Повествование вардапета Аристакэса Ластиверци

XXI /113/ ГИБЕЛЬ МЕЛИТИНЫ—ЦВЕТУЩЕГО ГОРОДА

Господь воспользовался Туркастаном и Персией как орудием наказания, а не назидания и с их помощью вынес нам справедливый приговор. [...]

/115/ На разорение прочих городов и гаваров уходило меньше времени — десять дней, чуть больше или меньше. Город, о котором идет наша речь, пока не был разрушен, был подобен трехлетнему тельцу в расцвете сил, был нежен и приятен, как Моавия. Купцы его, которые восседали на престолах из слоновой кости, пригубляли чистое вино и умащались благовонным елеем. [...]

/116/ Когда этот горестный год склонился к осени[338], а ромеи были еще заняты враждой между императорами, в месяц арег[339] из Персии явилось другое войско, но я не знаю, состояло ли оно из прежних [воинов] или новых. Они так осторожно прошли по безлюдным местам, что их никто не заметил, прибыли в гавар Камах[340] и там разделились. Одна часть направилась к Колонии[341] и, согласно своим обычаям, разграбила страну, о чем мы узнали, когда они возвращались обратно. Другая же часть занялась Мелитиной и подошла к ней ночью. Гарнизон города составлял полк ромейских всадников, и, когда неприятель подошел, они совершили неожиданную вылазку. При столкновении стороны нанесли друг другу большие потери, а когда бой разгорелся, спаслись лишь те, кто сумел выбраться из города, а вслед за ними устремились оставшиеся в живых воины. Всех тех, кого [враги] захватили в городе, перебили. Они оставались в Мелитине 12 дней, разрушив до основания город и окружающие его дастакертьг. Таково было возмездие за гордыню [жителей Мелитины], исходящее от неподкупного и справедливого бога, который воздает каждому по делам его. Когда о бедствиях, постигших Мелитину, /117/ узнали в гаварах, расположенных ниже Екелеаца, куда неприятель подошел ночью, там собрались большие отряды лучников и заняли узкие проходы. Других дорог неверные не знали, и, поскольку горы были покрыты густым снегом, они в беспомощности оставались там все пять зимних месяцев, до наступления навасарда[342]. Жители же утратили надежду на спасение, и память о совершенных [неверными] страшных злодеяниях осталась для передачи из поколения в поколение. Расправляясь с несовершеннолетними юнцами, их подталкивали дротиками и стрелами, тяжко ранили и убивали, и милосердие не проникало в их душу. Я уж не говорю о детях, которых вырывали из родительских объятий и разбивали о камни. Нужно ли описывать надругательства над целомудренными женами и взращенными в домашних покоях девами? Исчислишь ли невероятные бедствия, постигающие [народ], когда господь покидает его?

Врагам перестало хватать пищи, скоту — корма, и понуждаемые необходимостью, они поднялись к Хордзеану. Из опасения перед ними дороги перекрыли, снег густым слоем покрывал землю, поэтому они отправились двумя [партиями]. Впереди двигались табуны коней и мулов без поклажи, которые расчищали путь, а за ними гнали пленных и обоз. Так дошли до пределов гавара, до деревни Мормреан[343]. В этой деревне была цитадель, и там собрались все местные жители. Персы подошли и сделали привал, ибо полагали, что там имеется конница. Они плотно утоптали снег и приготовились к бою. Их предводитель вышел перед цитаделью и начал вести переговоры с начальником крепости. Снег был устлан многими коврами. /118/ Усевшись на них со щитом впереди, он кичливо исторгал страшную хулу. А начальник цитадели выбрал подходящий момент и, когда тот отодвинул щит, попал ему стрелой прямо в горло, и он мгновенно был убит. Ромейское войско напало на [противника], они начали трубить в рог, и при этих звуках неверные обратились в бегство. Находящиеся же в цитадели привели туда пленных и добычи, сколько было возможно. Но ромеи дальше не двинулись. Когда персы увидели, что их никто не преследует, они возвратились, перебили тех, кто захватил их добычу, остальных взяли в полон и повернули обратно. Они подошли к пределам Елнута, но там подверглись нападению. [Жители Елнута] освободили многочисленных пленных и, захватив добычу, вернулись в цитадель. Когда же эти кровожадные звери в смятенном состоянии вошли в пределы Тарбна, с горы Симн спустился отряд — [этих воинов] обычно зовут санасунами по имени их предка[344]. Они напали на персов, одержали победу и перебили всех. Отобрали добычу и пленных и, славя господа и ликуя, вернулись к себе[345].

В этот год сожгли великолепную обитель [во имя] святого Предтечи, которую великими трудами выстроил Храхат[346], один из чиновников великого Григора сына Васака[347], когда [еще армяне] были хозяевами в стране. Сожгли церковь перед обителью святого предтечи, которую он в великолепии основал во славу и честь великого мученика и предтечи Христа, также и другие строения и деревянную церковь, которую зовут святым Григором. Все это случилось в 507 год нашего летосчисления[348].