Позывной "Князь" 3

Глава 3

Лазарев Петр Петрович сидел в своем любимом кресле и лениво передвигал шахматы, используя для этого простой карандаш.

Каждая фигура перед его глазами символизировала собой героев большого сражения, о котором сами участники и не знали вовсе.

Пешки уже сыграли свою роль.

Следом лучше бы сделать ход ладьей.

Петр Петрович замер на мгновение, оценивая резные фигурки. Перед внутренним взором появился образ барона Германа Гласса.

Лазарев скривился.

Да какая он ладья? Слон, да и только.

Даже несмотря на должность барона, его заслуги и все идеи для высшего блага — они ничего не стоили в представлении Петра Петровича.

Другое дело — он сам. Еще не король. Но это лишь вопрос времени.

Карандаш с тихим стуком уперся в гладкий бок и сдвинул слона на другую клетку.

Да, так гораздо лучше.

Теперь очередь ходить черными. Здесь нужно хорошенько подумать.

Маги в последнее время зашевелились активнее. Нужная информация щедрой рекой лилась в нужные уши. Шпионы работали слаженно, и обстановка накалялась с каждым часом.

Лазарев довольно улыбнулся.

Далекие от политики, неспособные и дня выжить самостоятельно, без своей силы, маги представляли собой идеальный инструмент. Было достаточно всего одного слуха, чтобы появились первые недовольные. И до первой открытой стычки остались лишь считаные дни.

Да, Петр Петрович может собой гордиться. Он снова окинул хозяйским взглядом доску и кивнул сам себе.

Все развивалось так, как он и планировал.

Остается только одно неучтенное обстоятельство — Эгерман.

Карандаш дробно застучал по шахматной доске, затем дернулся к белой ладье, остановился, уперся в бок коня, но так и ни одну из фигур не сдвинул.

Хорошее настроение Лазарева начало портиться. Он очень не любил таких выскочек, которые могли нарушить его представление о светлом будущем.

— И что тебе надо, начальник особого отдела, — проговорил Петр Петрович, поглаживая гладкий подбородок. — На кой ты сдался барону? Что он в тебе нашел?

Он вспомнил, как впервые увидел князя во дворце. Пусть всего на несколько минут, но этого вполне хватило, чтобы составить о нем представление. Тем более, Лазарев видел его личное дело.

Эгерман даже чем-то занимательный персонаж. Жаль, что маг.

Аккуратно положив карандаш на доску, Лазарев встал и прошелся по кабинету. Его взгляд слепо бродил по корешкам многочисленных книг, золоченым наградам и вставленным в рамки почетных грамот.

«За заслуги перед империей»

«За выслугу лет»

«Личная благодарность императора»

Он не обращал на эти картонки никакого внимания. Петр Петрович думал.

— А может, все не так-то и плохо? — пробормотал он.

Лазарев часто говорил сам с собой, считая, что лучше собеседника не найти.

— Он маг и, следует отменить, неплохой. Это можно использовать, — продолжал размышлять Петр Петрович, неторопливо прохаживаясь по толстому ковру. — Приблизить, осыпать золотом, указать верное направление.

С каждым словом, улыбка на холеном лице становилась все шире.

Лазарев развернулся на пятках и шагнул к шахматной доске. В одно мгновение карандаш скинул белого слона и передвинул черную ладью на клетку ближе к королю.

Довольно кивнув, Лазарев потянулся к хрустальному графину с крепким настоем и опрокинул в себя полную стопку.

— Хорошо!

Он любил дорогие вещи, но вот пить предпочитал только то, что приготовил его повар.

Нет, он не боялся, что его отравят, скорее это была маленькая прихоть. Терпкий напиток, созданный из простых садовых ягод и заграничных специй, всегда поднимал настроение и вдохновлял на новые идеи.

Так получилось и в этот раз.

Едва настойка горячей волной прокатилась по горлу и вспыхнула жарким пламенем в желудке, Петр Петрович уже придумал, как поступить с Эгерманом.

Лазарев тронул рукой кнопку звонка и прислушался к мелодичной трели за стеной.

В следующую секунду дверь открылась, и на пороге появился его помощник.

— Иван, у меня есть для тебя поручение.

— Готов служить, Петр Петрович!

Я завороженно смотрел на свои записи и не верил. Зря говорят, что если не учить физику, мир будет наполнен чудесами! Нет! В этот раз именно этот предмет из школьной программы поможет мне продвинуться дальше.

Осталось понять как.

Оглянувшись, я наткнулся на застывшего Лерчика в дверях. Подошел к нему, поулыбался уголком губ и вернул времени привычный ход.

— А вот и я! — начал Субботин, но увидел меня и вздрогнул. — Да какого святого наместника⁈ Как ты в одну секунду переместился сюда⁈ Ты же за столом сидел⁈ Опять магичил? И против кого? Твоего лучшего друга!

— Ты принес выпить? — прищурившись, спросил я.

— Опять ты меня обижаешь! — он дернул одной из корзин, и там тонко звякнули бутылки. — И долго я так стоял?

— Минуты две, не больше.

— Ну тогда ладно. У тебя все получилось?

— Пока еще нет, но, кажется, я нашел хорошую точку опоры.

— Тогда выпьем и будет завоевывать мир! — торжественно произнес он и прошел в комнату.

Через пару минут, мы за обе щеки уплетали мясные пироги Катюшеньки.

— Так что ты там нашел? — с набитым ртом спросил Лерчик.

— Ты физику хорошо знаешь?

— Сила действия равна силе противодействия! — гордо ответил он.

— Неплохо, — рассмеялся я. — Но это мало, чтобы я мог тебе объяснить подробно. Как ты знаешь, у меня магия времени. Это целый раздел в физике, который толком еще не изучен. Но существует несколько подходящих теорий, которые я вполне могу проверить.

— Умные вещи говоришь, — Лерчик потянулся к бутылке. — Тут без пол-литра не разберешься!

— Боюсь, что даже три литра здесь не помогут. Теория — это одно, а практика совсем другое.

— Общими словами, как для дураков, поясни, что ты хочешь сделать.

— Я хочу научиться управлять не только временем, но и пространством. Потому что, по сути, они неразделимы.

Лицо Лерчика вытянулось, он машинально сделал глоток из бокала и ошарашенно уставился на меня.

— Представь, — продолжил я, — что есть не только право, лево и вверх, но и такой параметр, как время. И все это происходит не в пустом вакууме, а в пространстве.

Судя по реакции Лерчика, я наглухо замкнул ему мозг. Даже не прислушиваясь, можно было отчетливо различить скрип шестеренок у него в голове.

— Нет, это слишком сложно для меня, — он снова приложился к бокалу. — Давай лучше о женщинах! Как тебе Рокотова?

— Симпатичная, — пожал я плечами.

— И все? Она все время про тебя спрашивала.

— И что ты ей наплел?

— А что сразу «наплел»? Ты за кого меня принимаешь⁈

— Так что именно?

— Что ты большой начальник, больше ничего, — лучезарно улыбнулся он. — И что очень уважаемый человек.

Я внимательно посмотрел на него и понял, что он не врет.

— Хорошо, пусть будет так. Надеюсь, я не найду ее случайно в своей спальне в одной простыне.

— Вспомнил тоже! То была одна баронесса, — он глянул на меня и запнулся на половине фразы. — Не одна баронесса? А ты молодец.

— Так что там с землей? — я решил перевести тему, а то о женщинах мы можем трепаться до следующего утра.

— Опять о делах? — вздохнул он. — Ладно. Я цену тебе обозначил. Владелец — торговец средней руки. Земли практически не использует. Как я выяснил, он как-то хотел продать их твоему отцу, но они не сошлись во мнениях. Батюшка твоей ему чем-то сильно насолил. Так что приятной беседы не жди.

— А те, что предлагал Лапшин?

— Они неплохи, да и выкупить их можно гораздо дешевле, — Лерчик подлил мне вина в бокал.

— Но земля там другая, — возразил я. — Для винограда лучше та, что у… как, говоришь, фамилия этого торговца?

— Ларионов.

— Да, точно, совсем из головы вылетело. Слушай, а чего мы сидим, когда можем у отца спросить, в чем там дело было?

Лерчик одним махом допил свое вино и вытащил из корзины непочатую бутылку.

— Чего сидишь? Пошли уже! — и направился к выходу.

Я покачал головой, подхватил свой бокал и вышел следом. Мне и самому интересно узнать, что там такого не поделил Ларионов с отцом.

Пока шли по коридорам, Лерчик вовсю фантазировал на тему этой истории. Сыпал одной фантастической теорией за другой. И про спрятанный клад, и не поданный стакан воды, и даже про переставленный забор.

Но я только улыбался. К чему эти разговоры, если мы вот-вот узнаем правду?

— В этом точно замешана женщина! — веско зашептал Лерчик, подходя к приоткрытым дверям отцовского кабинета.

— Что «женщина»? — в проеме показался хмурый отец и посмотрел на нас покрасневшими глазами.

Кажется, отдых на диване с бокалом вина тяжело ему давался.

— Мы по делу, — сказал я, — не отвлекаем?

Его взгляд сфокусировался на бутылке в руке Лерчика, и лицо отца просветлело.

— Уже нет, — махнул он нам, — проходите. С чем пожаловали?

Субботин сразу же засуетился: откупорил бутылку и щедро разлил по бокалам.

— Я хотел, чтобы ты вспомнил одну историю, — начал я. — Старую-старую.

Отец вовсю глядел, как рубиновая жидкость наполняет его бокал.

— Прямо-таки старую? — и жадно приник к вину.

— Поведай мне о своей ссоре с Ларионовым.

От неожиданности отец подавился и закашлялся. Я хорошенько хлопнул его по спине.

С трудом отдышавшись, он недобро посмотрел на меня.

— Я не собираюсь ворошить прошлое. Нет мне дела до этого человека, — презрительно выплюнул он. — Даже не просите!

Мы с Лерчиком удивленно переглянулись.

— Это важно, отец. Прошу тебя, расскажи.

— Нет! И это мое последнее слово! — он отвернулся от нас, всем своим видом показывая, что беседу продолжать не намерен. — Он негодяй и предатель!

— Значит все-таки забор, — потянул Лерчик, пряча улыбку за бокалом.

— Какой забор⁈ Вы с ума сошли! Затронута личная честь! — проворчал отец, глядя в окно.

Я глянул на друга и изобразил ладонями силуэт женщины. Тот кивнул.

— Личная честь — это серьезно, — покивал Субботин.

— Ни слова больше! — вскричал отец, резко обернувшись.

В его глазах горел огонь. Давно я не видел его таким. Кажется, в последний раз он с таким жаром убеждал меня пойти на военную службу.

Я с изумлением подумал, что это было очень давно, будто бы в другой жизни.

— И вы с ним больше не пересекались? — спросил я.

— И не собираюсь! — отец с громким стуком поставил пустой бокал на стол. — Тема закрыта.

Лерчик подлил ему вина и уселся на диван.

— А что вы стоите? В ногах правды нет. Иван Станиславович, не желаете ли перекусить? Катерина Львовна сегодня такие пироги сделала! С мясом, ваши любимые.

— Пироги? — от внезапной перемены темы отец выглядел сбитым с толку.

Хорошо изучив его натуру, я знал, что он-то рассчитывал на продолжение скандала.

— Да, пироги, — подхватил я. — С бараниной. Специй не пожалела. Аж слезу вышибает. Тем более, у нас тут как раз красное вино. Самое то к мясу.

— Тогда да, — медленно проговорил отец, — надо пробовать.

— Я мигом! — Лерчик подскочил, пулей вылетел за дверь, подозрительно громко топая.

Отец проводил его долгим взглядом и закружил по кабинету, собираясь с мыслями.

— Ты очень его не любишь, — сказал я.

— Одно только упоминание его имени вызывает у меня злость, — скрипнул он зубами. — Столько лет прошло, а до сих пор гнев аж из самой груди поднимается.

— Сильно он тебя задел, — кивнул я и замолчал.

Сделав еще несколько шагов, отец вернулся к столу и налил себе еще вина.

— Дела давно минувших дней, — он сделал хороший глоток. — Не хочу вспоминать.

— А что это была за женщина? — глядя, как вино стремительно исчезает в его горле, спросил я.

— Маргарита, — сплюнул отец. — Вот зачем ты напомнил? Поиздеваться решил над стариком? У меня же сердце!

— Отец, я же не из праздного любопытства. А по делу.

— Да какие могут быть дела с таким никчемным человеком? Он же дальше своего носа не видит!

— Мне нужна его земля. Та, что на южнее нашей винодельни.

— Купи другую, — пожал он плечами.

— Эта лучше, — твердо сказал я.

Отец внимательно на меня посмотрел, но пробить мою уверенность не смог.

— Я ездил к нему лет пять назад. Хотел договориться. Но как увидел его небритую морду, у меня перед глазами потемнело. Слово за слово, в итоге чуть не подрались.

— Надо решить эту проблему.

— Я не собираюсь идти к нему и извиняться. Это у него разум от любви помрачился, не у меня.

— Так что за история? Расскажи толком, — не сдавался я.

Он зло на меня глянул, но вздохнул и, наконец, поведал мне о предательстве близкого друга.

Да, оказывается, они с Андреем Леонидовичем Ларионовым были закадычными друзьями. Пока не появилась она — Маргарита Смирнова. Девушка посредственной красоты, недалекого ума и нескромного поведения. Она вскружила Ларионову голову, и тот следовал за ней, повинуясь взмаху руки.

Только вот вела Маргарита его не к светлому будущему, а чаще всего в кабаки, играть в карты.

Отец неоднократно вытаскивал друга из переделок, пытался вразумить, даже угрожал, да все без толку. Даже, наоборот, Ларионов вдруг решил, что отец завидует и хочет отбить у него девушку.

К счастью, дурман влюбленности не мог вечно стоять в голове Андрея, и постепенно они начали с Маргаритой чаще ссориться. Но расставаться не спешили.

Пока не случилась пренеприятнейшая ситуация.

Произошло это на приеме в честь середины весны. Все отлично проводили время, играли, выпивали и общались.

Но так вышло, что Ларионову пришлось уехать раньше всех. То ли ему стало плохо, то ли дела требовали внимания, отец уже не помнил.

Так или иначе, Андрей покинул прием.

Вино в ту пору текло рекой, отец изрядно принял на грудь и ближе к ночи прикорнул на узком диванчике под кадкой с какой-то пальмой.

И проснулся оттого, что Маргарита сидела рядом, обнимала и недвусмысленно прижималась всем телом.

Отцу это совершенно не понравилось, и следующим же утром он все выложил Ларионову. Мол, девушка твоя, а руки ее были на мне.

Каково же было удивление отца, когда Ларионов моментально вскипел и налетел на него с кулаками.

Позже выяснилось, что Маргарита успела приехать раньше и со слезами на глазах поведала возлюбленному иную историю. Дескать, едва Андрей уехал, отец коварно воспользовался моментом и нагло приставал к ней у всех на глазах.

Такой обиды отец не мог стерпеть и, хлопнув дверью, покинул дом лучшего друга.

В следующий раз они увиделись, когда отцу понадобилась, как и мне, земля Ларионова.

Но, как он сказал раньше, они оба вспомнили прошлое и чуть не набили друг другу лица. Их едва смогли растащить сыновья Ларионова.

К концу рассказа отец прикончил остатки вина и уже клевал носом. А мне оставалось лишь глубоко вздохнуть и укрыть его пледом.

Стараясь не шуметь, я вышел из кабинета и сразу же наткнулся на Лерчика, который стоял в коридоре.

— Я все слышал, — сказал он.

— А я-то, наивный, думал, что ты и вправду за пирогами пошел.

— Некоторые истории нельзя рассказывать при посторонних, — пожал он плечами. — И как ты собираешься разбираться в этом?

— Есть у меня пара мыслей. Но сначала нужно отдохнуть. Слишком насыщенный был день. А завтра скатаюсь к Ларионову и поговорю с ним.

— Я с тобой поеду.

— Договорились.

На этом и разошлись.

Едва я дошел до спальни, упал на диван и блаженно вытянул ноги, в дверь торопливо постучали.

— Войдите!

По звуку я сразу понял, что это Аня. Только у нее получилось так мелодично рваться ко мне в комнату, да еще в такое время!

— Братец, ты еще не спишь? — ее любопытство вошло в комнату раньше, чем она сама.

— Собираюсь с силами. Что случилось?

— Это я хотела у тебя спросить, что случилось! — воскликнула она и с ногами забралась в кресло. — О, пироги!

Продолжая вопросительно на меня смотреть, она начала уминать остатки еды из корзины, что принес Лерчик.

— Дай-ка подумать, — я сделал вид, что размышляю. — Ничего такого, что положена знать младшим сестрам.

Ответом мне стал прищуренный и недовольный взгляд.

— Я хотела спросить, — с набитым ртом начала она, — почему ты так обошелся с Вероникой. Она же ничего плохого тебе не сделала!