Правила отхода

Глава 26

Черновик синопсиса, предложенного телестудии NBC.

Жанр передачи: развлекательно-познавательная;

Хронометраж: 35 минут;

Аудитория: 14–70 лет, независимо от материального и социального положения;

Выход в эфир: 1 раз в неделю, в вечернее время;

Актуализация:

Телепрограмма представляет из себя совершенно новый формат проектов под названием реалити-шоу. Не имеет аналогов на ТВ. Как показывает практика, это гарантирует, как минимум, интерес аудитории. Для успешности проекта планируется привлечь звезд первой величины.

Состав участников определен в рамках прошедшей выборной компании, завершившейся победой демократов, и заявлений Кеннеди, о проблемах сегрегации.

Основными участниками передачи предполагаются чернокожие работники реальной автомастерской в Уоттсе. Это обеспечит полноценный охват аудитории во всех сегментах. И, так же, познакомит зрителей с реальной городской культурой чернокожих.

Концепция:

Полноценный короткометражный фильм.

По сюжету, Герой передачи попадает в автомастерскую на старом, неисправном автомобиле. Работники мастерской подходят к ремонту автомобиля творчески. В итоге, автомобиль превращается в эксклюзивный.

В процессе ремонта, показываются все этапы работ, с комментариями работников, каждый из которых отвечает за свой участок.

Кастинг предполагает узнаваемые типажи, которые в своих коротких репликах освещают не только авторемонт, но свои взгляды на разные стороны жизни.

Предлагаемая телепередача имеет оригинальный жанр (на момент написания сценарной заявки отсутствует информация о наличии подобных телешоу в какой-либо стране мира).

Для реальной оценки проекта, предлагается сценарий пилотной передачи.

Сценарий.

Первые лучи солнца колышат высохшую травинку. Утро. Камера отходит, постепенно открывая неприглядную картину. В кювете, а скорее придорожной яме, на краю огромного поля (помреж! подумать! Возможна промоина или овраг. Или, столкновение с деревом?!) уткнувшись капотом в землю, замер роскошный кабриолет. Наплыв камеры показывает лицо Фрэнка, за рулем, находящегося в забытьи. Он открывает глаза.

Перебивка.

Фрэнк снова закрывает глаза, и, как бы перед его глазами, вспышками воспоминаний, идут кадры многолюдной и роскошной вечеринки где то в Малибу или Беверли-Хиллз, (бессейн, девушки в бикини, громкая музыка, веселые, нарядные люди, стаканы с Маргаритой и шампанское), в одной из вспышек Фрэнк беседует с красавицей, и она, вдруг, дает ему пощечину, и гордо уходит в темноту. Он допивает виски, и, стиснув зубы, расталкивая людей, идет к своему сверкающему кабриолету. Взметнув гарь от пробуксовки, кабриолет срывается с места и уезжает. Зрителям видно, что Фрэнк внесебя и даже не думает, куда едет. А дорога заводит его, куда-то в глушь. Он, на высокой скорости, не вписывается в поворот, и заваливает машину в кювет, где и сидит, потеряв сознание, толи от удара, толи опьянев.

Перебивка.

Оглядевшись, сделав несколько безуспешных попыток завести двигатель, поискав и не найдя шляпу, Френк бредет к виднеющейся вдали роще. Возле нее группа домов. По виду — ферма.

В следующем кадре Фрэнк, появляется в проеме ворот ангара, внутри которого, мужчина и женщина зрелых лет скидывают на тракторный прицеп тюки с сеном. Дальше, беседа фермеров, потрясенных появлением у них самого Синатры — на усмотрение режиссера. Но, в результате, мужчина — фермер подводит Фрэнка с древнему автомобилю Форд, и говорит:

— Сын приедет только после обеда. Но если вам нужно срочно, то можете доехать на этом. Оставите где-нибудь возле ГрейхаундСтейшн (?), мы потом заберем.

Фрэнк отъезжает от фермы, и едет по грунтовой дороге. В тот момент, когда вдали показалось шоссе, двигатель древнего Форда начинает чихать, а машина дергаться. И, в конце-концов глохнет. Автомобиль накатом заезжает во двор автомастерской. Рядом с распахнутыми воротами, надвинув шляпу на глаза, на солнце греется полуголый негр. Он открыл лицо лишь когда хлопнула дверь подъехавшего авто. Если и удивился, то не Фрэнку Синатре, оказавшемуся в зачуханой мастерской, а его авто.

Встал, изучающее осмотрел Синатру, потом обошел вокруг его авто. И сказал:

— Не расстраивайся, Фрэнк. Всяко случается.

Потом свистнул, не дав Фрэнку даже открыть рот. Внутри мастерской раздался шум, и спустя мгновения вокруг старого Форда собирается пять чернокожих, самого отпетого вида. Самый брутальный из них, узнав Синатру присвистнул. Но открыть рот не успевает, потому что заговорил тот, что сидел у ворот мастерской:

— Слушать всем. Я нашёл нам работу. Привести в порядок вот этот кар. Ничего особенного, но нужно, конечно, немного поработать — заменить амортизаторы, тормоза, колодки, кузов, коробку передач, трансмиссию, бампер…

— И двигатель! — вставил слово негр самого интеллигентного вида.

— Да, эээ… — открыл было рот Сиинатра.

— Ни слова больше, Фрэнк! — главный негр категоричен — Движок неплох, но давно устарел. Его презирают даже рабочие, которые его делают. Мы все исправим. Так, парни, приступайте. Фрэнк, пойдем, я налью тебе кофе.

Работники окружают авто и заталкивают его в мастерскую.

— Меня зовут Дерил, Фрэнк. Называй меня Лим — говорит начальник мастерской, протягивая кофе артисту — ты попал в единственное место, после которого тебе будет не стыдно за свой автомобиль.

Когда Фрэнк, с кофе, появляется в мастерской, то застает стремительную разборку.

Рабочие снимают капот, и срезают болгаркой крылья. Держа капот в руках, один из них сообщает Синатре:

— Машина лучше женщины, она не возражает, если ты залезешь ей под капот без прелюдии.

Затем идут кадры разборки. Пока на колодках посреди мастерской не остается одна рама.

Мастер по двигателям, с видом живописца изучив извлечённый агрегат, изрекает:

— Он славно жил, но умер. Это радует.

Кадры установки нового, сверкающего хромом нарядного двигателя. Встык ему — монтаж подвески, тоже сверкающей хромом и яркими красками.

— Долбаный прогресс! — комментирует механик, отвечающий за подвеску — Люди еще автомобили толком не освоили, а какие-то мудаки придумали самолеты! А ведь стоит присмотреться, и в машинах есть что подправить!

В это время, в другом помещении, с видом сумасшедшего гения, сидит парень отвечающий за электричество в машине, и слушает непонятный агрегат, поющий голосом Синатры.

— Глупо ставить Фрэнку банальный приемник. — говорит он — Поэтому мы поставим ему настоящий автомагнтофон Muntz Autostereo. Только динамики будут помощней.

Самый большой работник мастерской занимается обивкой кузова и сидений.

Короткий сюжет, как он снимает изъеденные мышами, продавленные сидения, грузит их в стильный пикап, по виду 3100, и везет куда-то в город. Приезжает в мастерскую, занятую перетяжкой кожаной мебели, и обращается к пожилой, очень толстой негритянке.

— Тетушка Люсиль! Мне нужно обтянуть эти сидения бежевой кожей. — говорит мастер-обойщик.

Тетушка встает и критически, хоть и издалека, осматривает положенные на стол сидения Форда. После чего говорит:

— Помоги мне, Баррет.

Они берут эти сидения, и относят в мусорные контейнеры.

— Тетя! Нельзя так поступать!

— Прости, что?! — она так посмотрела на Баррета, что он уменьшился в росте.

После этого, приводит его на склад и показывает два анатомических сидения:

— Забирай.

Финал.

Напротив ворот мастерской стоят Фрэнк и Лим. В мастерской раздается басовитое рычание двигателя.

— Слышишь, Фрэнк? Звучит как бог грома, прочищающий горло гвоздями! — говорит Лим Синатре.

Из ворот выезжает нарядный Форд, за ним выходят работники мастерской. Слово берет моторист.

— Мы поставили двигатель V-6 мощностью двести десять сил. Если, решишь что мало, приезжай, тут можно добавить турбину.

— Но зачем?! — Синатра потрясен. Моторист веско отвечает:

— Запомни. Езда на автомобиле должна быть подобна сексу. Женщина неподвижна, рядом, и повторяет время от времени — не так быстро, милый, не так быстро.

— Да! — подхватывает мастер подвески — широкие шины, на хромированных дисках, реечное управление, автоматическая КПП, новый задний редуктор. Поверь, эта езда — лучшее удовольствие, из тех что получаешь, не снимая штанов.

— Я поменял тебе сидения. И выбросил задние. Теперь у тебя есть багажник, Френк. — вступает кузовной мастер — вот.

Все собираются у открытой крышки неожиданно вместительного багажника.

— Запросто можно затолкать труп. — мастер кузовщик обводит всех взглядом — ну, или два. По частям. Есть разборная лопата.

Крупный план потрясенного лица Фрэнка. Все окружающие хохочут. И вступает электрик.

— Здесь теперь установлены специальные фары, с поворотниками внутри. Дворники перенесены. И установлен автомагнитофон. Мало ли, где тебе придется крутить демо-запись звукозаписывающим лейблам.

— Садись, Фрэнк — говорит Лим — можешь ехать. Сообщаю тебе, что этому авто проведен полный тюнинг, и твою тачку официально прокачали.

— Не тачка, мечта — глядя в след отъехавшей машине, произносит мастер подвески — кожа, рожа, полный фарш.

Две недели после эпохальной игры в гольф остались в памяти чем-то смутным. Было ощущение, что это один растянутый во времени день, сдобреный бесконечными встречами, переговорами, виски, и лошадиными дозами кофе.

Мистер Синатра очень всерьез отнесся к нашей идее. День игры в гольф был посвящен обсуждению передачи, прав на неё, источникам финансирования и еще тысяче вопросов, что нужно утрясти прежде, чем принимать решение.

Карл Хофман проявил себя во всем блеске своего занудства. Вдобавок, объединившись с англичанином и банкиром Биготом. Тот заявил себя полноценным участником концессии.

Англо-германское занудство стало побеждать. И, на следующий день, Фрэнк подтянул подмогу. В лице главного продюсера будущей передачи. Им оказался смешной еврей по имени Айзек Инглиш. Тридцатипятилетний кудрявый и очкастый толстяк, тем не менее спродюсировавший уже несколько весьма успешных фильмов.

Уяснив о чем речь, он сказал что в деле, за исключением одного момента. Что можно сделать с автомобилем, чтобы показывать это по телевизору?

К этому моменту я уже понял, что красный Порш, на котором мы с Карлом рассекали по ЭлЭй — это вычурное пижонство. Игрушка кинозвезд, а не то, что нужно нормальному парню.

Но пока суть да дело, отдал его Карлу, у которого с банкиром организовался странный симбиоз, а сам пересел на оттюнингованый Шевроле — пикап.

Его то я и предъявил Айзеку Инглишу, как пример тюнинга и вообще. То, что он оказался автофанатом — еще одна наша удача. Потому что увидев наше с Лимом творение он немедленно захотел на нем прокатиться.

Промчавшись по Родео Драйв из конца в конец, он вылез из пикапа, достал из кармана чековую книжку, и выписал мне чек на тридцать тысяч долларов. Сообщил, что он покупает этот автомобиль. Очень расстроился, узнав что я пикап не продаю. Хотя, на эти деньги можно было купить пару Роллс Ройсов. Но страшно возбудился, когда наконец понял, что именно вот это, и будет происходить в передаче. И, по итогу, он будет иметь авто — какое пожелает.

Айзек оказался бесценным кадром. Не успели мы оглянуться, как была создана компания по производству телепрограмм. Эта компания заключила контракт на производство со студией Юниверсал. Он нашел людей, технику, камеры, обревизовал мастерскую в Уоттсе и сделал еще массу нужных и полезных дел за удивительно короткое время. А на территории студии Юниверсал, у нас появился офис с секретаршей.

Трудный разговор получился с парнями в мастерской. Расовая сегрегация в Штатах, сейчас, выглядит странно. Любимцы публики Нэт Кинг Кол и Сидней Пуатье — чёрные. Негритянка Хэтти Макдэниел, получила «Оскара» еще в сороковом году. Но, когда она померла, её отказались хоронить на голливудском кладбище.

Так что ребята, искренне собравшиеся совершать, как минимум, подвиги во имя революции, не поняли, что это за шняга. К чему развлекать белых? И вообще, как Джо этих двоих привёл, вокруг все больше белых. Люди стали говорить, что мы продались.

Так думали не все, и Луис Артчер грамотно разделил бизнес. Вложив полученные за продажу гробов деньги, в покупку еще одной мастерской.

А мастерскую Лима по быстрому обозвали «Уоттс Кастом», и под руководством опытных кинощников подготовили к съемкам.

Как всякий серьезный проект, все обернулось кучей правовых вопросов. Наши с Карлом интересы представляло адвокатское бюро «Артчер и партнеры». А точнее, Дебора Колиман.

Встретившись со мной, впервые, после той замечательной ночи, она, к моему сожалению, не стала холодно-неприступной, или отстраненной. Все был хуже. Она была со мной также доброжелательно — улыбчива, как и со всеми. Что не добавило мне настроения.

И я тихо злился. Потому что все началось с простого желания как бы случайно получить возможность пообщаться с мистером Гамбино.

Я просто чувствовал, что время уходит, и скоро вся это мафия узнает про наши похождения. И тогда, вполне возможно, свою версию событий придётся излагать будучи подвешенными на крюк, где-нибудь в подвале. Что не добавит мне веры.

Но, выдернуть из такой прикольной тусовки Хофмана, оказалось не просто. Почуяв шанс трахнуть всамаделешнюю голливудскую звезду, он стал неудержим. И таки поимел короткий, но невероятно бурный роман с чернокожей артисткой по имени Дороти Дандридж. Весьма успешной и востребованной звездой второго плана в приключенческих фильмах.

А я, от бессилия, ввел, кроме всего, еще и чёрный пиар. Обсуждая бюджет передачи, я услышал, что на рекламу предполагаются конские деньги. И заявил, что все делается проще.

Так мы с Фрэнком выкинули телевизор с балкона. Так Айзек прослыл неуловимым гонщиком. А историю про то, что эти придурки запустили к купающимся голым девушкам в бассейн акулу, голливудская тусовка повторяла из уст в уста как молитву.

Но все рано или поздно подходит к концу. И, однажды, ко мне в номер ввалился Карл, и задумчиво сообщил, что у Дороти в голосе какие-то собственнические интонации. Я с облегчением вздохнул.

Нет, Фрэнк, остаться не можем. У нас дела на Среднем Западе, и Восточном Побережье. Перестань, Айзек, ну зачем мы тут нужны? Джейкоб, в Нью-Йорке я буду ждать звонка.

За неделю до выхода в эфир первой передачи под рабочим называнием «Тачка на прокачку», мы уехали.

Трасса 66 начинается в Санта — Монике…