Правила отхода

Глава 41

Дипломатические переговоры- это скучно. Сидят люди за столом, и разговаривают. Но это если не знать деталей.

Аденауэр, во вступительной речи, сорвал аплодисменты, завуалированным про расширять и углублять. Ответное слово Косыгина вызвало овацию намеками, про вы все получите, если не станете строить козни.

Состав советской делегации мне раздеталил сотрудник советского посольства, с которым меня познакомил Карл.

Приехав с парнями к Ратуше после завтрака, мы оказались в толпе самых богатых людей ФРГ, политиков верхнего уровня, и столкнулись с Джейкобом Биготом, главой отделения Королевского Банка Шотландии на острове Тортола.

— Джейкоб! Я чувствую себя героем вестерна. Когда хороший парень неожиданно сталкивается со злодеем!

— Мне жаль Грин. Но злодей в вестернах, обычно, умный красавчик, совершенно не похожий на тебя.

— Вот, знаешь, Бигот… Вернуть бы нашу первую встречу!

— Зачем?!

— Я бы не пришел.

— Не лги себе, Грин. Трудно найти пример более эффективного сотрудничества, чем у нас с тобой. Кстати, мистер Гамбино просил передать тебе привет.

— Ты считаешь, что портить мне настроение при встрече, это твое предназначение?!

Углубиться во взаимные претензии мы не успели. Карл привел Владимира Козлова, сотрудника советского посольства. Он где то мой ровесник, прилизанный и крайне дипломатичный. Карл его нам представил, и утащил куда-то банкира. Разговаривая с этим парнем, я с трудом прятал ухмылку.

Представляясь сотрудником посольства, Козлов умолчал о том, что официально, он числится в посольстве инструктором по физкультуре.

Штаты любого посольства согласуются с МИД принимающей стороны. Хотя бы для учета лиц, имеющих дипломатический статус. Но, ни один МИД в мире не подпишется под тем, что секретарь комсомольской организации посольства — дипломат.

Тем не менее, в крупных посольствах СССР комсорг и парторг — штатные должности. С зарплатой, командировочными и прочее и прочее. Окормляют паству марксистским учением. Вот только объяснить германскому МИДу и федеральным немецким (да в любой стране) властям, которые согласуют штат посольства, что это за дипломатический зверь — комсорг, невозможно.

Говорят, что лично товарищ Громыко придумал изящный ход. И люди, работающие в посольствах по комсомольской линии, в документах принимающей страны, числятся как инструкторы по физкультуре. В Советском МИДе, на профессиональном слеге их называют «физкультурники». А вот парторги, вроде бы, числятся как работники профсоюзов. С соответствующим прозвищем на сленге.

Нужно понимать, что инструктор по физкультуре — как правило, молодой человек. И, сплошь и рядом, из детишек крупной номенклатуры. Которой товарищ Громыко, таким образом, оказывал услуги. Стоит ли удивляться непотопляемости знаменитого «мистера НЕТ»?

Но, речь всего лишь о том, что Владимир Козлов мне дал необходимые пояснения по советской делегации.

Косыгин не сильно отличается от своих портретов и кинохроник, разве что выглядит моложе, чем я помню.

Подгорный — матерый партаппаратчик, так и выглядел. В будущем, эксперты разойдутся во мнениях, по поводу его роли в свержении Хрущева. Но версия о том, что это его затея, будут звучать достаточно громко.

Из советской делегации на прием в Ратуше было допущено двадцать приехавших. Разного рода официальные лица. Эксперты и технические спецы, подтянуться когда в другой части ратуши начнутся предметные переговоры.

Любопытным было то, что в качестве безотлучного референта Косыгина, пребывал некто Василий Христюк. Мужик чуть за тридцать, первый секретарь Горкома КПСС в городе Броды. А вот у товарища Подгорного, в качестве помощника, выступал Владимир Кириллин[31] — зам главы Комитета по Новой Технике (ГКНТ).

Смешно. Очевидный перекрестный надзор. Косыгин и Подгорный приставили друг к другу соглядатаев. Плюс к тому, ГКНТ — шпионский рассадник. Достаточно сказать, что знаменитый Пеньковский официально работал именно там. И, среди присутствующих, сотрудников этой организации было пятеро.

Впрочем, наблюдателем от оккупационной администрации, присутствовал американский генерал в гражданском. Тоже занимается вопросами разведки. Смешным было то, что он вдруг воспылал симпатией к Джо. И они, в течении всех протокольных мероприятий, трепались явно о какой-то ерунде.

И вообще, Джо был звездой этих переговоров. Негр в переговорах высшего уровня, порвал у советской делегации шаблон напрочь. Особенно, когда выяснилось, что именно он будет отвечать за согласование между французскими голландскими и немецкими заводами, соблюдение сроков и прочее.

Внутренне посмеиваясь, я мысленно согласился с Хофманом-старшим. Поставить Джо координатором, это было круто…

Первый раунд переговоров с промышленниками прошел в два часа. И здесь уже не было товарища Подгорного. Он отбыл в немецкий МИД на переговоры с фон Бретано, министром.

С немецкой стороны, главным был Отто Хофман, заместитель главы Европейского Союза Угля и Стали. А от СССР лидером был Косыгин.

Внешне все выглядело солидно. Большое помещение, круглый стол. С одной стороны немцы-промышленники, Фредерик Флик (дядя моей предполагаемой тещи), Отто Амброс, Альфред Крупп, Вальтер Хитзингер из Даймлер. С другой стороны Косыгин, и какие-то перцы.

За спинами хедлайнеров сидят менее значимые персонажи, типа нас с Биготом, а у них — вдруг объявился товарищ Кириллин и еще какие-то сосредоточенные товарищи. И разная дипломатическая пехота по углам и вокруг. И стенографистки с переводчиками.

На первой встрече такого уровня, как правило, вопросы — только ставятся и бегло проговариваются. Что решаемо, что нет, а что нужно обсудить отдельно и подробно. И, как и положено, самый интересующий стороны вопрос, был спрятан под кучей других. Вопрос о строительстве автозавода прозвучал лишь спустя пол-часа.

Точнее, советская сторона выкатила бумажку со списком из тридцати семи вопросов, что остались не уточненными после предварительных консультаций. И важнейший, вызвавший недоумения и подозрения. Еще в Мюнхене, обговаривая детали сделки, я заострил внимание дипломатов, специалистов и Виктора Луи. Завод должен строиться на территории РСФСР. И никак иначе.

На фоне обсуждаемых сроков ввода, энергопотребления, металлоемкости, ресурсозамещения, кадровой квалификации, этот вопрос лишь отметили, и отложили на потом.

Но сейчас, Алексей Николаевич Косыгин попросил уточнить, что это за ультиматум. Отвечать пришлось мне.

— Для этого достаточно много причин. Так что для простоты, прошу считать это моей прихотью.

— Давайте уточним, мистер Грин — все так же ровно и доброжелательно сказал Алексей Николаевич — ваша сторона откажется от сотрудничества в случае другого решения?

Не объяснять же ему, что мне нужно с ним переговорить? Понятно, что наедине меня с ним никто не оставит. Но предметный разговор лучше вести лично, а не в публичном обсуждении. Вот на вечернем коктейле, что устраивает Бургомистр в честь гостей и перетрем.

— Больше, того, я готов к любым, связанным с этим издержкам, господин Косыгин.

Результат достигнут, Косыгин меня сфотографировал взглядом. Потом, когда перешли к обсуждению транспортных неурядиц при поставке труб, я увидел, что Косыгин поинтересовался мной у товарища Кириллина.

Выходя из зала, после окончания, Бигот мне сказал:

— Я не очень переживаю, что ты всем хамишь, Грин. В конце-концов, большая часть твоих денег у меня в банке. Но, если ты намерен на своем хамстве заработать, я в доле.

Все эти германские сталелитейно-химические зубры посматривали на меня с веселым интересом. Старшего Хофмана, как я понял, уже просветил Карл, и он мне подмигнул. Джо хлопнул по плечу и познакомил с генералом Эдвином Сибертом — главой разведки Американских Оккупационных Сил. Тот похлопал меня по другому плечу, и сказал что с русскими только так и нужно.

… Изначально, узнав, что отец Карла руководит БМВ, я подумал, что такой завод в СССР — это будет прикол. Но Хофман-старший рассказал мне о положении дел в БМВ. Сейчас они еще не оправились от войны. Выпускают в основном мотоциклы и нелепые «Изетты». Правда, готовят к выпуску линейку совершенно новых авто, которые станут потом лицом компании, и сделают ее мировым законодателем автомоды.

Так что «Даймлер», занятый поиском места, куда вывести производство «МБ-W120», прозванных «Пантонами», был рад возникшей возможности. И проект начал обрастать деталями…

Вечерний коктейль, это хоть и неформально, но важно. Возможность по-простому, без протокола и стенограммы, уточнить, что контрагент имеет ввиду, да и договориться между делом. Приглушенный свет, струнный октет, играющий Моцарта, бесшумные официанты с алкоголем, все располагает.

Появившись в зале после долгого разговора с Хофманом-старшим, директором компании Даймлер, и Круппом, я угодил в объятия Карла и Владимира Козлова. Взял у проходящего лакея шампанского, и искренне сказал парням, что восхищен проделанной ими работой.

Карл и Козлов занимались, с обеих сторон, организацией саммита, и, на мой взгляд, косяков не допустили. Оглядевшись, я увидел Джо, в группе советских строителей нефтепроводов. Вдали торчала рыжая башка Бигота, с какими-то немцами. Косыгин, неподалеку, общался с директором завода в Мюльхайме. Крупных промышленных тузов дипломатично не было. Да и то, присутствие владельца завода про производству «Циклона Б», это все же несколько черезчур. Где-то вдалеке мелькнул мсье Мэтьюр. В общем, коктейль пошел.

Я отпил шампанского, и собрался поздороваться с французом, с которым мы еще сегодня не виделись. Ободрить, дескать, все по плану, мсье Даниель… Но тут, напротив меня возник господин Косыгин. Как бы случайно, понятно.

— Добрый вечер, мистер Грин.

Жизнь высокопоставленного человека трудна. В частности, у тебя все время сопровождение. В данном случае, Косыгина сопровождал не только переводчик, но и приставленный к нему товарищ Христюк, и господин Кириллин, как раз для консультаций.

— Еще раз здравствуйте Алексей Николаевич, — ответил я по-русски, мазнув взглядом по переводчику. И снова внутренне засмеялся. Это был Давид Липницкий.

Если Косыгин и удивился, то ничем этого не показал. Понравился переводчик. Молча повернулся, цапнул у проходящего лакея бокал, и исчез в толпе. А вот товарищ Христюк стал возбужден:

— Русский?! Беляк что ли?

Тут я увидел, что Василий Христюк пьян. И весьма прилично. Лакеи носят не только шампанское, но и шнапс, и коньяк. Вот он и накидался. Хотя, если предположить что Алексей Николаевич это дело простимулировал…

Вообще-то, даже в присутствии Сталина, на переговорах с американо-англичанами, некоторые советские офицеры умудрялись нажираться в гавно. Причем Сталин лишь посмеялся, и запретил людей наказывать. Так что, ничего удивительного. Пьют сейчас много. Я никогда не был трезвенником, но сейчас всюду можно увидеть человека подшофе, и это слегка раздражает.

— Нет, господин Христюк — засмеялся я — по возрасту не прохожу.

При этом, мы с Косыгиным, бок о бок, непренужденно сместились к окну, и повернулись друг к другу лицом.

— Отличные музыканты, мистер Грин — отпил шампанского вице-премьер советского правительства. Расстановка получилась следующая. От остальной публики нас закрывал спиной Христюк. За спиной Косыгина стоял Кириллин и перехватит любого, попробовавшего к нам лезть. А сбоку от меня, нарисовался Карл с Козловым, и принялись что-то обсуждать.

— Да, господин Косыгин, лучшие в Бонне. У меня к вам просьба, меня зовут Петр Петрович, так что называйте меня Петр.

Христюк икнул. Косыгин поморщился, и спросил:

— Не поясните мне, Петр, в чем смысл вашего требования, разместить автозавод на территории Российской Федерации?

Ну не говорить же ему, что после Сталинской дружбы народов, все, кто имел малейшую возможность, выйдут из Союза. А те, кто такой возможности иметь не будет, будут об эом мечтать. Строить завод какой-нибудь Молдавии, которая в благодарность будет швыряться говнами — нелепо. Не говоря о таких болеее тонких вещах, как реальное увеличение занятости и наполняемости будущих бюджетов.

— Я с, вашего разрешения, начну издалека. — Косыгин кивнул — до меня дошли слухи, что в устье реки Обь, на Ямале, богатейшие газо-нефтеностные месторождения. С качеством нефти, близком арабской. А уж объемы газа, просто запредельные.

— Вы очень информированный человек, Петр — Алексей Николаевич, даром что ли серьезный политик? Пара слов, и понятно, что принял, оценил, и даже догадывается, что я дальше скажу.

— Цереушник что ли? — влез Христюк.

— Суть лежащей на поверхности идеи, Алексей Николаевич — я пропустил Христюка мимо ушей — в том, чтобы завязать все в единый комплекс. Нефтехимию, автопроизводство, и газо-нефтяной транзит.

— Транзит? — без эмоционально опустил лицо Косыгин. Хе, вице-премьер СССР не может быть простаком, мгновенно ловит все намеки.

— Мне сказали что вы, Петр, кредитуете немецкую сторону в проекте автозавода. Ваших ресурсов хватит на такое расширение стартовых расходов?

— По большому счету, основные проблемы-политические, Алексей Николаевич. Я не сам по себе. Промышленность Западной Германии готова к такому проекту. А финансы под это у меня есть есть. Вон тот рыжий, готов выделить до пятнадцати миллиардов долларов.

— Знаете, Петр, — лицо Косыгина снова стало доброжелательным — с похожим предложением на нас выходил концерн Eni, из Италии.

Ах ты ж мой хороший! Начал торговаться. Не, в политбюро КПСС, по определению, не может быть слабаков. Но тут, чувак все считает не хуже серьезной ЭВМ. Ну, что ж. А как тебе такой аргумент:

— Кстати, тут немцы и французы занялись поисками альтернативных источников энергии. Но, при наличии доступа к нефти и газу, это будет идти по остаточному принципу. Понятно, что пару атомных ректоров построят. Но это дорого и небезопасно. А газовая ТЭЦ — это же лепота!

Вот тут его проняло. Против такого аргумента в политбюро возразить будет нечего. И он открыто и серьезно посмотрел мне в лицо:

— Зачем вам это нужно, Петр? Лично вам?

— Дело в том, Алексей Николаевич, что западу не меньше чем вам нужна богатая и стабильная Россия. Это позволит перспективное общемировое планирование и развитие. А что до меня, я — все таки русский. Хочу, чтобы у людей в России было хорошее жилье. Чтобы самые красивые в мире русские женщины красиво одевались. Чтобы ресторанов и кафе было, сколько нужно людям, а не столько, сколько сочли нужным построить. Чтобы жизнь в России была комфортная и удобная.

— Ты, беляк, не лезь, куда не просят. Мы и сами наших баб ублажим как надо, без сопливых. — сурово высказался товарищ Христюк.

Кажется, Косыгин пожалел, что подпоил этого деятеля. А я, глядя на товарища Христюка, испытал сильнейшее раздражение. Вот же мудак, бля. Тут люди о стратегических перспективах говорят, а он со своими мудацкими комплексами суется. И я не сдержался:

— В цепочке нефтехимических производств, господин Косыгин, как вы знаете, предполагается фабрика по производству колготок. Но у меня еще одно критическое условие. Я, за свой счет, профинансирую постройку фабрики по производству женских прокладок и тампонов. Я требую, Алексей Николаевич, чтобы товарищ Христюк эту фабрик возглавил. Если вы, здесь и сейчас, не ответите мне согласием, банковская группа что я представляю, выходит из проекта, и мы сворачиваем сотрудничество.

Христюк застыл с открытым ртом и, кажется, начал трезветь. А Косыгин громко, от души, искренне рассмеялся.

— Нас, больше заинтересуют машины по производству туалетной бумаги, Петр — ответил он, продолжая посмеиваться.

— И об этом можно поговорить, Алексей Николаевич. — мрачно ответил я. Ну вот чего я, мудаков комсомольцев-партийцев не видел? — Но туалетная бумага, это занятие для солидных людей. А ты, блять, Василий Никифорович, будешь заниматься женской гигиеной, понял?!

— Договорились, Петр. — не дал открыть Христюку рот улыбающийся Косыгин, — только хотелось бы условится о новой встрече.

— Он и вправду русский — сообщил Косыгину Христюк.

И дальше мы, отходя от окна, уже совсем по простому обсудили, что группа во главе в Косыгиным, в ночь, уезжает в Штутгарт, смотреть что там за завод. А потом едет в Мюнхен. Там, в августе, будет советская торгово-промышленная выставка, и советский вице-премьер намерен проинспектировать состояние дел.

— Ну и отлично, Алексей Николаевич — пожал плечами я — я как раз там живу, когда в Германии. Так что, начиная с завтра, меня можно будет там найти. Приглашаю вас в Оперу, и на прогулку. Заодно все и обсудим.

И, обсуждая Моцарта, которого мюнхенский симфонический оркестр исполняет великолепно, мы снова как бы случайно разошлись, и я тут же оказался лицом к лицу с мсье Мэтьюром. Но не стал его представлять Косыгину, на что Даниэль явно надеялся. А взял под руку, и повел в другую сторону…

Я решил уехать из Бонна ночью. После коктейля, состоялось совещание, с участием серьезных людей, которым я рассказал о своей беседе, и своем видении перспектив. Альфрид Крупп пришел в возбуждение, и сказал что строительство ТЭЦ это то, что нужно. И вообще, меня сдержанно похвалили. В общем, уходя из Ратуши, я заявил Карлу, что еду в Мюнхен, не затягивайте, герр Хофман, не разачаровывайте ленью и головотяпством.

Хофман, поначалу, предлагал посидеть, когда еще увидимся? Но в связи с моими инициативами, оказался загружен выше крыши. И бурчал, что тебе Грин, хорошо, поболтал, и адью. А мне теперь кучу всяких, бумаг готовить. И вообще, кто бы мог подумать, что Грин, этот раскованный дамский угодник, будет путать слова верность и ревность? Тебя там всего сутки не было, Грин, думаешь, она тебя уже забыла?

Бггг… Как только я освободился, я естественно позвонил. Вот, говорю, Кэт, хочу узнать, не мучает ли тебя бессонница. И ради этого ты меня разбудил, Ши? Только так, проверяется, сон у тебя был, или просто закрытые глаза. Питер, не гоняй, пожалуйста. И лучше выезжай завтра. Вот умеешь ты, Катарина, сказать приезжай быстрей так, что устоять невозмоджно. Не говоря о том, что вдруг там уже вздыхатели вокруг? Ну, в общем, еще долго трепались. А потом я попрощался с парнями, и поехал.