Правила отхода

Глава 33

— Вы прослушали песенку «Не наступай на мои голубые мокасины», и это был не Элвис. Карл Перкинс, вот как зовут исполнителя! Напоминаю вам, что вы слушаете вечернюю радиопередачу «Доброе утро, Вьетнам!» на волнах радио BBC Тортола. С вами радио диджеи Питер Грин и Карл Хофман! Карл, подай голос.

— Не надейся, Грин, что я залаю. Если вам вдруг покажется, уважаемые радиослушатели, что Грин думал на что-то намекнуть, вы заблуждаетесь. Он не умеет думать. В Род-Тауне сейчас восемнадцать пятнадцать, ветер за северным мысом — до двенадцати узлов, штормов не ожидается. В Сайгоне сейчас наступает утро. И мы продолжаем нашу передачу!

— То есть, продолжаем обсуждение газетных новостей, прерванное блистательным Карлом Перкинсом. Остановлюсь на небольшой заметке в Лос-Анджелес Таймс. В разделе криминальной хроники сообщается, что полицией ЭлЭй, пресечена массовая оргия в западном Голливуде. Однако, задержанные вины не признали, и потребовали их отпустить! Они заявили, что полиция, приняла за оргию частную вечеринку! Просто собралась группа людей, с одинаковыми увлечениями. Скажи мне, Хофман, как полиции разобраться в ситуации? Все в коже, с кнутами, и похотью в глазах. В чем разница, между вечеринкой и оргией?

— Я далек от всего этого, и могу только предпологать. Тебе, Грин, как человеку склонному к разным приключениям, скажу одно. Если тебя на таком мероприятии всего лишь выпороли — это была вечеринка. А если еще и поимели, то можно смело жаловаться на оргию.

— Гм, пока вы, леди и джентльмены, будете обдумывать эту тонкую мысль Карла Хофмана, предлагаю вам послушать новую песенку Дороти Дендридж. Она записала недавно пронзительную песню о неразделенной любви. Светские сплетники Голливуда, не перестают судачить о бешеном скоротечном романе, что случился у Дороти с каким то заезжим блондином. Но все быстро закончилось, оставив певицу безутешной. Ей остается, лишь в песне, предостеречь других девушек от этих нежных манипуляторов. Итак, «Smooth Operator»! Песня, что будут перепевать еще долгие годы. Надеюсь, хотя бы гонорары за песенку Дороти утешат.

— Не в деньгах счастье, Грин.

— Да? Я не видел ни одного несчастного парня на своей яхте, полной девушек.

— Как бы то ни было, дамы и господа, мы не называем вам спонсора нашей программы. Вы все знаете этот бар, и ромовый пунш что там подают. Даже Грин, что заходит туда после передачи, этот бар не сильно портит! С вами, по прежнему я, Карл Хофман, и мой коллега Питер Грин. Заводи, Питер…

Со времени прилета на Тортолу прошло почти три недели. Еще в день прилета, вечером, я обратил внимание на радио ВВС, что звучало в доме Джейка Бигота, и под которое весь вечер шли танцы.

Джейк устроил званый ужин, в честь нашего прибытия. На мой недоуменный вопрос пояснил, что так проще познакомится со всем островным обществом. Плюс, значимые люди острова, маются от скуки, и не простят ему упущенный повод развлечься.

Вечеринка получилась милой. В том чисто колониальном стиле, что уже почти исчез в менее захолустных английских колониях. Дом Бигота, своим присутствием почтил глава администрации, он же губернатор острова. С супругой. А так же его заместитель, тоже с супругой. Начальник полиции — соломенный вдовец. Жена полицейского, сосланного из Лондона в захолустье, озверела от экзотики, и вернулась к родным сырости и туманам. Еще несколько супружеских пар, которых я плохо запомнил.

Губернатор, Джеральд Джексон Брайан, мне понравился. Крепкий, одноногий дед на протезе. Ногу потерял в войну, когда был коммандос. После застолья мы опрокинули брэнди в курительной. Он, посмеиваясь, рассказал, что сейчас снимается фильм «Пушки Острова Наварон». Вообще-то, это про него. Автор книжки, Алистер Маклин, бывал здесь, на острове, много общался с губернатором. А потом написал роман, что взялись экранизировать в Голливуде.

Он вообще оказался интересным мужиком. Походя рассказал, что продавил создание отдельной администрации, на острове Сент-Люсия. Чтобы вскоре сплавить туда, губернатором, своего зама. Я думал, что это обычные бюрократические игрища, но потом выяснилось что его зам — полный мудак.

Узнав о званом вечере, что устраивает Бигот, мы все обеспокоились. Я честно сказал Джейку, что не поленюсь начистить морду любому, недовольному парой Джо-Айрин. И предупредил, что сам Джо, еще хуже. Тот пожал плечами, и заявил, что беспокоиться неочем. И оказался прав. Почти.

Где то уже к концу вечера к нам с Хофманом подвалил сильно подвыпивший Фредерик Робинсон, зам губернатора. Трое свежих мужчин, вызвали среди местных леди энтузиазм. И мы все, много танцевали с этими веселыми тетками. Как и Айрин, что не присела, отплясывая с местным истеблишментом. Я, честно говоря, совсем не так представлял себе колониальные повадки.

Мы с Карлом, прислонившись к мраморным перилам, курили на открытой терассе за домом. Сэр Фредерик, без обиняков, поздравил нас с гениальной идеей.

— Это очень умно, эту вашу девку, объявить невестой негра. Всем все понятно. Сколько вы возьмете парни, за ночь, что она проведет со мной?

Я даже не успел вытащить сигарету изо рта, а Хофман уже исполнил неплохой удар по вице-губернаторскому корпусу. Мне осталось наклониться и, за шиворот смокинга, поставить его превосходительство на ноги. И сказать:

— Ступайте к жене, мистер Робинсон. И мы сделаем вид, что вас не слышали.

— Мы даже не станем рассказывать о ваших фантазиях мистеру Оттаму — добавил Карл — так что идите, и не благодарите.

Вернувшись к танцам и веселой болтовне с пятидесятилетней женой губернатора, леди Джорджиане, я испытал легкий шок. Радо ВВС поздравило всех с добрым утром!

В Род-Тауне в этот момент было начало десятого вечера. В Лондоне, скорее всего — второй час ночи, но никак не утро.

На недоуменные вопросы, губернатор с досадой пояснил, что у них, на острове, есть радио. А вот персонала на эту радиостанцию, государственная корпорация ВВС все никак не пришлет. Экономят. Есть только технический специалист по связи, что заодно обсуживает и общественную радиостанцию. И такое положение с радио, во многих английских колониях.

В связи с этим, на ВВС, недавно, возник новаторский проект. В Лондоне, централизованно, на десяток долгоиграющих пластинок, записывают всю суточную музыкальную программу. С рекламными джинглами универмага Селфриджа, Хэрродса, Компании GP J Baker, и тд. И даже репликами как бы ведущих, создающих впечатление эфира. Месячные комплекты этих пластинок рассылаются по колониям. Ставятся на студийный проигрыватель, и пускаются в эфир. Там, где есть хотя бы начальник местного радио, — все просто.

А на Тортоле, менять пластики вменяется специалисту, обслуживающему радиопередатчик. Строго по номерам. Создавая у слушателей ощущение полноценного радио.

Вот только Киран Макриди, радист, забил на это дело. И пластинки меняет пожилая черная уборщица, которая не умеет даже читать. Так что не удивляйтесь, джентльмены.

Айрин Паттерсон, несколько фраппировав островных дам своим женихом, в остальном легко вписалась в эту светскую тусовку. С удовольствием обсуждала с местными женщинами всякую фигню. В возникшей болтовне на эту тему, она, и гад Бигот нас заложили. Грин и Хофман — видные продюсеры, выдумывающие передачи между парой глотков бурбона. Наверняка и здесь что-то придумают! И я поднял перчатку. Отпил брэнди, и сказал губернатору:

— Почему нет, сэр Джеральд? Мы с Карлом, с удовольствием поднатаскаем для вас пару ребят, что задаром будут торчать на станции. Если вы признаете результат удовлетворительным, Джек Бигот, устраивает на острове праздник! И задаром поит город ромом, со своего местного завода!

Так мы с Карлом, спустя пару дней оказались в здании администрации Тортолы. В двух больших комнатах, выделенных под местную радиостанцию ВВС.

Все было удивительно солидно. Местная администрация использовала радиостанцию один раз в день, в восемь утра. Какой либо клерк зачитывал по радио объявления. Или по необходимости. Штормовые предупреждения, распоряжения губернатора, сообщение о прибытие судов из метрополии, и прочую фигню. Все остальное время по радио крутили присланные из Лондона пластинки. В одиннадцать вечера радиостанция закрывалась на ключ.

При этом, в наличие была эфирная студия, и тысячи пластинок музыкальных хитов. С начала пятидесятых и по сегодняшний день. Правда, не было магнитофона. На это была ерунда. С учетом того, что само радио слушали на острове повсюду. И дома, и в магазинах, и в барах с ресторанами.

В общем, мы с Хофманом, взялись вести передачу. Уже спустя сутки на Род-Тауне, Карл заскучал, а торчать на острове было нужно еще дней десять, минимум. Двухчасовой прямой эфир, сразу после сиесты, стал неплохим развлечением.

Предложенная мной концепция, поначалу, вызвала у него скепсис. Треп в прямом эфире, обсуждение новостей, фильмов, книг и сплетен, с перерывами на музыку. Совершенно не заморачиваясь ни лексикой, ни темами. Да кому это нужно, Грин?!

Но уже спустя три дня, наша болтовня стала культовым явлением, ради которого, весь остров включал радио погромче.

По большому счету, я ввязался в эту историю исключительно от скуки. Договоренность была о том, что лишь полностью разместив наличные, Бигот зачислит деньги на наши счета. Джо с Айрин, восприняли все как репетицию своего медового месяца. А мне и Карлу было тоскливо.

Мы несколько раз сходили на рыбалку. Мы облазили весь гористый остров. Мы изучили ромовый завод Бигота. А вечерами торчали Village Cay Bar, принадлежащем Кею Смиту, выходцу из деревни в Южном Уэльсе. Остальное время я беседовал с Джейком.

Эти беседы, что мы вели у Джейка Бигота на работе, сыграли важную роль в дальнейшем. Отделение Королевского Банка Шотландии Род-Тауна, не сильно большое. А работы, требующей участия управляющего, и того меньше. И поэтому мы сидели, пили мохито, что я ввел в обиход от скуки, и обсуждали создание оффшорной зоны на Британских Вирдгинских Островах.

Для начала, Джейкоб Бигот меня поразил. Его поездка в Соединенные Штаты была не совсем тем, что я подумал. Он действительно искал гламурных голливудских клиентов. Но, скорее, для оживления светской жизни на острове.

А на самом деле, пока мы готовили презентацию кхмерских сокровищ, он посетил бал банкиров. Закрытое мероприятие для своих, которое проводит раз в год Федеральная Резервная Система США.

Что такое ФРС, не знает только ленивый. Но вряд ли он представляет себе, как же это выглядит в реальности. А в реальности эта организация представляет и обеспечивает интересы банковского сообщества США. И председатель ФРС — вовсе не главный.

При всем при этом, билет, на это мероприятие для своих, сейчас стоит двадцать пять тысяч долларов. В конце семидесятых, цена поднимется до ста тысяч. А в нулевые, будет уже больше миллиона. Но и с оплатой, далеко не любого туда еще пустят.

Джейк честно мне рассказал, что заинтересовался мной сразу. Потому что я при знакомстве спросил, как там ваша оффшорная гавань. А он, тогда, еще и термин то такой — только слышал.

Придуманная нами телепередача, добавила интереса. Ты в курсе, Грин, что это самая рейтинговая передача за все время телевещания? Показано пять выпусков, и Фрэнк подумывает на время завязать с кино и песнями.

Но, поразительнее всего то, что на банкирском балу, он был удостоен беседы с членами комитета ФРС. По их инициативе, Грин! Там, на его невнятные просьбы об увеличении кредитных лимитов для его отделения, его огорошили.

Ему легко и небрежно выделили двадцать пять миллиардов в год! Мелкому отделению, с оборотом пятьдесят миллионов. Доброжелательно пояснили, что его участие в телебизнесе оценили по достоинству. С удовлетворением констатируют, что, наконец-то появились банкиры, мыслящие на перспективу. Подумай, сынок, про оффшоры. В Британии, да и в Европе, сейчас деньгам грустно. С чем был и отпущен. И я снова вспомнил про тебя, Питер.

Выслушав все это, я, помнится, прифигел. Комитет ФРС, это монстр. Достаточно сказать, что мультимиллиардера Берни Мэдоффа, они спустили в унитаз после пятиминутной беседы. После чего случился всем известный обвал, и ипотечный кризис в США. Именно они потрепали Маска за холку, сочтя его прожекты удачной возможностью утилизировать свободные миллиарды «программы количественного смягчения». И вот теперь, они сказали Джейку занятся оффшорами. Когда он и не понимает толком, что это такое.

Первые зоны налогового благоприятствования появятся позже. Здесь, на Тортоле, лет через десять. Сейчас, в шестьдесят первом году, европейские банкиры что-то такое пытаются замутить на Джерси. Но и там все идет методом тыка и со скрипом.

Шестьдесят первый год — это очень значимый год для человечества. Последствия сегодняшних событий, аукаются и в двадцать первом веке. Вспоминать можно долго. Но раз речь об экономике…

Гарольд Макмилан, премьер Англии, уступил требующим социализма толпам. С этого года, ввел девяностопроцентный подоходный налог. Поставив английскую промышленность на грань выживания.

Старцы из ФРС, давая Джейку Боготу ресурсы, не стали утруждаться, объясняя что тот должен делать, справедливо рассудив, что тот или поймет сам, или начнет мельтешить, и краник можно будет прикрыть.

Пришлось мне объяснять Джейку, что, приблизительно, от него хотят.

То есть, рассказать все, что я помню про офшоры вообще, и офшорные схемы в частности.

Ну, все по учебнику финансового маркетинга для третьего курса. Схема «Филипс». Залоговое кредитование. Соответственно как минимум три реестровых компании. Фиксированная ежегодная ставка…

Все, кто имел дело с оффшорами в нулевых, был бы Джейку откровением свыше.

Он повёл себя очень правильно, чем сильно порадовал. Пригласил стенографистку, что записывала наши беседы. Потом, самостоятельно разбирался. Мы вновь встречались и снова обсуждали под запись.

Я невинно шутил, что, Джейк, я знаю куда мы легко сольем разом ярдов пятнадцать. Откатят пятёрку в Швейцарию. Нет, Грин, я не собираюсь навсегда осесть в Китае. Но можно же будет ездить в Лаос! Отстань, лучше вот скажи, губернатор сам может ввести это положение?

В общем, через неделю мы пришли в гости к губернатору. Его дом, если не по дороге, а через горку, то всего в миле от дома Бигота, и мы прогулялись.

Погода на острове круглый год одинаковая. Ласковая жара, так бы я это назвал. Так что предложение чего-нибудь холодного-освежающего, сделанное сэром Джеральдином, просто вежливость. Можно и покрепче, заявил я.

Судя по всему, Бигот, у них почти член семьи. А я и Карл стали уже местной достопримечательностью. По крайне мере, леди Джорджиана, не поленилась прийти нас поприветствовать. И увести меня, чтобы я научил ее делать мохито. Вы столько о нем говорите по радио, Питер, что захотелось попробовать.

Так что начало разговора я пропустил. Да и весь разговор, по сути, тоже.

К моему приходу губернатор ворчал, что новые времена ему не нравятся. Но идея сделать остров богаче — заманчивая. Ты, Джейкоб, свяжись с лордом Агню. Я переговорю с секретарем лейбористов, о внесении закона о предоставлении мне полномочий в парламент. Он мне должен кое-что, так что результат предсказуем. Твой дядя, Джейк, должен протолкнуть закон в палате лордов. Это реально?

Бигот, флегматично заверил, что если что, поговорит с отцом. Губернатор проворчал, что твоему отцу лучше переговорить с ее величеством.

Наблюдать английский процесс законотворчества, было интересно.

Я так понимаю, они уже все обсуждали. Разговор был посвящен уточнениям и деталям.

Неожиданность случилась под конец беседы. Сэр Джеральдин поинтересовался у Бигота, какую должность он предложит мне в своем расширяющемся отделении банка. Тот, как само собой разумеющееся, сообщил, что я получу должность вице-президента.

— Питер, я надеюсь, — заметил глава администрации острова — ты сможешь заинтересовать китайцев покупкой английских технологий.

Я промолчал, это была констатация. Честно говоря, я, оказавшись в компании обласканного американскими банкирами Бигота, много думал. О том, чтобы полезное сделать для своей страны. Для России.

Мыслей было много, но я и не торопился. Просто заявление Джейкоба делало эти мысли более предметными.

Прощаясь, губернатор буркнул, что уже миллион раз пожалел о своем опрометчивом согласии, на наши радиоэксперименты.

— За одну вот эту фразу, — я понимаю как это, жить с одной женщиной, но с одной и той же? тебя, Питер, можно смело вешать. Жена начала задавать мне вопросы.

Леди Джеральдин, впрочем, снова присутствовавшая тут же, пригласила нас вечером на ужин.

— Приходите, молодые люди. Каре ягненка в томатной подливке. И приводите Джо с Айрин, и Карла. Порадуйте, а то нам скучно.

На обратной дороге, я не отказал себе в мелком ехидстве:

— Меня веселят твои кадровые потуги, Бигот. Я оценил твой прагматизм.

— Будем честны, Питер. Ты мне не нравишься, и это у нас взаимно. Именно так обеспечится взвешенность решений, и невозможность сговора руководства.

— Ты вправду думаешь, что я буду у тебя работать?

— Я думаю, что когда ты ввяжешься еще в какую то историю, статус банкира тебе не помешает. Мне нравится на тебе заробатывать, Грин.

— Кстати, об историях. Как ты смотришь, чтобы поработать с наличными от бизнеса Дона Гамбино?

— С мафией?!

— Именно, Джейк.

— Эти твои сомнительные идеи!

— Если тебе будет легче, формально ты будешь работать с черными революционерами. Они будут заняты доставкой. Большие друзья нашего Джо. Милейшие люди, стреляют на малейшее шевеление.

Джонатан Оттам, почти мгновенно стал на Тортоле практически божеством. Да и то, большая часть населения острова — черные. А тут — черный, богач, жених белой красотки-аристократки, да еще вдобавок близкий приятель телезвезд. Когда мне рассказывали, что Боб Марлей, на Ямайке, считался живым богом, я не очень понимал о чем речь. А сейчас я это увидел. Мы все страшно веселились по этому поводу.

— Тут ведь дело не в респектабельном вымогательстве и бандитизме — между тем продолжил я — Дон Гамбино, контролирует букмекеров и ростовщиков не только в Нью-Йорке. Но и в ЭлЭй, и в Бостоне, и по всему среднему западу. А вот эти деньги, найдут себе дорогу, Джейк. Глупо быть не причем, когда есть возможность.

— Хм. Можно попробовать. Он сможет сюда прилететь?

— Три процента из десяти, что ты у него попросишь, — мои, договорились?

— Откуда такая жадность, Грин?

— Не хочешь банкиров на двадцатку обуть, терпи. Я должен думать о старости.

— Вот уж что тебе не грозит!

— Старость?

— Думать.

— Кончайте по вечерам напиваться с Хофманом, ты с чего то начинаешь думать что остроумный.

У дома Бигота нас ожидал Лендровер начальника островной полиции, Грэга Томсона.

— Привет джентльмены! Питер, Карл просил тебя подвезти на передачу, чтобы ты не опоздал…

— Напоминаю вам, дорогие радиослушатели, что завтра у нас последняя передача. Дела требуют нашего присутствия в Европе. Население Тортолы вполне разумно бросило все эти Франции с Италиями и Соединенными Штатами, на произвол судьбы. И я вас понимаю. Кому интересны эти жалкие, сумеречные территории? Но приглядывать все — же нужно. И эту противную миссию взвалили на нас с Карлом.

— Грин как всегда кокетничает, дамы и господа. Вы бы видели эту самодовольную физиономию!

— Кстати, предлагаю в завтрешней, последней передаче, обсудить вот какой вопрос. Есть ли у парня, что обручился с девушкой в юности, возможность отвертеться? Я считаю, что увиливающий жених — подлец. Да, он, пока жил на воле, увлекался актрисками, Индокитайским полусветом, и другими приятными развлечениями. Но правильная девушка сможет забыть все эти глупости, и настоит на свадьбе. Или, леди и джентльмены, лишь самоубийство решит эту коллизию? Звоните, обсудим.

— Заодно напомню вам, друзья, что завтра, после передачи, в баре Кея состоится наша прощальная вечеринка. Мистер Бигот дарит старине Кею тридцатилетний ром. Трудно устоять, правда? Приходите. Напоминаю, в эфире радио ВВС Тортола, и ваши диджеи Карл Хофман и Питер Грин…

Самолеты в Париж летят с острова Сен-Мартен. Час лету из Род Айленда. Мы полетели на том же самолете, что привез нас из Майами. Бигот, похоже, решил оставить его у себя в долгосрочную аренду. Заход на посадку проходит на высоте десять — двадцать метров над пляжем Махо, с которого самолетом машут руками отдыхающие…