Правила отхода

Глава 43

Приехав в Мюнхен, мы решили встретится с Хофманом-джуниором. То есть, спокойно посидеть в кафе недалеко от Карлс Платц, и пообщаться. Устроились за столиком, и я пошёл звонить. На мой звонок, горничная в его квартире, рассказала, что он ушел утром, не оставив распоряжений, оставьте сообщение. Я уселся радом с Кэт, и поведал, что все грустно. Был шанс напиться с товарищем, а сейчас непонятно, где его искать.

Катарина, с этим своим непостижимым изяществом, поставила чашку с кофе на стол, и заявила:

— Я не буду с вами пить.

— Ловко у тебя выходит, Кэт. И пить не с кем, и железная воля продемонстрирована.

— Это Мюнхен, Ши. Карл скоро придет.

В принципе, Мюнхен и вправду маленький город. А уж центр и вовсе.

— Хочешь сказать, что он будет бегать по кафе в наших поисках? Не думаю.

— Тебе это идет, Питер. — она привычно- грациозно заложила волосы за ушко, и мне расхотелось ехидничать в ответ.

— Привет, — за столик к нам уселся Карл. И я сообразил, что действительно, у них же есть места общих тусовок, а это кафе — наверняка оно и есть. Такое, гламурное заведение, но не женское, и не самое дорогое. Немцы, они ващет прижимистые.

А так, Германия, конечно, страна пива. Эти огромные пивные, со столами мест на двадцать, с деревянными лавками, неожиданными песнями, что вдруг запевают тут и там. Карл как-то, когда мы сидели в Hofbräuhaus[33], честно мне признался, что, до своего путешествия, очень любил эту атмосферу немецких пивных. И что ему и сейчас это все страшно нравится. Но бывать там, ему уже не хочется. Слишком много народу, Питер. Это и есть старость? Это и есть попробовать настоящий алкоголь, Хофман. Как ни крути, коньяк вкуснее. А мне, так и вообще, виноградная нравится.

— Катарина! — между тем заговорил Карл, заказав апельсиновый сок и кофе — ты знаешь, что Грин грязный манипулятор?

Я подумал, и тоже заказал кофе. За три дня после нашей последней встречи, Хофман еще похудел, и как-то подусох. Напиться сейчас, не лучшая идея. Я совсем упустил, что Хофман-младший был организатором встречи на высшем уровне. На которого замыкалось все.

Одно перечисление ведомств, с которыми ему пришлось находиться в постоянном контакте, и то занимает изрядно времени. Плюс непрерывная подготовка справок и документов…

— Оставь свое нытье, Карл! Мало того, что тебе это все нравится. Но если подумать, кто как не такой зануда как ты, сможет учесть все мелочи?

И не думал, что получится Карла уязвить. Такого рода работа — страшно азартная. Я знавал людей, которые на нее подсаживались. Да и Карл, вовсе не выглядит несчастным. Усталым-да. Но в глазах у него светится драйв и удовлетворение.

— Перестаньте уже — хмыкнула Кэт — признайтесь, что вам крупно повезло, когда вы встретились в Индокитае.

— Конечно, Кэт — засмеялся я — люди, если ты не заметила, вообще всегда кучкуются. Чтоб было кого бросить. Ну, когда придется бежать. А бросить Хофмана на растерзание и убежать, это же такое удовольствие.

— Питер! А вот Карл говорил мне о тебе только хорошее.

— И в чем заслуга?! Я тоже говорю о себе только хорошее. А Карла вот, никто не собирается вербовать.

— Ага! — встрепенулся Хофман — я и не думал, что ты, Грин, хочешь просто пропустить по стаканчику. Рассказывай.

Я закурил, и во второй раз пересказал свою беседу с герром Геленом. Еще в машине, по дороге в Мюнхен, я это все рассказал Катарине. И даже предложил ей уехать со мной на Тортолу. Мысль о том, что какие-то мудаки могут ей навредить из-за меня, пусть и случайно, мне категорически не нравилась. Кэт небрежно отмахнулась, заявив, что ей ничего не грозит. Чем вызвала у меня изрядное раздражение. Казалось бы, уже и в перестрелку угодила, а все думает, что обойдется.

Выслушав меня, Хофман тоже закурил. А потом рассказал о расписании мероприятий, которые ждут советскую делегацию, что приезжает сегодня, точнее, завтра под утро.

Я сразу уловил его мысль. Я все время буду на людях. Так что во время работы советской делегации, мне можно ничего не опасаться. А вот потом, можно и подумать. И Карл тоже сказал в смысле, Кэт, ты же никогда не была на Тортоле? Джейкоб Бигот, правда, все время издевается над Грином, но ради тебя Питер потерпит.

— Что ты понимаешь, Карл! Глядя на Джейкоба, я чувствую с кельтами внутреннее родство.

— Такой же дикий? — невинно поинтересовалась Кэт.

— Нет! И я и они хотим уничтожить английскую аристократию и колониализм!

— Я же говорила тебе, Карл, что Питер очень романтичный. Мечтает о несбыточном.

— Ты права, Катарина — я потушил сигарету — нужно смотреть правде в глаза. Реальность такова, что вряд ли меня придет вербовать бородатый комиссар с балалайкой. Штази подошлет мне роскошную блондинку, что соблазнит меня на раз. Не удивляйся, Кэт, когда тебе начнут показывать разные фото. Вспомни в этот момент, что мы могли в это время загорать.

Кэт поинтересовалась у Карла, нельзя ли у его отца позаимствовать еще какой пистолет? Карл предложил позволить мне сбежать с агентессой в социализм. А потом на все мои слезные мольбы и просьбы, не выкупать меня обратно пару лет. Зато потом, Кэт, он будет как шелковый! Зачем руки пачкать? Грин, он не бесполезный.

Всерьез, он предложил переговорить с главой департамента по защите конституции. С сожалением объяснил Карлу, что обещал Гелену никому не рассказывать. А во вторых, не хватало еще стать яблоком раздора у этих двух.

Господина Шрюберса, я видел в Бонне. В отличие от Гелена он мне скорее понравился. Приятный и умный дядя. Но какое это имеет значение?

— Если подумать, Грин — Хофман снова закурил — обеспечение деятельности русской делегации осуществляется на высшем уровне. И это включает вопросы безопасности. Но это имеет и обратную сторону. К тебе, как переговорщику, просто никого не подпустят. Можем спокойно работать.

— Я не хочу с тобой работать, Карл. У нас нет ничего общего. — так то он прав. Вот уедет Косыгин. Нехай тогда вербуют. Посмотрим еще кто кого.

— У нас масса общего, Грин! Ты любишь французский коньяк, и я его обожаю. А чтение? Давай, Питер, поговорим о чтении! Я читаю слева направо, а ты? Разве это не общность интересов?

— В Китае, Карл, читают сверху вниз, и справа налево.

— Именно это умение, эта твоя особенность, и привлекает к тебе женщин! Правда, Кэт?

— Отстань от Кэт, Хофман. Смирись уже, что ты никому не нужен.

— Кстати. Сегодня Рут и Магда устраивают ужин в мою честь.

Я хмыкнул. После нашего с Кэт возвращения из Прованса, к ней заезжали в гости две университетские подруги. Вот эти Рут и Магда. Правда, Магда была с парнем. Некий Лео, слегка слащавый с виду здоровяк-спортсмен.

— Бывает так, что девушки мысленно сравнивают меня с другими парнями, Грин. А потом устраивают ужин в мою честь.

— В твою честь или за твой счёт?

— Грин, не будь мелочным, хотя бы в глазах Кэт.

— Это наверное не очень красиво, то что я сейчас скажу, Карл. — заговорила Кэт- Но Магда рассталась с Лео. Он уехал в Бразилию.

— Ничего удивительного. Лео тупица. Ты же знаешь, кроме яхт его ничего не интересует.

— Ходят слухи, Карл, что в семействе Раупах ожидается прибавление.

Бгггг… глянув на озадаченное лицо Карла, я с трудом сдержал лошадиный гогот. Карл явно собрался трахнуть все, что раньше стеснялся. Заодно похваставшись изысканными юго-восточными техниками секса. И, уже размечтавшись о тройничке, узнал, что это будет западня со свидетелем.

— Магда?! — похоже, Хорфман был потрясен возникшей коллизией. — но как?!

— Я не знаю, Карл, что тебе об этом известно, но сначала мужчина снимает штаны. — Кэт, обрела совсем отстраненный вид.

— Это не смешно, Кэт, это совсем не смешно. — перебил ее Хофман, забарабанил пальцами по столу и очевидно расстроился.

— Лучше послушай, Карл, какая мне тут мысль пришла в голову — решил я отвлечь друга от женского коварства — и даже Гелен считает что это стоящая идея.

Потом я рассказал, как может выглядеть пиар-компания, призванная снизить раздражение Советского Руководства бегством немцев из ГДР. Некая структура в ФРГ предлагает беженцам из социализма работу. По строительству нефте-газапровода, из Сибири в Европу. В кремле ведь считают, что их нужно отправить на лесоповал? Извольте.

— Но там не нужно столько работников, Грин! — повторил вслед за Геленом Карл.

— Да какая разница? Немецкая пресса расскажет про нечеловеческие условия работ. Советская пресса позлорадствует, типо — получайте! Мне кажется, пресс-служба Союза Угля и Стали, сможет объяснить европейским журналистам суть и смысл происходящего. А ВиктОра Луи ты видел, в Союзе сумеют написать все как надо.

— Грин! Скажи честно, что придумал для Катарины работу. Чтобы была под присмотром.

Кэт фыркнула, а я снова закурил.

— Не скрою. Пора уже перевести наши с ней отношения на новый уровень. Я — суровый босс, она испуганная подчиненная, ну, вот это вот все. Там еще Айрин подключим. Она кого хочешь уболтает.

— Я не жалуюсь, Карл, но Грин оказался ужасно ревнив. Я ему рассказала, что меня звали в секретариат Гелена, и он устроил мне сцену! — заложила меня Катарина.

— Сцену?! Милая Кэт, скажу честно, когда я устраиваю сцену, вокруг все рыдают. Высочайший уровень драматургии. Отточенная мизансцена, неопровержимые силлогизмы, глубокое осознание тобой гибельности пути, что ты выбрала для падения в бездну, катарсис, раскаяние и просьбы о прощении!

— Прекращайте, не хватало еще, чтобы вы здесь начали целоваться! — досадливо поморщился Карл — Как я вижу, ты предлагаешь вывести проект из под немецкой юрисдикции?

— Браво, Карл. Ты все понял. Заодно предлагаю тебе, как фанату деталей и уточнений, подумать о том, что неплохо бы вот эту структуру возглавить представителю советов.

— Не удивлюсь, если у тебя уже и кандидатура есть.

— Как не быть. Молодой парень-металург. Лет двадцать восемь ему сейчас. Сын одного из кремлевских лидеров.

— Молодой?! — встрепенулся Хофман — это же прекрасно! Нужно чтобы он быстрее приехал. Мы познакомим его с Магдой! Правда, Кэт?

Кэт закрыла лицо ладошками и плечи ее затряслись.

— Увы, Карл. Как не жаль, но лучше бы, чтоб этот деятель вообще забыл о женщинах. Хотя бы о европейских. Устойчивая работа созданной структуры должна идти без скандалов.

Карл снова закурил, задумался и кивнул.

— Ты прав, Питер. И это изящный ход. — но потом встрепенулся — но я, Грин, ничего не исключаю, потому что любовь не знает границ, и политических разногласий! А Магда должна быть наказана. В общем, пойду я спать, раз ужин придется отменить. И спасибо, Кэт. Ты снова спасла меня от неприятностей.

— Снова? — это когда это она его спасала?

— Она меня бросила, Грин, ради какого-то русского. А тот уже и костюмы носит те, что она укажет, и работу ей подыскивает…

Приезд советской делегации был не столь помпезным как в Бонне. Но, в Боварской Канцелярии, была устроена торжественная встреча. Официальные лица обменялись уверениями и заявлениями, и, по окончании официоза, немного потусовались в зале приемов, под шампанское и легкие закуски.

Косыгин сразу вычленил меня взглядом из толпы немцев, и приветственно кивнул. Ответно сделал лицом экстаз встречи, и окинул взглядом советскую делегацию. Пятеро, и бессменный товарищ Христюк. Все выглядят вменяемыми и собранными.

Во время послеофициозной тусовки, мы немедленно оказались с Косыгиным друг перед другом.

После обязательного политеса, совсем короткого, впрочем, приступили к обсуждению.

Алексей Николаевич демократично не стал селится в консульство, а, с остальными, поселился в гостевой дом, предоставленный Боварским Правительством.

Карл рассказал мне, что немцы предлагали ему, как главе делегации, вип-люкс в Кемпински, но он отказался. Об этом я, поначалу, и посетовал, что было бы проще работать, без всех этих официозных консульских заморочек. Но узнав про гостевой дом неподалеку, успокоился.

А потом, не откладывая, рассказал, что много изучал прессу. Обоих Германий, и советскую. И предлагаю подумать над применением беглецов на строительстве трубопроводов в Союзе. А потом на пальцах объяснил, что я имею ввиду. Ну, что основная угроза дипломатических осложнений, ведущих к напряженности, в первую очередь отсюда. Ибо раздражает Советское Руководство.

Времени до следующих переговоров у Косыгина было мало. Решили, что вернусь в пять, когда они закончат с основной программой по выставке, и пойдем поужинать.

Джо улетел в Бельгию. Хофман остался в Канцелярии. И я решил не возвращаться Грюнвальд. Катарина заявила, что намерена дрыхнуть до обеда, и смысла метаться не было. Пройдя парком Хафгартен, я устроился в Уно-Баре, и попросил принести мне газеты.

Отпив коньяку, я подосадовал что marc сюда еще не добрался, а шнапс мне как-то не заходит. Потом подумал, что через три дня полетит Гагарин. Скорее всего, приезд в этот момент в ФРГ делегации СССР спланирован. Не отходя от кассы снять политические дивиденды. Но, по большому счету, этот полет лишь немного отложит все обостряющиеся проблемы отношений СССР-Запад.

Тут я с ним согласен. Мой патриотизм тоже никогда не был кровожадным. Скорее именно патриотизм сделал меня антисоветчиком. Потому что основной советский тезис, равенство, был чистой фикцией.

Я вспомнил свою институтскую однокурсницу, подружку моего соседа по общажной комнате. Папа, крупный директор, присылал за ней самолет, на длинные выходные. Да самолет был заводским, то есть народным. Да, он летал по производственной необходимости. Но возникала эта необходимость почему то аккурат перед ноябрьскими праздниками, и после сессии. Тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Через несколько недель Союз влипнет в Афган. А папа присылает за дочкой самолет.

И это в Союзе было правилом, а не исключением. При формальном равенстве, ведь даже квартиры жильцам, предоставлялись или государством, или предприятиями, в СССР было чудовищное неравенство. И это не зажиревшая номенклатура восьмидесятых. Народные комиссары, после революции, имели поместья и конюшни с лошадьми. Сталин раздаривал генералам особняки в Москве. Брежнев вообще обожал дарить чиновникам хоздачи.

Имущественная пропасть между Абрамовичем и трудягой на буровой, в двадцать первом веке — мелкая канава, по сравнению с пропастью между зам начальника оперативного управления генштаба и ударником коммунистического труда. И именно с борьбы с привилегиями номенклатуры, начал разваливаться Союз. И привилегии были более чем реальны.

Вот уменьшением этой пропасти я, по сути, и пытаюсь заняться. Автомобиль ведь тащит за собой кучу последствий. Дороги, парковки, гостиницы, нефтехимию и прочее и прочее.

Но у меня одно препятствие. Идеология. Немцам насрать, что они торгуют с бывшим врагом. А вот в СССР на это смотрят сквозь зубы.

Я допил, глянул на часы, и пошел обратно к Боварской Канцелярии.

Косыгин, неожиданно, предложил мне прогуляться. Пойдем, Петр Петрович, пройдемся. Смотри какая погода славная. Остальные делегаты уселись в лимузин и отбыли. А я с Косыгиным, Христюк, и личная охрана вице-примьера, представленная мне как Виктор Карасёв, повернули налево, и неспешно пошли по улице.

Я не стал заморачиваться. Во-первых на мюнхенских улицах немноголюдно. Во вторых, Карл мне рассказал, что департамент охраны конституции обеспечивает любые перемещения Косыгина по городу, и немедленно вмешается если что. Мелькали на горизонте какие-то люди, впрочем, достаточно деликатно. Разговор, поначалу крутившийся вокруг завода в Зиндельфингене, откуда они приехали, внезапно пошел обо мне.

— А как ты, Петр, китайский сирота, оказался вице-президентом банка? — спросил меня Алексей Николаевич.

Я мысленно почесал затылок. А никто и не говорит, что спецслужбы СССР не умеют работать! Тем более, после смерти Сталина.

Мало кто обращал внимания, но самые большие успехи советских спецслужб, приходились на периоды смягчения внутренней политики. Что в двадцатые, чекисты навербовали столько иностранной агентуры, что хватило на долгие годы. Что при Хрущеве. Атташе советского посольства слоняется по блядям с мужем королевы Англии, а вдова Онассиса выходит замуж за россиянина. А японцы охотно сотрудничают с СССР в химической промышленности.

И я решил на вопрос Косыгина отшутится:

— Америка, Алексей Николаевич. Дурацкая страна, где любой может разбогатеть.

Сомневаюсь я, что они знают детали. Скорее в штатах навели справки.

— А телевидение тебе не понравилось?

— Да это и вовсе случайность. — засмеялся я — просто я люблю автомобили, и рассказал Фрэнку, что было бы интересно смотреть про ремонт авто по ТВ.

— Хочу порадовать тебя Петр. Строить завод решили в Смоленске.

Я снова хмыкнул про себя. И Гитлер планировал строить автозавод под Смоленском, после всемирной победы Рейха.

— Вы позволите говорить откровенно, Алексей Николаевич?

— Ты, Петр, и так не стесняешься — усмехнулся Косыгин — или, ты начнешь меня агитировать и что-то предлагать?

— Человека вашего положения? Я не великого ума, но уж до такой то глупости… Давайте, я вам обрисую свое видение ситуации.

— Внимательно слушаю.

— Масштабный межгосударственный проект, даже крайне взаимовыгодный, несет в себе серьезные финансовые риски. Логика противостояния двух систем, может остановить сотрудничество в любой момент, несмотря на финансовые потери. Поэтому, я предлагаю снизить статус достигнутых соглашений.

— Ты предлагаешь что-то конкретное?

И я рассказал, что для того, что работа не была остановлена в любой момент, по моему мнению, нужно создавать оффшорную компанию с участием обоих сторон. А лучше — трех. То есть финансистов, немцев и русских. В случае любого обострения политобстановки, компания продолжает работу. Как бы не собачились между собой высшие политики. От СССР партнером сделать внешнеторговое объединение. Немцы согласны делегировать полномочия. Юрисдикция — Тортола, на Багамах. Хотя, главный офис в Швейцарии.

Косыгин слушал это молча и внимательно, никак не показывая свое отношение. А я, уже заканчивая, нанес последний штрих:

— Все западные участники проекта, не возражают, если руководителем этой компании будет представитель Союза. И у нас даже есть кандидатура.

— О! И кто же это?

— В Днепропетровске, управляющим металлургического завода, трудится такой парень- Брежнев Юрий Леонидович.

Косыгин остановился, внимательно посмотрел на меня, засунул руки в карманы, и начал раскачиваться с носка на пятку. Я понял, что он, один из высших советских бюрократов, просчитывает в голове властные расклады и плюсы — минусы от такой схемы, и такого назначения. Да и вообще, такой идеи.

Карасев с Христюком, кстати, шли позади нас, метрах в пяти. И похоже, сознательно, а может и по приказу, не слушали наш разговор.

Мой расчет был на то, что озвучив мое предложение Косыгин обретает мощного союзника в Политбюро. И на то, что мощнейший тандем Брежнев-Устинов, задумаются о разрядке на пять семь лет раньше. Хельсинское совещание начали готовить сразу после Чешских событий.

— Нужно посмотреть документы, мистер Грин — наконец ответил Косыгин.

— Они уже лежат у вас в консульстве. — кивнул я. — В обед я их вам отправил, чтобы вы посмотрели на досуге. Все как положено, поспект, расширенная справка с пояснением. Расчеты и прочие материалы.

— Хм. Я тебе говорил, что НПЗ планируется в Башкирии?

— Разумно — пожал плечами я — посредине между добычей и границей.

— Ты обещал меня угостить боварской кухней, Петр — сменил тон и тему Косыгин, давая понять, что о делах на сегодня- все.

— Гм, я думал, вам предложить музыку. Симфонический оркестр под у правлением Виовича.

Я дико поскандалил с Хофманом, неосмотрительно ангажировавшем Герберта фон Карояна, для исполнения Вагнера. Моцарт, Карл. И никаких любимых дирижеров Гитлера! Найдите поляка или чеха! Нашли болгарина.

Косыгин грустно посмотрел на меня;

— А это обязательно? Я надеялся что посидим, пива попьем.

Вот невидно и не слышно было того Христюка, но стоило разговору зайти о пиве…

— Предлагаю компромисс, Алексей Николаевич — остидим первое отделение, и сбежим пить пиво.

— Возле филармонии есть отличный пивбар — влез Христюк, очень вкусное темное.

Мы подошли к гостевой резиденции боварского правительства.

— Зайдем, Петр — сказал Косыгин — выпьешь с нами по рюмке.

— Я сразу надеялся, что вы мне предложите Московской — ответил я проходя в открытую лакеем дверь…

Следующим утром на нас с Косыгиным было совершено покушение.