Правила секса

Митчелл

Было же чувство, что ничего хорошего из этого не выйдет, когда выяснилось, что мне нужно ехать с Шоном Бэйтменом за обычным пакетом травы. На самом деле я и знаком-то с Бэйтменом толком не был, но по одному его виду было понятно, что он за чувак: наверняка слушает Джорджа Уинстона, ест сыр и запивает белым вином и играет на виолончели. Меня взбесило, что у него хватило наглости прийти ко мне в комнату и сообщить, что мы должны ехать на дом к мерзкому кретину Руперту, что само по себе меня не особо воодушевляло, но семестр уже почти закончился, и мне нужна была трава на обратную дорогу в Чикаго. Я немного с ним попрепирался, но у меня на кровати сидела Кэндис, пытаясь доделать просроченную курсовую, и она сказала мне отправляться, и я не мог отказать, хоть и думал весь семестр сделать ей ручкой. Я принял ксанакс, сел в его машину, и мы отправились из кампуса в Северный Кэмден, где жили Руперт и Роксанн. На дороге было скользко, он вел слишком быстро, и пару раз нас чуть не занесло, но мы доехали, не растеряв конечности и не устроив большого затора.

В доме была темнота, и я сказал, что, может, никого и нет. В доме через дорогу шумела вечеринка. Я сказал ему, что подожду в машине.

— Нет, все в порядке, — сказал он. — Здесь только Роксанн.

— Что это значит? — спросил я. — Я не хочу заходить.

— Да заходи ты, — произнес он. — Давай уже с этим раскидаемся.

Я пошел за ним по дорожке к двери, и он нерешительно постучался. Ответа не последовало. Он снова постучался, затем дернул дверь. Внезапно ее кто-то резко распахнул. И там стоял Барыга с идиотской ухмылкой на лице. Он сказал нам заходить, потом зловеще рассмеялся.

В темной гостиной были еще городские, слушали «Цеппелинов». Кто-то зажег свечи. У меня закрались подозрения.

Руперт расхаживал по кухне.

— Так что вас сюда привело, ребята? Городские захихикали из гостиной. Их было четверо

или пятеро. В темноте что-то сверкнуло в свете свечи. Я нервно зевнул, у меня стали слезиться глаза.

— За стаффом пришли, — произнес Бэйтмен достаточно невинно.

— В самом деле? — спросил Руперт, кружа вокруг нас, выходя из темноты и снова пропадая.

— Где Роксанн? — спросил Бэйтмен. — С тобой каши не сваришь.

— Где мои деньги, черт подери, Бэйтмен? — проревел Руперт, будто оглох и не расслышал Бэйтмена.

Я не мог в это поверить.

— Ты сумасшедший, — сказал Шон, недоумевая. — Где Роксанн?

Один из городских приподнялся. Выглядел он зловеще: пивное брюшко, ежик. Он облокотился о кухонную дверь. Я отпрянул назад и наткнулся на сервант. Я понятия не имел, в чем проблема, хотя казалось ясным, что дело в деньгах. Я не знал, кто кому должен, Руперт Бэйтмену или Бэйтмен Руперту, но это была явно какая-то хуйня. Руперт был на коксе и пытался строить из себя крутого, но выглядело это неубедительно и не очень угрожающе. На кухне было немного света, но откуда именно, я не понимал. Что-то опять мелькнуло в темноте и снова блеснуло.

— Где деньги, ты, урод? — требовал Руперт.

— Я жду в машине, — произнес я. — Прошу прощения.

— Подожди, — сказал Бэйтмен, удерживая меня.

— Чего подождать, ты, урод? — спросил Руперт.

— Слушай… — Шон сделал паузу. Затем посмотрел на меня. — Они у него.

— Они у тебя? — спросил Руперт, успокаиваясь и серьезно заинтересовавшись.

Боковым зрением я увидел, что огромный нажравшийся городской держит в руках мачете. На хера мачете в Нью-Гэмпшире?

— Опаньки, погодите-ка секунду, — сказал я, поднимая руки. — Слушайте, я не знаю, что за чертовщина происходит. Я просто пришел за бошками. Я сваливаю.

— Да ладно, Митчелл, — сказал Шон. — Дай Руперту деньги.

— Что за хуйню ты городишь? — заорал я. — Я буду в машине.

Я шагнул к выходу, но уже поднялся еще один городской и загородил дверь. Через окно позади него мне был виден стоящий автомобиль в снегу, а за ним вечеринка. Мне показалось, что я увидел Мелиссу Герцбург и Генри Роджерса, но это неточно.

Доносилась рождественская музыка.

— Это полный бред, — сказал я.

— Они действительно у тебя? — спросил меня Руперт, придвигаясь ближе.

— Что у меня? — снова заорал я. — Подожди-ка, слушай, этот чувак…

— У этого парня есть мои деньги или нет? — спросил Руперт Бэйтмена.

— Да скажи ты ему, блядь! — завопил я на Бэйтмена.

Наступила тишина. Все ждали ответа Шона.

— О’кей, нет у него денег, — признался он.

— Что у тебя есть для меня? — снова спросил Руперт.

— У меня есть это.

Он залез в карман и что-то передал Руперту. Руперт изучил предмет. Это была пробирка. Руперт высыпал что-то на зеркало. Полагаю, это был кокаин. Руперт поднял глаза на Шона, бормоча, что лучше бы тот не оказался голимым. Городские замолкли и заинтересовались происходящим. Но конечно же, кокс оказался паленым, и началась драка. Руперт ринулся через стол на Шона. Городской схватился со мной. Завязалась потасовка. Я был на пути к выходу, когда обернулся и увидел, что Бэйтмен каким-то образом схватил мачете, заорал: «Назад!» — и замахнулся на городских. Я повернулся и ринулся к машине, поскользнулся на дорожке и больно сел на задницу. Когда я залез в машину и закрыл дверь, то увидел, что городские отступают. Шон продолжал размахивать мачете, пока не оказался на улице, потом захлопнул дверь на кухню, бросил долбаную железяку и запрыгнул в машину.

Городские замешкались, но, когда «миджет» выехал на дорогу, добрались-таки до своего пикапа. Шон погнал по улице, проскочил на красный и свернул обратно к колледжу. Я поверить не мог, что это происходит. Никогда не думал, что умру в пятницу. В любой день, только не в гребаную пятницу. Бэйтмен вообще улыбался и спрашивал меня:

— Чего, разве не весело?

Городские под предводительством Барыги преследовали нас, но опасной близости так и не достигли, хотя один раз мне показалось, что я слышал выстрел. Они нагнали нас на Колледж-драйв и вдавили по другой полосе, пытаясь столкнуть «миджет» с дороги. Бэйтмен развернулся, резко забрался на снежную обочину, плавно съехал и затормозил. Пикап промчался, затормозил и с трудом начал разворачиваться. Бэйтмен выждал, пока они поедут нам навстречу, неожиданно перестроился и, втопив, пронесся мимо городских, и оставшиеся до ворот охраны три километра мы проехали без особых происшествий. Когда я обернулся, то увидел фары неподвижно стоящего на дороге пикапа. Шон улыбнулся охранникам, и они приветливо махнули, поднимая шлагбаум. Он довез меня до моего общежития. И тогда я заметил, что у него до сих пор были выключены фары. Я посмотрел на него и просто произнес:

— Господи, Бэйтмен, ну ты и мудила.

Он залез в карман куртки, вытянул небольшой, крепко свернутый пакетик и бросил его через открытое окно. Я едва поймал его. Я не стал спрашивать, что произошло и когда он успел его достать. Даже если б я запарился, это бы роли не сыграло, потому что он все равно уже укатил.