Предательство

Глава 5

Аттракционы двухнедельного весеннего карнавала в Колумбусе удовлетворяли самые привередливые вкусы гостей — карусели и сказочники для детей, всевозможные игры для людей пожилых, но оставшихся в душе молодыми, концертные программы на открытом воздухе для любителей музыки.

Чувствуя себя абсолютно неузнаваемой в новой одежде и с новой прической, Стефани маленькими глотками потягивала кока-колу, пока Трэси пробовала счастье в игре «расшибалочка».

— Эй, и это все, что я выиграла? — с возмущением спросила Трэси, когда аттракционщик протянул ей матерчатого медвежонка размером не больше ладони.

— Если вы хотите медведя побольше, вы должны победить в пяти играх подряд.

— Нужен закон против такой обдираловки, — недовольно покачав головой, Трэси сунула приз в свою красную сумку из холста.

— Ты говоришь уже как адвокат, — рассмеялась Стефани и увела подругу от аттракциона.

— Трэси! — раздался оклик за их спиной. — Трэси Бушанан!

— О нет, — простонала Стефани, — это Кевин Лорд. Он наверняка узнает меня. — Отец Кевина дружил с Уорреном Фаррелом, а сам молодой человек влюбился в Стефани много лет назад и не спускал с нее глаз всякий раз, когда оказывался рядом. Поправив очки и убедившись, что они крепко сидят на носу, Стефани отвернулась. — Ты можешь отделаться от него?

— Попробую. Не дергайся.

— Привет, давно не виделись, — сказал Кевин, догнав девушек. — Ты хорошо выглядишь.

— Неужели?! Спасибо, — с сарказмом ответила Трэси. Комплимент «мальчика-с-пальчик» оставил ее равнодушной.

— Ты не хочешь представить меня подруге? — спросил Кевин, с ног до головы осмотрев Стефани оценивающим взглядом.

— Мы спешим, Кевин. Надеюсь, ты понимаешь. — Трэси отвернулась, собираясь уйти.

— Эй, подожди минутку. — Кевин взял Стефани за руку, не обратив на слова Трэси никакого внимания. — Мы с вами где-то встречались?

— Вряд ли, — ответила Стефани, понизив голос на пару октав. — Я… не из этого города.

— Точно? Ваше лицо мне очень знакомо. — Он уже потянулся к очкам Стефани, когда неизвестно откуда взявшаяся рука схватила Кевина за кисть.

— Ты, кажется, не расслышал леди, приятель. Она тебя не знает.

Открыв рот от изумления, Стефани смотрела, как Майк Чендлер тянул Кевина от нее.

— Эй! — Кевин высвободил руку. — Что ты себе позволяешь, черт возьми?

— Скажем так, я за мирное решение проблем, — ответил Майк, встав между Кевином и Стефани.

— Да что ты?! Ну и занимайся своим миротворчеством где-нибудь еще. А я первым ее увидел.

— Я попросил тебя оставить девушку в покое. — Майк сделал шаг вперед. И хотя в поведении Майка не было ничего необычного, Кевин, наверное, посчитал это угрозой и отступил назад. — А если не угомонишься, будешь иметь дело со мной. Ты меня понял? — Майк натянуто улыбнулся.

— И кто, черт побери, назначил тебя ее телохранителем? — спросил Кевин. Его юношеский кадык двигался от возмущения вверх-вниз.

— Я сам. А теперь убирайся, пока я не вызвал полицию.

Настал напряженный момент, когда оба юноши молча уставились друг на друга. У Стефани перехватило дыхание. Хотя Кевин Лорд выглядел испуганным, он был избалованным и привык гнуть свою линию до конца. А что делать, если он упрется и Майк позовет полицейского? Но Стефани не успела подумать о последствиях разговора с полицией.

— Ну и черт с тобой, — пожав плечами, произнес Кевин. Он судорожно искал достойный выход из создавшейся ситуации. — Забирай ее себе. По мне, она выглядит как чучело.

Поправив воротничок своей голубой хлопчатобумажной рубашки, Кевин бросил презрительный взгляд на Стефани и пошел прочь, даже не попрощавшись с Трэси. Стефани с облегчением вздохнула. Взглянув на Майка, она поняла, что он узнал ее.

— Пронесло. Спасибо.

— Рад помочь вам. Самое меньшее из того, что я мог сделать, чтобы загладить свою вину за поступок на прошлой неделе, — это избавить вас от местного хулигана.

— Как вам удалось узнать меня?

— Сначала я не узнал вас, — рассмеялся Майк. — Но вы обе выглядели так интригующе: одна спорила о размере своего выигрыша, а другая будто бы возникла из шестидесятых годов. В общем, я решил приглядеться повнимательнее. — Юноша взглянул на Трэси, которая смотрела на него одновременно и с удивлением, и с уважением. — Полагаю, вы и есть настоящая Трэси Бушанан?

— Может быть. А для вас, возможно, и палач, если кому-нибудь проговоритесь, что видели Стефани здесь. — Девушка дружелюбно улыбнулась, но синие глаза смотрели на Майка с вызовом. Несомненно, она выполнит свою угрозу, если понадобится.

— Буду нем как рыба.

— Вот и хорошо. — Трэси с минуту внимательно наблюдала за подругой и Майком. Очевидно, Стефани очень нравился этот парень. По крайней мере сейчас Трэси это поняла. Она не догадалась раньше, когда несколько дней назад подруги обсуждали юношу, но теперь Трэси осознала это. Никогда еще ее подруга не выглядела такой взволнованной, такой… влюбленной. Да, это слово больше всего подходило к ее состоянию. Стефани влюбилась.

— Вон моя старая знакомая, — махнула Трэси рукой в сторону несуществующей подруги. — Думаю, мне следует поздороваться с ней, и мы встретимся с тобой, Стеф, на этом же месте, скажем… — Она посмотрела на часы. — Через час.

— Тебе нужен целый час, чтобы сказать «привет»?

— Мы с ней давно не виделись, — пожала плечами Трэси и невинно улыбнулась Майку. — Вы присмотрите за Стефани, пока меня не будет? Не возражаете?

— Наоборот, — усмехнулся Майк, радуясь, что Трэси стала его союзником.

Трэси ушла, прежде чем Стефани смогла что-либо возразить.

— Полагаю, меня избрали вашим телохранителем на ближайший час, — произнес Майк.

— Вы не обязаны оставаться, — ответила, покраснев, Стефани. — Я в состоянии сама о себе позаботиться.

— В таком случае вы будете моим охранником. Мне он может понадобиться, если вдруг ваш Ромео надумает вернуться, — Майк взял Стефани за руку, и ей ничего не оставалось, как пойти с ним. — Кроме того, мне хотелось бы вернуть вам долг. Ремонт фургона обошелся в 85 долларов.

— Включая гонорар вашего адвоката? — Убедившись, что за ними никто не наблюдает, Стефани сняла очки.

— Никакого адвоката не было, — ответил Майк, уловив удивление в ее глазах. — Я и не собирался идти к вашему отцу. Просто мне хотелось немного пошутить. Я не подумал, что вы примете все за чистую монету. Извините. Если бы я знал…

— Это моя вина, — махнула рукой Стефани. — Я тогда была слишком взволнованна. Знаю, вы не хотели навредить мне, ведь отец и словом не обмолвился о происшедшем. — Она не сказала Майку, что целыми днями мечтала о нем и каждое утро бежала к бассейну в надежде встретить его до ухода в школу.

— Перекусим что-нибудь? — спросил Майк, когда они проходили мини-кафетерий.

— Я не голодна.

— Аппетит приходит во время еды, особенно когда ешь один из гамбургеров «Биг Джо». Они самые вкусные на всем Восточном побережье.

Майк заплатил за два гамбургера, за пару стаканов лимонада и за большой пакет жареной картошки. Они со Стефани прошли к столику под солнцезащитным зонтиком с рекламой «пепси». Во время еды молодые люди дружески болтали. Майк чувствовал себя со Стефани непринужденно и легко. В ней не было ни притворства, ни снисхождения, ни провокационных взглядов, ни высокомерия, как у многих богатых девушек. Всякий раз, когда она смотрела на него, взгляд ее был прямой, а вопросы говорили о неподдельном любопытстве.

— Вы действительно хотите стать режиссером? — спросила Стефани, когда Майк рассказал ей, какая работа ждет его в Нью-Йорке в октябре.

— Вы находите это странным? — рассмеялся Майк над ее удивленным выражением лица.

— Странно то, что у нас много общего. — Стефани вытерла губы бумажной салфеткой.

— Вы тоже хотите стать режиссером?

— Нет, я собираюсь быть актрисой.

— Актрисой, которую я когда-нибудь стану снимать? — улыбнулся Майк, потому что слова девушки прозвучали с такой убежденностью и юношеской гордостью.

— Вряд ли. Мне хотелось бы работать в театре.

— А-а-а. Идете по стопам вашей матери?

— Вы знали мою маму? — с изумлением спросила Стефани, уставившись на Майка огромными серыми глазами.

— Я видел ее. Мой отец был заядлым театралом и взял нас с собой в «Форрест театр» в Филадельфии посмотреть на вашу маму. Она выступала там во время гастролей по стране с пьесой «Сожаления миссис Браун».

— Спектакль, за который она получила премию «Тони».

— Она потрясающе играла, — кивнул Майк. — Фильм тоже сделали неплохой, но если бы ваша мама исполнила в нем главную роль, он был бы намного лучше. — Он слишком поздно спохватился, вспомнив, что Алисия Карр умерла за два года до съемок этого фильма. — Простите. — Он посмотрел на Стефани и поймал ее грустный, отрешенный взгляд. — Глупо было с моей стороны…

— Не извиняйтесь. Я рада, что вы заговорили о маме. Мало от кого услышишь о ней. Мне приятно сознавать, что ее все еще помнят, все еще восхищаются ее талантом. — Затем, тряхнув головой, словно стараясь отбросить грустные мысли, она сказала: — Я собираюсь играть в пьесе в следующую субботу — в школьном спектакле. Мы должны показывать его перед выпускным днем, но из-за задержек будем играть в субботу и в воскресенье.

— Эта пьеса, случайно, называется не «Босые в парке»? — спросил Майк, вспомнив сценарий, который он видел тогда у нее дома.

— Я играю Кори Браттер — главную женскую роль, — кивнула Стефани.

Он посмотрел на нее с еще большим уважением. А его цепкий взгляд будущего режиссера пытался представить девушку в веселой комедии. Но она выглядела слишком серьезной для такой роли. Правда, Майк мог и ошибаться. Может, под маской хладнокровного спокойствия скрывается беззаботная, жизнерадостная молодая женщина?

— Ваш отец, должно быть, очень гордится вами.

— Не совсем так. — Милая улыбка исчезла с лица Стефани. Она отхлебнула лимонад и посмотрела на толпы людей, которые проходили мимо. — Отец и мысли не допускает, что я стану актрисой. Поэтому он и не позволил мне учиться в Нью-Йоркском университете. — Она быстро надела очки, увидев, что на нее смотрит какой-то мужчина, с которым Стефани, может быть, была знакома, но не могла припомнить. — Именно из-за отца я так нелепо замаскировалась. Он придет в ярость, если узнает, что я пришла сюда.

— Разве он не позволяет вам делать все, что захочешь?

— Во всяком случае, развлекаться не разрешает.

— И как часто вы нарушаете его указания? — спросил Майк, взглянув на нелепую прическу Стефани, так изменившую ее облик.

— Так часто, как это удается. Мне просто нужно соблюдать осторожность. — Она рассмеялась и погладила свой «улей» на голове. — И быть находчивой. Правда, в этот раз постаралась Трэси.

Майк посмотрел па Стефани долгим, задумчивым взглядом. Он был достаточно умен и понимал, что юноши его круга не должны влюбляться в таких девушек, как Стефани Фаррел. По влечение, которое он испытывал к ней с первого дня их знакомства, становилось все сильнее вопреки его воле.

— А вы можете придумать что-нибудь и освободиться завтра после обеда?

— А что? — Стефани подумала, что Майк приглашает ее на свидание, и ее щеки зарделись от удовольствия.

— Я обещал своему приятелю, тренеру юношеской лиги, что приду на игру. Его младший брат первый раз играет на подаче. Парень волнуется, ему нужна любая поддержка.

— И вы приглашаете меня составить вам компанию?

— Да, если сможете.

— Что-нибудь придумаю, — ответила Стефани

Она смотрела на Майка своими гипнотизирующими серыми глазами, не отводя взгляда.

Благодаря Трэси, которая всячески покрывала подругу, Стефани и Майк могли проводить несколько часов вместе каждый день всю следующую неделю. Хотя Стефани родилась на юге Нью-Джерси, она никогда не изучала долину реки Делавэр так подробно, как с Майком в эту неделю. И никогда еще ей не было так весело. Он учил ее собирать моллюсков в заливе Барнегат, а потом показывал, как их едят, сбрызнув лимоном. До этого Стефани никогда не пробовала сырых моллюсков и сначала немного брезговала. Но в конце концов она стала щелкать их как семечки, получая огромное удовольствие.

На следующий день они знакомились с Филадельфией, посетили площадь Риттенхаус, возвышенность Сэсайэти и улицу Саус с ее чарующей деловой атмосферой.

Майк любил природу и повез Стефани погулять по Песчаной сосновой равнине, этому обширному оазису дикой природы на юге Нью-Джерси. Стефани поражалась тому, что Майк знал название каждого городка, который они проезжали, и мог рассказать его историю. Ей нравилось, с какой энергией, страстью в голосе и горящими глазами он говорил о вещах, которые любил, особенно о постановке кинофильмов. Иногда, когда они гуляли, Майк вдруг останавливался, приседая перед Стефани, держа в руках воображаемую камеру, и делал вид, что снимает ее. Дурачась, Стефани позировала ему, то выставляя ногу, то прикидываясь, будто курит сигарету через мундштук, то обольстительно улыбаясь.

— У тебя здорово получается, — сказал ей однажды вечером Майк, когда Стефани танцевала около дерева. — Очень естественно.

— У тебя тоже. Эта камера выполняет любое твое желание.

Майк рассказал Стефани о том, как первый раз в жизни взял в руки настоящую камеру.

— Это был пережиток прошлого, который отец купил на барахолке за тридцать долларов. Но это самая дорогая для меня вещь, которой я когда-либо обладал.

Стефани нравилось думать о Майке как о друге. Но она чувствовала в нем и мужчину — дружелюбного, сильного, спокойного… и страстного. Ей очень хотелось испытать, что значит быть страстно любимой.

— Ты влюбилась в него, не так ли? — спросила Трэси после второго свидания Стефани с Майком.

— О Господи, да, — тихо произнесла Стефани, вложив в эти слова всю душу. Она знала, что глупо надеяться на ответную любовь. Для Майка она просто подруга или что-то вроде сестры, которую он жалеет за то, что ей не довелось узнать счастливого нормального детства. Тем не менее Стефани продолжала мечтать… и надеяться.

Накануне спектакля, когда Майк подъехал к ресторану «Эсквайр», около которого Стефани каждый день оставляла свою машину, она протянула ему два билета.

— Думаю, вы с отцом сможете прийти на спектакль, — смутившись, Стефани покосилась на Майка. — Я не Алисия Карр, но все говорят, что я хорошо играю.

Целую неделю она раздумывала, приглашать Майка или нет, опасаясь, что он сочтет ее поступок слишком нахальным.

— Ну ты и идиотка, — сказала ей Трэси. — Разве ты не видишь, что парень от тебя без ума? Он только и ждет первого шага с твоей стороны. Так что давай действуй, дай ему билеты. Уверена, он запрыгает от радости.

Теперь, когда Майк расплылся в улыбке, Стефани поняла, что Трэси оказалась права. Не отрывая взгляда от дороги, Майк взял билеты и положил их в карман рубашки.

— Спасибо. Мой отец будет доволен. Я рассказывал ему о тебе, он даже пытался купить билеты на этот спектакль, но не смог, они все проданы.

— А ты? Ты?.. Я хочу сказать, можешь не приходить, если…

На перекрестке дорог Майк повернул к стоянке около ресторана и остановил свой фургон на свободном месте рядом с «мерседесом» Стефани.

— Я пришел бы в любом случае: с билетом или без него, — сказал Майк, повернувшись и посмотрев прямо в глаза Стефани. Всю неделю он так хотел прикоснуться к девушке и сейчас инстинктивно провел пальцем по ее щеке. Она была мягкой и теплой, зарумянившейся от его прикосновения.

— Извини…

Стефани поймала его руку, прежде чем он успел убрать ее, и прижала его ладонь к своему лицу, не отрывая взгляда от его глаз. Майк поклялся себе, что ничего не позволит в отношении Стефани. Она была слишком молода, слишком богата, слишком красива. Но сейчас, когда ее ладонь лежала на его руке, а ее приоткрытый рот был так близко, Майка словно магнитом потянуло к Стефани. Он больше не мог бороться с собой и, нежно взяв ее за подбородок, привлек к себе. Майк целовал ее страстно, его руки скользили по ее лицу, по волосам, по спине. Он не мог вспомнить, когда последний раз прикасался к женщине с такой нежностью, целовал ее с такой страстью. Майк знал, что было безумием так желать Стефани, но в этот момент никакие доводы не могли убедить его в обратном. Он чувствовал только прикосновение ее нежных губ, запах духов Стефани окутывал его, словно легкий туман. Он слышал, как сердце девушки глухо колотилось.

Майк не смог сдержаться и застонал от удовольствия, когда Стефани обняла его за шею и инстинктивно прильнула к нему, прислушиваясь к своим ощущениям, которых никогда еще не испытывала. Ее целовали и раньше. Карл Малкресс и пара других парней, с которыми она недолгое время встречалась тайком от отца. Но тогда все было по-другому. Сейчас же страстное, всеобъемлющее желание охватило Стефани. Впервые в жизни она чувствовала по-настоящему свое тело. Оно реагировало на прикосновения Майка без тени стыда и с такой готовностью, что сердце девушки замирало. Эти ощущения и волновали и пугали Стефани.

Когда Майк наконец справился с собой и выпустил Стефани из своих объятий, она чуть не вскрикнула от разочарования. Никогда раньше она не знала, что значит желать мужчину и что это желание может быть таким болезненным. Сама мысль о том, что Майк может выпустить ее из своих объятий, была ей невыносима.

Майк глубоко вздохнул, приходя в себя.

— Тебе лучше уйти.

— Я не хочу.

Его взгляд оставался страстным и дерзким. Майку пришлось собрать все остатки силы воли в кулак.

— Мне тоже не хочется, чтобы ты уходила. — Майк наклонился, потянул за ручку и распахнул правую дверцу машины. — Но все равно тебе лучше уйти, пока мы не сделали то, о чем можем потом пожалеть.

— Майк…

— Ш-ш-ш… — Майк дотронулся указательным пальцем до губ Стефани. — Не говори больше ни слова. Увидимся утром.

Он дождался, пока «мерседес» повернет на дорогу, направляясь на юг, и только тогда уехал со стоянки.