Предательство

Глава 8

В понедельник около десяти вечера Майк вернулся с работы из загородного клуба. По понедельникам обычно было мало народу, и его отпустили домой пораньше.

Отец, как обычно, еще не вернулся из поездки на выходные в Поконос. Вместе со своим другом Полом он любил посидеть после ужина за стаканчиком джина с ромом, поэтому Ральф редко возвращался домой раньше полуночи.

Открыв окно гостиной, Майк сделал глубокий вдох. Прошедший ливень освежил воздух, наполнив его ароматом свежей земли и сырых листьев. Сам не зная почему, Майк хотел бы разделить этот счастливый момент со Стефани. Ему очень не хватало ее. И хотя они созванивались каждый день и она уверяла, что отец обращается с ней хорошо, последние два дня без Стефани казались Майку бесконечно долгими и скучными.

— Послезавтра приезжает Трэси, — успокоила его Стефани по телефону утром во время их короткого разговора. — Уверена, наконец-то мы сможем встретиться.

Мысль, что скоро он сможет обнять Стефани, сразу же подняла настроение Майка. Оставив окно открытым, он пошел па кухню, взял горсть кукурузных хлопьев из зеленого керамического кувшина, сделанного еще давно сестрой на уроках по искусству, и вернулся в гостиную. Сегодня вечером команда «Филлис» встречается с «Пиратами» на стадионе Ветеранов. Возможно, ему удастся посмотреть по телевизору последние минуты игры.

Майк собирался сесть в большое легкое кресло отца, когда услышал стук в дверь. Уменьшив громкость телевизора, он пошел открывать. Перед входной дверью стояли двое мужчин. И хотя Майк никогда раньше не видел полицейских в штатском, он сразу же узнал профессию незнакомцев.

— Чем могу служить?

— Я сержант Кейд, детектив из Бурлингтонского центра по борьбе с наркотиками, — ответил, сверкнув значком, один из них, похожий на Дона Джонсона. — А это детектив Миллер, — кивнул сержант в сторону коллеги.

— Наркотики? — похолодел Майк.

— Совершенно верно. Вы Майк Чендлер?

— Да. А что?

— У нас ордер на обыск вашего дома, мистер Чендлер, — произнес сержант Кейд, вытащив документ из нагрудного кармана и протянув его Майку. Майк читал ордер расширенными от изумления глазами. Он никогда раньше не видел такого рода документов, но мог с уверенностью сказать, что это была официальная бумага вплоть до печати и подписи судьи по имени Эрнест Гоор.

— Это какая-то ошибка.

— Может быть. А возможно, и нет. Где ваша комната?

— В конце коридора, — произнес Майк, и его сердце почему-то сильно заколотилось. — Вторая дверь налево. — Он последовал за полицейскими. — Вы не хотели бы сказать мне, что ищете?

— Мы вам скажем, когда найдем.

Это, наверное, были наркотики. Но почему у него? И самое главное, кто донес на него? Майк не очень хорошо разбирался в юриспруденции, но знал, что ордер на обыск не выдается без веских оснований.

«Это какая-то ошибка, — снова подумал Майк. — Кто-то указал неправильный адрес. Кейд и его коллега сами скоро в этом убедятся». Но тем не менее Майк продолжал волноваться. Стараясь не выдавать своего беспокойства, он наблюдал, как двое мужчин обыскивали его комнату. Они работали быстро и тщательно: осмотрели по отдельности его баскетбольные награды, опустошили его шкаф и проверили всю его одежду. Полицейские даже сняли книжные полки со стены.

— Я же вам сказал, что вы пришли не по тому адресу, — почти вздохнув от облегчения, произнес Майк.

— Эй, Уилл, посмотри, что я нашел, — обратился к коллеге старший полицейский, присев перед письменным столом. В одной руке он держал пластиковый пакетик с белым кристаллическим порошком, в другой — пистолет.

— Что это, черт?.. — Майк замер в шоке при виде наркотиков и оружия.

— Тут кое-что еще, — указал на выдвижной ящик Миллер. — Полдюжины маленьких пакетиков и конверт с большой суммой денег. — Он посмотрел на содержимое конверта. — Похоже, около тысячи долларов.

— Как это сюда попало? — Майк смертельно побледнел.

— Тебе лучше знать, как это очутилось здесь, Чендлер. Это твой стол.

— Черт побери! — закричал Майк. Его сердце бешено колотилось. Он указал на наркотики, которые Миллер все еще держал в руках. — Это не мои вещи. Ни одна из них мне не принадлежит.

— Конечно, нет, — произнес Кейд, вытаскивая из заднего кармана наручники. — Это фея оставила.

— Вы не слушаете меня. Это не мои вещи. Вы арестовываете не того, кого надо. Я ни разу в жизни не принимал наркотики. И у меня нет оружия, — кричал Майк. Кейд щелкнул наручниками. — Все это сфабриковано. Ложное обвинение.

— У вас есть право на молчание, — произнес полицейский, не обращая внимания на слова юноши. — В противном случае все, что вы сказали и скажете, может быть использовано против вас в зале суда. У вас есть право на адвоката…

Следующие два часа были похожи на ночной кошмар. Прежде чем Майку разрешили позвонить отцу в хижину Пола, его отвезли в Бурлингтонскую окружную тюрьму в Маунт-Холли, где сняли отпечатки пальцев, сфотографировали и вынесли официальное обвинение в хранении наркотиков с целью их дальнейшей реализации. Затем Майка отвели в специальную комнату для допросов, где Кейд и Миллер несколько раз задавали ему вопросы. Каждый раз он отвечал одно и то же. Кокаин, оружие и деньги ему не принадлежали. Он никогда раньше их не видел. Кто-то, должно быть, вошел к нему в дом и оставил все это. Нет, он не знает, кто это мог сделать и почему. Нет, у него не было врагов.

В час ночи приехал отец Майка.

— Что, черт возьми, происходит, сынок? — спросил Ральф. Его лицо выражало крайнее беспокойство, и он ждал от сына каких-нибудь объяснений. Они сели в комнате для допросов. Рядом стоял охранник.

— Это сфабрикованное ложное обвинение, папа. — Майк был вне себя от ярости. — Сержант Кейд утверждает, что обыскивал дом, так как информатор ему донес, что я занимаюсь наркотиками.

— Какой информатор?

— Черт его знает. Кейд не скажет. Он не обязан говорить.

— Почему же он так уверен, что информатор не врет?

— Потому что Кейд утверждает: когда информатор указал ему адрес, сержант дал ему тысячу долларов помеченными банкнотами и отправил в дом, и, как мне было сказано, это вполне законный способ поймать наркодельца. Затем информатор вышел из дома, денег у него не было, зато в кармане у него лежал пакетик с кокаином, которого, опять-таки по словам сержанта Кейда, до этого у информатора не было. Ты догадываешься, где они нашли деньги?

— В твоей комнате?

— Ума не приложу, как они туда попали, — кивнул головой Майк. — А также все другие улики, связанные с этим делом. Я вернулся домой около десяти. Кроме Кейда и второго полицейского, я ни с кем не говорил, никого не видел.

— Я верю тебе, — Ральф хотел взять сына, сидящего за столом напротив него, за руку, но охранник остановил старика.

— Никаких контактов, пожалуйста.

Ральф угрюмо посмотрел на охранника и снова повернулся к сыну.

— Так ты думаешь, эти два полицейских подставили тебя? — понизив голос, чтобы его не слышал охранник, спросил старик.

— Похоже, я сошел с ума, — Майк сухо и безрадостно рассмеялся. — Я никогда раньше не видел ни Кейда, ни Миллера.

— Кто-то мог втянуть их в это.

— Может быть. Сначала это мне не приходило в голову, но теперь все приобретает смысл. — Его руки, лежавшие на столе, сжались в кулаки. — Мне известен только один человек, очень злопамятный и достаточно могущественный, чтобы так обойтись со мной и избавиться от меня.

— Кто?

Майк посмотрел на охранника, затем на своего отца, но не стал понижать голос. Ему было наплевать, пусть хоть весь белый свет слышит его.

— Уоррен Фаррел. — И Майк рассказал отцу обо всем, что случилось после его первой встречи со Стефани. Он знал, что нельзя просто обвинить Фаррела, ничего не объяснив Ральфу.

— Я доберусь до истины, сынок, — произнес сквозь крепко сжатые зубы старик, когда Майк закончил свой рассказ. Темные глаза Ральфа светились убийственным огнем. — И если это дело рук Фаррела, то он заплатит за это. Помоги мне, Господи.

— Уоррен слишком умен, чтобы быть пойманным с поличным, папа, — покачал головой Майк. — И сержант Кейд тоже. — На этот раз юноша говорил очень тихо. Ему не хотелось ко всем своим обвинениям добавить еще публичное оскорбление полицейского, заявив о его несоответствии должности. Или как еще там у них называется то, что этот полицейский сделал с Майком. — Что за проклятие! Насколько я знаю, все отделение может быть замешано в этом деле.

— Сомневаюсь, — покачал головой Ральф. — У Фаррелла, возможно, есть друзья в высших кругах, но он не смог бы подкупить все полицейское отделение. — Охранник подал знак, что пора уходить. — Первым делом нужно найти тебе адвоката и освободить тебя под залог.

— Суд уже назначил адвоката.

— Кого? Какого-нибудь юнца из школы при отделе по общественной защите?

— Он не юнец. И, похоже, у меня нет другого выхода, папа. Услуги адвоката стоят кучу денег, а у нас их нет.

— Время кончилось, — произнес охранник, сделав шаг вперед.

— Да, да. Я ухожу, — Ральф нетерпеливо поднял руку, но, вспомнив, что ему нельзя дотрагиваться до Майка, тут же опустил ее. — Вернусь завтра.

На следующий день в половине восьмого утра Ральф позвонил в дверь дома Фарреллов. Первое, что пришло на ум Чендлеру после такого кощунственного поступка против его сына, было застать Уоррена дома одного и по-мужски поговорить с ним. Если понадобится, прибегнуть к дружеским «мерам убеждения». Но, выпив вторую чашку кофе, Ральф успокоился. Уоррен бросит его в тюрьму с головокружительной быстротой. И чем тогда Ральф поможет Майку?

Единственное, что оставалось Чендлеру, это поговорить с Дугласом и выяснить, что тому известно. Они много лет дружили, и если Уоррен пытался как-то навредить Майку, Дуглас скажет Ральфу правду.

Как он и ожидал, Дуглас открыл дверь. Одетый в белый пиджак и черные брюки, он производил впечатление профессионального дворецкого.

— Привет, Ральф, — улыбнулся Дуглас и посторонился, чтобы пропустить приятеля. — Что привело тебя сюда в столь ранний час?

— Так ты ничего не слышал? — окинув Дугласа быстрым взглядом, спросил Ральф.

— О чем? — Дуглас рано постиг вершины искусства скрывать любые эмоции, любое удивление.

— Майка арестовали.

— Господи! За что?

— Наркотики. Хранение с целью дальнейшего сбыта.

— О, не могу в это поверить. Только не Майк. — Затем, словно вспомнив правила хорошего тона, он коснулся плеча Ральфа. — Почему бы тебе не пройти на кухню? Я собирался немного перекусить. Ты уже завтракал?

— Я не голоден. — Ральф проследовал за приятелем на огромную и великолепную кухню, окна которой выходили на огород, где каждую весну Дуглас сам сажал овощи.

Пока дворецкий был занят приготовлением кофе, Ральф все рассказал ему про обвинение Майка.

— Он не делал этого, — добавил старик, когда закончил свой рассказ. — Кто-то подставил его.

— Кто же мог так поступить? — покачал головой Дуглас, поставив две чашки кофе на резной полированный столик.

— Может, твой хозяин, — Ральф не спускал глаз с дворецкого.

— Мистер Фаррел? — Дуглас тяжело опустился в кресло. — Боже мой, Ральф, ты шутишь.

— Ты думаешь, он не способен на это?

— Нет! И даже не в этом дело. Мысль, что он хотел бы навредить Майку таким образом, совершенно абсурдна.

— Напротив, если учесть, что Майк ударил его. А Уоррен Фаррел не из тех, кто быстро забывает обиды или оставляет их безнаказанными.

— Ты полагаешь, что мистер Фаррел решил отомстить Майку, отправив его в тюрьму по обвинению в наркотиках? — покачал головой дворецкий. Ему было тяжело встречаться глазами с суровым, пытливым взглядом Ральфа, но все-таки он переборол себя и смотрел приятелю прямо в глаза. — О Ральф, друг мой. Знаю, ты сильно расстроен, но поверь мне, ты на неправильном пути.

— Ты отрицаешь, что Уоррен пришел в ярость, когда Майк ударил его? И разве он не клялся, что отомстит моему сыну за это?

— Конечно, я этого не отрицаю. Я был там. Уоррен получил реванш, сразу же уволив Майка. Насколько я понимаю, он собирается говорить с советом директоров загородного клуба, чтобы Майка уволили и оттуда. Но что касается обвинений, которые выдвигаешь ты… — он снова покачал головой. — Ни в коем случае.

— Ты когда-нибудь видел Фаррела в компании полицейских, Дуглас? Сержанта по имени Уильям Кейд или Антони Миллера?

— Эти имена мне ничего не говорят, — немного подумав, ответил Дуглас.

— И ты бы сказал правду, если что-нибудь знал?

— Конечно, да. — Дуглас выглядел обиженным. — Ты знаешь, как я отношусь и к Майку, и к тебе.

Ральф кивнул, не скрывая своего разочарования. Он пришел сюда полным надежд, что приоткроет завесу тайны и сам добьется освобождения Майка. Но ему не удалось ничего узнать.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил Дуглас, поставив перед приятелем чашку дымящегося кофе без кофеина, единственное, что пил Ральф в эти дни.

Чендлер покачал головой. Он небольшими глотками пил свой кофе, и они разговаривали, причем Дуглас больше молчал. Когда пришло время уходить, Ральф и сам уже сомневался в том, имеет ли какое-то отношение Уоррен Фаррел к аресту Майка. Этот человек был способен на многое, но, как подчеркнул Дуглас на него не похоже, чтобы он имел дело с полицейскими-мошенниками. Объяснения нужно искать где-то еще. Но где? И что он скажет Майку?

Ввиду серьезности обвинения судья назначил залог в сто тысяч долларов, что для Майка и его отца было равносильно миллиону, так как их совместные сбережения составляли менее пяти тысяч.

Процесс длился менее десяти минут, и Майк вернулся в камеру вместе с адвокатом Диком Сантосом, назначенным защитником по данному делу. Высокий, худой Сантос, с мягкими манерами, более пятнадцати лет занимался уголовным правом в Бурлингтонском окружном отделении по общественной защите.

— Что теперь? — спросил Майк, сняв пиджак, развязав галстук и бросив их на койку.

— Я хотел бы поговорить с тобой о твоем заявлении, — взглянув на юношу, ответил адвокат. Сантос сидел на стуле и просматривал свои записи.

— А что с ним?

— Я хочу, чтобы ты изменил его.

— Черта с два я это сделаю!

— Это единственный шанс, чтобы тебя выпустили через пару лет на свободу, — произнес Сантос. Его карие, спокойные глаза смотрели прямо на Майка.

— Меня это не волнует. Я уже сказал вам, что меня подставили и сфабриковали ложное обвинение. Почему бы вам не заняться поисками фактов, чтобы доказать очевидное?

— Майк, послушай, — Сантос отложил бумаги в сторону и наклонился вперед. — У меня нет ни малейшего шанса доказать ложное обвинение. Особенно, если ты подозреваешь Уоррена Фаррела и полицейского с десятилетним стажем. Это безумное предположение.

— Но я невиновен, черт побери! Если вы не верите мне, пусть предоставят другого защитника, который поверит.

— Я верю тебе. Но не в этом дело. Важно, что факты свидетельствуют против тебя. — Сантос стал загибать пальцы. — Шесть унций чистого кокаина, дюжина индивидуальных пластиковых пакетиков, тысяча долларов помеченными банкнотами и автоматическое оружие. И все найдено у тебя.

— Они обнаружили отпечатки моих пальцев на оружии?

— Нет. Но знаешь что? Это для них несущественно. Тот факт, что пистолет нашли у тебя в комнате вместе со всем остальным, достаточен, чтобы обвинение выиграло этот процесс. И не сомневайся, они победят. А ты, приятель, окажешься за решеткой лет эдак на двадцать. Одно оружие тянет на десять лет тюрьмы. — Сантос выдержал злой взгляд Майка и продолжал убеждать юношу. — Обвинение предлагает заключить сделку насчет твоего заявления, и я убедительно советую тебе согласиться.

— Какую сделку?

— Ты чистосердечно признаешь себя виновным в преступлении, сэкономив округу массу судебных издержек, и получаешь приговор всего на десять лет. Это значит, ты окажешься на свободе через два года.

— Откуда вам известно?

— Потому что это моя работа. Я разбираю похожие дела каждый день. — Адвокат откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Два года вместо двадцати, Майк. Тебе решать.

Майк подошел к широкой железной двери и схватился за решетку. Кровь бурлила при мысли признать себя виновным в таком преступлении. Но что еще ему оставалось? Он просидел в этой камере меньше двенадцати часов и уже начал сходить с ума. Майк даже не мог себе представить, как можно сидеть в тюрьме десять лет. Кроме того, не только его жизнь была поставлена на карту. Нужно учесть и состояние отца. Через два года Ральф все еще останется сильным, полным жизни человеком. Вдвоем они сумеют пережить этот кошмар и начать все сначала. Но кто знает, в каком состоянии Ральф будет через десять лет? Если, конечно, не умрет раньше.

Сантос ждал ответа.

— Хорошо. Я изменю свое заявление, — повернувшись к адвокату, произнес Майк.

— Черт возьми, Майк, где ты? — Стефани бросила трубку телефона. Она звонила ему целый день с семи утра, надеясь провести с ним пару часов, но так и не застала его. Стефани взглянула на часы. 15.30. Через полчаса ему нужно начинать работу в загородном клубе. Он должен быть дома. Она собиралась еще раз набрать номер Майка, когда в комнату вошел отец. Как всегда, он даже не удосужился сначала постучаться в дверь.

— Полюбуйся на это, — сказал Уоррен с сарказмом и бросил ей на кровать свежий номер газеты «Бурлингтон таймс».

Взглянув на заголовки, Стефани застыла в изумлении. «Молодой человек арестован за наркотики». Внизу была фотография Майка с короткой заметкой: «Майкл Чендлер из Лумбертона, Нью-Джерси, арестован прошлой ночью. Ему предъявлено обвинение в хранении наркотиков с целью их дальнейшего сбыта. Залог был назначен в 100 ООО долларов».

— Этого не может быть! Это ужасная ошибка! — Стефани в шоке уставилась на отца.

— Это не ошибка, — ответил Уоррен. Его глаза выражали презрение. — Я сам звонил в полицейский участок. Они нашли шесть унций кокаина в его комнате и автоматическое оружие среди прочих вещей. И он только что признал себя виновным.

— Нет, — покачала головой Стефани, читая статью еще раз. — Я не верю этому. Майк никогда не может быть замешан в этой гнусности.

— В таком случае можешь убедиться своими глазами. Он сидит в окружной тюрьме в Маунт-Холли.

— Ты разрешаешь мне сходить туда? — с недоверием взглянула на отца Стефани.

— Конечно. Чем раньше ты разберешься в своих отношениях к этому парню, тем лучше для всех нас. — С этими словами Уоррен протянул дочери ключи от машины.

Не раздумывая ни минуты, Стефани схватила ключи и выбежала из комнаты. Уоррен стоял около окна и смотрел, как уезжает его дочь. На его жестких губах появилась язвительная усмешка. Стефани не удастся увидеться с Майком и пообщаться с ним. Уоррен позаботился об этом. А через неделю она вообще даже не захочет слышать имя Майка Чендлера.