Пробуждение Зверя

Глава 12: Казнь Ведьмы

Когда Крафт проснулся, ноющие мышцы рук и спины напомнили ему о том, что произошло накануне. Но было и чувство выполненного долга — и легкое возбуждение. Он помог спасти сына герцога, и ему не терпелось поговорить об этом с Лаки и Донной. Как обычно, Крафт позавтракал у себя в комнате и сразу же отправился в комнату ожидания. Обычно он приходил последним, но, к его удивлению, за столом сидел только Лаки. Крафт как раз собирался спросить его о Донне, когда открылась дальняя дверь, и вошел Главный Мансер. Его лицо выглядело особенно мрачным. Крафт и Лаки переглянулись. Прежде чем заговорить, мансер кашлянул. Крафт подумал, что сейчас он отпустит ехидное замечание по поводу отсутствия Донны, но вместо этого, к удивлению, он начал аплодировать их успеху.

— Я должен поздравить вас с успешным выполнением задания. Несмотря на опасность, вы долгие часы работали на территории противника, и освободили сына герцога из этого ужасного положения, с минимальным ущербом для его несколько… изменившейся личности. — Имбирь Боб замолчал и снова кашлянул. — Однако у меня ужасные новости. К сожалению, Хендерсон погибла на месте.

Долгое время все молчали. Крафт не мог в это поверить. Донна мертва? Внезапная боль в груди перехватила дыхание. Крафт знал ее недолго — меньше недели, но за это время столько всего произошло. Донна быстро стала его другом. Он был зол на Главного Мансера. Если бы он не послал его за инструментами, ничего бы не случилось. Тогда бы Донна не настояла, что бы помочь ему вернуть их, и до сих пор бы была жива. Теперь он никогда больше ее не увидит — как и своих братьев, мать… и возможно, и отца.

— Как она умерла, сэр? Донну поймали до того, как она подошла к вратам? — Голос Лаки звучал сдавленно и дрожал.

— Она добралась до ворот, Праудфут, но преследующие ее, по пятам, аберраты, были очень близко. Мансеру пришлось воспользоваться гильотиной. К несчастью, лезвие опустилось слишком рано и перерезало Хэндерсон ноги. Бедная девочка умерла от шока и потери крови.

Краем глаза Крафт заметил, как лицо Лаки исказилось от ярости и боли. Они могли только вообразить, какие муки пришлось пережить Донне. Лаки был готов взорваться. Затем Крафт услышал, как он глубоко вздохнул, явно пытаясь успокоить свою ярость, склонил голову и уставился в пол. Крафт тоже кипел. Гадюка уже убивал других привратников. Теперь он сделал это снова. Как можно позволить ему продолжать работать в качестве мансера?

— Сегодня, по причине смерти члена команды, вам не придется работать. Смерть Донны очень большая потеря.

С этими словами главный мансер вышел из комнаты.

— Мне нужно проветриться, — сказал Лаки, его голос был полон горечи, а глаза наполнились слезами. — Я собираюсь в город. Хочешь пойти?

Крафт молча кивнул. Он хотел бы что-нибудь сказать, чтобы утешить Лаки — в конце концов, он знал Донну гораздо лучше, чем Крафт, — но ничего не приходило на ум.

Через пять минут они уже шагали по мощеным улочкам Ланкастера, не говоря ни слова. Они сделали небольшой круг, и Лаки быстрым шагом двинулся по аллее к дому собраний, потом обогнул замок с тыла выйдя на Черч — Стрит. Они уже собирались перейти на Маркет-Стрит, когда увидели процессию, уходящую на восток.

— Что происходит? Куда все идут? — Спросил Лаки у оборванного старика, который с трудом поспевал за ним.

— Они собираются повесить ведьму, — прохрипел он. — На Висельном холме. Потом будет большая вечеринка, на которой без выпивки не обойтись!

Крафт увидел, что в руке у него большая бутылка Эля.

— Пойдем за ними, Крафт, — сказал Лаки. — Хочу посмотреть, как умрет эта старая ведьма.

Крафту эта идея не понравилась, но он не смог возразить. В Лаки было что-то новое, мрачное и решительное.

Он всегда казался веселым парнем — хотя, возможно, немного фаталистичным. Он явно тяжело переживал смерть Донны.

Они последовали за шумной толпой, многие из которой, казалось, уже выпили, распевая непристойные песни и спотыкаясь. Лаки шел, опустив голову и засунув руки в карманы. Крафт заметил, что в толпе есть группы из двух-трех человек в серых плащах с капюшонами. Он указал на них Лаки.

— Это какая-то секта жрецов? — спросил он.

— Да, это секта, но она не имеет никакого отношения к Церкви, — ответил Лаки. — Они называют себя серыми капюшонами — у них своя религия. Они поклоняются Шоллу.

— Это так глупо! — Удивленно сказал Крафт. — Зачем кому-то понадобилось поклоняться ему?

— Некоторые думают, что это им поможет, — сказал Лаки. — В основном сумасшедшие…

Крафт был заинтригован и хотел узнать больше, но понял, что Лаки не в настроении разговаривать.

На вершине поросшего травой холма-виселицы, они увидели большую деревянную платформу, на которой была установлена виселица. Это был вертикальный столб с горизонтальным рычагом, с которого свисала петля. Под веревкой стояла бочка, ожидая старую Нэлл.

Повозка с ведьмой только что подъехала к платформе. Ее вытащили и кинули к лестнице. Ведьма медленно поползла вверх, и когда достигла вершины, толпа начала издеваться и кричать от возбуждения. Крафт видел, что Нэлл, заткнули рот кляпом, без сомнения, чтобы она не могла колдовать, а руки связали за спиной. Лаки хотел видеть продолжение, но это было последнее, чего хотел Крафт. Его начинало тошнить при мысли о том, что он станет свидетелем смерти этой несчастной старухи. К счастью, толпа была слишком плотной, чтобы что-то разглядеть. Крафт огляделся и увидел, что люди устраивают пикники, пользуясь сухой травой. Необычно для Ланкаширского лета, дождь не шел по меньшей мере неделю, хотя Крафт чувствовал, что с запада дует сильный ветер, прямо с моря, и тучи сгущаются. Скоро пойдет дождь.

На платформе люди в черных мантиях начали произносить речи, а старая Нэлл спокойно стояла рядом, ожидая смерти. Говорившие, казалось, были жрецами. Ветер уносил их слова, и Крафт не мог разобрать, о чем они говорят. Те, кто стоял ближе к платформе, продолжали аплодировать, и он догадался, что им дали список предполагаемых проступков старой Нэлл, а Церковь разъяснила, в чем заключались ее грехи и почему ее казнили. Все это вызывало у него отвращение. Насколько он знал, она никому не причинила вреда, но вот она здесь, и ее смерть будет использована как развлечение.

Все, казалось, относились к этому как к веселому дню. В какой-то момент толпа впереди поднялась на ноги и начала аплодировать, но те, кто был ближе к задним рядам, заорали, чтобы они сели, потому что они загораживали им обзор.

После десяти минут речей они приступили к повешению. На голову старой Нэлл накинули капюшон, напомнив Крафту, как он был в капюшоне, когда отец вел его через Шолл. Слишком трудно было представить, через что сейчас проходит Нэлл. наверное ужасно знать, что через несколько минут тебя повесят.

Затем они поставили ее на бочку и накинули петлю ей на шею. Толпа восторжествовалась, крича и крича палачам, чтобы они продолжали. Наконец они затянули петлю и выбили бочонок из-под ног старой Нэлл.

Все, кроме Лаки и Крафта, начали аплодировать. Крафт наблюдал, как ноги Нэлл дергаются, а тело извивается на конце веревки. В какой-то момент сильный порыв ветра задрал ее рваную юбку над головой, обнажив нижнее белье. Это вызвало еще одно бурное одобрение. Внезапно Лаки рванулся вперед, прочь от лукавого.

— Умри, ведьма! Умри! — он закричал.

Крафт изумленно уставился на него, пораженный его ненавистью. Что на него нашло? Но крик Лаки был хорошо слышен в толпе, и его быстро подхватили как заклинание:

«Умри, ведьма, умри! Умри, ведьма, умри! Умри, ведьма, умри!»

Старая Нэлл все еще болталась на конце веревки, но теперь ее движения стали слабее, едва заметно подергивались колени.

— Почему ты ее так ненавидишь? — Спросил Крафт, не в силах больше сдерживать свои чувства. — Она просто бедная старая женщина, и даже если у нее и были какие-то магические способности, она не использовала их, чтобы причинить вред людям. Она просто лечила бородавки и зубную боль. Ты правда думаешь, что она этого заслуживает? — спросил он, указывая на виселицу.

Теперь тело ведьмы было неподвижно. Она была мертва и избавлена от страданий.

— Да, — с горечью ответил Лаки. — Она предсказала смерть Донны, а потом прокляла нас троих. Она сказала, что мы должны получить по заслугам. Донна была доброй, полезной и храброй. Неужели она действительно заслуживает такой смерти? Чтобы ее ноги отрубил садист, безрассудный идиот? Чего мы заслуживаем-того же?

Крафт не ответил. Лаки был в ярости и уже начал жалеть, что не промолчал.

— И знаешь что? — Продолжил Лаки, крепко сжав кисти в кулак. — Бедняжку Донну даже не похоронят, потому что она сирота и у нее нет семьи, которой было бы не все равно, что случится с ее телом. Они просто перемолют ее кости и используют их в раме новых врат.

Пока он говорил, наконец пошел дождь — крупные капли падали почти вертикально им в лицо. Люди вокруг них вскочили на ноги, быстро собрали свои пожитки и начали уходить. Крафт и Лаки остались на месте, и через пять минут склон холма почти опустел. Люди на платформе снимали тело старой Нэлл с виселицы. Несмотря на проливной дождь, у них еще оставалась работа. Крафт и Лаки уже промокли до нитки, но по-прежнему не двигались. Лаки снова заговорил, на этот раз тише:

— Не жалей ее, Крафт. Завтра ее семья придет за телом и, если слухи, которые я слышал, верны, то они отнесут ее в Шолл под покровом темноты. Говорят, что большинство ведьм восстают из мертвых, если их там хоронят.

— Как могут семьи ведьм переносить своих мертвых в Шолл, если они не Фейри? — Спросил Крафт.

Лаки пожал плечами, и с кончика его носа упала капля дождя.

— Некоторые считают, что у ведьм есть собственное сопротивление Шоллу. Но это, наверное, просто разговоры.

Крафт заколебался, не зная, стоит ли посвящать Лаки в свои дела. Но он был другом, не так ли? Поэтому он сказал правду.

— Шолл действительно воскрешает людей из мертвых — это факт, а не просто суеверие, — сказал он. — И они не обязательно должны быть ведьмами.

Лаки повернулся к нему.

— Ты это точно знаешь? — недоверчиво спросил он.

— Когда я оказался в ловушке в Шолле, меня посещала девушка, которая умерла сотни лет назад — может быть, тысячи, насколько я знаю. Я называл ее болотной королевой, потому что она носила корону; ее принесли в жертву ее собственные люди, а затем похоронили в болоте. Ее зовут Берта.

Лаки выглядел потрясенным.

— Какая она была? Ты не боялся ее?

— Нет. Она была добра ко мне. Я провел почти год запертым в подвале, и в последние месяцы, после смерти братьев, я был в основном один. Работа моего отца означала, что он часто отсутствовал. Она помогла мне справится с одиночеством. Я многим ей обязан.

Лаки сочувственно обнял лукавого за плечи.

— У тебя были трудные времена, Крафт, и я сожалею об этом. Но и здесь дела плохи. Как привратники, наши жизни ничего не стоят — мы рискуем каждый день. И знаешь, что мы должны сделать, чтобы все исправить?

Крафт покачал головой.

— Мы должны убить Гадюку.