Пробуждение Зверя

Глава 20: Корни

Последняя неделя тянулась мучительно долго. Мысли Крафта постоянно путались — он переключался между беспокойством об отце и беспокойством о смерти Лизы. Он часто размышлял и о проклятии старой Нэлл — неужели это то, что он заслужил? В конце концов, он убил человека. Но он хотел спасти Лизу, и казалось несправедливым, что он должен быть наказан за это.

Наконец, за день до того, как его должны были повесить, явился стражник, не принеся ему никакого завтрака.

— Пойдем со мной, мальчик! — приказал он и с тяжелой рукой на плече вывел Крафта из камеры.

Сердце Крафта заколотилось. Неужели его повели на виселицу сейчас, раньше чем было назначено? Он был слишком напуган, чтобы спросить.

Они спустились по лестнице, и охранник открыл еще одну дверь, прежде чем втолкнуть его внутрь.

— У тебя есть десять минут, — сказал он. — Приведи себя в порядок.

Комната была маленькой и пустой, если не считать ведра с водой и деревянного стула. Крафт изумленно уставился на кресло — вернее, на то, что на нем находилось. На спинку сиденья было накинуто полотенце, а на сиденье лежала чистая униформа привратника. Поверх рубашки лежал кусок мыла.

Он нетерпеливо стянул с себя грязную одежду и начал умываться. Вода была ледяной и заставляла Крафта ахать, но он тщательно вымылся, радуясь, что избавился от грязи и вони.

Насухо вытершись полотенцем, он переоделся в чистую форму. Неужели они повесят меня в форме? — подумал он, и в его сердце начала закрадываться надежда. Он был уже готов, когда охранник открыл дверь и поманил его к себе.

— Пойдем, парень! — проревел он. — Не стоит заставлять герцога ждать.’

Пораженный, Крафт последовал за ним по коридору. Неужели он действительно сказал «Герцог»? Но герцог был мертв… потом он понял, что речь идет о новом герцоге Ланкастера, одном из сыновей покойного герцога. У него их было двое, не так ли? Или их было трое?

Крафт рассеянно подумал, жив ли еще тот, кого они спасли, или же он полностью превратился в дерево. Вместо того чтобы подняться по лестнице, которая, как знал Крафт, вела в покои герцога, прямо на самый верх замка-в шикарные апартаменты, где он останавливался, когда жил, — его отвели на первый этаж, в комнату пессимистов… хотя на двери висела новая медная табличка. На ней было написано:

В покоях герцога стояли два вооруженных стражника, одетых в парадную форму. Когда Крафт и его эскорт приблизились, они скрестили свои длинные копья, чтобы не дать им войти, но теперь его собственная стража громко крикнула:

— Мистер Колин Бенсон к герцогу!

Как по волшебству, двое мужчин подняли свои копья в вертикальное положение, двери открылись, и Крафт последовал за своим охранником в просторную комнату. Посередине лежал красный ковер, ведущий к пологим ступеням, и они шли по нему, пока он не обнаружил, что смотрит на нового герцога. Это был молодой человек, которого они спасли от Шолла! Герцог был одет в зеленую рубашку с золотыми пуговицами. Его лицо было румяным, а белокурая борода немного отросла и утолщилась.

Он улыбнулся Крафту.

— Поклонись герцогу! — прошипел ему в ухо охранник.

Крафт неуклюже поклонился и снова посмотрел на герцога, стараясь не отрывать взгляда от его лица. Но он почувствовал, что его взгляд блуждает вниз, к нижней части тела мужчины — или, скорее, туда, где оно было бы, если бы не было прикрыто. Герцог, казалось, сидел в огромном цилиндрическом контейнере, к которому вели три ступеньки; по одному спереди и по одному с каждой стороны. Крафт предположил, что он был заполнен землей, но он не видел ни этого, ни каких-либо корней, которые теперь образовывали нижнюю часть тела молодого человека. Богатая пурпурная ткань обтягивала его талию и струилась по контейнеру до самого пола, так что не было видно ни одного дюйма. Он выглядел так, словно был одет в огромную юбку! Крафту вдруг захотелось хихикнуть, и он сильно прикусил нижнюю губу. Смеяться над герцогом было бы катастрофой. Он знал, что на самом деле это не смешно. Герцог был фактически посажен в гигантский горшок-печальная и ужасная судьба. Нижняя часть его тела превратилась в древесные корни, и он оставался в этом положении до конца своей жизни. Он никогда больше не сможет ходить. Крафт знал что пурпурная ткань была попыткой дать герцогу некоторую меру достоинства.

— Можете идти! — приказал герцог стражнику и молча ждал, пока тот выйдет из комнаты и большие двери закроются за ним.

— Ты, наверное, удивлен, зачем ты здесь? — спросил он Крафта. — Я все объясню в свое время, но сначала я с радостью успокою тебя. Тебя не повесят.

Чувство облегчения распространилось по телу Крафта. Он задрожал и испустил глубокий вздох, прежде чем смог сдержать его. Герцог одарил Крафта еще одной доброй улыбкой.

— Корни деревьев очень чувствительны, — сказал он. — Похоже, что мои — особенно. Например, мои корни позволяют мне слышать вещи издалека. Есть так много разных голосов; лепет, который может быть подавляющим. Я постепенно учусь быть избирательным и сосредотачиваться на индивидуальных разговорах. Я слышу, как пессимисты вдалеке барахтаются в унынии и мраке, жалуются на то, что их выселяют из этой комнаты, и строят планы, которые, по их убеждению, провалятся. Я также слышу хихиканье служанок, когда они моют кастрюли и сковородки на кухне и строят глазки поварам. И тебя тоже, Крафт — я слышал, что ты сказал — он уставился на Крафта, больше не улыбаясь, и Крафт почувствовал, что краснеет от смущения.

— Когда, сэр? И что я сказал? — спросил он, гадая, что герцог мог подслушать в последнее время.

Говорил ли он во сне? Неужели он сказал что-то предательское? Потом он понял, что герцог использовал его прозвище — Крафт. Конечно, он не сделал бы этого, если бы был зол на него?

— Я слышал, что ты сказал, Прежде чем вызволить меня из Шолла, — ответил герцог. — Ты знал о деревьях и растениях. Ты знал, что если перережешь мои корни или выкопаешь меня слишком грубо, это причинит мне мучительную боль. Ты знал, что разорвать мой стержневой корень будет означать смерть. Взяв на себя ответственность и направляя других, ты, несомненно, спас мне жизнь.

— Я просто старался сделать для вас все, что в моих силах, сэр, — сказал ему Крафт.

— Ну что ж, теперь я сделаю для тебя все, что в моих силах. Я полагаю, что тебя признали виновным в убийстве и приговорили к смертной казни. Вместо этого я дарую вам немедленное прощение и возвращаю вам свободу.

Крафт был поражен и обрадован. Интересно, как герцог узнал о его судьбе? Но прежде чем он успел задуматься, герцог продолжил:

— Хотя я с радостью дарую вам такое прощение, вы будете рады узнать, что это произошло потому, что факты инцидента с мистером Виптоном теперь стали известны. И действительно, если бы Мистер Виптон был еще жив, его бы казнили.

Герцог поманил его к себе, и Крафт стал подниматься по ступенькам, пока не поравнялся с ним. Затем герцог сунул руку за спину, достал что-то и протянул Крафту обеими руками.

— Возьми его! — скомандовал он. — У тебя опасная работа. Тебе больше не нужно идти в Шолл без оружия. Я верю, что он все равно принадлежит тебе.

Это был кинжал, который дала ему Берта, Болотная Королева. Его забрали у Крафта сразу после ареста. Он посмотрел на герцога и усмехнулся.

— Благодарю вас, сэр. Большое спасибо!

Потом он вспомнил кое-что важное.

— Сэр, вам уже сказали, за кого себя выдает Мистер Виптон? Что он сказал, что был членом серых капюшонов?

Герцог выглядел удивленным.

— Нет, мне об этом не докладывали. Что еще он сказал?

Крафт понял, что главный мансер, вероятно, держал эту информацию в секрете. То, что они позволили врагу вступить в свои ряды, плохо отразилось на его гильдии.

— Он сказал, что другие члены культа тайно работали в замке и пытались помешать нашим усилиям по борьбе с Шоллом. Они хотят, чтобы Шолл поглотил весь мир.

Герцог смотрел на него до тех пор, пока Крафт не перестал выдерживать его взгляд.

Склонив голову, герцог наконец заговорил: — Я хочу, чтобы ты дал мне слово, что никому об этом не скажешь — ни друзьям, ни коллегам. Ты обещаешь?

— Да, сэр.

— Я полагаю, что ты доложил об этом главному мансеру, хотя он и не счел нужным передать эту информацию?

Да, сэр, но он все равно мне не поверил…

— Зато я верю тебе, Крафт. Мне нужно хорошенько подумать об этом, но я могу сказать тебе одно — в конечном итоге здесь произойдут очень большие изменения. Просто держи свое слово, и тебе не о чем будет беспокоиться.

Хотя Крафт и не собирался нарушать свое обещание, он чувствовал себя немного неловко. Ему не нравилось держать это в секрете от своих друзей — и он задавался вопросом, что это может значить для Имбиря Боба.

Только после того, как он ушел, Крафт понял, что не спросил герцога о Лизе. Поэтому, когда стражник проводил его обратно в его старую комнату в башне, он спросил его, вместо герцога.

— Она полностью восстановилась, — ответил охраник. — Но, к сожалению, твой отец до сих пор не найден.

Крафт испытывал странную смесь чувств — ему было грустно за отца, но он испытал огромное облегчение, услышав, что Лизе стало лучше. Он догадался, что именно она сообщила герцогу факты инцидента с мистером Виптоном.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся в свою комнату, как официант принес ему завтрак. Это были бекон, яйца, помидоры, грибы и жареный хлеб, все свежее, горячее и вкусное — определенно лучше по сравнению с холодной кашей, которую ему подали в камере.

Он проглотил его с жадностью. Вытерев тарелку последним куском хлеба, Крафт вымыл руки. Он взял кинжал, который ему дали и внимательно осмотрел его. На нем не было и следа грязи. Должно быть, кто-то хорошенько его вымыл. Узкий клинок был около пяти дюймов длиной, но рукоять добавляла к нему еще четыре. Вдруг что-то привлекло его внимание. На рукояти была выгравирована зеленая фигура, похожая на змею, свернутую в спираль, с головой в центре. Он присмотрелся внимательнее и увидел, что последняя часть хвоста пересекла спираль и оказалась в пасти змеи. Она ела свой собственный хвост! Это было странно. Если он когда-нибудь снова увидит Берту, решил Крафт, то обязательно спросит ее об этом.

Он сунул нож в карман пиджака и вышел в приемную. Это было очень странно — все эти дни, проведенные в камере, заставили его страстно желать вернуться на работу и увидеть своих друзей. Он хотел поблагодарить Лизу — он понял, что еще не спросил, достаточно ли она здорова, чтобы возобновить работу, — и не мог дождаться встречи с Лаки.

Лаки сидел на своем обычном месте. Крафт широко улыбнулся ему.

— Можно мне присесть? — Шутя спросил он.

— Рад видеть тебя снова, Крафт! — Лаки вскочил на ноги и, ухмыляясь, хлопнул его по спине. — Мне очень жаль, что я не смог прийти повидаться с тобой. Я пытался, но они сказали, что тебя держат в одиночной камере и никаких посетителей не пускают. Но вчера вечером Имбирь Боб сказал мне, что тебя собираются помиловать.

Им предстояло многое наверстать, но тут открылась дальняя дверь, и вошел главный мансер.

— У меня есть для тебя работа, Праудфут, — сказал он, словно не замечая Крафта.

Лаки бросил на него быстрый взгляд, затем встал и направился к двери. Но когда они уже собирались уходить, Имбирь Боб вдруг обернулся и устремил на Крафта суровый взгляд. Крафт подумал, не сердится ли он все еще на него из-за того, что случилось с Гадюкой. Неужели он все еще испытывал некоторую преданность к своему коллеге, хотя герцог теперь считал Гадюку виновным?

Наконец мужчина заговорил:

— С возвращением, Бенсон. Нам пришлось реорганизовать распределение рабочих мест в твое отсутствие. С сегодняшнего дня ты будешь работать с новым мансером… — он сделал паузу. — Все будет объяснено позже.

А потом они с Лаки ушли, оставив Крафта гадать, что он имел в виду. Прошло совсем немного времени, прежде чем он узнал об этом. Через пять минут дверь снова открылась, и вошел новый мансер, бросив на него достаточно суровый взгляд.

— У меня есть для тебя работа, Бенсон. Пойдем со мной, и возьми свое пальто! — скомандовала она.

Это была Летиция Кромптон-Смит.

Крафт подумал, можно ли ему по-прежнему называть ее Лизой.