Просто бывшие

12.2

Вот Мир толкает бородача, мужчины пропадают из фокуса. На моем предплечье краснеет отпечаток ладони. Вокруг бегают люди. Мельтешат перед глазами так, что меня мутит. Боже, уберите их! Мир снова рядом со мной. Это кровь?! Двери лифта открываются. На двери табличка с цифрами «713».

Я осознаю себя, стоящей посреди номера, похожего на мой, как брат близнец, только в зеркальном отражении. Зябко веду плечами, осматриваясь. Зачем я пришла в чужой номер, если у меня есть свой? Нужно просто уйти. Казалось бы, такое простое решение, но мозг, затуманенный алкоголем, не способен оценить эту идею. Шум воды привлекает мое внимание.

И вместо того, чтобы повернуть дверную ручку и сбежать, я зачем-то иду туда, где меня скорее всего ждут неприятности.

Мир сидит на краю ванной, прижимая к лицу полотенце. Белая ткань вся в красных разводах, от вида которых меня снова мутит. Сглатываю вязкую слюну.

Подхожу ближе, но замираю, когда Соболев бросает на меня взгляд. Там шторм десять баллов, никто не останется в живых. И мне впервые за вечер становится по-настоящему страшно. Мурашки спускаются вдоль позвоночника ледяной змеей. Остаться один на один с запертой стихией — страшно.

Под немигающим взглядом, перекрываю кран в раковине и зачем-то лепечу:

— Надо экономить воду. Африка же, все дела… — резко замолкаю, когда Мир отбрасывает полотенце и подлетает ко мне.

— Это тебя сейчас беспокоит? Да?! Это?! — встряхивает меня так, что клацают зубы. — Юля, бля, тебя куда понесло?! А если бы я не увидел? А если бы он увез тебя, хрен знает куда, а там изнасиловал, тоже об Африке думала блять? Подвигов тебе захотелось? А во всю жопу медаль за такие подвиги не выдать?!

У него глаза дикие, и меня пробирает жутью от осознания, что этому всему причина — не красотка в ресторане, не переизбыток тестостерона, а я, ревнивая курица. Он такой из-за меня!

— У тебя кровь, — шепчу, почти онемев от страха. Но Мир вместо того, чтобы меня еще разок тряхнуть, прижимает к груди.

— Плевать мне на это сейчас. — Прислушиваюсь к рокоту в груди, представляя, как шторм уходит, оставляя мою тихую гавань в безопасности. — О чем ты думала, Юль? Любой ребенок знает, что с чужими дядями нельзя никуда ходить. Ты же не глупая девочка. У всех поступков есть последствия. Врагу не пожелаешь столкнуться с самыми грязными из них…

Шмыгаю носом. Запоздалый испуг сжимает сердце. Мир тысячу раз прав, а я, выходит, не просто курица, но еще и дура без мозга.

— У тебя будут теперь проблемы из-за меня? Вы ведь дрались, да?

Мир стискивает меня чуть сильнее.

— Нет, было нанесение легких телесных… Не переживай, заживет всё, как на собаке. Гордость больше пострадала.

Вздрагиваю от этих слов. Он позволил бить себя?!

— Ты… Ты что?

— На этот раз я подумал о последствиях.

Боже. Зажмуриваюсь от чувства вины, но тут же распахиваю глаза. Вертолетики преследуют, стоит только прикрыть веки.

— Прости меня. Я не хотела, — шепчу еле слышно.

Мир мягко отстраняет меня, в его глазах больше нет угрозы.

— Эй, я тебя не виню. Всякое бывает. Чип и Дейл всегда спешат на помощь, помнишь?

Пытаюсь на это улыбнуться, но с ужасом смотрю, как кровь чертит дорожку от носа до самого подбородка.

Нужно признаться, всё, что я делала в баре, было назло. А теперь из-за моей выходки пострадал тот, кто слишком много для меня значит.

Нравится тебе, Юль, судить по поступкам? Как себя тогда оценивать будешь? Достойно выступила? Заслуживает уважения?

К горлу подкатывает тошнота. Тошнит от этой мстительной темной версии себя.

Мир смачивает окровавленное полотенце.

— Дай я, — вытягиваю ткань у него из руки и отправляю в урну. Здесь же, на раковине, беру свежее полотенце и опускаю в ледяную воду. Руки колет сотней иголочек. Впервые за все время чувствую неловкость рядом с бывшим мужем, но холод прогоняет робость.

Мир не мешает мне ухаживать за собой, только морщится, когда касаюсь края губ.

— Больно? Прости, сейчас подую, — причитаю и действительно дую на ранку. Мама всегда так в детстве делала, когда я разбивала коленки.

Его губы так близко, теплое дыхание овевает мои. Сердце пускается в галоп, а голову ведет. Мне вдруг так хочется, чтобы он коснулся меня. Стер все неприятные воспоминания одним только прикосновением…

Сглатываю и поднимаю взгляд. Тону в ответной нежности.

— Юль… — тихий шепот поднимает волоски на теле. Меня будто разрядом тока прошивает.

— Поцелуй меня, — прошу.

И, вдруг испугавшись отказа, тянусь первой. Мир отворачивает голову, и я тыкаюсь, как слепой котенок, куда-то ему в подбородок.

— Подожди…Не надо.