Просто бывшие

Глава 18. Море горя

Так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день.

Всё останется в этой Вселенной,

Всё вращается в этой Вселенной.

Возвращается к нам, запуская круги на воде.

Ничего не проходит бесследно,

Ничего не проходит бесследно.

(СЛОТ «Круги на воде»)

Юля

Просыпаюсь с колотящимся сердцем, оглушенная от собственного крика во сне.

В окна просачивается робкий рассветный сумрак, но до первых петухов еще далеко. Вытираю испарину и тянусь за стаканом воды, только сейчас заметив, что в гостевой спальне я одна.

Когда я засыпала на груди Мира, убаюканная мерным стуком сердца, он был со мной. И я верила, что в этот раз кошмары не постучатся ко мне в сны.

Но призраки прошлого, как и положено призракам, пришли ко мне незваными.

Кутаясь в длинный кардиган, выхожу из комнаты. В доме тишина.

У родителей Мира двухэтажный особняк, который папа Андрей в шутку называет «дачкой». Три хозяйских спальни наверху, гостиная и гостевая внизу. Обычно, мы занимали одну из спален на втором этаже, но в этот раз разморенная баней и горячим сексом со сказочным персонажем, я уснула на первом этаже. И никто не стал меня тревожить.

Мира я нахожу на крыльце, сидящем в удобном кресле качалке Соболева старшего. Мой бывший муж задумчиво смотрит вдаль и вертит в руках незажженную сигарету. Где-то в лесу громко ухает сова.

— Не спится? — говорит Мир в полголоса, не поворачивая головы.

— А тебе? — Подхожу к нему, но не спешу садиться рядом. Ежусь даже через кашемир от предрассветной свежести, босые ступни леденят половицы. Но это не отвлекает меня от главного.

Вглядываюсь в лицо мужа и вижу в нем отражение своих собственных страхов. Мир кривит губы в усмешке.

— Как видишь… — и столько горечи в таких простых словах, что я решаюсь.

— Ты задолжал мне разговор. Давай пройдемся?

Мир поднимает на меня взгляд, в сумерках не разобрать выражение, но я надеюсь, что он не откажет в моей просьбе.

— Оденься теплее только, — с этими словами муж поднимается из кресла и ведет меня обратно в дом.

Пока я одеваюсь, Мир успевает налить в термос чая и кипятка из термопота. Захватив по пирожку, туристическую пенку и пледы, мы крадемся из дома встречать наше новое утро вместе.

Даст ли оно ответы на измучившие меня вопросы?

В полумраке дорога мне кажется незнакомой и слишком долгой. Но, держа крепко за руку, Мир ведет меня уверенно к воде, не путаясь в сторонах света.

Идем в молчании, только шуршат под ногами опавшие иголки. Лес не спит, он смотрит на нас сотней глаз, слушает сотней ушей и шепчет что-то, что я никак не могу разобрать.

А потом сосны расступаются, и берег белеет тонкой песчаной полоской. Вот и пришли.

Подходим к воде, она плещется лениво. Хотя в непогоду Волга здесь устраивает настоящие волны, а сосны скрипят, угрожающе раскачиваясь и нависая сверху.

Мне кажется, звук наших шагов по пирсу эхом прокатывается по Горе-морю до самого Заволжья. Пока Мир пристраивает коврик и стелет пледы, смотрю на огни вдалеке.

Настраиваюсь на самый важный разговор в моей жизни. Ладони предательски повлажнели, и я вытираю их об джинсы.

— Иди сюда, — Мир приглашающе держит уголок пледа. Я же, глядя на бывшего мужа, малодушно продолжаю стоять, оттягивая момент, когда мне снова сделают больно.

Я желала этих признаний три года назад так, как ничего другого. Я могла часами представлять, как же Мир будет оправдываться передо мной за то, что сделал, смаковать реплики, тасовать, как мне угодно, наши не озвученные диалоги.

Но сейчас мне страшно. По-настоящему страшно. Потому что со всей ясностью понимаю — я не готова еще раз это пройти. Часть меня всегда верила, что Мир мне не изменял. Эта часть надеялась, что мне всё привиделось, что я не так поняла. А другая часть желала мести, расплаты. Желала вызнать все подробности до конца, порвать с прошлым и никогда-никогда не прощать.

И прямо сейчас меня разрывает от желаний. Я хочу всё знать. Я боюсь услышать правду.

Я где-то читала, что страх — это нормальная реакция на стресс-факторы. И только действие определит мое развитие, как личности. Пойду ли я этому страху навстречу или снова сбегу.

«Я достаточно набегалась», — принимаю решение и устраиваюсь в коконе под боком у мужа. Мир тут же заключает меня в объятия, а затем невесомо целует в висок.

— Помнишь, мы здесь часто сидели и рассказывали страшилки? — по голосу понимаю, что Мир улыбается. — Про черную-черную руку, про заколдованные туфельки и злую ведьму, ворующую детей. Про заброшенный дом в деревне, где мы с пацанами видели в окне старушку, прекрасно помня, что в том доме сгнил весь пол, и яма почти два метра глубиной…

Мир мягко растирает мои заледеневшие ладони, сыпет этими страшилками, стараясь меня подбодрить. Но я никак не могу расслабить напряженные плечи.

Так и не добившись от меня реакции, Мир, замолкнув на полуслове, вздыхает.

— Что ты помнишь о том дне? — задает вопрос, и я, вытащив на свет божий свой сундучок с самыми страшными сказками, погружаюсь в воспоминания.