Просто вернись... Книга 2

Глава 12

Они сидели в рядок. Милые красавицы с чинно расправленными пышными юбками ярких платьиц, положив на них свои миниатюрные керамические ручки – по-детски пухлые ладошки с полусогнутыми пальчиками. Длинные волосы (самые настоящие!) жгуче-черного цвета, намного темнее, чем у местных жителей, были уложены в пышные прически на затылках, скрепленные мудреными заколками в виде деревянных вязальных спиц черного цвета.

Белые личики были искусно, не по-местному, накрашены. Прищуренные глазки куколок густо обведены черным, как обычно красились некоторые жрицы главных Храмов в некоторые дни восхваления богов. Конечно, не все, а одна-две в каждом Храме. Кастия не знала, зачем им нужен был столь вызывающий раскрас. И что он означал и имел ли какой сакральный смысл.

Губки куколок были изображены сложенными бантиком и окрашены в ярко малиновый цвет. Девушка не раз пробовала посильнее потереть их в уголке, чтобы проверить стойкость и состав краски. И та так просто не поддавалась ее манипуляциям. А состав ей не удалось выяснить.

Она даже уточняла у местного гончара, как можно так раскрасить керамическую поделку, чтобы краска не счищалась и не смывалась. Услышав заковыристый вопрос, он задумался, почесал затылок и, немного погодя, ответил:

– Не работаю я с хархором, девочка. Да и, не знаю, как оно там устроено. Но хорошие, видно мастера, искусные. Так краска держится... Надо же!

И краска держалась. А пальчики на ручках и ножках были так искусно изготовлены. Увидев уже вторую красавицу, мама традиционно понянчила ее в руках и восхищенно выдохнула:

– Как искусно она сделана! Как настоящая... И стоит, наверно, как..., – женщина замялась, не зная с чем можно сравнить стоимость этой, с позволения сказать, куклы.

– Как неплохая рыбацкая лодка, – подсказал отец, старательно выдыхая табачный дым в сторону, противоположную той, где находилась его жена. Ялма поморщилась, задержала на миг дыхание, но ничего не сказала.

Девушка покачала головой и унесла дорогой подарок в комнату. К первой такой же. Она устроила ее рядом на сундуке, расправила юбки, задумчиво провела пальчиком по нарумяненной щечке и отступила на шаг, любуясь. Затем, не отводя взгляда, она села прямо на пол перед сундуком.

Очередную куклу, завернутую в холстину, принесла тетя Сатия, такая довольная, словно это ей подарили нечто дорогое и невероятно желанное. Протянув девушке знакомый сверток, похожий на кулек с ребенком, она сказала:

– Это тебе! В честь праздника.

Испытав странное чувство, что уже не раз была в такой ситуации, Кастия тщательно вытерла руки перед тем, как взять его, и осторожно развернула. Этот подарок был таким же, как та, что привез Террин в ее первый Праздник сбора урожая. Роскошная, искусно сделанная, дорогая и потрясающе красивая. Но личико не было копией первой. Куклы были как сестры, похожи, но все же разные.

– От кого она? – нерешительно спросила девушка, не глядя на радостно улыбавшуюся мамину подругу, зная заранее ответ и любуясь изящной поделкой.

– Террин передал с попутным кораблем, – все таким же довольным голосом ответила женщина, – Он написал, что раз Кастия собирает эти куклы, то ей и передает.

– Разве это удобно? – спросила девушка, посмотрев на отца. Тот пожал плечами.

– Сейчас уже мало, кто помнит, что раньше было принято дарить девушкам фигурки людей в этот день. Любым людям. Это не рассматривалось, как обязательство. Лишь – знак внимания, – ответил он, наморщив лоб, будто припоминая что-то.

– Символ девичества, – уточнила Ялма, стоявшая за плечом дочери и вытиравшая мокрые руки полотенцем, – Мама говорила, что раньше подобные фигурки – тряпочные, деревянные, глиняные или травяные – девушки собирали, а в день своей свадьбы жертвовали Храму. Теперь это подзабытая традиция. Я не относила фигурки в Храм, а ты, Сатия? – обратилась она к подруге.

– Нет, тоже не относила. А вот мама еще застала этот обычай, – сообщила та важным голосом, – Мои мальчишки любили слушать ее рассказы о давних временах. Надо же запомнил, – она покачала головой в раздумьях, – а вроде бы и не заметно было, что его это интересовало больше других братьев... Это не порочит тебя, дорогая. Не думай так. Если тебе не нравится, то я напишу сыну об этом, – добавила, протянув руку и успокаивающим жестом похлопав девушку по руке.

– Я так не думаю. Передайте ему мою благодарность, но мне все же неловко. Это – дорогой подарок, – ответила девушка, а Сатия улыбнулась ей.

– Не думай об этом. Для решения проблем существуют мужчины. Если моему сыну дорого передавать такой подарок, то он не будет этого делать. Поскольку тебя это не обязывает, то не стесняйся принимать его, – сообщила она проникновенным голосом.

Девушка рассеянно кивнула. Встала со стульчика, бережно прижала подарок к груди и, попрощавшись, ушла к себе, унося его в комнату. Позднее она обратилась к старой жрице за подтверждением полученной информации. Та охотно рассказала про давние обычаи и подтвердила:

– Было такое раньше, но все проходит, как и сама жизнь. Вот и эта традиция со временем отмерла, – прошамкала худенькая как птичка старушка, и огорченно добавила, – Хорошая была она, добрая. Ее жалко. А вот те, которые и не надо было, все никак не умрут. А все почему? Потому что мужчинам это выгодно! Что было выгодно женщинам – уходит, а что мужчинам – живехонько.

Кастия кривовато улыбнулась, понимая, что имеет в виду уважаемая госпожа. Пережитком прошлого все чаще называли гуляния. Изничтожить и запретить их было сложно. В этом Террин был прав, хотя... Большинству людей проще было осуждать и не делать ничего, но, как показал опыт, если что-то начать делать, то оно все равно, пусть и медленно, но сдвинется с места.

Изгнание "блудниц" из поселков заставило девушек и некоторых замужних женщин (да, были и такие) внимательнее и осмотрительнее относиться к своему поведению и соблюдению общепринятых правил. Зато в городе искоренить это было сложнее. В поселке все на виду, а в городе были целые кварталы, в которых жили незнакомые люди. Горожанин не обязательно знал своих соседей. Круговой поруки, как в поселках, тоже не существовало.

С тех пор, как были смягчены правила получения городского статуса – отменены поручительства и обязательная привязка к ремесленным, промысловым или торговым артелям – купив землю и построив на ней дом, можно было довольно легко и необременительно стать горожанином.

Новоявленного горожанина никто, в общем-то, не знал. За высоким каменным забором можно было спрятать, что угодно. Так многие и делали. Если в старых районах было, как в поселках, то вокруг начали строить целые кварталы для новых жителей, которые селились обособленно. Многие из них и не знали сколько членов семей живет в том или ином доме.

При желании так можно было успешно прятаться. Как слышала Кастия, в одном из новых районов города в некоторых домах селились одни женщины. Много среди них было приезжих, хотя обычно местные старались уехать на материк. Может, конечно, они была родственницами, членами одной семьи, но это не было точно известно.

Поговаривали, что к ним ходили гости, преимущественно, мужского пола. Что они там делали – неизвестно. Своими предположениями и опасениями взрослые замужние женщины делились между собой, не посвящая в них даже мужей. Особенно тех, за кем числились разные проступки и излишне вольное поведение.

– Не сделали ли мы хуже? – вопрошала она из женщин, чей разговор Кастия нечаянно услышала в лечебнице, проходя мимо, – Выкинув соседок-блудниц из своего поселка, мы теперь не знаем, где они живут и чем занимаются!

– Я предпочитаю и дальше не знать, – решительно сказала ее подруга, а другая возразила:

– А я хотела бы знать, где они живут, чтобы сходить и выцарапать ее бесстыжие глаза!

– Всем не выдерешь и не выцарапаешь, – грустно отозвалась третья. Что решили кумушки, девушка не знала, но их решительный и боевой вид ее несколько смутил.

Любители же развлечений из числа неверных мужей и холостяков начали скрытничать и прятаться. Какое-то время они еще собирались в рощах, но спустя несколько циклов перестали. Жены, получившие поддержку властей, не гнушались следить за ними и портить удовольствие.

Семейных скандалов, конечно, не было, но обиженные были сильны толпой. Так, что, возможно, решительные подружки правы. Не привязанные к праздникам и местам их проведения гуляния со временем сложно стало отслеживать. Отменить же их не удалось, к сожалению.

Кастию очень огорчало, что она не нашла Мали. Дейд, нехотя все же сообщил, куда отвез девушку с ее узлами, и даже показал Кастии это место, но подруги там, разумеется, уже не было. Найти в немаленьком городе, где жили сотни подобных девиц, одну определенную было трудно.

Что ж, девушке пришлось с виду смириться и жить дальше. Но она по-прежнему искала Мали. Расспрашивала знакомых, иногда окликала похожих на нее горожанок, увиденных на улицах города, часто догоняла их, чтобы убедиться, что это не она.

Подаренная же ей кукла не была последней. В семье больше не обсуждали дороговизну подарков, передаваемых для Кастии и Ялмы, а ей Террин передавал свертки с редкими травами. Просто принимали, восхищаясь их красотой, потому что такая была не одна. В следующий Праздник сбора урожая ей принесли еще одну, через цикл – еще и еще.

На полке в большой комнате на данный момент сидело уже семь таких красавиц. И Кастия по-прежнему не понимала, зачем все это время Террин их передавал, а родители не мешали ей их принимать. Что они означали для них? Для нее же, возможно, было бы правильнее от них отказаться. Хотя, как ее уверяли старшие:

– Это тебя ни к чему не обязывает, Кастия, – и она поверила, не в силах отказаться от очередной искусно созданной иноземной красавицы, преподнесенной в дар мужчиной, который ей нравился.

Совсем немного. Или чуть больше, чем немного? Ведь дала же она ему шанс исправиться тогда, в самом начале их отношений. Хотя казалось, что проще было ничего не начинать, чем что-то исправлять.

***

– Нет, Ярет! Это неправильно! – яростным шепотом твердила Кастия, когда брат упрямо тащил ее за руку вглубь дома.

Сопротивляясь изо всех сил, она тормозила, упираясь при каждом шаге босыми ногами в пол, цеплялась свободной рукой за все дверные проемы и столы по пути.

– Постой же! – не выдержав, выкрикнула она, пытаясь при этом дотянуться и пяткой заехать вредному брату по задней части ноги, желательно под сгиб колена. Ей это удалось, он споткнулся и остановился, уперевшись свободной рукой в стену, чтобы сохранить равновесие.

– Что еще? – яростно прошипел он, обернувшись и наконец отпустив ее руку. Девушка сразу же шлепнулась на пол, приземлившись на попу. Усевшись, она потирала запястье второй рукой.

– Ну ты и...., – фыркнула она, подняв голову на возвышавшегося над ней брата. Как бы она не была зла на его самоуправство, обидно обзываться она не стала, а лишь расстроенным голосом заметила, – а хватка у тебя... у меня синяки от нее теперь останутся. Как ты со своей женой живешь? Ты же не способен никого слушать! – с нажимом заявила девушка.

– И ты права, дорогая. Наш Ярет редко кого-то слушает, – миролюбиво заметила Арита, выходя из бывшей комнаты мужа с малышом на руках, которого пыталась уложить спать, – Если бы ты, родной, слушал, то знал бы, что в доме желательно громко не кричать. Я хотела уложить твоего сына спать.

Ярет со вздохом возвел глаза к небу, а, точнее, потолочному перекрытию над своей головой, выражая свое отношение к так органично создавшемуся на его глазах женскому тандему.

– Мне, вообще-то, некогда тут с вами беседы разводить, – заявил он, широко разведя руки в стороны, – у нас там гости.

– Я и просила договориться! – возмутилась Кастия, все еще сидя на полу.

– Где договориться? Когда? – парировал брат и иронично предложил, – На глазах у всех соседей выйдем на улицу и скажем: "Террин, давай все перенесем. Разворачивай родственников. Мы встретимся потом, как-нибудь в другой раз?" Не смеши народ, Кас. Если тебе не нужен он, то надо было так и сказать прямо.

– Дело не в том, что он мне не нужен, – сказала девушка, поднимаясь на ноги, – Я хотела подумать. Ты был прав – я его мало знаю. Мне нужно время...

– Но, приди он шесть циклов назад, ты бы сразу согласилась? – поинтересовался мужчина, проходя мимо жены и сестры, и, лукаво улыбнувшись, подмигнул им.

– Может быть, – прошептала Кастия, обхватив себя руками за предплечья, не знаю ,куда еще деть руки.

Она постоянно думала о вчерашнем разговоре с Терином, заново переживая все сказанное им. Ей было приятно слышать о серьезности его чувств к ней, но сама она, и, следовало это признать, пока не решила, как относится к нему.

Он нравился ей еще с детства. Его доброта ей импонировала. Она его уважала, видя заботу о родителях, вежливость и обходительность даже по отношению к людям, которые к нему не были доброжелательными. Следовало признать, что таких было много. Все же его долгое отсутствие на родине сказывалось. Его детские и юношеские выходки подзабылись, и, вернувшись, он начал жизнь с чистого листа.

После возвращения он довольно быстро вернулся в жизнь общины, став вновь своим для каждого. Будто бы и не уезжал так надолго. Он затеял стройку на холме в самом начале поселка. Рядом с домом оборудовал спуск на пляж. Устроился в отцовскую артель рыбаком и часто, как раньше, общался с ее отцом и братом.

Кастия не спрашивала, но подозревала, что он вновь чего-то затеял в труднодоступной Северной гавани. Они часто там пропадали с Вертом. Был ли с ними кто еще, она не знала, как и то, чем он там занимался. Неужели вновь жемчуг? Спрашивать она стеснялась, а сам он не рассказывал об этом при женщинах и детях.

Кастия знала, что мама была ему за это благодарна. Она до сих пор помнила, как в детстве Верт едва не утонул. И ловля раковин для нее была всегда связана с тем случаем.

Теперь Террин не был юным мальчишкой, а взрослым мужчиной, на которого заглядывались окрестные красавицы. Но он не к кому не обращался. По крайней мере, она об этом не знала. Вместо этого он открыто начал за ней ухаживать.

Буквально в первый вечер своего возвращения он пришел к ним в гости. Впервые не к ее отцу или брату. А попросил ее с ним прогуляться по берегу моря. Разумеется, не вдвоем. Предложил так же выбрать в качестве компаньона для прогулки любого из ее родственников.

Находившийся в гостях у родителей с женой и недавно родившимся сыном Ярет гулко хмыкнул, едва не согласившись погулять. Арита ему исподтишка погрозила кулачком, указав глазами на сидевшую рядом Санни, которой совсем недавно исполнилось восемь циклов и более подходившей на эту роль. Не слишком взрослая, чтобы смущать пару, и не слишком маленькая, чтобы не понимать, кому ей следует составлять компанию.

Утверждать, что Кастия была удивлена всей этой ситуацией – ничего не сказать. Она несколько мгновений вообще ничего не могла ответить, удивленно взирая на мужчину. Тогда, видя, что она не может найти слов, вмешалась Ялма.

– Отчего тебе не пройтись, дочка? – спросила она, – Перед сном прогулка очень полезна. Санни, сходи с тетей, ты же хотела набрать каких-то цветов на том холме? А нам весь день некогда было. Вот и сходи. Кастия поможет тебе их набрать, а будет слишком много, то дядя Террин донесет. Ты же не против, Террин?

Нет, "дядя Террин" не был против. Для него это был наилучший вариант событий. Все же с Яретом или Вертом он не хотел гулять. Поговорить с Кастией уж точно не получилось бы. Ялма или Кара тоже не были хорошим вариантом для прогулок.

К тому времени, когда пара в сопровождении подросшей малышки наконец собралась и пошла прогуляться, цветы было уже собирать темновато. Но ведь, не это было главным, не так ли?

Видя доверительные и уважительные отношения, которые были в семье ее родителей, Кастия всегда хотела, чтобы у нее тоже было также. Понимать друг друга без слов, поддерживать, доверять и любить. Так, как семьи строили ее братья и сестра со своими супругами.

Будет ли у них с Террином шанс на счастье при имеющейся в наличии взаимной симпатии? Возможно, на этот вопрос могло ответить только время. И Кастия не ожидала, что мужчина не станет долго ходить вокруг и около.

Спустя пару месяцев совместных прогулок в компании Санни он сказал, что у него серьезные намерения обратиться к ее родителям в соискании ее руки. Она смущенно улыбнулась, польщенная этими словами и ответив, что им не стоит торопиться. Девушка даже не подозревала, что он действительно готов на следующий день к ней посвататься.