Просто вернись... Книга 2

Глава 6

Наконец официальное представление девушек завершилось. Кастия с облегчением перевела дух, укрывшись в кругу своей семьи.

В этот раз было не меньше дюжины дебютанток в похожих струящихся светлых нарядах, украшенных обережными и призывающих плодородие вышитыми узорами. Длинные ухоженные черные кудри были замысловато заплетены и украшены лентами красных, оранжевых и бордовых цветов различных оттенков.

Разумеется, Кастия была единственной рыжеволосой дебютанткой за последние несколько сотен циклов. Это, как и цвет вышивки и лент в волосах выделяли ее среди одинаково одетых темноволосых девиц.

Девушка, чувствуя на себе многочисленные взгляды и, зная, что ей нельзя спрятаться, очень смущалась. Несмотря на поддержку семьи, которая в полном составе, включая всех тетушек, дядюшек, кузенов и кузин, явилась на площадь и подбадривала ее, она чувствовала себя очень неловко. Ощущала себя неуклюжей и не столь грациозной, как их учили в Храме и наставляли мама и сестра.

Собственно говоря, неловкость возникла еще, когда они большой толпой шли по улицам поселка до рыночной площади. Около их дома собрались многое родственники, знакомые и соседи. Тетя Сатия, подхватив Ялму под локоть, что-то рассказывала.

Грустная, задумчивая Кара, Сорен с малышкой Санни на руках, Верт, Мария и отец с Яретом окружили Кастию, которая даже начала завидовать тем девушкам, которые избежали официального представления, совсем забыв, что причиной этого могло быть не только раннее замужество, но и неблагосостоятельность семьи, плохая репутация родственников или неблаговидные поступки самих дебютанток. Как было в случае Мали.

Давней детской подруге Кастии представление и чинные хороводы на площади теперь уже не светили никоим образом. Девушка видела соседку, когда они проходили мимо ее дома. Мали глянула и быстро скрылась в кустах, не желая привлекать к своему положению лишнего внимания.

Еще до праздника, когда девушки стали собираться у края площади, исподтишка оглядывая друг друга и ожидая начала представления, Кастия с нетерпением ждала, когда же все закончится.

Нежданное чудо, сотворенным ею нечаянно днем в лечебнице, выпило значительно ее сил. Голова по-прежнему немного кружилась и болела, хоть мама и вложила немало сил в восстановление дочери. Девушка была бледной, что, к тому же, подчеркивала яркость волос и лент. Но пришлось терпеть и стараться не двигаться слишком быстро, чтобы не усугубить ситуацию. Уже перестало тошнить, и это радовало. Хотя мама сказала, что ей еще долго предстоит теперь восстанавливать подорванный организм.

Каждую дебютантку по имени вызвали в центр рыночной площади, где Владыка им вручил по традиционной золотой броши в виде переплетенных веточек лавра и оливы. Подобную хранила Ялма в своей шкатулке. Когда-то много лет назад она получила ее также, как и Кастия – свою.

Форма и размер броши не менялись уже несколько столетий. Изготавливала их одна и та же семья мастеров золотых дел, чья лавка находилась здесь же на рыночной площади. Кара когда-то шутила:

– Может, они сразу изготовили несколько тысяч штук подобных брошей и теперь раздают?

– Я тоже так думала, но потом узнала, что это не так. Броши изготавливают ежегодно, ровно столько штук, сколько девушек положенного возраста живет на острове. Они созданы по одному образцу, но делают их разные мастера. У каждого творца свой стиль, поэтому они немного отличаются, – объяснила Ялма, – Конечно, не все девушки дебютируют. По разным причинам. Но на каждой броши ставится год дебюта. Вот, посмотрите, – она повернула свою брошь и показала дочерям небольшое клеймо с обратной стороны, – Кара, ты можешь найти такое и на своей броши.

Насколько Кастия знала, хранить и носить дебютантскую брошь тоже поощрялось, хотя никаких привилегий на острове она не давала. Скорее, это была дань традициям и обычай, позаимствованный кем-то из прежних Владык в материковых государствах.

Говорили, что раньше представляли и одаривали ею только дочерей горожан, которые имели раньше преимущества в личных и финансовых правах. В те времена среди обладательниц броши часто выбирали будущих старших служительницей Храмов, что было весьма престижно. Теперь же права горожан и поселян мало отличались, а служительниц и служителей выбирали тайным голосованием из всех наиболее одаренных и талантливых, а не только из богатых городских семей.

Таким образом теперь это было просто украшение, которое к тому же можно было продать, если житейские условия для их обладательницы складывались в дальнейшем нелучшим образом. И, конечно, были люди, которые скупали и коллекционировали подобные вещи.

Под предводительством представительниц служителей местных Храма дебютантки спели положенные для Праздника сбора урожая благодарственные песни. Поводили хоровод вокруг столба в центре площади. Кастии казалось, что, возможно, когда-то давно эти песни и танцы имели важное значение для острова, теперь же это были скорее смотрины будущих жен. Не зря же на следующее утро семьи дебютанток получали матримониальные предложения, среди которых могли выбрать лучшее или наиболее выгодное для своих интересов.

Церемониальный столб на рыночной площади не устанавливали два раза в цикл. Он стоял там всегда, его для подобных мероприятиях обычно украшали листвой, цветами и ягодами. Основой были садовые и дикие виноградные лозы: весной – с молоденькими зелеными листочками, а осенью – с зелеными и красноватыми.

И, да, он имел важное значение для острова. Весной и осенью на праздники становился земным образом Вечного древа жизни, по легендам произраставшим в мире, куда переносятся все души после смерти, а в остальное – позорным столбом, у которого проводили различные экзекуции.

Так, например, несколько дней назад около него высекли некоего нераскаявшегося морского разбойника, заловленного добропорядочными островитянами в процессе воровства казны одной из гильдий ремесленников. Его потом казнили на лобном месте, оборудованном около Храма небес.

Что, кстати, было весьма удивительным, потому что обычно работники Владыки находили общий язык с любым моряком, промышлявшем разбоем и пойманным за руку. Как говорили тайком люди, их переманивали на службу к Владыке.

После этого они занимались все тем же самым своим ремеслом, только за сохранность жизни, возможность спасения от виселицы в другом государстве и будущей спокойной жизни мирного островитянина на одном из островов архипелага, платили налоги в казну острова. На эти деньги строились дороги, охранительные стены, лечебницы и другие важные для общественности здания. Так, зачем уничтожать тех, кто мог принести доход?

Кастия втайне покоробила необходимость водить хороводы вокруг столь своеобразного Древа. Она даже сообщила об этом родителям. На это отец философски пожал плечами, сказав, что для спокойствия души ей лучше не задумываться об этом, а мать сообщила, что кровь – не зря самая сильное средство во многих ритуалах одаренных.

– Возможно, это совпадение, что один и тот же столб используют и как позорный, и почетный, – сказала она, - но я думаю, что пролитая на него кровь может усиливать традиционные обряды. Раньше приносились разные жертвы богам на подобных церемониях, теперь же такого нет, а связь с землей поддерживают через кровь. Так, что это сделано нарочно. Кровь осужденный – тоже жертва на благо нашей земли.

Кастия задумалась над словами матери. Ее все же смущало танцевать около столба, но отрицать невероятную практичность данного подхода было бы нецелесообразным.

И, вот наконец, все завершилось. Девушка с удовольствием покинула лобное место, освещенное факелами, закрепленными на многочисленных столбиках в два человеческих роста, окружавших рыночную площадь.

После представления дебютанток служительницы Храмов пели молебные песни богам, тоже кружились вокруг столба-Древа в ритуальных танцах. Выверенные и четкие движения сильнейших одаренных смотрелись не в пример красивее, по мнению Кастии, чем робкие танцы дебютанток.

Девушка присоединилась к своей семье, устроившейся с одного края площади. Ялма обняла дочь и шепнула, что она – настоящая умница и красавица и очень хорошо себя показала.

Маленькая Санни прошептала, что "ее тетя – самая настоящая куколка", что означало высшую степень ее одобрения. По довольным лицам отца и братьев она поняла, что все, невзирая на ее страхи, сложилось, по крайней мере внешне достойно.

За танцами и ритуалами старших служительниц Кастия следила, устроившись рядом с племянницей. Ее отвлекла Кара, которая дернула ее за длинный подол платья и сообщила:

– Кас, Санни мы оставляем на тебя. У себя дома уложите ее спать, пожалуйста, хорошо?

Кастия приподняла брови в изумлении, глядя сверху вниз (Сорен подсадил дочь и свояченницу на невысокий каменный забор, огораживающий лавку, принадлежавшую его семье) на копошившуюся в своей сумке сестру.

– Что-то случилось? – спросила девушка, наблюдая за тем, как Кара сначала вынула и сложила на лавку, где ранее сидела какие-то свертки, а потом, очевидно, не найдя искомое, стала складывать все вытащенное обратно.

– Пока нет, – откликнулась рассеянно сестра, – Мне сообщили о роженице здесь в городе. Ее решено не везти в лечебницу, поэтому я пойду к ней домой.

– Одна? – ужаснулась Кастия.

– Нет, конечно, – безмятежно ответила она, – Меня проводит и заберет Сорен. Санни не с кем оставить...

– Я присмотрю, – кивнула Кастия, глянув на притулившуюся под ее рукой девчоночку, которая, раскрыв ротик, смотрела на танец огня в исполнении мужчин. Как и многих других. ее заворожило пламя факелов, которые держали в руках танцоры.

– Все-таки я это забыла дома, – с огорченным видом подытожила Кара и, обернувшись в поисках мужа, сообщила, – Сорен, сначала домой зайдем. Кастия, мама отошла ненадолго. Она просила сказать, что они с отцом здесь и скоро подойдут. Там какие-то переговоры...

– По папиной работе? – обеспокоилась Кастия, замирая при мысли, что могут обсуждать ее сегодняшний дебют.

– Вроде да, – отозвалась сестра, помахав ей рукой, – Ярет тоже здесь. Пока смотрите, а по окончании ритуалов вас заберут домой. Санни, детка, не засыпай, ты тяжела для тети Кастии. Сорен, мы идем? – Кара была способна давать инструкции всем и сразу и без перерывов. Девушка улыбнулась, видя, как она подошла к мужу и взяла его под руку.

Сорен, высокий и плотный мужчина чуть старше Верта, стоял в стороне с приятелями, что-то со смехом обсуждавшим. Повернувшись к жене, он меланхолично кивнул, соглашаясь с какими-то ее словами.

Как говорила Ялма, он – очень хороший молодой человек. Из достойной семьи, правильно воспитан (ремесленник, а не рыбак, а потому горожанин, чья семья уже несколько столетий держала лавку на рыночной площади), приятного спокойного нрава, способный настоять на своем, но не спорящий ради самого спора, а лишь отстаивая свою точку зрения.

И им очень повезло выдать их строгую Кару за такого "во всех смыслах замечательного мужчину", как желала своим внучкам бабушка Велла. Лучшего варианта для Кары, может, было бы и не найти.

Кастия всегда удивлялась, как Кара и Сорен могли встретиться и полюбить друг друга. Они и в разных Храмах учились, и по общим улицам не ходили. Ялма же загадочно улыбалась, не отвечая на вопросы любопытной младшей дочери.

– Скажи маме, что мы потом придем, – вернулась к сестре Кара. Младшая сестра поджала губы, чтобы не рассмеяться. Ей очень нравилось видеть Кару в этом настроении.

Получив вызов, она перестала хандрить, расстраиваться и вроде бы даже покончила с самокопанием. Именно такая Кара была для нее привычной и знакомой, которую она рада была видеть.

– И, да, она днем не спала, а потому уже совсем скоро заснет. Ох, Санни, детка, – сказала Кара, нахмурившись и глядя на дочь. Зная сестру, Кастия и не сомневалась, что она мыслями уже давно в другом месте.

–Ладно, нам пора. Еще домой придется зайти, – добавила она и, "поцеловав" воздух, помахала рукой и пошла к ожидающему ее мужу.

Кастия обняла одной рукой маленькую племянницу и снова стала смотреть за буйством стихий на площади. После танца огня был танец воды – точнее мыльных пузырей и водяных плесков. Ей всегда нравились такие мероприятия, особенно, когда ее собственное поздравление осталось позади.

– Поздравляю с дебютом! – услышала она рядом и обернулась на голос. Немного сбоку, где некоторым временем раньше стояла Кара, появился Террин.

За время отсутствия на острове он значительно изменился .Да и циклов прошло немало, в этом Ярет был прав. Полжизни самой Кастии.

Она помнила худощавого длинного юношу, загорелого до черноты, который постоянно придумывал какие-то идеи и затевал разные авантюры, втайне одобряемые ее отцом. Лохматый, кудрявый,(и почему мальчишки так не любят стричься?), но весьма жилистый. Он тогда занимался борьбой с братьями, Вертом и наставниками из Храма, плавал, а точнее нырял в Северной бухте, и даже ранним утром бегал по песку на пляже.

Утром она тоже его видела, когда он преподнес ей тот великолепный, поражающий восприятие подарок, но разглядывать было сначала некогда, а потом – неудобно. Особенно, после выходки Ярета. Кстати, а где он? Кастия огляделась и не увидела брата. Очевидно, он тоже отлучился.

Теперь же перед ней стоял молодой мужчина. Не такой громоздкий и объемный, как ее старший брат. Девушка улыбнулась, забыв стеснение, при мысли, что Верт опасался, что ушлый друг вернется сильнее его, а потому поднажал и накачал мышц больше необходимого.

Террин же был худощавым, высоким, широкоплечим с развитой фигурой, которую она вполне могла оценить, сравнив не только свои учебные пособия, но и соседских парней, с удовольствием щеголявших без рубашек и игравших мышцами, привлекая окрестных девчонок. Разумеется, с целью дальнейшего более близкого знакомства в соседних же знаменитых рощицах. И были такие, кто соглашался. Их, кстати, среди дебютанток не было, распорядители отслеживали такие вещи, заставляя замеченных не там и в недолжной компании доказывать свою правоту в лечебницах.

А еще он стал привлекательнее. Кастия слегка смущенно улыбнулась, разглядывая сверху чисто выбритое лицо с твердыми и четкими чертами лица. Глаза под густыми темными бровями были по-прежнему очень светлыми, немного непривычными среди преимущественно кареглазых островитян. На губах играла улыбка, а вокруг глаз собрались тонкие морщинки. Девушка порадовалась, что ее давний знакомец не растерял своей улыбчивости, чтобы ему не пришлось там пережить.

Мужчина положил руку на положенном расстоянии от бедра Кастии на верх забора, слегка оперевшись на нее, и продолжил:

– Я уже и забыл, что на острове по-прежнему проводятся такие церемонии. Раньше мы с Вертом их часто посещали.

Кастия, пережившая днем потрясение, уже спокойнее отнеслась к утреннему недоразумению, а потому смогла ответить улыбкой на улыбку.

– Я помню это. Мама всегда очень ругалась на вас, считая еще совсем юными, – ответила она, кивнув.

– Мы такими и были, – сказал Террин, – но в те времена никогда бы такого не признали.

– А сейчас ты признаешь? – удивилась девушка.

– Сейчас меня уже никто не может загнать домой и заставить зубрить уроки, – засмеялся Террин, – поэтому можно признаваться во всем, что угодно.

– Ты нашел Верта? – поинтересовалась Кастия, припомнив, что утром мужчина несколько раз об этом говорил.

– Да, – кивнул он, – и поразился его размерам. Как я понял, он претендует на место главы артели.

– Да, – подтвердила Кастия, – папа готов передать власть. Верт очень достойно показывает себя.

– Он и раньше был таким, – сообщил Террин, – очень правильный и ответственный. Слушай, Кас, – он привычно произнес ее короткое имя, как когда-то давно в детстве, – твоя соседка засыпает.

Кастия кивнула, переведя взгляд на прикорнувшую девочку, чье тельце стало тяжелее. Санни, действительно засыпала, а родственников по-прежнему не наблюдалось поблизости. Беспомощно оглядевшись, девушка сказала:

– Она – еще очень маленькая.

– Это – дочка Кары, не так ли? Мама говорила, что она вышла замуж за Сорена, – сказал Террин, тоже разглядывая девочку.

– Ты знаешь Сорена? – удивилась девушка, думая, как же им спуститься со стены и куда запропастились родители.

– Конечно, мы учились вместе. И даже родственники по маме. Как же мне его не знать, – отозвался мужчина, заметив, что его собеседница встревоженно оглядывается, – Кастия, я видел, что дядя Хаид и тетя Ялма заняты беседой. Где Верт или Ярет?

– Где-то здесь, – растерянно сообщила она, – Я думаю, они задерживаются. Только вот Санни...

– Дейд и Левия приехали сюда не повозке, – неожиданно сказал Террин, – насколько я знаю, у них есть место. Ты и Санни можете поехать домой с ними. Я тебе помогу...

– Если это несложно..., – засомневалась девушка, – Мы не нарушим твоих планов?

Мужчина тихо засмеялся и протянул руки к девочке. Осторожно выудив ее из объятий Кастии, снял со стены и прижал к себе. Устроив заснувшую девочку у себя ан груди и придерживая ее одной рукой, он протянул вторую к Кастии.

– Давай, я тебя сниму с этого насеста, Рыжик? Ты, конечно, хорошо на нем смотришься, но тебе тоже пора домой, – сообщил он со смехом в голосе.

Кастия с сомнением поглядела на него и спросила:

– А ты удержишь? У тебя на руках Санни. Может, я сама потихоньку спущусь? Теперь же у меня свободны руки...

Мужчина хмыкнул.

– Я, конечно, не таких размеров, как твой старший брат, но тебя удержу. Поверишь? – он лукаво подмигнул, обхватывая одной рукой девушку за талию и осторожно снимая со стены. Качнувшись вперед, она схватилась за его плечи, стараясь не тревожить спящую девочку.

Почувствовав под ногами землю, девушка слегка покачнулась и немного отстранилась от мужчины, поднимая голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Да, – просто ответила она.