Психотерапевт

Глава 3

ВОСКРЕСНЫМ УТРОМ, ДОПОЗДНА ПРОВАЛЯВШИСЬ В ПОСТЕЛИ, мы спустились в сад и лежим рядышком в деревянных шезлонгах под оранжевым зонтом, который Лео нашел в гараже. Воздух — густой от пьянящего аромата жасмина; книга, которую я читаю, лежит у меня на груди. Я лениво поворачиваю голову к Лео. Он проверяет сообщения в телефоне и, почувствовав мой взгляд, переводит глаза на меня.

— Пол пригласил меня поиграть в теннис в следующие выходные, — говорит он. — А Коннор написал и напомнил о встрече общества жителей комплекса в четверг. — Он, положив телефон на траву, касается моей руки. — К счастью, я вряд ли успею вовремя вернуться из Бирмингема.

— Я в любом случае могу пойти, — бормочу я, прикрыв глаза и ощущая его руку.

— Я думаю, это больше для мужчин.

Мои глаза распахнулись сами собой.

— Ого, я и не знала, что, переехав сюда, мы вернулись в пятидесятые.

Лео, усхмехнувшись, перекатывается на бок. Голубая футболка задралась, обнажив полоску кожи над шортами.

— Я не виноват. Судя по тому, что сказал Коннор, потом все идут к нему на виски. Он занимается продажей виски и, очевидно, обладает потрясающей коллекцией.

— А женщины, конечно, виски не пьют, — сухо говорю я. Потом тянусь к нему поцеловать: я счастлива, что он такой расслабленный. — Когда уже эта твоя работа в Бирмингеме кончится?

— Через несколько недель, надеюсь, — улыбается он. — Скорей бы уже можно было возвращаться к тебе каждый вечер. С тех пор как ты впечаталась задом мне в капот на светофоре, я только об этом и мечтаю.

Я не могу удержаться от смеха:

— Зачетная попытка. Мы оба в курсе, что это ты в меня впечатался.

— Я не впечатывался! — возмущается он и тоже смеется. — Я тебя только тюкнул, и то совсем чуть-чуть!

Так оно и было, тогда я даже не стала выходить из машины и проверять, тем более что стоял сырой и промозглый январский день. Но Лео подошел к моей машине, постучал в стекло и, стоя под дождем, жестами попросил открыть окно.

— Примите мои глубочайшие извинения, — произнес он.

Капли дождя катились по его лицу. Светофор зажегся зеленым, машины вокруг тронулись; он наклонился, и я увидела зелено-карие глаза, которые умудрялись смотреть одновременно и виновато, и восхищенно.

— Ничего страшного, — заверила его я. — Правда, я почти ничего не почувствовала.

— Ну как же? — отозвался он. — Я наверняка что-то повредил, хоть немножко.

— Все в порядке, честно. — Мне нравилось, что его мокрые от дождя волосы прилипли ко лбу, нравилась едва заметная щетина на подбородке; и мне захотелось, чтобы он действительно что-то повредил и у меня был бы повод продолжить разговор. Возможно, стоит все-таки проверить. Я отстегнула ремень безопасности. — Если вам так будет спокойней, давайте посмотрим?

Я обошла машину, подняв от дождя воротник пальто, и наклонилась, разглядывая бампер и микроскопические царапины, которые, вполне возможно, и так уже там были, потому что несколько недель назад я въехала задом в прицеп-коневозку моей подруги Дебби.

— Внутри могло что-то повредиться. Могу я дать вам свои контакты на случай, если у вас по дороге отвалится бампер?

Я улыбнулась:

— Ну, если вы настаиваете.

— Настаиваю. — Он достал из бумажника визитку и протянул мне. — И могу я также настоять на том, чтобы и вы дали мне свою визитку — на случай, если ваш бампер отвалится, а вы из деликатности мне не скажете?

Лео Кертис, прочитала я на карточке. Риск-менеджер.

— У меня нет визитки. Могу дать свой номер телефона, — ответила я.

В тот же вечер он мне позвонил:

— Хотел убедиться, что не было какого-нибудь отложенного эффекта.

— Я в порядке, машина тоже в порядке, — заверила я.

— Тогда мы могли бы отпраздновать это вместе, — предложил он, и я прыснула со смеху. — Могу я пригласить вас на ужин?

— Думаю, это не совсем удобно, — ответила я с сожалением.

Повисла неловкая пауза.

— Простите, я должен был догадаться…

— Нет-нет, я не то имела в виду, — торопливо прервала я. — Просто по вашей визитке я предположила, что вы живете в Лондоне. А я — в Восточном Сассексе. Встретиться за ужином не так просто.

— Не переживайте. Машина есть, можно доехать. Скажите, есть где-нибудь неподалеку от вашего дома хороший ресторан, куда я мог бы пригласить вас в качестве извинения за то, что врезался в вашу жизнь?

— Представьте себе, есть.

Вот так все и началось.

Лео кивает на мой мобильник:

— Кто-нибудь тебе написал? Или я их фаворит? — подкалывает он.

Я слегка раздражаюсь, но лишь из-за того, что Тамсин была так неприветлива.

— Только Кара. Поблагодарила за вечер. Очень мило с ее стороны — она ведь и так уже написала в вотсапной группе, как и все остальные. Они тут все прямо очень вежливые. Видел, сколько открыток «С новосельем» нам надарили? Я их в гостиной расставила, на каминной полке.

— Видел. Думаю, они там теперь надолго, — прибавляет он с улыбкой, намекая на то, как я по сто лет не убираю открытки к Рождеству или дню рождения.

— Наверное, это странно, но люди обычно так заботливо выбирают эти открытки, что я не могу просто взять и выкинуть их в ведро.

Потянувшись, встаю.

— Куда ты? — спрашивает он, лениво протягивая ко мне руку.

— Сделаю салат к стейкам.

Лео удовлетворенно вздыхает:

— Звучит соблазнительно.

Я проснулась от какого-то резкого движения. Лео сидит в постели.

— Кто здесь? — громко кричит он в ночной тишине.

Уже поздно, во мраке нашей спальни сгустились тени.

— Что такое? — шепчу я.

Кажется, что я спала минут десять. Который вообще час? Я тяну Лео обратно на постель, но он нетерпеливо сбрасывает мою руку.

— Тут кто-то был, — говорит он резко, тревожно.

— Что? — Сердце выскакивает из груди. Я сажусь, уже полностью проснувшись от всплеска адреналина. — Где?

— Здесь, в спальне. — Он нашаривает выключатель ночника, и белый искусственный свет тут же ослеп­ляет меня. Я зажмуриваюсь, потом поспешно оглядываю комнату. Никого, только встроенные шкафы с решетчатыми дверями и кресло в углу с ворохом одежды.

— Ты уверен? — с сомнением спрашиваю я.

— Да!

Я, приподнявшись на локте, пытаюсь проникнуть взглядом сквозь приоткрытую дверь ванной, а мысль уже рисует картины: кто-то спрятался в душе, занеся длинный нож над головой. Лео, к моему ужасу, отбрасывает одеяло и спускает ноги с кровати.

— Куда ты?

Он стоит голый, весь напрягшись.

— Включу свет в холле.

Просунув руку сквозь приоткрытую дверь спальни, он нажимает выключатель на стене. Я прислушиваюсь в ожидании поспешных удаляющихся шагов кого-то, потревоженного светом, заливающего теперь всю площадку и лестницу.

Ничего.

— Позвонить в полицию? — спрашиваю я, хватая телефон с зарядки.

— Подожди. Надо убедиться, прежде чем что-то предпринимать. Я пойду проверю ту спальню.

Я выскакиваю из кровати, набрасываю халат и встаю у Лео за спиной. Под его защитой я чувствую себя менее уязвимой, но сердце все равно бешено колотится.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Оставайся тут и, если услышишь что-нибудь, звони в полицию.

— Подожди. — Я бегу в ванную, быстро проверяю, что там никого, и хватаю лак для волос. Снимаю крышку и даю баллон Лео. — Если кого-то увидишь, брызни ему лаком в глаза, чтобы ослепить.

В другой ситуации он бы посмеялся: абсолютно голый мужчина со спреем в качестве оружия. Но сейчас он берет баллон и, продвигаясь по площадке, держит его наготове, положив палец на распылитель. Я смотрю, как он проверяет гостевую спальню, потом кабинет. От страха у меня мурашки бегут по коже, и я готова в любой момент набрать 999.

— Никого! — кричит он. — Проверю внизу.

— Осторожней! — отвечаю я и после паузы спрашиваю: — Видишь что-нибудь?

Он не отвечает; я подхожу к перилам, смотрю вниз, в холл, и вижу, как Лео скрывается в гостиной. Через несколько минут он возвращается.

— Окна и двери заперты, никаких следов проникновения.

— А ты точно кого-то видел? — спрашиваю я, когда мы возвращаемся в спальню.

— Да… или нет… не знаю, — признается он. — Просто было чувство, что в комнате кто-то есть.

— Может, тебе приснилось.

Вид у Лео немного сконфуженный; он опускает баллончик с лаком.

— Может быть. Прости. Не хотел тебя пугать. Который, кстати, час?

Я смотрю в телефон.

— Три пятнадцать. Тебе надо поспать, вставать уже через три часа.

Мы залезаем обратно в постель, и он быстро засыпает. Я лежу без сна, радуясь, что Лео рядом, и вспоминая, сколько раз я в Харлстоне пугалась ночью от звуков, отдававшихся по всему коттеджу. Как хорошо, что Лео рядом, что больше я не должна справляться со всем одна. Та авария, когда Лео въехал в зад моей машины, — лучшее, что случалось со мной за долгие годы.

— Знаешь, это ты сама впервые хоть кем-то заинтересовалась, — ответила Дебби, когда я рассказала ей.

Она не ошиблась. К тридцати пяти годам я успела побывать в трех относительно долгих отношениях, однако все они развалились — не резко, а постепенно, невнятно, сама не знаю как. Я уже начала думать, что в принципе для них не создана. Конечно, меня огорчало, что я, возможно, так и не найду того, с кем могла бы провести остаток жизни, однако трагедии в этом я не видела. Но как только появился Лео, все изменилось.

Через полгода еженедельных встреч — Лео жил в своей квартире в Лондоне и приезжал в Харлстон только на выходные — мы оба уже хотели какого-то развития. Однажды вечером мы отправились ужинать, и, когда Лео заказал шампанское, я запаниковала от мысли, что он, возможно, хочет сделать предложение. Мы ни разу не заговаривали о женитьбе, и я не хотела все портить заявлением, что мне нужно время подумать. Пока официант сражался с пробкой, я подумала, что, наверное, стоит согласиться. Провести оставшуюся жизнь с Лео в Харлстоне неожиданно показалось отличной перспективой.

— Элис, я хочу тебя кое о чем спросить, — сказал Лео, когда бокалы были наполнены. — Я хочу видеть тебя каждый день, а не только по выходным. — Он сделал глубокий вдох: — Ты переедешь ко мне?

Переехать? В смысле в Лондон?

— Я уж подумала, ты меня замуж хочешь позвать, — пошутила я, скрывая смущение.

Он коснулся моей руки.

— Я люблю тебя, но я никогда не верил в брак. И уже не поверю, в моем-то возрасте. Ни одного счастливого женатика не встречал, и потом, это всего лишь бумажка. Мы из-за нее не станем сильнее любить друг друга.

— Я не то имела в виду, — ответила я, делая глоток шампанского. — Я счастлива и без этого. Но когда ты сказал переехать, ты имел в виду — в твою квартиру в Лондоне?

— Да.

Я не могла дать ему тот ответ, которого он, очевидно, ждал. Хоть мне и бывало временами одиноко в Харл­стоне, все же это единственное знакомое мне место. Нигде больше я не жила. Здесь мои друзья. Здесь моя жизнь.

— Я могу подумать? — спросила я.

— Только не очень долго, — улыбнулся он. — Хочу, чтобы мы всегда были вместе, не только по выходным.

Мне удавалось избегать темы переезда в Лондон до тех пор, пока полгода назад у Лео не начались рабочие поездки в Мидлендс. Он не то чтобы поставил мне ультиматум, но спросил, не хочу ли я перебраться на север. Я поняла, что должна в чем-то уступить, если хочу быть с ним. А я хотела. Работать я могу из любого места, а он нет. Если что, в Харлстон из Лондона можно сравнительно быстро попасть с вокзала Кингс-Кросс. Вот только мне хотелось жить в зеленом районе, и мы договорились, что Лео продаст свою квартиру, я продам свой коттедж и мы найдем какое-нибудь жилье с садом, и чтобы рядом был парк. Так он сможет закончить свою работу в Мидлендсе — будет ездить туда с понедельника по четверг, а пятницу, субботу и воскресенье проводить в Лондоне со мной. Наш новый дом, моя новая жизнь.

Тут моя мысль перескакивает на реплику Лео, сказанную в субботу после вечеринки: что нам больше никто не нужен. Честно говоря, мне в голову не приходило, что он желает быть исключительно и только наедине со мной, круглые сутки, семь дней в неделю. Хотя он и правда человек очень замкнутый и мастер уходить от ответов на слишком личные вопросы. Когда я пытаюсь объяснить, что он интересен людям, Лео отвечает, что они бесцеремонны.

— Кто это был? — спросила я его однажды в пятницу после обеда.

Я стояла у окна в своем коттедже в Харлстоне, ожидая его приезда из Лондона. Из-за жуткой погоды — шел снег, потом все заледенело — он выехал в полдень. Когда он вышел из машины, неизвестно откуда появилась какая-то женщина и заговорила с ним. Лео пытался от нее отделаться, но она не отставала, и я отчетливо слышала, как он попросил оставить его в покое.

— Спрашивала, каково это — жить в деревне, — произнес он в ответ на мой вопрос непривычно раздраженным тоном.

Наши отношения тогда только начинались, и я небрежно предположила, что это его бывшая. Однако Лео, как я вскоре обнаружила, ненавидит, когда вторгаются в его личное пространство. Потому у него и нет близких друзей — за исключением Марка, с которым он познакомился за два года до встречи со мной: тот выполнял для него какую-то работу. Я чувствую себя виноватой: я не согласна, что нам больше никто не нужен. Я люблю Лео, но мне и другие люди нужны — Дебби и остальные мои друзья из Харлстона. Они моя семья, и я без них уже скучаю. К счастью, тут, в Лондоне, у меня есть Джинни, жена Марка: она стала мне хорошей подругой и живет всего в нескольких милях, в Ислингтоне. И еще я надеюсь завести новых друзей тут, в нашем «Круге».

Я переворачиваю подушку, перетряхиваю, чтобы разровнять, потом смотрю на Лео, который натянул одеяло почти до макушки, и понимаю кое-что, чего до сих пор не понимала: я — это все, что у него есть. С родителями, которые, судя по его скупым рассказам, далеки от идеальных, отношения у него натянутые.

Он без конца что-то бормочет во сне, и меня вдруг охватывает порыв любви. Неудивительно, что ему хочется какой-то стабильности в жизни. Человека, на которого можно положиться.