Пуля всегда права

ГЛАВА 7

— Юрик, вот ведь грех-то какой, спички кончились! Нету у тебя?

— Зажигалка, тетя Маша. Вот, возьмите. — Филатов вручил соседке одноразовую зажигалку. Он только что вернулся к себе после того, как отвез Костю домой, на Патриаршие пруды.

— Вот спасибо, Юрик. А то в магазин бежать… Кстати, тебе от Кати привет. Звонила, спрашивала, как ты.

— А-а, спасибо. Я ей перезвоню…

За всю последнюю неделю десантник не выпил ни грамма. С самого утра он должен был отвезти в школу Васнецова-младшего, после обеда забрать его и в соответствии с планом парнишки или заниматься с ним самому, или везти в школу Пака. Закадычных друзей у Кости не было, приятели посещали те же учебные заведения, а девочка, с которой он дружил, уже две недели была в отъезде — после жестокого гриппа родители решили свозить ее в место с климатом более благоприятным, чем мокрая мартовская Москва. Так что пока их поездки фактически ограничивались всего двумя школами, в одной из которых Костик сражался с иксами и игреками, склонениями и спряжениями, а во второй учился всему, что дал человечеству благословенный Восток.

Несмотря на просьбы Кости, Филатов отказывался знакомиться с Паком, резонно полагая, что двух Учителей у одного отрока быть не должно. Имелось в виду слово «Учитель» с большой буквы, то слово, что впечатывается в память едва ли не с младенчества, а потом служит единой направляющей в судьбе человека, избравшего для себя судьбу Ученика (опять же с большой буквы). У Филатова такого Учителя не было. Он постигал другую школу — школу советского десанта; его наставниками были офицеры, прошедшие огонь и воду, песок и джунгли Афганистана и Анголы. Лейтенант Фил никогда не сомневался в правоте своего пути — его путь был прям, как стрела, и свернуть в сторону его не заставил бы никто. Тем более что за последние годы он научился чувствовать ложь — единственную составляющую Вселенной, которую он ненавидел всеми фибрами души. И тех, кто ему лгал, он карал жестоко.

— Юрий Алексеевич, сегодня у меня никаких планов. Вы можете или поехать домой… Или, может быть, подеремся?

— Костя, драки, по всей видимости, сегодня не будет, — ответил Филатов. — Понимаешь…

— Личные планы?

— Ну, как тебе сказать…

— Да ладно, у меня тоже они будут… Только Оля приедет…

Филатов улыбнулся. Он уже знал, что Оля являлась внучкой знаменитого политика эпохи Перестройки и она должна была вернуться из Флориды в Москву в ближайшие дни. И вот тогда его свободное время, особенно по вечерам, оказывалось под большим сомнением. Как и личная жизнь. Ее предполагаемая главная героиня, Катя, родственница соседки Филатова тети Маши, могла этого не понять. Но Филатов надеялся ее убедить в том, что «надежды юношей питают» и страсть тринадцатилетних подростков не может продлиться долго. Хотя как знать… Костя был не по годам ответственным парнишкой.

…Филатов прекрасно понимал, что на самом деле никакие спички запасливой тете Маше были не нужны. Она специально выловила его, чтобы напомнить о существовании Кати, которая уже несколько месяцев — со дня случайной встречи — сохла по нему и чуть ли не каждый день расспрашивала про Юру свою тетушку. Та, будучи особой не болтливой, не распространялась о том, что Филатов в последнее время капитально запил. Во-первых, она трезво рассудила, что кто сейчас не пьет, а во-вторых, знала Филатова как волевого мужика. Такие под заборами не валяются и в вытрезвителе не ночуют. В свою очередь Юрий тоже запомнил очень симпатичную девушку и, поскольку под неким благовидным предлогом тетя Маша дала ему Катин телефон, уже несколько раз звонил ей. Пока дело ограничивалось дружеским трепом, но Филатов, который никогда не был равнодушен к женщинам, понимал, что вскоре от слов придется перейти к делу. Возможно, даже сегодня, поскольку вечер выдался свободным.

Катя жила в Выхино, чуть ли не на другом конце огромного мегаполиса, в который превратилась Москва. Поэтому Филатов не стал использовать служебное положение и, испугавшись обычных в такое время пробок, оставил джип на стоянке, а сам отправился к метро. Предварительно он позвонил девушке и уточнил, нет ли у нее на сегодня каких-нибудь собственных планов. Таковых не оказалось, в чем, в общем-то, бывший десантник и не сомневался.

— Привет, Катюша, — поздоровался Филатов, с удовольствием наблюдая за ее реакцией на огромный букет хризантем, купленный по дороге.

Девушка улыбнулась ему поверх цветов:

— Здравствуй. Заходи.

Маленькая квартирка Кати, жившей на втором этаже панельной «хрущевки», своей планировкой не отличалась от квартиры самого Филатова. Но не избалованный жилищными условиями десантник сразу уловил разницу между холостяцкой «берлогой» и этим девичьим «гнездышком». Впрочем, такому «медведю», как он, вполне подходила и берлога, а в «гнездышке» он мог и не уместиться. И сказал первое, что пришло в голову:

— Ласточка…

— Почему? — удивилась девушка.

— Ты похожа на ласточку, — пояснил Филатов, — которая в гнезде. У нее, наверное, так же уютно.

— Ну, Юра, я в ласточкином гнезде не бывала, — усмехнулась Катя, ставя цветы в тяжелую хрустальную вазу. — Ну а если тебе здесь уютно, я только рада.

Филатов казался гигантом рядом с хрупкой, невысокой девушкой с короткой стрижкой, одетой в узкое, доходящее лишь до середины бедер светло-салатовое платье. Она была в нем очень соблазнительна, это Юрий отметил сразу.

Разливая по бокалам шампанское, принесенное с собой, Филатов исподтишка наблюдал за Катей и, к своему удивлению, понял, что она его стесняется. Это еще больше распалило его, хотя десантник и недоумевал — Катя не выглядела девственницей, скорее наоборот, вела себя раскованно, в меру кокетливо… И все-таки Юрий чувствовал, что она как-то напряжена, чего-то ждет… Но не так, как женщины ждут недвусмысленного предложения мужчины, знака, после которого все становится ясным. Тут что-то было не так. И все-таки, когда Филатов почувствовал, что пришло время, он протянул руку, отвел со щеки Кати непослушный локон каштановых волос и посмотрел ей прямо в глаза. И прочитал в них согласие.

После того как все произошло, он тихо спросил у нее:

— Почему ты не сказала, что у тебя это первый раз? Я был бы осторожнее…

Катя, крепко прижимаясь к нему, ответила:

— Ты лучше всех на свете, Юрочка. Подожди, я отдышусь немного и все тебе объясню…

История ее была немудреной. Девушка рано лишилась родителей — отец ударился в бега, когда ей не было и десяти лет, а мать, которая доводилась племянницей тете Маше и работала бухгалтером какой-то фирмы, два года назад крупно подставили и посадили на четыре года. Доказать ничего не удалось. Катя, которая училась на первом курсе экономического факультета, осталась без средств к существованию. Ей пришлось бросить учебу и устроиться администратором в ресторан.

— Ты понимаешь, Юра, — говорила Катя, — там публика очень крутая. Воры, одним словом. Лишнего себе не позволяли, но за эти два года… Короче, девушке трудно на такой работе. Я имею в виду…

— Я понимаю, Катюша, — прервал Филатов.

— Я тогда ходила с парнем, Вова его звали, — продолжила Катя. — Он в милиции служил, сержантом. Вроде и неплохой пацан, и со мной нормально обращался, но один раз я случайно его увидела на улице, как он с какой-то бомжихой разбирался. Он ей все лицо раскровянил, представляешь? А его напарник еще и дубинкой огрел… Они меня не видели. А я просто потом не могла с ним, все это лицо бомжихи перед глазами стояло. Он до сих пор звонит, так и не понял, почему я с ним порвала отношения. А тут ты появился. Прости меня, Юрик, но… Когда я тебя увидела, сразу решила: ты будешь моим первым. В любом случае. А что дальше — как Бог даст. Захочешь быть со мной — пылинки с тебя сдувать буду. А нет — держать не стану. Вот так.

Филатов закурил, глядя в потолок.

— Дай и мне, — попросила Катя. — Я курить начала, когда с Вовой рассталась. До этого он не разрешал. Ты… не против?

Юрий протянул ей пачку сигарет. Затянулся, выпустил вверх струю дыма и спросил:

— А если ребенок будет?

Катя от неожиданности приподнялась:

— Юра, ты что? Какой ребенок?

— Ну… Если у нас с тобой…

— Дурачок. Ну куда мне сейчас ребенка? Не бойся, не будет ничего.

Филатов молча поднялся и начал одеваться.

— Ты… Обиделся?

— Я не мальчик, Катя. Я просто не представляю, что мне сейчас делать. Жениться на тебе? Так ты со мной наплачешься, я ведь мужик проблемный. Ты просто меня не знаешь. Я ведь вечно в истории влипаю.

— Ну и что? — искренне удивилась Катя. — А я на что? Я вполне могу тебя из этих историй выпутывать. Женщина для того и создана!

— Наивная… — пробормотал Филатов, присаживаясь к столу и наливая в бокалы шампанское. — Женщина создана как раз для обратного. Ну, да ладно. Вопрос в другом. Я как-то себя женатым и не представлял никогда. А ведь скоро пятый десяток разменяю. Ты меня почти на двадцать лет моложе, так ведь?

— Юрочка, поверь, это для меня ничего не значит, — серьезно ответила Катя. — Позовешь в ЗАГС — пойду. А не позовешь — все равно я тебя никогда не прогоню.

Филатов поднялся, подошел к дивану, на котором лежала Катя, и крепко поцеловал ее.

— Юрий Алексеевич! — Костя как ошпаренный выскочил из подъезда. — Оля приехала! Может, я сам к ней схожу? Отец ничего не узнает!

— Нет уж, друг любезный, — отвечал Филатов, протирая ветровое стекло джипа. — Я за тебя отвечаю как-никак. Ты у нас каратист изрядный, но против лома…

— Ага, нет приема, окромя другого лома! — Костик Васнецов за словом в карман не лез. — Юрий Алексеевич! Ну, честное слово, мы во дворе с ней посидим, чтобы родителям глаза не мозолить…

— Во сколько вы встречаетесь? — спросил Филатов.

— В семь вечера. Сегодня же суббота, завтра занятий нет, а у вас завтра выходной…

— Костя, ты не понял, я ничего не имею против. Только я буду сидеть в машине поблизости. Если что — нажмешь на кнопку…

Васнецов-старший решил подстраховать сына всеми возможными способами. По его заказу откуда-то привезли специальный перстень-передатчик. Стоило нажать на камень — и в машине раздавался сигнал тревоги. Мощности передатчика хватало на километр. Правда, он был Косте великоват и все время норовил слететь с пальца.

— Ладно, я съезжу пообедаю. У тебя, надеюсь, до семи никаких планов на выезд?

— Не-е, я дома буду, мне фильм классный достали, «Вместе» называется.

— Это про хипов, что ли?

Костя уважительно посмотрел на своего телохранителя:

— Ну да… А вы смотрели? А то можно вместе.

— Я смотрел, Костик. Не все ж мне кулаками махать да на курок нажимать, иногда стоит и к мировой культуре приобщиться. Ну, беги. В шесть я буду на месте.

Около семи Филатов высадил Костю у подъезда недавно отремонтированной шестиэтажной «сталинки», где жила Оля вместе с родителями.

— Минут через двадцать мы выйдем, вон там, в беседке, посидим, — пообещал мальчишка, набрал номер на циферблате домофона, сказал: «Это Костя, откройте, пожалуйста» — и исчез в дверях. Филатов развернул «Комсомолку» и углубился в очередную статью Пескова. Читать про зверюшек он любил.

Буквально через минуту сигнал мобильника заставил его отложить газету.

— Юра! — послышался плачущий женский голос. — Это Катя. Спасай, он меня убивать собрался!

— Кто? — не понял Филатов.

— Да Вовка, ну помнишь, я тебе говорила… Он пьяный, ломится!

— Блин… Сейчас еду…

Филатов обложил про себя матом всех пьяных ментов города Москвы и окрестностей и набрал номер Костика.

— Костя? Меня срочно вызвали по делу. Человеку надо помочь… Ну, форс-мажор, понимаешь? Буду через час. Дай мне обещание, что до моего приезда из квартиры ни ногой… Хорошо, я на тебя надеюсь. — Филатов выехал со двора.

Давненько Филатову не приходилось нарушать правила дорожного движения и одновременно произносить столько идиоматических выражений. Для того чтобы доехать до Катиного дома, ему понадобилось всего полчаса — к счастью, пробки к этому времени рассосались и лишнего времени он не потратил. Бывший таксист, Москву он знал, как свой — чаще всего пустой — карман, срезал углы, где мог, проезжал на «кирпичи», кого-то подрезал… Машину он водил как бог, после продолжительной пьянки более-менее восстановился и не боялся, что зацепит пешехода. Тем не менее, когда он резко затормозил у Катиного подъезда, было около восьми часов. Взбежав на второй этаж, он сразу же увидел взломанную дверь квартиры, правда плотно прикрытую и чем-то, видимо, подпертую изнутри. По дороге он несколько раз набирал Катин номер, но в трубке слышались короткие гудки… Времени на раздумья не было, и десантник в прыжке доломал несчастную дверь.

Вместе со стулом, подпиравшим ее, дверь вылетела в прихожую, слетев с хлипких петель. Филатов, который не ожидал встретить сколько-нибудь существенного — для него — сопротивления, влетел в комнату и увидел Катю, скорчившуюся в уголке дивана. Девушка тихо плакала, стыдливо прикрываясь разорванным халатом. На кухне раздался какой-то шум, и Юрий сунулся туда. Из-за стола, на котором стояла выпивка и закуска, поднимались двое коротко стриженных парней. Наметанным взглядом Филатов оценил военную выправку обоих и ринулся в бой.

Парни тоже оказались не из робкого десятка. Юрий узнал приемы, которым обучают ментов специально для драки в ограниченном пространстве.

Но — было одно «но»: их учили нападать, а не защищаться.

— …Мне искренне жаль, — сказал Филатов, когда превратившаяся в подгоревший блин физиономия стоявшего ближе к нему парня сползла с почему-то включенной горелки газовой плиты. — Может быть, вы объясните мне, что тут происходит?

— Козел е…й! — заорал оставшийся «на плаву» «боец» и сделал выпад левой ногой.

Филатов, улыбнувшись, — он вообще был улыбчивым человеком — перехватил эту ногу, обтянутую не очень приятно пахнущим носком, и крутанул по часовой стрелке. Владелец несвежих носков завертелся штопором и, совершив полный оборот, опустился на стол, своим телом подминая бутылки и пластиковые упаковки неких деликатесов. Филатов аккуратно ударил его локтем в копчик и стащил со стола, сожалея о несчастной женской доле, — Кате предстояло убирать кухню после всей этой потасовки.

— Ну?.. — спросил Юрий, поняв, что сознание коротко стриженный не потерял. И тут на пороге кухни появилась Катя.

— Это он, Володя… — произнесла она спокойно. — Ты его…

— Выйди, Катюша, — не оборачиваясь, произнес Филатов. — Подожди в комнате.

Катя не стала возражать.

Филатов посмотрел на часы. С этими «джентльменами» решать нужно было быстро, его отсутствие на посту затягивалось.

— Ну что, коллег твоих вызвать? — спросил Юрий. — Которые из «внутренней безопасности»… Или сами решим вопрос?

— Ты кто? — со стоном спросил возлегший пузом на стол и до сих пор не решавшийся пошевелиться мент.

— Феликс Эдмундович Дзержинский, — холодно ответил Юрий. — Сказать тебе честно, кастрация — самое маленькое наказание для таких уродов, как вы.

— Сколько?

— Что — «сколько»? — не понял вначале Филатов. — А-а… Вон отсюда, скотина поганая, и приятеля своего прихвати. И еще. Если я еще раз услышу от Кати, что ты появился на горизонте — я тебя не сдам в «СБ». Я тебя, милок, очень-очень сильно побью. Так побью, что ты никогда больше не будешь способен… сам знаешь на что. Линяй отсюда.

Если бы Филатов провел более профессиональный допрос «пленного», он смог бы избежать очень многих неприятностей в дальнейшем.

— Катя, они больше не появятся, — сказал Филатов, обнимая девушку. — Забудь. Их больше нет. И не было.

— Ты потом приедешь?

— Приеду. Только Костика отвезу…

Филатов проследил за тем, как Вова грузил своего напарника в стоявшую около подъезда «пятерку», затем сел за руль джипа и тронулся по направлению к Рублевскому шоссе, где оставил Костю в обществе его подружки.

Он был спокоен. В его голове не укладывалось то, что женщина, даже если ей исполнилось всего лишь тринадцать лет, может изменить все расчеты сорокалетнего мужчины…

— Кость, а Костик, пойдем погуляем, а? Ну никто нас с тобой не украдет, правда! — Оля никак не могла понять, что ее друг не боится каких-то маловероятных в этом районе бандитов, а просто уважает своего охранника и поэтому не хочет поступать вопреки его воле. Тем более что он обещал.

— Оля, давай лучше дождемся Юрия Алексеевича, — попытался протестовать Костя. Но, судя по всему, безуспешно. Девчонка была настроена агрессивно, а охрану не переваривала органически, и тем накачанным парням, которых периодически приставлял к ней отец, известный политолог, приходилось не сладко. Охранники Оли долго не выдерживали и просились на более спокойную работу, нежели сопровождение капризной тринадцатилетней дамы, подрастающей представительницы московского бомонда.

— Да кто он такой, этот Юрий Алексеевич? Гагарин недоделанный! Он что, совсем тебя за пояс заткнул?

Девочка еще не знала, какие отношения связывают ее кавалера с телохранителем. Поэтому Костя счел нужным примирительно заметить:

— Насчет Гагарина не знаю, в космосе он пока не был, но, если бы пришлось заключать пари на него и взвод спецназа, я бы поставил на него.

Оля фыркнула:

— Ну и что, мои охранцы тоже неплохо дерутся. Так что, мне у них задницу лизать после этого?

Васнецов-младший поморщился:

— Откуда ты этих «словей» набралась, интеллигентка? Ты еще начни по фене ботать, как браток на разборке…

— Васнецов, мое терпение сейчас лопнет. Если ты и дальше собираешься сидеть в гостиной и жевать сопли…

— Мы вполне можем перейти в твою комнату, — резонно заметил Костя.

— Ага, чтобы потом моя любезная бабушка выговаривала мне, что «гостей лучше принимать в гостиной, а в личных апартаментах нужно спать и заниматься»? — последнюю фразу она произнесла в точности как ее бабушка, особа весьма экстравагантная, у которой, по выражению Оли, «крыша съехала на этом глупом этикете».

— Ну и что, корона спадет? — перешел в наступление Костя. Впрочем, оно тут же захлебнулось.

— Ты вообще зачем ко мне приходишь? — задала девочка вполне риторический, но бьющий по мужской психике вопрос. Тем более по неокрепшей психике тринадцатилетнего подростка, не владевшего искусством давать соответствующие ответы на риторические вопросы.

— Ладно, пошли, — обреченно вздохнул Костя.

— То-то же, — вздернула носик девчонка и, оказывая милость побежденному, наградила его улыбкой. За эту улыбку Костик готов был на все. Или почти на все.

Двор был хорошо освещен, и только один его угол с притаившейся там беседкой тонул во мраке. Туда и направилась Оля, уже полгода знавшая, какие на вкус губы Васнецова-младшего. Но на этот раз поцеловаться им не удалось.

Как только дети вошли в беседку, из глубокой тени выступили фигуры двух крепких мужчин. Не медля ни секунды, они синхронно выставили вперед руки, и из них в лица Оли и Кости прыснули струи газа. Дети, так и не успев ничего понять, сразу же оказались в глубоком обмороке. Газ был из той же группы, которую применяли спецназовцы во время трагических событий «Норд-Оста». Правда, он был гораздо более низкой концентрации. Но этого ни Костя, ни Оля по понятным причинам не знали.

Не снимая пропитанные каким-то составом маски, закрывающие рот и нос, мужчины подхватили тело Кости и поволокли к едва заметной калитке в кирпичной стене, обычно запертой. На этот раз она была открыта. Невдалеке стояла машина «Скорой помощи». Через минуту Костя лежал на носилках, машина завелась и резко рванула с места. Похитители не заметили, что с пальца мальчишки слетело странного вида кольцо, на которое один из них наступил каблуком.

Филатов был в нескольких кварталах от дома, где он оставил Костю. Он уже совсем успокоился после стычки, как вдруг услышал со стороны приборной панели джипа какие-то необычные сигналы. Это ожил приемник, постоянно настроенный на волну, которую излучал охранный перстень-передатчик Кости. Десантник вдавил педаль газа до самого пола, еще надеясь, что дети просто балуются либо вызов случаен. Впрочем, он знал Костю как парнишку весьма ответственного, и потому надежда эта была не плотней тени от зимнего дерева… В такой тени он нашел Олю, которая еле слышно стонала, приходя в себя. Свет мощного фонаря, который держал в руке Филатов, скользнул по ее лицу и замер.