Путь Дракона

Баронесса Клара Каллиам

— Миледи, — сказал, кланяясь, дверной раб Тралгу.

— Доброе утро, Андраш, — сказала Клара, вытягиваясь во весь рост и изгибая спину. Не буду даже говорить, как хорошо снова вернуться в город. Я люблю находиться в своем владении, но дом там просто не создан для летнего солнца. Винсен будет… ты помнишь Винсена? Он пересмотрит привезенные нами вещи, можешь найти кого-то ему в помощь?

— Да, миледи. Полагаю, ваши сыновья в летнем саду.

— Сыновья?

— Капитан Барриат прибыл несколько дней назад, — ответил невольник.

— Джорей и Барриат под одной крышей. Да, это не слишком приятно.

Дверной раб улыбнулся.

— Хорошо, что вы вернулись, миледи.

Клара похлопала старика по руке, как только покинула душный и жаркий двор, и вступила в полутьму и прохладу их особняка. Она сразу увидела разбросанные вещи. Поникли стоящие в зале цветы в вазах. На полу, до сих пор не вымытом, лежал слой нанесенного ветром песка. Воздух был затхлым и душным, как бывает в помещениях, где несколько дней подряд не открывались окна. Джорей был слишком любезен с прислугой. Или же он вырос столь рассеянным, как его дорогой папенька. В любом случае, надо было что-то делать.

Она услышала голоса парней еще до того, как вошла в сад. Голос Джорея был выше, пронзительнее и более требовательным. Барриат же плевать хотел на его доводы, если считал их никчемными. С того времени, как Джорей научился говорить, эти двое вместе были как огонь и дождь, но целиком преданы друг другу. У Клары были точно такие же взаимоотношения с собственной сестрой. Никто, кроме меня, не вправе обижать ее, и только я буду портить ей жизнь. Любовь часто проявляется именно так.

Перед ступеньками, уходящими вниз, к летнему саду, она помедлила.

— Это просто наивно, вот почему, — сказал Джорей. — Ведь столько всего произошло, что они просто вцепятся друг в друга. Сейчас, когда уже не будет арендаторского собрания, мы получим новые зерна восстания? Если Северный берег на самом деле на краю очередного этапа непрерывных войн, отвлечется ли от нас Астерилхолд? И означает ли появление новосконструированных кораблей Халлскари увеличение числа пиратов в Эстинпорту и уменьшение его же в Таендаке? У тебя не получится взять то, что тебе нравится, и втиснуть это в другое. Мир намного сложнее, чем это.

— Выбор даже менее многочислен, нежели ты себе представляешь, брат, — сказал Барриат. Ты не найдешь тех, кто выступит против арендаторов или не поддержит Астерилхолда. Если тебе нужно одно, придется брать и другое. Ни одна семья не будет против смешанных браков, а также против торговли с Борджа. Король ведь не скульптор с новым камнем, который может сделать с ним все, что пожелает. Скорее он похож на того, кто пришел в мастерскую к скульптору, чтобы выбрать из предложенного.

— И ты считаешь, что принц — один из предполагаемых путей демонстрации его покровительства?

— Единственный, в котором есть смысл, — сказал Барриат. Если его величество окажет покровительство и материальную поддержку Даскеллину, и пошлет Астера взять опекунство над Маасом, он все еще будет говорить, что в долгосрочной перспективе королевство будет формироваться соответственно с позицией Мааса. Именно поэтому Иссандриан…

— Но если король…

Голоса звучали одновременно, ни один из мальчиков не слушал другого, а их аргументы сплелись в один уродливый узел. Клара вышла в сад, и уперла руки в боки, в притворном обвинении.

— Если так вы встречаете свою мать, то должно быть я вырастила вас с волками, — сказала она.

Ее мальчики улыбнулись, и подошли обнять ее. Возмужавшие, сильные, от них исходил запах мускуса и масла для волос. Казалось, только на той неделе, она могла взять их на руки. Они снова продолжили прерванный разговор, только сейчас, кажется, их словесная перепалка сосредоточилась на ней, и на том, что она лучше тех политиков при дворе. Клара лучезарно улыбнулась обоим и вошла в пышную зелень и бледные цветы летнего сада. Фонтан, по крайней мере, еще работал, вода омывала лицо задумавшейся над своим скудным нарядом бронзовой женщины-синнайки. Клара уселась на край фонтана, и начала стаскивать с себя дорожную куртку.

— Ваш отец, бедняжка, грыз себя, вернувшись домой, и для его и своей пользы, я приехала, чтобы создать хоть некое подобие нормальной жизни. Эти идиотские споры уже стоили мне добрую часть года, а мне просто необходимо увидеть дорогую Фелию.

Джори облокотился об увитую плющом стену. Со сложенными на груди руками, он стал похож на своего отца. Барриат присел рядом с ним, и засмеялся.

— Как я по тебе соскучился. Ни одна другая женщина не назовет первый за пять поколений вооруженный конфликт на улицах Кэмнипола идиотскими спорами, — сказал он.

— Мне жаль как дорогого господина Фаскеллина, так и всех, с кем случилось то, что с ним, — сказала резко Клара. — Но я, в отличие от тебя, не назову это ничем, кроме как идиотизмом.

— Мир, мама, мир, — сказал Барриат. — Ты, конечно же, совершенно права. Только это нечто такое, чего никто больше не признает.

— Ну, не представляю, почему бы и им не поступить так же, — сказала Клара.

— А отец знает, что ты собираешься обратиться к Маас?

— Знает, и прежде чем ты приступишь, могу сберечь твое время, так что, пожалуйста, не беспокой меня страшными сказками о господине Маасе, и всех тех ужасных вещах, которые он обожает делать.

Двое ее мальчиков переглянулись.

— Мама, — начал Джори, и она прервала его взмахом руки. Демонстративно повернулась к старшему сыну.

— Барриат, дорогой, полагаю, ты взял отпуск на флоте. Как там бедный господин Скестинин и та накрашенная мегера, на которой он так недальновидно женился?

Улицы города были битком забиты. Колеса экипажа стучали по булыжникам. На рынке мясники торговали мясом, а пекари хлебом. Осужденные за мелкие преступления соскребали дерьмо с переулков и тротуара, под охраной стражников, носящих королевские цвета, хоть и не совсем в его мундирах. Выстроившиеся вдоль дороги вишневые деревья щеголяли зелеными ягодами, реально грозившими покраснеть. Рабочие, висевшие над Разделом, ремонтировали и обслуживали те мосты, с которых их подвесили. Она не думала, что такое возможно, что город мог выглядеть как в лучшие времена, шуметь, как обычно, пахнуть, как обычно, и в то же время согнуться в три погибели под тяжестью страха. Она ошибалась.

Все проявлялось в мелочах. Торговцы слишком торопились, чтобы шутить, препираясь из-за очереди и права проезда, и общее для всех в городе угрюмое выражение лица, когда они думали, что за ними не наблюдают. Даже лошади пахли как-то иначе, разрез их огромных, водянистых глаз был слишком широким, и двигались они чуть пугливо.

Она решила взять портшез с открытыми бортами, четырех носильщиков и Винсена Коу для охраны. Что-то случилось с глазиком бедняжки перед самым отъездом из Остерлингских Падей, и синяк растекся желтым и зеленым по всей щеке. На нем был кожаный доспех со стальными шипами, оба меча и кинжал. Егерь бы в таком не щеголял, и с учетом недавней травмы, вид у него был вполне бандитский.

Особняк Фелдина Мааса имел общий двор с домом Иссандрианов. И те, и другие ворота были из одинаково аляповатого кованого железа, сами здания покрашены и украшены в таком богатом изобилии, что казались работой сошедшего с ума кондитера. Кертин Иссандриан, конечно, тоже был сослан, как и ее Доусон, и забрал всю семью и слуг с собой. Ее дядя Милус в молодости перенес удар по голове, и всю жизнь половина его лица была расслабленной и пустой. Этот двор напоминал Кларе о нем, вся суета и работа слева, и пустой, как смерть справа.

Клара стояла на парадном крыльце. На ней было лиловое платье с серебряным шнуром по всей длине рукавов и воротнику. На ней оно должно красиво смотреться. Клара отдала шаль лакею, и подошла к Фелии. Ее кузина взяла ее за руки, и натянуто улыбнулась.

— О, Клара, — сказала Фелия. — Словами не выразить, как мне тебя не хватало. Это был самый ужасный год. Входи, пожалуйста.

Клара кивнула привратнику. Это была не дартинайка, которую она привыкла видеть, а серьезный на вид мужчина-ясуру. Он не кивнул в ответ. Она прошла в относительно прохладную переднюю Маасов.

— Эй, ты! Стоять!

Клара обернулась, удивленная обращением в столь резкой манере, только чтоб увидеть, что замечание относилось к Винсену Коу. Ясуру был на ногах, его ладонь уперлась в грудь Винсена. Егерь вошел неестественно тихо.

— Он со мной, — сказала Клара.

— Никто не войдет с оружием, — зарычал раб.

— Ты можешь подождать здесь, Винсен.

— Со всем уважением, моя госпожа, — сказал егерь, не отрывая глаз от ясуру, — но, нет.

Клара прижала ладонь к щеке. Фелия побледнела, взмахивая руками как птица.

— Тогда оставь свои мечи, — сказала Клара. И обратившись к кузине, — Полагаю, мы можем положиться на законы гостеприимства?

— Конечно, — сказала Фелия. — Да, конечно. Конечно, можете.

Винсен Коу мгновение стоял молча. Клара была вынуждена признать, что Фелия была бы более убедительна, если бы не сказала это три раза подряд. Руки Винсена скользнули вниз, расстегнули пряжку, и передали привратнику пояс с находящимися в ножнах мечом и кинжалом. Ясуру взял их, и кивнул ему.

— По моему ты похудела с тех пор, как мы последний раз виделись, — сказала Клара, идя рядом с Фелией. — Ты себя хорошо чувствуешь?

Ответная улыбка была столь хрупкой, что треснула по бокам.

— Было так трудно. С тех пор как король отослал Кертина и Алана, ну, и вас, конечно. С тех пор все стало очень тяжело. Фелдин едва ли находит время на сон. Хочу, чтоб все это закончилось.

— Мужчины — сказала Клара, похлопав Фелию по руке. Женщина шарахнулась было в сторону, а после, когда до нее дошло, позволила прикоснуться к себе, и кивнула. — Доусон был вне себя. И правда, можно подумать, что настает конец света, так жадно он хватается за любую сплетню.

— Я люблю короля, и Бог свидетель, я лояльна трону, — сказала Фелия, — но Симеон так плохо со всем этим управился, правда ведь? Распря выходит из под контроля, а он отправляет людей в ссылку? Это только дает всем чувство, что происходит что-то ужасное. Так не должно быть.

Она свернула на широкий пролет хорошо натертой черной лестницы. Клара последовала за ней. С другого конца покидаемого ими зала до Клары донеслись о чем то спорящие мужские голоса, но слов было не разобрать. Один из голосов принадлежал Фелдину Маасу, второй она не смогла определить, хотя он и казался ей знакомым. Она встретилась взглядом с Винсеном Коу, и кивком показала на тот конец зала.

"Узнай, что сможешь".

Он покачал головой. "Нет".

Клара приподняла брови, но они уже дошли до лестничной площадки. Фелия проводила их в большую гостиную.

— Можешь подождать здесь, — сказала Клара в дверях.

— Как пожелаете, госпожа, — сказал Винсен Коу, и встал спиной к стене, словно часовой на посту, не делая ни малейшего намека, что собирается спуститься по лестнице, и все разнюхать. Это было крайне неприятно.

За время, прошедшее с прошлого визита Клары, отделку гостиной поменяли на красные с золотом тона, но возле окна все еще стоял низенький диванчик, на котором она любила сидеть. И, как у хорошей хозяйки, у Фелии была для нее готова трубка. Клара отсоединила изготовленную из кости и твердой древесины чашку, и забила ее щепоткой табака.

— Я больше не знаю, что мне делать, — сказала Фелия, сидя на диване. Она наклонилась вперед, зажав руки коленями, словно ребенок. — Я говорю себе, все не так уж плохо, но потом просыпаюсь в темноте среди ночи, и больше не могу заснуть. Фелдина никогда там нет. Он ложится в постель вместе со мной, но как только я засыпаю, возвращается к своим письмам и встречам.

— Трудные времена, — сказала Клара. Она раскурила трубку от тонкой серебряной свечи, поставленной для этой цели, и чтобы поглощать дым.

— Как ты знаешь, Кертин собирался принять принца в качестве воспитанника. Но сейчас, когда он в отъезде, все начали грызню за это. Мне кажется… Мне кажется, может быть назван Фелдин. Я могу помогать воспитывать принца. — Фелия хихикнула. — Можешь представить меня, воспитывающую принца?

— Астер — мальчик, — сказала Клара. — У меня три таких было. Самое трудное в воспитании мальчиков, это попытка держать подальше от них все бьющееся.

— Мужчины ничем не лучше, — сказала Фелия. — Никогда не задумываются о том, что могут разбить.

Клара пососала мундштук, и выдохнула облако сладковатого серого дыма, прежде чем заговорить снова.

— Вот ведь вопрос, правда? У нас проблема, и она перекинулась с нашего двора на Северное Взморье и Астерилхолд. Саракал и Холлскар, вероятно, взяли уже это на заметку.

— Знаю.

— В таком случае, дорогая, — сказала Клара беззаботно, — как нам решить эту проблему?

— Не пойму, почему все так озабочены. Были же столетия, когда Астерилхолд, Антея и Северное Взморье вместе служили Великим Королям. Все породнились через браки. Мы уже и так практически одно королевство. Если об этом подумать.

— Как верно сказано, — согласилась Клара, сидя рядом с кузиной. Фелия теребила платье кончиками пальцев, отрывая несуществующие нитки и волокна.

— Никак не пойму, зачем столько суеты вокруг наемников, и такого прочего. Кому это нужно? Выиграет хоть кто нибудь от противостояния? Не похоже на то, что мы уже практически одно королевство.

— Да, но пока есть один престол в Кэмниполе, а другой в Калтфеле, они будут грозить мечами друг дружке, — сказала Клара. — Этим то они и заняты, так ведь?

Фелия вздрогнула. Глаза ее округлились, а руки вцепились в колени так сильно, что кровь покинула пальцы. Уже интереснее. Клара прочистила горло и продолжила, делая вид, что ничего не заметила.

— Проблема состоит в том, как каждому дать возможность сохранить свою честь, не требуя от них слишком много. Знаю, что Доусон заставлял себя не видеть причины, пока не найден путь к ней, не связанный с тем, чтобы перед кем нибудь унизиться. Уверена, что Фелдин точно такой.

— Но он победитель. Фелдин считает себя победителем, и если принц приедет к нам жить…

Клара ждала.

— Знаешь, я восхищаюсь Доусоном, — сказала Фелия. — Он всегда был таким стойким. Даже когда он бывал груб с Фелдином, это было в большей степени от того, что Доусон живет по своим собственным меркам. Я никогда и не думала, что это от гнева или злости.

— Ну, я бы не заходила так далеко, чтобы называть моего дорогого муженька незлобливым, но я поняла, что ты хочешь сказать, да.

Фелия нервно хихикнула. Она сгорбилась, словно ожидая удара.

— Ты слышала, что Рания Хирен в положении? — спросила Фелия. Клара секунду подумала, и решила позволить кузине сменить тему.

— Ну вот, опять. В который уже раз?

— В восьмой, если считать родившихся живыми. Было три мертворожденных.

— Поражаюсь ее выносливости, — сказала Клара. — Да и муж ее человек определенных достоинств. Рания мне дороже всех, но после близнецов она начала немного напоминать швабру. Это не ее вина, конечно. Просто у нее кожа такая.

— Кстати, у меня точно такая же, — сказала Фелия. — С ужасом думаю, как буду выглядеть после первого ребенка.

— Ты молода, душечка. Уверена, твоя фигура останется прежней. Полагаю, будет грубо для меня спрашивать, какая конкретно работа ведется в этом направлении?

Фелия покраснела, но расслабилась. Постельные сплетни и проблемы женской плоти могут быть нескромными, но они уж точно безопаснее политики и слухов о войне. В течении часа Клара вела разговор ни о чем, всегда оставляя Фелии возможность вернуться к теме их мужей и угрозе, нависшей над городом, словно дым над пожаром. Ни в одном из случаев Фелия не воспользовалась предоставленной ей возможностью. Это говорило, что он немного не в себе.

Когда пришло время для отъезда, Клара обнаружила Винсена Коу, точно там же, где оставила, злящегося в одиночестве. Пока они спускались по лестнице, Фелия взяла Клару под руку, все больше прижимаясь к ней с каждым шагом; похоже визит успокоил ее настолько, насколько обеспокоил Клару. В дверях Винсен принял от ясуру свои клинки, в то время, как Клара обнимала Фелию на прощание. Носильщики привели портшез в готовность, а Клара забрала свою шаль у лакея. Когда они выехали со двора, остатки табака кончились, и Клара отдала себе отчет, что случайно стащила трубку у Фелии. Она выбила чашку о борт, с противоположной от Винсена стороны, чтобы пепел не попал на него.

— Полагаю, ты подслушивал? — спросила она, достаточно громко, чтобы перекричать шум на улице.

— Отнюдь, моя госпожа.

— Ох, Винсен, пожалуйста, — сказала она. — Я же не дура. Что тебе удалось услышать?

Через несколько секунд егерь пожал плечами.

— Почти все, моя госпожа. Она говорила немного тихо, пока обсуждала свои проблемы рождаемости, а вы смеялись над замечаниями о любовнице господина Соннена.

— В таком случае, ты слышал первую часть. О наших мужьях?

— Да.

— Почему, как ты думаешь, она обеспокоена тем, что Астерилхолд и Антея делят общую историю? Будучи "практически одним королевством"?

— Наверное потому, моя госпожа, что ждет, что они снова могут стать таковым.

Он взглянул ей в глаза, и выражение его лица — сдержанное, спокойное, мрачное, сказало ей, что они поняли друг друга. Независимо от кровных и брачных связей, прецедентов и политики, Антея и Астерилхолд никогда не объединятся, пока живы Симеон и Астер. А у Фелии и в мыслях не было сказать, что считает объединение возможным. Даже вероятным. А Астер, весьма вероятно, будет жить под ее крышей.

Кажется, из этого следует, что Фелдин Маас и его зарубежные покровители собираются убить принца Астера.

— Ну, — сказала Клара со вздохом. — Как много нужно, чтобы сохранить мир.