Путь Дракона - шаг 1. Планета поссов

Часть 3. Питомец. Глава 19. Вишня — в саду, а ты — на виду

Никаких взысканий за поведение у Изисада в итоге не было, но целую неделю Рой ходил пришибленный, из головы не шёл разговор с Кутхом. Барон же решил, что дракон сделал правильные выводы из наставлений и гордился своими талантами в воспитании.

На следующих визитах Рой стал замечать моменты, на которые прежде успешно закрывал глаза, и вскоре понял, что Кутх был прав, ему действительно повезло попасть именно к Глазавиду. Но желания «держаться» за барона не прибавилось, драконианец лишь решил не торопиться и собирать информацию.

Как-то они с Глазавидом заскочили по пути в Вялые Вуки. Незнаж воспринял умеренную вежливость драконианца как готовность помириться и заикнулся, что накопит денег и выкупит Роя обратно. Барон на это приподнял бровь и сообщил, что уже описал дракона в завещании и не собирается никому отдавать. Вудсвуд проводил их совершенно расстроенным. В экипаже Рой переспросил, серьёзными ли были слова про завещание.

– Разумеется. Когда придёт время, перейдёшь к старшему с основным поместьем и большей частью земель, – ответил Глазавид. – Кстати, сколько живут драконы?

– У нас дома лет двести пятьдесят, а здесь не знаю, сколько протяну.

– Какое удачное приобретение, – пробормотал барон, проигнорировав вторую часть фразы, – даже праправнукам достанешься. Так что не переживай, больше не попадёшь в дом с сомнительной репутацией, – это был выпад в сторону Вудсвуда. – Ты рад?

– Весьма польщён, – вздохнул Рой. Слабая надежда, что получится уговорить барона мирно отпустить дракона, растаяла как вечерний туман вдоль дороги, по которой они ехали.

* * *

Сезон визитов прошёл, барон с головой погрузился в дела, урожай и налоги, и Рой оказался предоставлен сам себе. В начале недели ему выдавали расписание, где и когда ожидается присутствие дракона. В остальное время разрешалось делать что хочешь и гулять где угодно в пределах усадьбы, а также по всем землям барона, если предупредить привратника, куда и как надолго направляешься. Главное было – пунктуально являться к завтраку, обеду и ужину. Как-то Рой опоздал на пару минут, и Глазавид вызвал его в кабинет, поставил в угол как ребёнка и прочитал нотацию о ценности времени. Это выглядело нелепо, но барон был совершенно серьёзен, и Рой на всякий случай стал везде приходить заранее. Драконианец успел заметить, что слугам обычно за первую оплошность доставались нравоучения или символические наказания, но за повторный проступок ждали менее приятные сюрпризы.

В остальном свободы было достаточно, можно было бы даже представить, что он просто задержавшийся гость… если бы не ошейник. Рой всё больше жалел об опрометчивом обещании не сбегать и ощущал себя как в клетке, пусть огромной, на несколько гектаров, может быть даже позолоченной, но клетке. В ней совсем не хотелось оставаться не то что до конца жизни, а даже до конца года.

Слоняясь без дела, Рой наткнулся на заднем дворе на сыновей Глазавида и, разумеется, произвёл фурор. Первым порывом было спастись бегством, но драконианца окликнула баронесса и познакомила с мальчиками. К счастью, Наслад и Манеп оказались хорошо воспитаны и довольно вежливо проявляли любопытство, хотя и не обошлось без «а можно на вас полетать?», но эту идею их мать не поддержала. Баронесса пригласила к себе на чай и предложила периодически заглядывать и общаться с мальчиками, мол, им будет полезно познакомиться с разнообразием мира. Рой подумал и решил, что это не такая плохая идея. Сначала они просто иногда возились, играли в «злого дракона, стерегущего сокровища», причём больше всего быть драконом любил Манеп. Потом Роя стали звать на женскую половину дома всё чаще. Как ни странно, института воспитателей и гувернёров здесь не оказалось, и баронесса, открыв для себя радость пары свободных часов, стала беззастенчиво этим пользоваться.

Как-то Рой начал читать братьям сказки из книг, а потом постепенно добавлять свои о том, как на небе живут счастливые драконы, у них нет ни слуг, ни хозяев, они учатся, сами выбирают себе занятия по душе, создают семьи по любви и так далее. Заодно поведал, что в других созвездиях живут разные разумные существа, у них отличаются порядки, но все так или иначе стремятся к прогрессу, справедливости и торжеству духовных ценностей.

Когда об этой просветительской деятельности узнал хозяин, он строго отчитал Роя за то, что смущает юные умы вредными идеями, и запретил приближаться к отпрыскам. Попытка отстоять право рассказывать хотя бы об обитаемости космоса без погружения в социальные устройства привела лишь к трёхдневной ссылке сборщиком на плантацию хлополей.

В штрафной секции за отдельным забором, куда отправляли за проступки, лишь на двух деревьях внизу оказалось много созревших узелков с нежным пухом, остальные хлополя или уже обобрали, или ещё не созрели. Четверо провинившихся успели поделить самые урожайные ветки и не собирались подпускать ещё одного работника, поскольку для получения обеда и ужина требовалось собрать норму. Рой не стал настаивать, понаблюдал за работой и понял, что все стараются собирать с земли или небольшой стремянки. Тогда он взлетел, уселся на одну из высоких веток и стал работать там. Напарники пофыркали, но на верхушку не претендовали. Рой нашёл сбор пуха медитативным занятием, да ещё и можно было спокойно поболтать, в отличие от дома, где постоянно занятые слуги неохотно отвлекались на праздного драконианца. К концу третьего дня надзиратель еле выгнал дракона с территории, и то Рой ушёл в основном потому, что на него уже не рассчитывали ужин.

Через неделю Глазавиду пришла докладная от надзирателя, и Роя вызвали в кабинет.

– Я же просил никуда не лезть, – начал барон с лёгким раздражением без предисловия. – Зачем ты портишь воспитательный эффект?

– Я ничего не портил, – захлопал глазами Рой.

– А кто продолжает летать на территорию особого режима по своей инициативе, дискредитируя саму идею? Кто байками отвлекает наказанных от размышлений о проступках? Кто все верхушки хлополей обобрал в своё удовольствие?

– Я же не себе забирал, всё сдано на переработку.

– При чём тут переработка? Как теперь особо ленивым грозить, что заставят наверх лезть?

– Ну извините, я не знал, что верхушки для особых случаев оставляют.

– А это, – барон взял листок со стола. – Это ты говорил воспитуемым, что «во всём нужно искать плюсы»? И ещё: «Физический труд на свежем воздухе полезен». И вот совсем вопиющее: «Подумайте, не за что это вам, а какой положительный урок можно извлечь из ситуации». Как такое только в голову приходит!

– Надо же, за мной уже записывают, – пробормотал драконианец. – Я их просто хотел поддержать, а то они выглядели такими несчастными…

– Они и должны быть несчастными! Это наказание, а не курорт!

– Извините, не подумал, – вздохнул Рой.

– Думать ты, похоже, вообще не привык. Куда ни сунется, везде драконьи глупости разносит. Тебя взаперти держать, что ли?

– Не надо, я больше не буду туда летать и постараюсь ничего не портить.

– Уж постарайся. И я запрещаю тебе вообще летать, хватит неуважительно относиться к моим заборам, ходи ногами как приличный питомец из приличного дома.

– Ладно, – опять вздохнул Рой. Последнее требование совсем не радовало, но он и правда несколько увлёкся, сокращая путь по воздуху, когда остальным приходилось передвигаться по земле.

Назавтра Глазавид сказал Рою, что довольно болтаться без дела, и отвёл в дальнюю часть дома, куда драконианец до этого не заглядывал. Там обнаружилась анфилада из трёх комнат, где по столикам и комодам были хаотично разбросаны разные редкости и трофеи. У входа в первую комнату в стеклянной витрине стоял большой довольно искусно выточенный деревянный дракон. У Роя мелькнуло опасение, что его самого тоже поместят под стекло. Впрочем, Глазавид объяснил, что коллекция сильно разрослась, пора её упорядочить, и велел составить подробный каталог с описью и историей обретения каждого экспоната, для чего драконианцу выдали стопку старых дневников.

Музейным делом драконианец никогда не интересовался, но выдумал свою классификацию, предложил перегруппировать экспонаты и набросал схемы витрин с подсветкой. Барону идея понравилась, он отправил заказ мебельщикам и сам с удовольствием несколько дней копался в своих сокровищах, выбирая, что оставить в актуальной экспозиции, а что отправить в импровизированный запасник – глухие шкафы в дальней комнате. Вскоре помещения преобразились и напоминали уже не барахолку, а обычный скромный музей, какой можно встретить на многих обитаемых планетах.

Глазавид гордо привёл гостей на экскурсию, те восторгались, насколько красиво и удобно всё расставлено и подписано. Об участии Роя барон не упомянул и все изменения приписал себе.

– А что же вы к главному экспонату не поставили табличку? – заметил напоследок молчавший до этого гость и кивнул на драконианца, который за столом у окна выписывал из дневника историю находки старинной монеты во время полевых работ.

– Это хранитель, – ответил Глазавид быстрее, чем Рой поднял голову.

– О, это так мило, что дракон стережёт ваши сокровища, – прощебетала одна дама, беззастенчиво разглядывая Роя.

– Да, приходится следить, а то серебряные ложечки пропадают, – подчёркнуто светским тоном заметил Рой, уставившись в ответ. Дама неожиданно вспыхнула и вылетела, её муж побагровел и замахнулся на драконианца, но путь преградил хозяин, и супруг, невнятно рыкнув, тоже выскочил из музея. Барон поспешил за ними. Остальные растерянные гости потихоньку ретировались, лишь один старичок задержался, наградил драконианца тяжёлым, неприятным взглядом, хмыкнул и бочком просочился в дверь.

Утром Глазавид вызвал Роя в кабинет.

– Вчера ты опозорил баронессу Шодеплоле, и её муж требует сатисфакции, – хозяин, как всегда, начал с главного. – Я, конечно, благодарен за сохранение фамильного серебра, но в следующий раз сообщай мне о подобном без свидетелей.

– Кто-то правда украл ложки? – недоверчиво спросил Рой.

– Почему тебя это сейчас удивило? Сам же увидел помыслы баронессы. Впрочем, если быть точным, одну чайную ложечку и две десертные вилки. И уже вернула. Есть у неё маленькая слабость, но все деликатно закрывали на это глаза. Зачем ты решил испортить репутацию даме?

Рой переступил на другую ногу, внимательно изучая ковёр. Опять из его ничего не значащей фразы раздули целое событие.

– Не надо было считать меня экспонатом, – буркнул он. – И я ничего лично про неё не говорил. Какую сатисфакцию от меня хочет муж?

– Почему от тебя? Отвечать мне, как хозяину. А ведь ты обещал не доставлять проблем.

– Простите. Это совпадение, я не хотел вас подставлять. Давайте я с ними поговорю и извинюсь.

– Ну нет, ты уже достаточно наговорил, я сам решу этот вопрос. В любом случае на поединок чести вызвали меня.

– На поединок? Вас могут из-за меня убить? – испугался Рой.

– Нет, конечно, – поморщился Глазавид. – Это больше символическая встреча. Впрочем, у Шодеплоле буйный нрав, в прошлом году он не удержался и расквасил обидчику нос, но, надеюсь, договорюсь на компенсацию, денежки он тоже любит.

– Мне очень жаль, что так вышло. Может, я всё-таки попробую…

– Ша. Я сказал, что решу сам. А ты заслужил наказание. Ступай к Завсеусу.

Управляющий отправил красить крышу высокого флигеля, куда было неудобно добираться с чердака, но драконианец легко туда залетел. Рой взялся за работу с рвением и добросовестностью, считая, что повезло легко отделаться. Однако вечером его огорошили новостью, что это было только в зачёт материальной компенсации пострадавшему, а окончательное наказание определят по исходу поединка чести.

Глазавид вернулся с дуэли заметно побитым. Несмотря на ритуальность, драться всерьёз не запрещалось, а Шодеплоле по-настоящему оскорбился и дал себе волю, надеясь, что после подобной встречи хозяин накажет дракона с особым усердием исходя из местного принципа «зуб за зуб». Роя такой подход не обрадовал, он ещё раз извинился, уверял, что раскаивается, даже вспомнил, что он не просто дракон, а Небесный, а к посланцу небес нужен особый подход. Глазавид выслушал, не перебивая, приложил новое полотенце со льдом к шишке на лбу и распорядился всыпать посланцу небес по первое число как обычному поссу. В местном сарае Рой понял, насколько в первый раз дядюшка Незнажа правда сдерживал силу. Отлёживаясь, Рой впервые пожалел, что сам отказывался от небесного статуса, всё-таки на этой планете безопаснее быть драконом, чем рядовым питомцем.

Следующие дни Рой старался не встречаться с бароном. Драконианцу опять выдали график прихода гостей, но теперь с наказом вообще не показываться им на глаза. Рой стал пропадать в мастерских, или на плантации, только в обычной части, не штрафной, где больше слушал, что болтали остальные, а сам помалкивал и черкал в блокнотике. Сначала на него косились, опасаясь доносов хозяину, но, не заметив никаких последствий, перестали обращать внимание. Драконианец записывал фразы народного языка, придумав для обозначения звуков свою систему. Ещё в Вялых Вуках за время, проведённое среди прислуги, он узнал о существовании местного наречия простых поссов – лайи – с короткими словами и отрывистой интонацией. Дворяне и домашние слуги использовали исключительно космосперанто, а в замке правителя даже последнему дворнику настрого запрещалось переходить на народный язык, так что само наличие местного наречия стало для Роя открытием. По лайе не было ни учебников, ни общепризнанного алфавита, ведь считалось, что в деревнях от родителей и так научатся, а дворянам знать ни к чему. В Вуках драконианец успел запомнить лишь несколько простых слов, а сейчас решил целенаправленно продолжить. Систематически делиться с ним особенностями фонетики и семантики никто не горел желанием, приходилось собирать по крупицам.

В остальное время Рой сидел в музее, где перекладывал экспонаты, упорядочивал записи или читал романы, которые тайком таскал из библиотеки, хотя выносить оттуда книги запрещалось. Барон только первое время интересовался любым новым приобретением, а потом откладывал в уголок и забывал. У Роя вскоре возникло ощущение, что он тоже перешёл в категорию наскучившего трофея, который навсегда запихнули в музейный запасник. Драконианец стал задумываться, нельзя ли счесть, что он достаточно долго держал обещание не сбегать и попробовать незаметно потеряться, благо за ним не следили и даже перестали интересоваться, ходит ли он обедать.