Путь Крови

Глава 11

Я привычно открыл глаза при первом же ударе утреннего колокола. Всё как обычно. Кроме тяжести в голове.

Вчера мы все хватили лишку. Сначала парни в желании победить, затем я в желании наказать их за свою боль и страх.

И я победил, да. Но хватил лишку, так что учителю Закию пришлось лечить не только меня, но и парней. Одной и той же пятисоставной техникой. Да…

У меня серьёзно пострадали лёгкие и, вообще, всё, чем дышать. Да так, что всё начало опухать и перестало хватать воздуха. Парни же… Ну, в общем, там у каждого своё было. Хорошо ещё, что обошлось без отрубленных рук, ног и выпущенных кишок. Но и того, что получилось, хватило, чтобы даже Закий не заикнулся о продолжении тренировки, хотя солнце ещё стояло высоко, а приказал ползти в замок и отдыхать.

Не знаю, не знаю. На его месте я бы и парням зачёл экзамен. Я, и правда, пару человек едва не убил.

Стражники от меня и вовсе начали шарахаться, словно я Кровавый жнец и только и жду, чтобы высосать из них кровь.

С парнями было полегче, но ненавидящие взгляды на себе я ловил всю долгую дорогу до Академии.

И без советников было понятно, что с этим нужно что-то делать. У меня, конечно, будет месяц преимущества, но парни всё равно догонят меня в армии и рано или поздно мы там встретимся. Да и слухи обо мне поползут нехорошие. Как сказал советник армии Ограк — вас, господин, конечно, должны либо любить, либо бояться, но в этот раз вы перестарались.

Совет, как это исправить у него тоже не блистал разнообразием. Он едва ли не слово в слово повторил свои прошлые слова. Ну, те, про женщин и вино.

Так что напились мы изрядно, потому как первых двух кувшинов нам не хватило. После четвёртого, правда, мне Питак попытался набить рожу, но после пятого успокоился, и его больше не нужно было держать, да и некому уже было к тому времени, если честно, их бы самих, кто на ногах удержал.

Поэтому уезжать я мог с чистой совестью, вот только… голова…

Я сел, зажмурил один глаз, когда мир вокруг качнулся и потемнел. Переждал эту жуть и поднял перед собой ладони.

Поток излечения не прояснил голову полностью, но сильно облегчил состояние, и на ноги я поднялся уже с улыбкой, ставшей лишь сильней, когда с одной из кроватей донёсся стон Питака.

Шагнул к нему и довольно спросил:

— Что, хреново?

В ответ меня послали. Очень далеко. К Безымянному, но с изрядным количеством поворотов и сложностей в пути.

Я всё это выслушал и посоветовал:

— Зерраум сортам зиарот — помогает от похмелья.

Питак попытался, но пальцы дрожали, и техника срывалась, добавляя ему прекрасных утренних ощущений.

Я покачал головой. Это не дело. Ещё минут двадцать, и парням нужно выдвигаться на пробежку. Что им придумает Закий, обнаружив, что они неспособны бежать, даже думать не хотелось. Да и мне, как виновнику, достанется. Как бы не пришлось забыть о поездке к Илиоту, а мне обязательно нужно с ним поговорить.

Выругавшись, я вскинул руки, проливая на Питака часть жара души.

Он с каким-то утробным стоном вытянулся струной, затем медленно открыл глаза и выдохнул:

— За такое можно всё простить. Прости, Лиал, погорячился я вчера.

Я невольно хмыкнул, глядя на его счастливое, сияющее лицо и шагнул к следующему.

Следующие пятнадцать минут, уже безо всякой улыбки, я метался от кровати к кровати и лечил страдальцев. Вернее, лечил самых сильных из страдальцев, заставлял подниматься и лечить дальше остальных, помогая мне.

Мы успели вовремя. Парни успели и умыть помятые рожи и избавиться от воняющего гадюшника во рту.

А я, я двинул вместе с ними. К воротам. И там наши пути впервые разошлись. Они побежали вниз и влево, к синей тропе через лес, а я остался рядом с учителем Закием. Спросил:

— Всё в силе, учитель? Я могу отправиться в город?

— Странный вопрос, — Закий ожёг меня тяжёлым взглядом. — Я давал повод усомниться в себе? — И тут же с ухмылкой добавил. — Четыре дня это много. Одного тебе хватит, чтобы повидаться со слугами.

Я скрипнул зубами и потребовал:

— Четыре, как вы и обещали, — напомнил ему его же слова. — Это ведь мне выбирать, на что тратить ваш дар, — заметив, как его перекосило, добавил. — И вы дадите мне разрешения посидеть в библиотеке.

— Всё странней и странней, — я выдержал взгляд Закия и он недовольно кивнул. — Хорошо.

Я выругался про себя. Нужно было просить больше, пять дней, а то и прежнюю десятицу, кто знает, сколько у меня займёт копирование нужных Илиоту книг? Но что сделано, то сделано. Спросил:

— Где мне взять лошадь?

Закий изумился:

— Может, мне ещё грауха тебе выделить? На своих двоих, Наглый, на своих двоих добирайся.

Мне очень, очень-очень захотелось повторить длинное утреннее ругательства Питака. Но я сдержался под насмешливым взглядом Закия, сложил перед собой руки в вежливом жесте:

— Конечно, учитель, тренироваться ведь нужно каждый день. Вам тоже уже пора, иначе парни доберутся к первой засаде на синей тропе раньше вас.

Закий хохотнул:

— Наглая язва.

Но затем шагнул за линию ворот и побежал, с каждым шагом набирая скорость.

Через два удара сердца, понадобившиеся мне, чтобы довести жар души до печатей ускорения, я рванул следом. А затем наши пути разошлись.

Закий налево, я прямо, к городу.

А стоило мне миновать пост стражников в лесу, как рядом, легко выдерживая мою скорость, оказался Ирал.

— Господин, самое время попытаться совместить Шаги сквозь тьму и эту печать скорости. Вы можете это сделать, вы…

Мне нужно было удерживать печать, я не мог использовать язык жестов, но и подслушать на бегу меня было некому, поэтому я выдохнул, перебивая его:

— Тебя не смущает, что это два разных умения?

— Не умения, а…

— Неважно, — снова перебил я его. — Не хочешь дождаться, когда Илиот попытается переделать печати Шагов?

— Нет, господин. Это лишь потеря времени. Вы впервые за много дней остались без присмотра. Я тоже беспокоюсь, чтобы вы стали сильней как можно скорей. Вы должны как можно быстрей добраться до основной силы идара, овладеть аурой меча и научиться использовать свою волю для удара. Возможно, тогда вам и не понадобятся эти переделанные печати.

Я недовольно скривился:

— Опять ты за своё.

— Господин, — на лету, двигаясь спиной вперёд, вздохнул Ирал. — Сначала дети учатся ползать, затем встают, делают первые шаги, держась за стену, затем отпускают поддержку и шагают в пустоту, пытаясь не упасть и только затем учатся бегать, прыгать и всё остальное. Идары сначала отказываются от голосовых активаторов, которые становятся ненужной подпоркой, затем… — он прервался и поправился. — Сейчас идарам доступно лишь первое, от печатей они все так же зависимы, но раньше идары, взрослея, набираясь сил, отказывались и от печатей, обходясь лишь силой воли, затем они шагали ещё дальше, познавая суть силы Предка и отыскивая свой путь к ней.

Мне было не так легко разговаривать на бегу, как давно мёртвой тени, но я справлялся:

— И ты думаешь, я сумею пройти их все?

— Вы — Оскуридо, — твёрдо ответил Ирал. — Вы сумеете всё, нужно только набрать больше силы. Сгустить ихор, убить больше врагов…

— К чему смешивать разные пути? — повторил я свои мысли из темницы. — Так мы не поймём, какой из них верный, какой нет.

— Господин, к чему терять время? И как, может быть, вы откажетесь убивать врагов?

Я понял его, но мне не понравилось, как он жульничает в этом разговоре и я буркнул в ответ:

— Нет, я просто не буду совмещать Шаги и печати, и не буду больше сгущать ихор.

Ирал тут же возопил:

— Господин!

Я ухмыльнулся, довольный эффектом, но тут в разговор вмешался Молак, догнавший меня слева:

— Господин, это неразумно, вы ведь уже не дитя, на вас лежит ответственность…

Теперь я оскалился, невзирая на то, что ветер тут же рванул в рот, заставляя меня давиться воздухом. Опять этот советник пытается давить на мой несуществующий долг короля. Но приказать замолчать я не успел, Молак оказался хитрей, чем я ожидал.

— …за вашу семью и договор. За вашу жизнь. Негоже отказываться от лежащего рядом ножа и пытаться освежевать добычу с помощью щепки.

Выругавшись под нос, шёпотом, едва ли не про себя, я чуть укоротил шаг, подстраивая его под зло стучащее сердце, а через мгновение толкнулся, выворачивая ступню точно так, как требовали Шаги сквозь тьму.

Что я могу сказать? Ирал был счастлив. Шаги сквозь тьму рода Оскуридо отлично совместились с печатью «херристра потег». Не просто совместились, а сложили свою скорость. Дальше я мчал, куда там лошади. Не всякий граух в конюшнях Денудо был способен так быстро и так долго скакать — кусты вдоль дорог сливались в одну полосу, взгляд с трудом выхватывал детали, а путь через лес, четыре лиги до Иструма я пролетел минут за двадцать, не больше и мог бы пробежать ещё столько же.

Заметив впереди маячащую тень, сжал левую руку в кулак, ломая печать и скорость. С трудом успел перестроить шаг, чтобы не полететь носом в пыль. Ирал рядом довольно прогудел:

— Отлично, господин, отлично.

Ещё бы ему не радоваться, господин же послушно выполняет его указания.

Тем временем из леса на дорогу бросились четверо. Кодик и три воина.

Да, тень отмечала мне именно их. Жаль, конечно, что сегодня здесь очередь не Илиота, с другой стороны, какая мне разница? Часом раньше, часом позже.

Один из воинов качнул головой:

— Господин, вы так изменились за эти десятицы, ещё сильней стали похожи на владетеля Нумеро.

Кодик же беспокоило совсем другое:

— Господин, что случилось? За вами погоня? Вы бежали из Академии?

— Нет-нет, — махнул я рукой, успокаивая его. — Можешь считать, что я закончил Академию раньше срока и теперь ищу вас, чтобы вместе отправиться в Реол.

Тот же воин, что говорил, как я похож на отца, расплылся в улыбке:

— Господин, поздравляем! Господин, мы не сомневались в вас. Я слышал, что ваша мать тоже добилась здесь успехов.

Возможно, я отвык, возможно, воины тут озверели в лесу от одиночества и однообразия дней, но их слова резали меня какой-то нарочитой лестью, которой я совсем не ожидал от тех, с кем когда-то гонялся за реольцами.

А вот Кодик остался точно самим-собой. Хмуро сообщил:

— Господин, Креод отъехал…

Я едва не сказал, что знаю. В последний миг прикусил язык. Откуда знаю? Всё же так неудобно бывает с этим знанием от теней — приходится думать, что можно говорить, что я могу знать, а что не могу. Учитывая, как часто у меня слова слетают с губ раньше, чем я успеваю подумать головой — это даже опасно.

— …по делам.

Я не удержался:

— Это по каким ещё делам?

Кодик невозмутимо пожал плечами:

— Я хённам, он гаэкуджа. Он не доложился мне, господин. Но если нам всем не нужно бежать прочь, спасаясь от погони, то вы можете оставить ему указания и он догонит вас, господин.

— Ладно, — отмахнулся я от этих мелочей. — Я хочу увидеться с Илиотом. Двигаемся в город, — спохватившись, спросил то, что и так знал. — Вы тут ждали каждый день?

— Конечно, господин. Мы пытались и ближе подойти, стражники у Академии так себе, но дальше ворот нас всё равно не пускали, а забираться через стены мы не рискнули.

И снова я отлично знал, что, вообще-то, они уже почти собрались это сделать, пока я сидел в камере, но остановились в последний момент, побоявшись, что их могут поймать внутри и этим они лишь сделают мне хуже.

Не думаю, правда, что от этого стало бы хуже мне, идару и ученику, которого привёз в Академию её глава Вир. А вот они пострадать могли. Стражники и учителя Академии могли и не разбираться, кто к ним лезет, а бить сразу на смерть.

Поймав взгляды воинов, медленно кивнул:

— Спасибо за службу и верность Дому.

Они просияли, а Ограк довольно заметил:

— Правильно, господин. Нет ничего лучше для простого воина, как знание о том, что господин замечает и ценит их.

Вообще-то, это объяснил мне ещё отец, да и сабио Атриос часто говорил, что нет ничего проще, чем добрым словом поддержать слуг, воинов и простых людей на землях Дома. Правда, они же оба советовали к словам добавлять ещё и дела.

О делах я и думал весь путь к городу. До тех пор, пока не пришла пора разговаривать с Илиотом.

Это вышел непростой разговор. Я говорил осторожно, выставив за двери остальных, включая Кодика, подбирая слова, стараясь вести всё так, чтобы не сообщить ничего об излишней части крови Оскуридо.

Так мол и так, есть сложность с многосоставными техниками. К сожалению, учитель Закий очень занят и ничем мне помочь не может. Нужно переделать печати, но прочитанная книга главы Вира не особо помогает. В этом деле я могу полагаться только на тебя, Илиот.

Я говорил и уже раз в десятый пытался сообразить, как же мне поведать ему в конце главное, то, что печати нужно переделывать под кровь Безымянного Предка.

Илиот же слушал, хмурился, наконец покачал головой:

— Господин, да толку от этой книги? Её всех заставляют читать. Даже экзамен по ней проводят. Но…

Он вздохнул, пошевелил пальцами, не разминая их, не перебирая знаки в языке жестов, как я, а словно не зная, какую печать сложить, поднял на меня глаза:

— Господин, нас, конечно, учили гораздо дольше, три года это всё же не два месяца, но даже этого времени мало… Нет, не так. Нас учили не спеша, давая много и других вещей, а не только набор простых печатей и навыки применять их в сражениях. Академия выпускала много разных адептов. И тех, кто шёл в армию к королю, и тех, кто лишь весело проводил в Академии время, ничего толком не запоминая.

Я, кажется, понимал, куда он ведёт и невольно стиснул зубы. Кажется, самым простым путём пройти не получится. Будь это всё проклято, чтоб эти ваши сложности Безымянный к себе утянул. Можно мне оставить немного удачи?

— Я, конечно, учился с удовольствием, а не бездельничал за вином, но всегда знал, что мне суждено всю жизнь прослужить в Доме адептом небольшой крепости и потому никогда даже не интересовался ни прикладным использованием в кузнечном деле, в лекарском, а тем более такой нудной штукой, как история пути адептов, изыскания на этом пути. Я и книгу главы-то прочитал с трудом.

— Ладно, — я вздохнул. — А какие книги тебе нужны по этому делу, чтобы вникнуть? У меня есть четыре дня и доступ к библиотеке.

— Никакие. Я знаю другой способ, господин. Идёте.

Я шагал за Илиотом по улочкам города, невольно отмечая, как здесь чисто и ухоженно. Слушал.

— В Академии разделялись и по величине Дома, и по умениям, и по богатству. Когда пришёл приказ короля, то всех, кто хоть что-то умел, но не имел за спиной мощного Дома, вымели в армию короля, родовитые же поехали домой. Но учились в Академии и те, кто идаром считался с натяжкой и был совершенным слабосилком, негодным в армию даже сейчас. Им некуда оказалось податься, вся их жизнь была сосредоточена в Академии и Иструме. Вам нужен один из них. Листен. Он из побочной ветви Дома Арой. Ихора в нём так мало, что он лишь Осенённый. Но при этом он очень умён и занимался в Академии именно тем, что вам так нужно, господин.

Я слушал и думал.

Дом Арой это идары центральных земель Скеро, но я даже знаю одного человека из этого Дома. Истий, телохранитель принцессы Леве, который вручил мне меч от её имени, он из этого Дома.

Илиот же продолжал рассказывать:

— Он изучал путь адептов, искал способ усилить ихор, подчинить себе более сложные техники или упростить их под свой ранг. Я знаю пару парней, которые достигнув ранга Великого заклинателя, именно у него заказывали переделку печатей пяти и шести составных техник. Удивительно, конечно, что вам уже это нужно. Какую из пятисоставных техник вы пытаетесь освоить, господин?

Я легко признался:

— У меня возникли проблемы уже с четырёхсоставными техниками.

— Кхм, — покосился на меня Илиот. — Удивительно. Я, честно говоря, не слышал о таком. У одного из моих знакомых мать была из Андамо, но у вас…

А у меня предки то и дело хлебали ихор из запасов Ребела, Илиот.

И мысли мои становились всё тяжелей.

Илиоту я хоть немного, но доверял. Немного в таком сложном деле, как моя странная кровь.

Но насколько я мог доверять совершенно чужому человеку?

Мы повернули к узкому серому дому в четыре этажа и невольно я стал искать причину для того, чтобы потянуть время на раздумья.

— Он найдёт на нас время?

— Он будет счастлив, — покосился на меня Илиот. — Он был слишком слаб, чтобы создавать артефакты из исаров, поэтому даже не представляю, чем он сейчас зарабатывает себе на жизнь, когда Академия опустела, и все его заказчики в армии или дома.

Я же думал над услышанным. И думал не один, заставив за спиной Илиота думать об этом и своих советников. Пусть отрабатывают свою теневую жизнь и возрождение из небытия.

Молак не задержался с ответом. Скользнул вперёд и чуть вбок, оказавшись ровно передо мной.

— В этом деле есть два пути. Первый из них это путь силы. Вам достаточно приставить к нему, к примеру, Кодика. Или Креода, когда он возвратится, если ему вы доверяете больше. Приказ простой — не спускать глаз с вашего нового слуги, и едва он заметит, что тот пытается передать кому-то письмо, обратить на себя внимание солдат или идаров — убить. Осенённый? При такой разнице в силе это будет несложно. Одно движение, один удар. Уверен, он считается простолюдином, поэтому его смерть легко удастся замять.

Ариос, то и дело плечом проваливаясь в стену на узкой лестнице, добавил:

— К тому же, недалёк тот день, когда мы сможем сами убивать простолюдинов. Для всех это будет выглядеть как смерть от естественных причин. За тысячу лет люди уже забыли, как могут убивать тени Оскуридо, никто ничего не поймёт. Десятица разжигания ихора или десяток убитых врагов и такие недоидары тоже покорятся смерти от нашего прикосновения, — повёл рукой, указывая на себя и своих безымянных подчинённых. — Нам не нужно есть, пить или спать. Мы не прозеваем предательства.

Молак позволил ему сказать всё, что тот хотел, и только потом продолжил:

— Но есть и второй путь. Более сложный, но и дающий больше. Помните, господин, вы уже прибегали к нему, когда возвращались домой? Когда спасли женщин и дали им возможность начать новую жизнь на землях вашего Дома. Здесь вы можете поступить так же. Тем более что момент удачный. Подумайте, чего больше всего на свете желает человек, к которому вы идёте? Что из его желаний можете дать только вы? Как вы можете изменить его жизнь и заполучить его верность?

Хорошие вопросы.

Илиот шагнул к двери и одновременно с ударом распахнул её.

Молодой мужчина, что сидел за столом точно напротив двери, ошалело вскинулся и забормотал:

— Эй, вы кто и что… — осёкся, когда заметил наши одеяния адептов.

Илиот, пока я глазел по сторонам и думал, шагнул вперёд. Негромко сказал:

— Эй, Листен, помнишь меня? Я выпускался в тысяча триста двадцать четвёртом году, Илиот из Великого дома Биос, учился вместе с почемучкой.

Судя по голой, я бы сказал нищей обстановке в комнате этого умника и его истёртой и грязной одежде — на жизнь ему точно не хватало. С одной стороны, это неплохо, я могу дать ему много денег, с другой же, раз ему нужны просто деньги, то он может получить их и за весть о возрождённой крови Оскуридо.

Листен выскочил из-за стола, едва не скинув на пол свои бумаги, вскинул руки в вежливом жесте и низко склонил голову:

— Да, достопочтенный, помню. Польщён, что вы навестили меня. У вас ко мне дело?

— Угадал, — всё так же без малейшей вежливости, словно говоря с обычным простолюдином, продолжил Илиот. — Помню, ты был хорош в подстройке техник. Не забыл ещё эти вычисления?

Листен на миг поднял голову, сверкнув взглядом:

— Нет, достопочтенный Илиот, память моя крепка. Вас можно поздравить со взятием ранга Великого заклинателя?

Илиот хмыкнул:

— Можно.

Листен склонился ещё ниже:

— Поздравляю, уважаемый.

Я невольно покосился на спину Илиота. Это получается, он стал ещё сильней? Моя кровь до сих пор продолжает толкать его по рангам? Или же в ранге Великого заклинателя заслуга лишь его упорства?

Илиот шагнул в сторону, вытягивая руку в мою сторону:

— Но помощь нужна не мне, а моему господину Лиалу из Дома Денудо.

— Господину…

Замолчав, Листен поклонился уже мне, представился ещё раз и осторожно спросил:

— Ваша милость, вы так молоды, какой у вас ранг? С какими именно техниками у вас возникли проблемы?

Я помедлил, затем шагнул вперёд, стараясь не кривиться от затхлого и неприятного запаха здесь, несколько ударов сердца разглядывал комнату, стол, бумаги, которые на нём лежали. Уточнил:

— Работаешь писарем?

— Вы верно поняли, ваша милость. Но я уже сказал, что память моя крепка, все формулы я помню, да и измерительные свечи у меня ещё найдутся. Возможно, достопочтенный Илиот не сказал вам, ваша милость, но из всех, кого вы можете найти сейчас в городе, я лучший. Остальные гораздо, гораздо хуже меня.

Я кивнул, медленно произнёс:

— Не буду скрывать, мне очень нужна твоя работа и важно, чтобы о моих проблемах не узнали посторонние и враги Дома. Я мог бы предложить тебе деньги, очень и очень много денег…

Я замолчал, потому что заметил взгляд, которым он скользнул сначала по моему ханбоку, затем по ханбоку Илиота. Я вдруг понял, что он увидел перед собой — идара из Малого дома, который одет в застиранный ханбок, один из тех, что выдаёт Академия.

Не уверен, будто он знает, что сейчас в Академии другой одежды нет ни у кого из обучающихся. Но уверен в том, что раньше ханбоки богачей резко выделись тканью.

Кстати вдруг вспомнился старик Крёз, что просил называть его дедом. Я усмехнулся, поднял руки и напоказ потёр рукав, где осталось пятно от вчерашней попойки. Хмыкнул:

— Если бы ты увидел моего деда, владетеля Великого дома, в мятом и невзрачном ханбоке, с неровно, словно ножом обрезанными волосами, то спутал бы его со слугой. Но разве содержание не важней оболочки? Разве бесценные слёзы Амании не скрыты в сером и пыльном камне?

Листен побледнел:

— Простите, ваше сиятельство, у меня и в мыслях не было вас оскорбить. Прост…

Я жестом оборвал его:

— Довольно. Я мог бы предложить тебе богатство, мог бы, но не буду.

На этот раз на меня покосился и Илиот.

— Вместо этого я скажу тебе, что могу исполнить твою самую сокровенную мечту. Илиот много рассказывал о тебе, он говорил, к чему ты стремишься и я могу тебе дать это.

Илиот сообразил, поспешно шагнул ко мне:

— Господин!

И тут вдруг Листен захохотал:

— Аха-ха-ха! Илиот? Много рассказывал? Знает, к чему я стремлюсь? — шагнул вперёд, то ли ко мне, то ли к Илиоту, стискивая кулаки и шипя сквозь зубы. — Да что он обо мне знает? Что вы можете мне предложить? Место слуги? К Безымянному! К Безымянному в пасть ваше предложение!

Ирал, которого здесь никто не видел, процедил:

— Жалкий ублюдок, посмевший осквернить Ребела, я с удовольствием лично заберу твою жизнь, едва ты станешь не нужен господину.

Неожиданно заговорил один из тех теней, что обычно молчали.

— А что это ты? Занимайся своим делом — тренируй господина. Нарушение законов — это моя сфера.

Это было забавно, но я шагнул вперёд, чтобы тени не маячили передо мной, оказался в шаге от Листена, заставляя его подавиться своим дурным смехом и попятиться.

Едва наши глаза встретились, я тихо сказал:

— Раз никто не понимает тебя, то у тебя отличный шанс рассказать мне лично, чего же ты хочешь больше всего на свете, — видя, как он стиснул зубы, я подтолкнул его. — Давай, иначе откуда я узнаю, чем мне тебе платить?

— Платить, — он с силой провёл рукой по лицу, оставляя на лбу и щеке красные следы. — Если бы всё было легко решить деньгами.

— Ближе к делу, я лишь теряю время.

Листен махнул рукой:

— Ладно, давайте сойдёмся на деньгах, ваше сиятельство, они лучшая мера.

Илиот буркнул:

— Что ты мнёшься, Листен? Лучшая мера — это услуга и господин сам предложил тебе её.

Тот помолчал, гоняя по скулам желваки, затем выдохнул:

— Сестра. Мне нужно спасти сестру.

— У тебя есть сестра? — удивился Илиот, заставив Листена снова разразиться своим безумным смехом.

— Аха-ха!

И снова я шагнул вперёд, заставляя его замолчать:

— А что с ней? У реольцев?

— Что? — вылупился Листен, замотал головой, едва осознал суть вопроса. — Нет, хвала Хранителям. Как бы, если реольцы сюда не дошли?

Я пожал плечами:

— Мне откуда знать, как, если ты ничего не говоришь?

— А что говорить? — снова осунулся Листен. — Она младше меня, в ней ещё меньше ихора и она умирает от костной лихоманки.

Я скосил глаза на Молака, то тот лишь развёл руками. Перевёл взгляд на Илиота, но тот повторил жест, словно видел моих теней.

Пришлось спрашивать у самого Листена:

— И что это за штука?

— Одна из тех мерзостей, которыми болеют простолюдины. И если в моей крови ихора достаточно, чтобы оставаться здоровым, то сестре не повезло.

— Техники лечения?

— Слабые не действуют совершенно, многосоставные на некоторое время снимают симптомы и облегчают её состояние. Она потому и протянула столько лет, что… Но теперь учеников в Академии нет, а учителям нет дела до моей беды.

Ариос негромко сообщил:

— В соседней комнате как раз лежит девушка. Думал, что это другой номер и на спит, но, вероятно, это его сестра и она в забытьи.

Я кивнул, давая понять, что услышал и понял. Обоих.

Не то чтобы в Академии не осталось сейчас учеников, но вот учеников, которых выпускали бы из стен Академии, учеников, которым он мог бы помочь, а они в ответ лечили бы его сестру чем-то пятисоставным — там точно нет. Кроме меня.

— Лекарства? — продолжал допытываться Илиот.

— От потной лихоманки есть лекарства, от костной нет.

— А с исарами?

— Ха! — оскалился Листен. — Никто не делает лекарств с исарами для простолюдинов. Уверен, многие владетели считают жизни целого села дешевле цены лекарства с исаром. Я мог бы сам создать такое лекарство, но это время и…

Листен запнулся и Илиот с широкой ухмылкой подсказал:

— Деньги? Те самые, которые тебе только что были не нужны?

Листен медленно покачал головой:

— Нет, — склонив голову, повинился. — ваше сиятельство, простите меня. Я погорячился, но действительно не отказывался от денег. Вы правы, деньги могут решить проблему сестры, я могу купить исаров и начать опыты, главное, чтобы хватило времени. Давайте, какое вам…

Я перебил его:

— Погоди. Я правильно понял, что идары, даже самые слабые не болеют этой заразой?

— Это не зараза, заразой называют… — Илиот кашлянул и Листен спохватился. — Простите, ваше сиятельство.

Я повёл рукой:

— Излишняя лесть. Она мне не нужна. Я лишь наследник Малого дома и мне хватит положенного — ваша милость.

— Кхм, — теперь кашлянул Листен. — Я понял, ваша милость. Да, вы правы, уже первый дар надёжно защищает от множества болезней, свойственных простолюдинам, и я тому доказательство.

— Значит, — я довольно кивнул, — всё ещё легче, чем я думал. Что, если я скажу, что владею секретом средства, как одарить простолюдина первым даром Хранителей?

Листен медленно, не спуская с меня глаз, прошептал:

— Я бы сказал, что в обмен на вашу милость, стал бы вернейшим из ваших слуг.

Илиот обжёг меня взглядом и спросил Листена:

— И ты бы поклялся на алтаре хранить эту тайну?

Тот лишь равнодушно пожал плечами:

— К чему мне чужие тайны? Дома, особенно с длинной родословной, хранят самые разные тайны. Рецепты особой стали, родовые техники, грязные страницы истории, быстрые способы создания гвардии, — впился в меня взглядом. — Если вы вылечите сестру, ваша милость, то я буду молчать об этом секретном лечении. Незачем простолюдинам знать о нём, слишком сильный соблазн.

Я покачал головой:

— Всё гораздо сложней, Листен. Я открою тебе и другую тайну, попрошу помощи, расплачу́сь с тобой, но ты должен будешь умереть, а не выдать мою тайну.

— Цена меня устраивает, — кивнул Листен. — Могу поклясться на алтаре.

Алтарь — это хорошо, но если неправильно сформулировать клятву, то она будет бесполезной. А с правильной формулировкой я сам к алтарю не пойду. Это уже бессмысленная наглость какая-то, на алтаре говорить о составе своей крови и родстве с Оскуридо. Амания больше не откликнется на мой зов, чтобы спасти меня от моей же глупости. И поделом будет.

— Обойдёмся пока без алтаря, — решился я. — Раз для тебя жизнь сестры важней всего, то она и будет гарантом твоего молчания.

Листен облизал губы, неожиданно заупрямился:

— Ваша милость, не сочтите мои слова грубыми, но я всё же настаиваю на алтаре. Я бы хотел получить вашу плату за мою работу уже сейчас, с тем, чтобы дальше спокойно работать над вашими техниками, а вы не переживали, что я…

Илиот хмыкнул:

— Ой, не надо этих глупостей, — уже мне негромко объяснил. — Боится, что платы не будет.

Листен покачал головой:

— Боюсь, что плата опоздает. Пока я переделаю технику, пока т…, пока его милость её выучит, пока привезут это чудесное средство, пока оно подействует.

Я помедлил, глядя на него, а затем вздохнул:

— Веди.

— Что?

— Веди к своей сестре. Глянем на неё.

Он сглотнул:

— Она хорошо себя чувствует, она проживёт ещё и месяц и два, ваши люди успеют обернуться с лекарством, ваша милость, я помню, где находятся земли Денудо, на севере, это не так далеко.

Ариос хмыкнул:

— Верит в лучшее. А я бы сказал, что девушка настолько слаба, что её связь с жизнью может разорвать любой из нас, бесполезных слуг господина, для которых и простолюдины пока не по зубам.

Илиот ругнулся, шагнул ближе к Листену и шепнул ему на ухо:

— Ты же понимаешь, что если обманешь доверие господина и выдашь его тайну, то я лично приду за жизнью твоей сестры?

— Не дурак, — тихо буркнул Листен в ответ. — Вырос в Великом доме, насмотрелся.

Листен развернулся, шагнул влево, за полки, где пряталась всё это время дверь, распахнул её, я шагнул следом,

Ох, тут и запах. Гораздо хуже, чем в предыдущей комнате. Здесь к затхлости и духоте добавились запахи трав, грязного тела и ещё чего-то.

Впрочем, я много раз вдыхал и более едкую вонь.

На ходу задавал вопрос теням, не обращая внимания на удивлённого моей разминкой Илиота:

Как замаскировать вкус крови?

Уловив непонимание уже на лицах теней, уточнил.

Ну, тайный состав Кузни и Академии ничуть не напоминал кровь. Даже следа на губах не оставлял, да и на вкус совсем не был похож на кровь.

Тени переглянулись, зависли буквально на кровати девушки, что не открыла глаз, даже когда брат погладил её по руке.

— Господин, даже не представляем. На охоте в наше время вкус крови не маскировали.

В наше тоже, иначе бы не спрашивал.

Чуть выше остальных скользнул тень, что называл себя советником по землям и пастбищам, Тормур:

— Нужны травы, которые заставят кровь не сворачиваться и не уничтожат её свойства. Вкус и следы не так уж важны. Девушка без памяти, губы ей вы оботрёте, чашу заберёте с собой. Для этого подходят многие отвары, например, отвар змеиного глаза или цветов донника.

Листен тем временем оторвался от сестры, развернулся ко мне:

— Вот. Сами поглядите.

Я уже почти буркнул, что толку глядеть, ведь я в этом ничего не понимаю, но вовремя сдержался, согнал его с кровати и сам сел рядом, ухватил тонкую безвольную руку, послушал, как бьётся жила под пальцем. Просто для его успокоения.

Он снова принялся бормотать:

— Слышите, дыхание ровное. И жара нет. Если вы сегодня пошлёте людей…

Илиот рыкнул:

— Не забывайся, Листен.

Я вздохнул, глядя, как тот покрывается пятнами, встал и сообщил:

— Жди. Никого я посылать никуда не буду. Я наследник, мне известен рецепт и я сделаю его на месте.

Листен сглотнул, торопливо подсказал:

— Семитравье. В городе у них самый богатый выбор трав и средств на исарах.

Я молча кивнул и шагнул прочь из этой душной и пропахшей болезнью комнаты.

Когда мы спускались, подал голос обычно молчаливый Урамос, которому обычно не находилось повода для советов, ведь он был советник по казне и торговле:

— К чему эти лишние траты денег, которых у вас сейчас особо и нет, господин? Можно просто выгнать всех из комнаты, дать ей отпить всего один глоток крови, а в какой-нибудь пузырёк налить отвара из ближайшего трактира. И тут же выплеснуть его на улицу на глазах этого Листена. Всё — никто сумеет установить истины.

Молак возразил:

— Если он всё же проговорится, то узнают и о том, что господин ничего не покупал в лавках.

— У нас разве нет того, кто должен следить за тайнами?

Взгляды обоих скрестились на Ариосе. Он спокойно ответил:

— За Листеном слежу, вокруг нет тех, кто следил бы за господином, все люди Академии в городе известны, и сейчас я слежу за ними.

И впрямь, я только сейчас обратил внимание, что безымянных теней считай и нет. Две за спиной Ариоса и всё.

Урамос довольно кивнул:

— Вот и отлично. Господин, этот обман обойдётся вам очень дёшево.

Назад я вернулся через час.

Листен снова писал, не замечая тени за своим плечом. Видимо, либо не очень надеялся на то, что я вернусь, либо был очень ответственен к взятым на себя делам, либо пытался забыться в деле. Для меня лучше, если второе.

Когда он попытался зайти следом за мной к сестре, то я так зыркнул на него, что он замер на месте, а затем попятился.

Приказал Илиоту:

— За мной. Присмотришь за дверью с этой стороны.

Он явно удивился, но лишь кивнул:

— Конечно, господин.

Я не стал говорить Листену, что случится, если он попробует заглянуть или подслушать. Должен сам понимать, что это ещё одна проверка.

Убедился, что девушка по-прежнему без памяти, задрал рукав ханбока, сложил печать.

Свистнула воздушная плеть, вскрывая мне предплечье.

Илиот хмыкнул от двери:

— Господин, мне бы в Академии вашу скорость обучения. Вы уже освоили её без активатора.

Я беззлобно буркнул в ответ:

— Вперёд, попросись в ученики к Закию, уверен, он будет рад.

Что-то по перекосившемуся лицу Илиота он не оценил предложения. Ещё…

Торопливо подставил металлическую чашу под стекающую кровь, не давая ей пролиться на лоскутное одеяло, что прикрывало девушку. Текла кровь гораздо сильней, чем я рассчитывал, вроде, сердце успело бухнуть в груди всего два раза, а натекло уже на три глотка. Похоже, защита тела опять ослабела в неподходящий момент.

Как назло, без активатора трёхсоставная техника лечения сорвалась, крюча пальцы.

Злясь, прорычал:

— Зерраум сортам зиарот.

В этот раз, с помощью, удержал. Наглядное свидетельство того, что мне нужно переделывать всё, вообще всё, потому как даже у трёхсоставных техник случались срывы. И в будущем они тоже могут случиться, причём в самый неподходящий момент, когда ценой ошибки станет моя жизнь. Вчера я наглядно в этом убедился.

Крови теперь половина чаши.

Девушке столько явно лишнее. Даже Креоду в своё время я давал меньше.

Значит, сделаю сразу два дела.

Девушка выпила на удивление легко. Всего-то и понадобилось приподнять её и ткнуть чашу ей в губы. Глоток, другой, как страховка на случай её слабости или стойкости её болезни.

Уложив её обратно, я отвернул рукав ханбока и долго оттирал им ей губы от следов красного. Затем напоил её обычной водой, чтобы смыть остатки состава с зубов и дёсен.

Вроде вышло неплохо.

Остальное отправилось во флягу.

Через пятнадцать минут я открыл дверь.

Листен застыл посреди комнаты, по которой всё это время метался. Я знаю, мне тени всё рассказывают.

— Я напоил её. До этого этот рецепт не использовали для борьбы с болезнью, поэтому я не могу сказать, как быстро он подействует. В обычном случае это занимало от двух десятиц до двух месяцев.

Листен выдохнул и глубоко поклонился:

— Господин, я вижу, что наследие величия вашего Дома всё ещё цело, для меня будет честью служить вам.

Я невольно растянул губы в улыбке, краем глаза видя десять теней, что окружали нас всех. О да, величие моего дома цело, проснулось после тысячи лет и желает вернуть ещё больше.

— Что же, тогда поговорим о том, ради чего я пришёл к тебе?