Путь Крови

Глава 18

— Пока нашли пятерых, господин.

Я поджал губы. Мало. Мало, но надежда всё ещё есть, тени прошерстили лишь край лагеря реольцев, возможно, самый бедный на командиров край. А возможно, самый богатый.

Я выкинул эту мысль из головы, не собираясь пока волноваться об этом, у меня есть задача поважней. Остаться в живых к утру.

Будь у меня два-три десятка старших воинов в хороших доспехах и с Мечниками во главе, то есть мой обычный отряд с Кодиком и Креодом, всё было бы проще. Но чего нет, того нет, Вир позаботился о том, чтобы его «экзамен» оказался как можно более сложен. Пришлось напрягать голову и выжимать для себя все возможные преимущества. Первое из них — тени. Второе — темнота, которая мне ничуть не мешает. Костры? Их я буду избегать, да и не лишают они меня преимущества, не слепят.

Третье же моё преимущество — сам лагерь реольцев, совершенно не похожий на лагерь Скеро, что я оставил за спиной. Никакой ограды, никаких общих навесов. Я бы сказал, что реольцы с удобством разбрелись вдоль берега озера, выбирая себе место по вкусу и устраиваясь там чуть ли не по двое. Никого не боятся, чувствуют себя на своей земле.

Идеально.

Я кивнул Ариосу и поднял руку в жесте.

Вперёд.

Тот понял меня, остался на месте, но зато забормотал:

— Десять шагов вперёд, господин. На дереве первый дозорный этой линии. Ветка с вашей стороны, два кана над землёй.

Я скользнул по дуге, заходя слева, прикрываясь стволом дерева. Печать ускорения, прыжок и обычный солдатский кинжал пробивает горло реольца.

Четвёртое моё преимущество — это то, что я не какой-то там идар младшей крови, что годами просиживал задницу в библиотеке, с завистью поглядывая на старшего брата, который до седьмого пота упражняется вокруг замка. Да, меч мне пока показывать не стоит, кто знает, не идёт ли по моим следам тот Кровавый из лагеря, которому могли поручить присмотреть за мной.

Дать основу для подозрений в том, что я до сих пор способен создавать техники меча? Зачем? К чему?

Я поэтому даже меч не повесил на пояс, хотя уж в чём, в чём, а в деле простого махания сталью я лучше девяносто восьми старших воинов из ста.

Всё равно это ни к чему. Лишние вопросы. А вот кинжал не меч, к нему вопросов будет гораздо меньше.

Сейчас, лицом к лицу с реольцем стало понятно, почему я не заметил его сам — узор Предка на щеке замазан чем-то чёрным, чтобы не выдать хозяина в темноте. Правда, ему это не помогло.

Убедившись, что сердце остановилось, я вытащил кинжал из раны, осторожно и старательно прислонил мертвеца к стволу, заботясь, чтобы он не свалился. Тише нужно, тише. Чем позже меня заметят, тем лучше и тем проще. Не знаю уж что насчёт полутора десятков гаэкудж и двух тысяч солдат, но полторы сотни солдат тени уже насчитали, а это серьёзно. Да, я Денудо, да, я Оскуридо, но я не настолько самоуверенный тип, чтобы надеяться убить всех этих реольцев в лоб.

Соскользнул на землю, кляня про себя Вира. Ладно Закий, он дал самое простое и то, что нужно обычному адепту, которого король требует под своё знамя для защиты простых солдат. Но Вир! Если уж решил делать из меня убийцу, то не нужно ли начать с особых техник?

— Пятнадцать шагов вперёд и чуть вправо, до тех валунов, господин. К ним сейчас подойдёт патруль из двух солдат.

Я кивнул и шагнул к валунам.

Вот взять ту попытку убить меня, которую провернули в подземелье Кузни Крови. Там стража даже не заметила, что мимо них кто-то проскользнул. Причём проскользнул дважды: сначала внутрь, затем наружу. Листен, при всех своих знаниях, даже не слышал о такой технике.

А тот случай, когда адепт из Великого дома Миус воткнул в меня нож с исаром Ребела на клинке?

Он мало того что тоже был временами невидим, так я ещё и не слышал, как он подобрался ко мне.

Вот сейчас, в ночном лесу, пытаясь в одиночку уничтожить лагерь реольцев, как бы пригодились мне эти две техники.

Но нет. Иди, Лиал, и пройди мой экзамен с тем, что у тебя есть. Чтобы его Безымянный по ночам навещал, этого Вира.

— Три шага, два шага…

Ариос замолчал. В словах уже не было нужды. Два реольца появились из-за валуна, скрываясь от глаз, что могли следить за ними от палатки, увидели меня и…

И умерли. Воздушный хлыст обезглавил их.

Я скользнул взглядом по их поясам. Жетона нет. Не то чтобы я рассчитывал, будто гаэкуджа вместо ночного отдыха будут сами обходить посты, но а вдруг? Вдруг даже тени не заметили лишнего жетона, скрытого в складках ханбока?

— Два десятка шагов до… палатки.

Я выглянул из-за валунов и кивнул. Вижу.

— Трое спят, один драит котёл. Спящие левей, господин.

Я шагнул направо, к кромке озера. Спящие позже.

У ноги змеился воздушный хлыст. Отличная, послушная моей воле техника, к тому же — невидимая в темноте.

Берег густо зарос тростником, но реольцы вытоптали его, сделали удобный спуск к воде, кое-где поработав лопатами. Внизу, у кромки воды монотонно шуршал песком реолец.

Десять шагов, девять, восемь, семь, шесть…

Реолец, не прерывая своего занятия, буркнул:

— Чего не спится?

Я даже замер на миг, а затем опомнился, сделал ещё шаг и стегнул хлыстом.

Неясно за кого он меня принял, но какая разница? Явно не за чужого.

Обратно, наверх по берегу, к палатке.

Хотя какая это палатка, Ариос? Это скорее просто тканевый навес с одной стеной, не более. От дождя и ветра.

Пальцы сложились в печати, губы шевельнулись, почти беззвучно выдыхая:

— Исит ватум.

Каждого из реольцев пронзило не меньше, чем десятком шипов, но один из них всё равно вскинулся, рванулся, хрипя и не желая умирать. Я быстро шагнул ему навстречу, пнул в грудь, опрокидывая обратно на шипы и удваивая его раны.

Этого хватило.

Я замер прислушиваясь. Моё колотящееся сердце слышно, шума от соседнего, уже едва тлеющего в темноте костра — нет.

Чтоб этого Вира Ребел не навещал, а к себе прибрал. Шипы забрали впятеро больше сил, чем хлыст, а даже троих не сумели убить. Мне что, ещё больше сил в них вливать?

Я ещё раз выругался себе под нос и двинул прочь. К следующему навесу. Реольцы слишком беспечны. Сюда бы в леса пару сотен умелых воинов или вполовину трудно убиваемых Кровавых и они бы живо вспомнили, что ставить лагерь просто в лесу, без стены, разбредаясь кто куда вдоль воды — самоубийственная затея.

Ничего, сегодня я вместо Кровавых пришёл к ним в гости.

Так я и двигался от одного навеса к другому, от одной кучки спящих, к другой. Всё же Ограк был прав, когда советовал мне не трогать внешнее кольцо охраны, а как можно незаметней пробраться сразу к берегу озера. Охрана ещё даже не знает, что полсотни тех, кого они охраняют — уже мертвы.

Но нужно торопиться, скоро это неведение закончится.

Я сорвал с мертвеца жетон, прицепил на свой пояс. Третий жетон здесь. Всего третий.

Даже не хочу спрашивать у Ариоса, сколько ещё они нашли, продвинувшись вместе со мной вглубь лагеря. Не хочу ни радоваться, ни разочаровываться раньше времени.

— Господин, сюда идёт реолец. Один. По виду старший воин.

Внутренний патруль? Проверяющий, не спят ли посты?

Неважно.

Я выскользнул из-под навеса, ухватил с края кострища золы, растёр её по щеке, повторяя то, что видел совсем недавно, выпрямился и неспешно двинулся навстречу гостю. Ночью все ханбоки и волосы на один цвет.

Ограк тут же оказался рядом. С советом.

— Господин. Расслабьтесь, не ставьте так осторожно ногу, словно вы чужак в сердце вражеского лагеря. Шагайте обычно, даже небрежно. Можете даже чуть покачиваться, словно вы набрались вина.

Я выдохнул и постарался последовать мудро выглядящему совету.

Кажется, вышло неплохо, потому как идущий навстречу ускорил шаг, зло прошипел:

— Да ты страх потерял, солдат. В таком виде выйти ко мне?! Сгною… Замер, доложил имя!

Я послушно остановился, честно представился:

— Лиал.

— Какой ещё нахрен, Лиал? Из какого десятка? Кто командир? Представился полностью, пьянь!

Слушая дико бьющееся сердце, глядя, как сокращаются между нами шаги, я пожал плечами:

— Нет у меня десятка, а командиром сейчас Вир.

— Какой ещё…

Хлыст свистнул, рассекая воздух и…

Реолец схватился за шею, отшатнулся, но вместо того чтобы рухнуть, заливая дёрн кровью из распоротого горла, заорал:

— Тревога!

Старший воин? Я оскалился, толкнул в реольца Устрашение.

Он подавился криком, отшатнулся, вскинул меч, а я уже прыгнул вперёд, на ходу создавая щит-тум и подставляя его под удар реольца.

Старший воин? Как бы не так. Ханбок простой и вытертый, пояс пуст, без жетона, но Хранители Реола щедро отмерили ему третьего дара — дара крепости тела. Мой удар не смог убить его. Я бы сказал, что передо мной опытный, матёрый гаэкуджа Дома, которому только из-за простолюдинского прошлого не досталось ранга в армии Реола.

Удар я отбил, навалился, перехватывая руку, зажимая её под мышкой и не давая использовать умение, прошипел звуковой активатор.

— Исит ватум зиарот.

— Трев-в-х-р-р…

Поток шипов в упор превратил лицо реольца в месиво. Но даже это не убило его мгновенно.

Я вывернул из слабеющих пальцев меч, коротко ударил в изувеченную техникой глазницу, обрывая мучения реольца.

Но он своё дело уже сделал.

— Господин, слева трое, пятнадцать шагов. Справа десять, двадцать шагов.

Я крутнулся, разворачиваясь налево, рванул туда, навстречу. Как хорошо, что у меня есть защитное умение Оскуридо. Использовать технику херристра сортам в темноте не лучшее решение — станешь манящим к себе голубым фонарём, а вот чёрная, невидимая никому пелена защиты — удивительно к месту.

Ариос скомандовал:

— Сейчас.

Я отпустил сдерживаемый поток жара души, шагнул из-за дерева, обрушивая на троицу поток шипов. Тут же рванул назад, к полному десятку.

Им я ударил в бок, выйдя так, чтобы как можно больше оказалась передо мной на открытом месте и не на одной линии.

Ни один шип не пропал даром.

Я толкнулся ногой, делая первый шаг Северной тропы, помчался, петляя между деревьев и между реольцев.

Этому воздушным хлыстом по горлу, этому ударить кинжалом туда же, этим двоим Шипы под ноги, нечего прижиматься спиной к спине.

— Господин, ещё пятеро с той стороны! — выкинул руку направо Ариос и тут же выкинул другую. — Двадцать с той стороны!

Я рванул в сторону двадцати. Не хватало ещё, чтобы они ударили мне в спину первыми.

— Левей, левей, господин. Адепт! Среди них адепт! Кучно бегут.

Я зло ощерил губы, не снижая скорости бега. Неужто так сложно заметить многослойное одеяние адепта с первого раза? Чем там твои тени занимаются, Ариос?

— Ещё левей, господин, за то дерево! Прячьтесь!

Я скользнул туда, куда тыкал Ариос, замер, прижимаясь к широкому стволу спиной и вскидывая перед собой руки.

Спиной я, конечно же, направить технику не сумею, мне нужно видеть, где создавать шипы, но пару мгновений таким образом можно выиграть.

— Раз, два, три, сейчас!

Уже на счёт три я крутанулся на одной ноге, наполовину выглядывая из-за дерева.

Ещё мгновение потратил на то, чтобы оценить, кто и где стоит, а затем наполнил печать жаром души.

Четверо реольцев рухнули, разрывая ночную тьму воплями боли. Я крутанулся снова, скрываясь за стволом и меняя печати. Тум на левую руку, хлыст на правую руку.

По стволу что-то ударило, сверху посыпался сор, и я тут же выскочил с правой стороны, толкнулся ногой, прыгая буквально на меч ближайшего реольца.

Меч отбить в сторону, ударить щитом-тумом в горло, скользнуть ко второму, на ходу вспарывая ему живот хлыстом.

По туму и телу застучали даже не шипы, а иглы. Тонкие, острые, быстрые.

Ногу обожгло болью, напомнив, что пелена Оскуридо не покрывает всё тело, а защищает только самое главное. Но мне сегодня ночью ноги так же важны как и голова.

Прикрыть глаза.

Вспышку света.

Открыть глаза.

Реольцы орут, пятятся. Все, кроме одного, застывшего на месте с закрытыми глазами и направляющего в мою сторону руки с печатями. На нём нет и следа многослойного ханбока, лишь какой-то толстый халат, покрытый сверху голубой защитой «херристра сортам».

Кувыркнуться в сторону, уходя от ударившего по мне столба огня.

Мимо.

Мгновение передышки я трачу на десяток ударов, хлыст со злыми щелчками рассекает воздух и плоть, заливая всё вокруг кровью.

Реольский адепт проморгался, видит меня, но к этому времени он остался один, я даже успел добить тех, кого в самом начале ранил в ноги.

— Пятеро уже почти рядом, — напоминает Ариос. — У двоих луки.

Луки, да ещё в спину — это неприятно и плевать сейчас на заметность, я ещё слишком хорошо помню луки Кровавых и боль от их стрел.

Сжал пальцы в кулаки, меняя печати.

Херристра сортам.

Теперь мы оба покрыты голубой плёнкой защиты. Я и реолец. Только я ещё добавил следом ускорение, а вот он даже не пытается сдвинуться с места.

Снова вскидывает руки, пальцы расплываются, меняя печати одну за другой. Я цежу ругательство и срываюсь с места, складывая ускорение адепта и Шаги.

Четырёхсоставная техника с двух рук. Нечего и пытаться принять это на себя. Это реолец ставит всё на одну схватку — или он победит или умрёт, а мне возле этого озера ещё двенадцать жетонов добывать.

В воздухе тут и там появляются огненные точки, которые разрастаются и ярко вспыхивают, превращаясь в тонкие огненные лучи, которые пытаются наделать во мне дырок.

Умом я понимаю, что этот огонь, как бы он ни был силён, не может так быстро прожечь две мои защиты и меня, но проверять не собираюсь.

Лево, лево, право, прыгнуть вперёд, пригибаясь к земле.

Я уже вплотную к реольцу. В спину стегают первые стрелы, огненные точки всё крупней и их всё больше. Плевать. Пока плевать.

Левый кулак сжать, сбрасывая печать ускорения, вместо него второй воздушный хлыст.

Мгновение и оба хлыста захлёстывают шею реольца, я изворачиваюсь, выкручиваюсь и рвусь прочь, впечатывая в дёрн шаги Северной тропы.

Один шаг. Рядом, обжигая щеку, пролетает огненный луч. Второй шаг. Натягиваются хлысты, которые я, скособочившись, тащу за собой. Сейчас. С усилием вбиваю в землю ногу.

Реольца сбивает с ног, рвёт за шею, утягивая за мной.

Гаснут огненные шары. Разом.

Придурок. Не удержал печати.

Я с хрипом делаю ещё шаг, отталкивая от земли теперь уже не только свой вес, но и вес реольца.

Оглядываюсь.

Дважды придурок. Даже тот адепт, что пытался убить меня на деревенском дворе возле Кузни крови, сражался до последнего, даже когда я вбивал ему в рот топор, он пытался успеть убить меня первым.

Этот… Этот мало того что сбил предыдущие печати, так сейчас просто ухватился руками за воздушные хлысты и пытается их порвать, вместо того, чтобы убить меня раньше, чем я его.

Придурок.

Руки реольца вспыхнули алым. Огненные руки? Может, и не придурок.

Я потащил его ещё быстрей, дёргая из стороны в сторону, не забывая щедро вливать огонь души в руки и хлысты.

Кто успеет первым?

Первым успел я.

Защита реольца сдалась как-то вдруг, сразу, исчезла мгновенно, а следом во все стороны хлестнула кровь.

Всё же придурок. Лучше бы обновил защиту, чем в две руки пытался избавиться от моей удавки.

Реольцы в кустах, что до этого весело осыпали меня стрелами, попятились, а затем и вовсе бросились прочь.

Я шагнул вслед за ними, но остановился, едва услышал предупреждение Ариоса:

— С той стороны бежит пять с лишним десятков.

Нет, столько для меня многовато.

Торопливо потянул на себя запас жара души из медальона, подскочил к реольскому адепту.

Ну же, пусть мне повезёт.

Рванул его пояс, выворачивая карман. Ничего. Монеты, записки и прочий, наверняка важный хлам. Не для меня важный.

Вспорол рукав, в котором лежало что-то твёрдое.

Вот оно! Пузырёк и жетон. Жетон гаэкуджи. Отлично, отлично.

Рявкнул, не собираясь тратить время на долгие жесты:

— Ведите прочь. В темноту, подальше от лагеря. Прорядим внешние патрули и зайдём с другого края.

— Да, господин, — Ариос повёл головой и быстро ткнул в темноту, указывая нужное направление. — Туда!

На бегу услышал, как тоскливо шепнул Ирал:

— Ну когда же, когда же?

О чём он? Ожёг его взглядом, пробегая мимо. Сейчас некогда, но потом нужно задать ему вопрос.

Полчаса, полтора десятка трупов реольцев за спиной, и я уже с другого конца лагеря реольцев.

Уже никто не спит. Уже ярко горят костры, лес прочертила вереница факелов, которые не дадут никому проскользнуть сквозь освещённую полосу. Густо натыкали, как только не боятся пожара? Никогда не пробовали дышать огнём?

Оскалившись, я заметался влево-вправо, выбирая место, где у меня будет ничем не перекрытая прямая на ближайший факел.

Агдже. С обоих рук.

Ещё и ещё раз.

А теперь прочь.

Сгустки огня с гудением разорвали ночную тьму, ударили позади факела, поджигая траву, кусты и деревья.

В дерево, у которого я только что стоял, прилетело что-то в ответ. Не огонь, не каменные шипы, а что-то невидимое, быстрое и очень острое, способное перерубить ствол толщиной в моё бедро.

Не уверен даже, что пелена защиты Оскуридо сумеет удержать такой удар.

Там что, Великий заклинатель?

Это какой же у него жетон? Хоу? Это же за один его жетон я выручу… Шесть?

Я предвкушающе оскалился. А вот и решение проблемы. Правда, такого противника убить адептом я не сумею, здесь придётся поработать мечом и поработать с усердием.

Но я даже не успел подозвать к себе Ирала и потребовать себе меч. Опомнился.

Какое ещё поработать мечом с усердием? Это можно делать только тогда, когда есть полная уверенность в том, что не останется свидетелей этого удивительного дела — того, как адепт в многослойном ханбоке достаёт меч и начинает махать им, одно за другим используя умения пути меча.

Есть ли такая уверенность в ночном лесу, полном реольцев?

Разумеется, нет. Даже тени не всесильны и могут упустить кого-то, забившегося в нору.

А даже если и не пропустят, успею ли догнать и заткнуть рот опасному свидетелю?

Вот и выходит, что способности есть, а использовать их могу только в крайнем случае. И сейчас совсем не он.

Реолец напомнил мне, что когда сражаешься — думать вредно.

Воздух снова свистнул, не успевая убраться с пути невидимой смерти, не успел и я, но это было и не нужно.

Мимо. Пока мимо.

Но эдак он меня прижмёт к озеру.

Прорычал приказ:

— Нужно выскочить отсюда и обойти их.

Ариос помолчал несколько мгновений, ткнул рукой:

— Сюда. Двадцать шагов и под куст боярышника.

Я думал отыскать там одну из тех нор, о которых недавно думал, но нашёл там реольца со стрелой в спине.

— Меняйте ханбок, господин, — то ли посоветовал, то ли приказал Ариос уже мне.

Я тоже медлил лишь мгновение, а затем принялся ворочать мертвеца. Тоже хороший план. Действовал быстро, успел раздеть мертвеца, забросать его листвой и юркнуть в сторону раньше, чем до меня добрались реольцы с факелами.

Первое кольцо я проскочил так, что никто и не заметил, тени провели меня.

А вот на втором кольце всё пошло не так. Оно, пусть и было больше, неожиданно оказалось слишком уж плотным и слишком уж освещённым.

Я вжался в дерево, ожидая команды Ариоса.

— Ждите. Ждите. Налево, сейчас.

Я вогнулся, скользнул буквально в трёх шагах от реольцев, которые уставились вправо, и замер, услышав сзади злой рык:

— К-куда, сукин сын?!

Я выругался под нос. Ведь почти же вышло. Равнодушно выпрямился, поднимая руки и складывая первую печать, замер, услышав новый рёв:

— Товарищей бросил? Ещё шаг, и я тебе ногу отрублю, трус!

Я тут же сжал пальцы в кулак, развернулся в полоборота, пряча одну сторону лица, надеюсь, всё ещё грязную, замахал руками:

— Нет! Нет! Я это… своих ищу.

— Нашёл уже. Три шага ко мне, трусливая шавка.

Шагнул, куда уж деваться? Три шага это немного. Ближе это уже опасней, я окажусь слишком близко к факелам, там станет видна не только моя вторая щека, но и мои волосы, пусть ещё и слабо отросшие после экзамена Академии, но уже двухцветные, а светлые волосы — это наследие Предка Амании.

Реолец скривился, приказал:

— Вот тут и встал. Где твой меч?

Я цапнул с пояса дешёвую железку, которую подобрал по дороге. Реолец кивнул:

— Не совсем потерян. Имя?

Кажется, это сегодня уже было.

— Лиал.

— Помни, я за тобой наблюдаю, ублюдок Лиал, — процедил реолец. — Когда столкнёмся со скерцами, рвани на них первым, сжимая меч, искупи свою трусость, понял?

— П-понял, — голос мой дрогнул от сдерживаемого смеха.

— Тогда пшёл вперёд. Так, чтобы я видел перед собой твою спину, а не испуганную рожу.

Я торопливо рванул куда сказали, сделав так, что дерево прикрыло меня справа от взгляда этого строгого и храброго реольца, торопливо зашагал вперёд, косясь по сторонам.

Так и шагал, то замедляя, то ускоряя шаг.

Сердце давно не стучало, смирило свой бег, даже то, что и слева, и справа шли мимо деревьев реольцы с обнажёнными мечами — не тревожило. Этих реольцев за эту ночь полегло от моих рук столько, что…

Реольцы стягивали удавку, уверенные, что прижимают напавших к озеру, я лишь с ухмылкой качал головой, видя это.

Нет, я уже давно не там.

Улучшив момент, ухватил ещё пригоршню золы из старого кострища, натёр башку, чтобы скрыть свой светлый волос, старательно мазнул ещё раз по лицу.

Сейчас на мне даже налобной ленты нет. Грязный, перекошенный реолец со шрамом на лбу.

Тут таких каждый десятый. Хорошо, что у реольцев их метки не видны, когда рожа покрыта грязью.

Я остановился. Идеально.

Реольцы сколачивали отряд для прочёсывания камышей у берега и второй, побольше, чтобы прочесать лес, который остался за спинами. До них дошло, что скерцев здесь было немного и они могли ускользнуть.

Так и вышло, я ускользнул, только ускользнул недалеко, совсем недалеко.

Сейчас я в двадцати шагах от того самого сильного адепта. Он, ещё как минимум пара гаэкудж, доверенные хёнбена и десяток старших воинов сгрудились под деревом, стоят, отлично освещённые целыми пятью факелами.

Глупцы.

Кто-то из теней испуганно запротестовал:

— Господин! Господин, это безумие! План был не такой!

План? По плану я должен был убить две тысячи реольцев и снять с их командиров пятнадцать символов власти. Это ли не безумие для экзамена?

— Господин! Это выше ваших сил!

Кому как не мне лучше всего знать свои силы?

Ирал рявкнул:

— Замолчите, господин так решил.

Молодец, Ирал. Я зачту тебе это, когда стану сильней и начну задавать вам, своим теням вопросы.

Не обращая ни на кого внимания, я поднял перед собой руки, медленно выдохнул под нос:

— Исит узарр аххау.

Сорвалось, ожгло руки, свело пальцы судорогой. Шесть печатей, которые нужно бы поправить под мою королевскую кровь. Вроде прорычал правильно.

Как не вовремя. Я сжал, разжал кулаки, заставляя пальцы шевелиться, разминая их перед новой попыткой.

— Господин.

Кто это там так хрипит, кто так переживает за меня? Или за себя? Или за Ребела?

Ещё раз.

— Исит узарр аххау.

На этот раз меня заметили, заорали, кто-то даже кинулся ко мне.

Поздно.

В этот раз не сорвалось.

Техника тарана, которую Закий дал нам для вышибания ворот — метнулась от меня к реольцам, на лету обретая очертания — огромное, почти прозрачное бревно из воздуха, — вломилось в кучку реольцев, прямо в грудь тому сильному адепту, от которого я недавно убегал, и который сейчас только и успел, что повернуть на крик голову. Его с хрустом отшвырнуло прочь, сбивая его телом с ног ещё троих, перемалывая всё и всех на своём пути.

Готовы. Отличная техника для удара в спину. После такого не встают. Я влил в печати столько, сколько только сумел, столько, сколько в Академии позволял себе лишь пару раз, опасаясь убить парней из своей башни.

Разъярённые реольцы уже рядом.

— Они среди нас! Они переоделись в наши цвета!

От удара мечом в голову я увернулся, просто пригнулся, одновременно делая подшаг, пальцы сжались в кулаки, сминая отслужившие своё печати, раскрылись уже в других.

Стена огня налево, отсекая от себя тот отряд, что собрался для прочёсывания берега.

Поток шипов прямо, точно в тех, кто уцелел после тарана, но ещё не пришёл в себя.

Ан нет, уже пришли в себя.

Хёнбенов иссекло, не помог им отчаянный прыжок, а вот дальше поток шипов ударил во вспухшую сферу Покрова клинков.

Возвышенный мечник? Паладин? Неважно, важно, что у тебя болтается на поясе.

Из темноты свистнула стрела, вильнула, не долетев до плеча. Нежданный подарок от почти недействующих даров Хранителей идару старшей крови, подарок, на который я и не рассчитывал. И не стоит рассчитывать и дальше.

Херристра сортам. Защита тела покрыла меня голубой плёнкой.

Здесь слишком много света, здесь слишком много людей, чтобы надеяться ускользнуть от взглядов. Не тогда, когда я торчу на одном месте и раз за разом бью в защиту идара напротив.

Свистнула ещё одна стрела, следом три, а затем на меня обрушился настоящий ливень. Хлёсткий и колкий.

Ограк рявкнул:

— Шар огня!

Я толкнулся ногой, уходя в сторону.

Уже Ирал зло добавил мне в спину:

— Не стойте на одном месте, господин. Вы ещё не настолько сильны, чтобы позволить себе подобное. Двигайтесь. Двигайтесь.

Несколько мгновений я обдумывал его слова, а затем рванул влево, к ближайшему дереву.

Укрылся за ним, обрывая поток шипов, втянул остатки жара души из защиты, гася её, использовал ускорение и рванул вдоль полосы колючих кустов.

Чужой меч, длинный и тяжёлый, в дешёвых ножнах нещадно колотил по ногам, и уже к десятому шагу я сжимал его в руке.

— Гос…

Кто бы из теней не пытался образумить меня — он опоздал.

Да, меч дрянной, дешёвый, Дом Денудо не вооружал такими даже младших воинов. Всё так. Но это сейчас совершенно неважно.

Три чётких, въевшихся с детства в кровь и плоть движения, и в пяти канах выше голов реольцев вспыхивают голубые искры. Вот они налились светом, резко выросли. Кто-то из реольцев заорал, заметив их, но было уже поздно.

Вниз рухнули огромные ледяные колья.

Дождь ледяных осколков. Я, по крови и ихору то ли Оскуридо, то ли Умбрадо, всё ещё был достоин умения Дома Денудо, в котором и появился на свет.

Дождь ледяных осколков замолотил по дёрну, по мёртвым, раненым и защищающимся реольцам.

Идар, что держал защиту, уцелел, разумеется, а вот остальным не повезло.

Жар души стремительно рванул от сердца к руке, коснулся меча и помчался дальше, торопясь завершить круг.

Первый, второй, третий.

Три первых шага из тридцати Тропы северного ветра, и я уже вплотную к опасному и сильному реольцу. Нет времени на то, чтобы победить его красиво, как идар старшей крови идара старшей крови.

Пятый, шестой круг.

Устрашение.

Тёмная пелена влетает в реольца, заставляет его и его защиту дрогнуть, и я тут же вбиваю в просвет его защиты сталь.

Горящая голубым сталь вонзается в бок реольца, звенит льдом, заставляет реольца кричать.

Удар вверх, седьмым движением, увести меч реольца в сторону, окончательно ломая ему умение Покрова клинков, оставляя его передо мной только со сталью.

Но моя сталь давно бросает на землю голубые всполохи.

Короткая сшибка меч в меч и реолец пятится, раньше времени поднимает локоть.

Туда я и вбиваю меч.

Он уходит глубоко в тело реольца, дрянная сталь ломается, но это уже неважно. Реолец мёртв. Лёд моего удара достал до его сердца.

Рывок назад, я буквально стелюсь над землёй, торопясь убраться в кусты.

Того солдата, что прыгает мне навстречу, я накалываю на обломок, всё ещё сжимаемый в руке. Прямо в горло.

Его меч бессильно скользит по плечу, не в силах даже оцарапать меня.

Выпустить обломок из руки, крутануться, прикрыться кустами, прошептать одними губами.

— Агдже орте раум.

Стена огня поднимается там, где я только что сражался меч против меча. Если там и оставались живые свидетели, то теперь они мертвы, а все следы ледяных умений будут уничтожены.

— Сзади, сзади, берегитесь!

Я создаю щит-тум на обеих руках, кручусь снова, оборачиваясь, прикрываясь сдвоенной защитой и оценивая то, о чём предупреждали тени.

Чтоб их Безымянный прибрал.

Приседаю, вбивая щиты-тум в землю, едва успеваю.

По мне густо колотят стрелы и… капли воды. Крошечные, летящие невероятно быстро и столь же невероятно острые. Кусты вокруг меня, не прикрытые моими щитами, но попавшие в конус удара — валятся на землю, иссечённые на части.

Ещё один идар пути меча. Вполне умелый. Плохо.

Плохо, что вокруг него множество солдат. Что они видели? Поняли ли, что идар с мечом на их глазах превратился в адепта?

— Да! Да! Наконец-то это свершилось! — вопль Ирала оглушает меня, даже руки дрогнули, едва не разомкнув щиты. — Эти — мои!

Ограк рычит ничуть не тише:

— Стоять! Кто, по-твоему, тут отвечает за сражения?

— Не спи! — хохочет в ответ Ирал. — Здесь на всех хватит!

Я вижу, как тени волной хлынули из-за моей спины и врубились в шеренгу бегущих на меня солдат, вижу, как солдаты хрипят, падают на колени, затем валятся навзничь, содрогаясь в коротких судорогах.

Не все, но… Что происхо…

До меня доходит. Свершилось то, чего так долго ждал Ирал, теряя терпение. Тени стали так сильны, что теперь в силах убивать простолюдинов.

Те, кто падает, — младшие воины.

Слышен, и слышен только мне новый вопль. Орёт Ариос:

— Не дайте никому уйти! Никому!

Позади рявкает Молак:

— Пробуйте сложить усилия! Нападайте втроём, впятером, вдесятером!

Реолец, что давил на меня проявленным в полную силу Ветром клинков, замер на середине шага, закрутил головой.

Его можно понять. Только что он считал, будто поймал меня — заставил адепта уйти в защиту, использовать обе руки и вот-вот пробьёт мои тумы или же его воины меня сметут, зайдя с боков.

И что он видит сейчас, спустя миг? Он видит, как его солдаты, хрипя, умирают вокруг него.

Впрочем, он и так бы не сумел меня убить, но теперь, когда мне не нужно думать о свидетелях…

Один из реольцев бросил лук, перехватил со спины щит, прикрываясь от меня. Ты думаешь, это я виноват в смертях твоих товарищей?

Ну, вообще-то, да, но не совсем.

В умника влетел Ирал, заставив пошатнуться и выставить щит влево, в сторону кустов.

Но реолец устоял и не подумал валиться с хрипом.

Ирал был при жизни более высокий, более широкоплечий, чем реолец и сейчас буквально поглотил его своим телом-тенью. Непроглядный мрак в темноте леса, разгоняемой светом факелов и пожара за моей спиной.

Справа в реольца влетела безымянная тень, заставив того качнуться в другую сторону.

Через миг к ней присоединилась третья. И вот это уже проняло реольца. Он охнул, пошатнулся, щит его медленно пошёл вниз, словно ему не хватало сил удерживать его в нужном положении.

Четвёртая, пятая тень. Реольца шатнуло в одну сторону, в другую, а затем он с коротким хрипом рухнул, словно из него разом выдернули все кости.

Тени порскнули в разные стороны, остался только Ирал. Он растянул губы в улыбке, отчётливо мной видимой, веско уронил:

— Пятеро. Нас нужно пять на старшего воина. Неплохо.

Через миг и он исчез, мелькнул, улетая прочь, к новой жертве.

Я встал с колена, меняя печати, не считаясь с бьющими в меня каплями воды и отправляя вперёд поток шипов. Щедро, во все стороны, целясь по всем, кто только что умер передо мной.

Пора и мне продолжить сдачу экзамена.

— А-а-а-а! Они слева! Слева стрелами лупят! Сзади! Сзади обходят! Берегись!

Вопли — это хорошо, паника — это хорошо. И пусть Вир попробует доказать, что я здесь был не один. Шаг влево, шаг вправо, уходя от ветра жгучих и опасных капель, подхватить с земли чужой меч. Первый круг жара по телу, второй…

Рассвет я встретил всё в том же лесу, у всё того же озера, разве что к берегу не совался близко — могут ведь и с другого берега увидеть. Оно мне надо?

Волосы снова укоротились, потому что мне дважды пришлось пробежать сквозь огонь, причём однажды через свой собственный огонь. Слеза Амании была опустошена. Так, плескалось что-то на дне, действительно слезы. Левая нога болела и норовила подвернуться, приходилось выбирать, куда ставить её и как. Хватало и других ран, но это всё было неважно.

Не думаю, что теперь реольцы на этом направлении продолжат полагаться на свои патрули и разбивать навесы на свежем воздухе.

Две, не две тысячи, но с помощью теней я буквально выкосил простых солдат. Едва тени обрели возможность убивать, как экзамен стал в разы легче.

Я шёл, а вокруг всё умирало. Только приходилось лично поработать над самыми сильными и стойкими, над теми, кто и был мне нужен.

Сфера тьмы осталась последняя. Но оно того стоило. Среди зелёных жетонов на моём поясе болталась синяя бляха. Или командир этого лагеря или командир отряда, что прибыл к ним на помощь. Неясно, да и неважно.

Синяя идёт за три, значит, у меня сейчас семнадцать.

Нужны ещё три.

Я буркнул:

— Ищите, ищите. Место, где поджарил двух адептов внутри их защитного купола. Оно где?

Ариос закрутил головой, ткнул рукой:

— Там.

Я кивнул, шагнул в ту сторону, недовольно заметил:

— Что стоим? Отправь одну тень искать жетоны.

Ирал хмыкнул:

— Если они уцелели. Не стоило поджигать разом столько их шаров, господин. Хватило бы половины.

Я покосился в его сторону, шею прострелило болью и зажало в этом положении.

— Ах ты, — выругался я и сорвался на Ирале. — Вот ты и отправишься искать там жетоны.

— Я? Там же… — Ирал подался назад под моим взглядом. — Понял, уже лечу, господин.

Искал он усердно, не подвёл.

Я оттёр найденное от сажи, убеждаясь, что под чернотой бляхи нужного, зелёного цвета. Так-то у меня и серых блях, блях хённамов уже почти два десятка, но что-то я совершенно не уверен, что Вир зачтёт мне даже два десятка таких за одну бляху гаэкуджи. Ему нужно качество, а не количество.

— Ищите. Ищите ещё одного адепта или идара. Вспоминайте, где вы обломали о них зубы и звали меня. Я уже…

— Нашёл! Нашёл, господин! — вдруг выскочил из-за кустов одна из теней, что почти никогда не подавала голоса. Тень-советник по землям и урожаям. Тормус. — Сюда, за мной, господин.

Сдирая с пояса мёртвого старика последний жетон, я ощутил, как отпускает натянутую внутри меня струну. Всё отлично. Я сдам этот проклятый экзамен, чтобы этого Вира Хранители ни разу больше не услышали. Я собрал все жетоны и даже проблемы моего усиления сейчас меня почти не волнуют.