Путь Крови

Глава 2

— И как?

— Никак.

— Вообще?

— Не, ну почему вообще? Что-то там нашли. Тот стражник, которого хёнбен выставил искать следы, — в голосе говорящего отчётливо прорезалась насмешка, — и который, вроде как, лучший следопыт Академии, может ручаться только за то, что кто-то точно поднялся к башне. Ни одного следа, что там кто-то спустился — он отыскать не сумел.

— Уже что-то. Я слышал, что, вроде как, следов на стене самой башни тоже не нашли?

— Да нет, нашли. Более глазастые, чем тот младший воин. И снова едва-едва заметные. Я, конечно, бесконечно далёк от всего подобного, но я своими глазами осматривал кладку понизу и поверить, что там поднимался кто-то в доспехах, стальных ботинках и стальных же перчатках, как мне тут описывают…

Учитель, один из тех, кто своей силой и долгими годами службы заслужил право решать вопросы Академии, многозначительно замолчал, позволяя остальным додумывать то, что он хотел сказать.

Кто-то и додумал:

— Так это что, выходит, никаких гостей не было?

Другой учитель тут же поморщился:

— Хорошо сказано про бесконечность. Любой, мало-мальски сильный и опытный идар, разбежавшись, мигом бы оказался на середине стены, там, куда взгляд уже не достаёт.

— И при этом оставил бы следы даже в том плотном дёрне, что покрывает подъём к башне.

— Умений Шагов тоже немало и не все из них заточены под скорость. Найдутся и те, что жертвуют ей ради незаметности.

— Слова.

— Факты.

Их спор остановили остальные:

— Ну, хватит вам, снова завелись на пустом месте. Так что, мальчишка лжёт?

— Ха! Нашёл мальчишку в его годы!

— Да уж не мои, пусть скажет спасибо, что не назвал сопляком.

— Ему в подвале не всё равно?

— Да довольно вам!

Учителя помолчали, переглядываясь, затем один из них развёл руками:

— Нет, я не могу сказать, что он лжёт. Лгут стражники, что стояли в лесу и на стенах и должны были заметить Кровавого. Они делали что угодно, бездельники, но только не следили за подходами к замку. Даже тьму, которая объяла башню, не заметили.

— Разленились, — буркнули очевидное.

— Не буду спорить, хёнбен уже получил выговор, а виновные — наказание. Но плети и вопли не помогли найти меч, которым убили Кровавого. А без меча, сказать, что ученик Лиал лжёт, — учитель развёл руками. — Я лично не могу.

— А можно, вообще, проверить, сохранил ли он способность к пути меча?

— Ха! Тысячу лет все Дома всех королевств пытались вернуть себе целостность, испробовали тысячи способов и уловок, но ни у кого не вышло. А тут, безвестный щенок, которому лишь милость главы Вира позволила остаться в живых, вдруг стал тем единственным?

— Так, может, это и есть причина, по которой глава сохранил ему жизнь.

— Не путай порядок событий. Сначала глава сохранил ему жизнь, а затем он прошёл посвящение. Да и будь так, его бы обучение строилось по-другому, а уж Закий бы обязательно знал о подобном. Закий, ты знаешь, что у нас этот юноша особый?

Тот впервые за всё время обсуждения подал голос:

— Нет, не знаю. И глава ни словом не обмолвился о подобной возможности в инструкциях на его счёт.

— Вот видишь?

— Вижу что? Что глава тоже не подумал о такой возможности? Так представь его радость, когда мы обнаружим подобное?

— Меч. Нет меча. Без меча идар беспомощен. Или ты хочешь сказать, что он не только исполнил мечту всех идаров мира, но и сразу стал сильней? Он всего лишь Возвышенный мечник, не Клинок и тем более не Шагнувший за предел, легендарный Тальма. Он не мог использовать свою волю, чтобы заменить ей меч.

Со стороны поддакнули:

— Клянусь Хранителями, у тебя скоро седина появится, а ты грезишь наяву, словно всё ещё мальчишка.

— И часто вижу возможности и новые пути там, где ты, древний старик, видишь только тупик.

— Было время, и я дерзил старикам. Теперь стал мудрей, а ты ещё окажешься на моём месте и тебе будет стыдно. Возможно даже, я успею это увидеть.

— Возможно. Если ещё будешь в тот день при памяти, напомни мне о своих словах, пусть мне и впрямь будет стыдно.

— Не волнуйся, обязательно напомню.

— Если больше нет тех, кто готовится смеяться надо мной, так что насчёт проверки?

Учителя переглянулись, Закий буркнул, отвечая за всех:

— Такой проверки не существует.

— Даже с помощью молитвы Хранителям?

— Попробуй.

— Ха! И попробую. Вы только дайте мне доступ к юноше. И он, кстати, не какой-то там безвестный. Мало того что его Дом когда-то был знаменит и владел одной из четырёх верховных блях Граера, так он и сейчас гремит на всё королевство.

— Гремит?

— Представь себе. И если бы ты больше интересовался жизнью королевства, то слышал бы о Денудо. Они отыскали на своих землях шахту слёз Амании.

— Ого.

— То-то и оно.

— Так, может, мы ищем подвох там, где его нет? Если у его Дома теперь есть такие деньги, то он может легко позволить себе прислать охрану для наследника.

От этих слов отмахнулись:

— Охрана живёт в Иструме и ничего особого из себя не представляет. Старшие воины уровня хёнбена и Заклинатель.

— Ну да, — сарказм в голосе можно было черпать ковшом. — Нищета, бездари, впору с горя идти в ближайшую таверну наниматься вышибалами. Всего лишь хёнбены или, по-другому, Мечники. Сколько у нас в Академии воинов, которые доросли до такого уровня? Пять, десять?

Сквозь зубы ему ответили:

— Один. Но мы не Дом, мы не пестуем таких талантов, мы занимаемся детьми владетелей Домов, а не простолюдинами.

— И, конечно же, Заклинатель — это тоже то, что мы находим на дороге? Сколько у этих Денудо вообще Заклинателей в ветвях Дома?

— Ветви? Их там всего три человека на весь Дом, он у них Малый и вот-вот готов исчезнуть. Этот слуга Дома из наших бывших учеников. Лиал спас его несколько месяцев назад из рук реольцев, и тот дал ему клятву о служении. Илиот из Великого дома Биос, если кто помнит этого ученика.

Учителя переглянулись, и один из них честно признался:

— Смутно. Не блистал силой или способностями. Средний, ничем не примечательный. Как раз такой, какого нужно ставить на виду, чтобы отвлечь наше внимание от настоящей охраны наследника.

— Остыньте. Пусть эти Денудо и получили богатство, но никакое богатство не приносит так быстро связей, которые нужны, чтобы заполучить таких охранников, как Кровавые. Я о том, что они могут сохранять разум, узнал только тогда, когда глава Вир прислал распоряжения и приказ короля.

— И снова я скажу — нужно больше интересоваться жизнью королевства. Я с детства слышал слухи о тех, у кого тьма под капюшоном. И дважды даже видел лично, когда путешествовал по королевству.

— Мне кажется, вы не о том думаете. Если нужны связи, то вспомните о том, кто дед этого Лиала.

— Вспомните? С чего бы мне помнить его родословную?

— Ну, задумайтесь об этом, не нужно снова придираться к словам, что за дешёвый приём? Я вот задумался и поднял родовые книги, благо этот Лиал родился не вчера. Его дед, отец его матери — это бывший владетель Великого дома Велоз. У него хватит влияния и связей заполучить таких охранников для внука?

— А ему это зачем? Если он отдал дочь в Малый дом, то не так уж она ему и дорога, мог бы отыскать ей и получше пару.

В ответ на вопрос лишь пожали плечами:

— Мне-то откуда знать зачем? Я лишь выдвигаю предположения.

— Тогда выдвини их и о том, как Кровавый утащил кувшин состава из-под носа у Ормоса.

— Чего тут гадать? Его старший, этот, Стиид, сказал, что тринадцать дней назад тот оставался в башне, отдыхал в порядке очереди. В одиночестве. Об их силе мы знаем, на слух пройти мимо обычных воинов, проскользнуть мимо двух постов в башне — для такого не составило труда. Да, может, он и не скрывался. Он ведь имел право быть в башне.

— Стражники такого не помнят.

— Или говорят, что не помнят. Для простолюдинов, которые трясутся от страха, неплохо бы отыскать какую-нибудь технику, что заставляла бы их говорить правду, всех на алтарь не перетаскаешь, Хранители не очень любят такие вольности с их вниманием.

— Думаешь, стражники лгут?

— Ты сам это сказал.

— А ключ?

— Подглядел, разнюхал, услышал. Меня больше интересует, как за полторы десятицы Ормаз не обнаружил пропажу.

Учителя переглянулись, причём нет-нет, но каждый из них косился в сторону Закия. Тот заметил это, скривился и буркнул:

— Хватит. Если он виновен, то понесёт наказание и наша дружба на это не повлияет. Свожу его к алтарю ещё раз, он всё же идар, а не простолюдин, Хранители не должны отказать в ещё одной проверке. Но, вообще, вы все думаете не о том.

— Не уловил. О чём же мы должны думать?

— Если уж вы заговорили о влиянии, которым нужно обладать, чтобы заполучить двух Кровавых в телохранители, то вспомните, что парень обронил в башне, когда говорил про свой меч.

— Нам откуда знать, что он там болтал? Там был только ты и Вортус.

Тот тут же развёл руками:

— Да мне откуда знать, о чём намекает Закий? Я ничего особенного не помню в словах Лиала.

Закий хмыкнул, растянул губы в улыбке:

— Он проговорился, что спас жизнь принцессе Леве. В королевстве лишь у трёх людей больше влияния, чем у неё. Её брата и их величеств Лавоя и Главии. Тут некоторые хвалились, что они много слышали слухов, с самого детства. Я в детстве не слышал ничего про Кровавых Воинов с тьмой под капюшоном, зато когда служил в армии после Академии, зацепил прелюбопытный слух, что именно его высочество отвечал за создание Жнецов, которых спускали на земли Реола.

Его тут же поправили:

— Его высочества, а не её.

Но Закий лишь снова хмыкнул:

— Так сколько лет прошло, он вырос, занялся более важными делами, готовится принять трон из рук отца. Есть ли у него сейчас время заниматься подобным? Зато в момент нападения Реола, её высочество жила в лагере у границы. Зачем-то. Этого факта недостаточно?

Ему с намёком обронили:

— Как-то быстро слухи переросли в обсуждение дел и тайн королевской семьи.

Закий только шире улыбнулся:

— Ну, мы же здесь все старые знакомые, товарищи. Можем, конечно, поругаться, припомнить друг другу обиды, но неужели среди нас найдётся тот, кто вечером пойдёт к себе, да настрочит письмо о том, какие среди нас есть нехорошие люди — лезут в дела, до которых им не должно быть дела? Нам ведь есть? Это у нас ведь едва не украли драгоценный состав королевского рода, за потерю которого Вир сам, не дожидаясь короля, выжжет нам сердце. Верно?

Большая часть учителей мрачно кивнули, остальные промолчали, но лишь из гордости. Закий кивнул и подвёл итог:

— Поэтому, прости уж, старый друг, но если мне кажется, что старшая принцесса Леве обладала властью прислать этих двух к нам, то я скажу это, а не буду молчать из опасения задеть тайны королевского рода.

— Неужто её благодарность за спасение простирается так далеко?

— Жизнь за жизнь, — пожал плечами Закий. — Обычное дело. Сначала я подумал, что это она подарила ему жизнь после нарушения эдикта и смерти на суде, но теперь думаю, там постаралась новая шахта Денудо. Все же помнят, что нам пришла партия слёз и совсем не от его величества? А вот теперь — этих двоих, которые разнесли башню, залили её кровью и бесследно растворились, не оставив следов, разумней причислить к старшей принцессе Леве. Но десятицу, мы, конечно, подождём. А вдруг?

***

Дистро, верно служащий Великому дому Велоз и своему господину Крёзу с двенадцати лет, с того самого дня, как отец привёл его в замок и вручил его заботам господина, толкнул тяжёлую дверь.

Он не был идаром, поэтому годы, долгие годы служения уже сказались на его теле и дверь, которую он когда-то распахивал, даже не замечая, поддавалась сейчас с ощутимым напряжением. Старость. Да, за долгие годы упорного труда он сумел на втором посвящении получить третий дар Хранителей, крепость тела, и только благодаря этому ещё не гнулся к земле в свои шестьдесят семь лет.

Его сверстники, с которыми он когда-то обносил яблони по деревне, уже давно мертвы. Простолюдины, чей век недолог, а тяжёлый труд лишь делает его короче.

Он же проживёт ещё лет двадцать, а то и тридцать. Награда за верность, ничуть не меньшая, чем золото или право стоять за правым плечом господина.

Дверь, наконец, открылась полностью, и дистро шагнул на открытую террасу, с которой господин любил любоваться морем.

На господине тоже были заметны следы возраста: над креслом возвышалась почти полностью седая голова.

Но когда господин повернулся, дистро с удовольствием отметил, как хорошо тот выглядит. Да, былая воронья синь волоса исчезла, но господин полон сил, а на лице не видно морщин. Он был бы способен полноценно управлять Домом Велоз ещё те же самые двадцать-тридцать лет, но уже семь лет, как передал титул Диа сыну, став старейшиной, едва умер старый господин. Так как и положено по порядку вещей для Великого дома, который чтит традиции, заложенные ушедшими Предками.

Дистро под взглядом господина невольно проверил, ровно ли держит спину, достаточно ли расправил плечи. Великий дом Велоз потому и велик, что соблюдает традиции, и дистро тоже часть традиции.

— И что там у тебя, Агил?

Дистро шагнул ближе к креслу, обогнул его справа и с поклоном протянул поднос:

— Письма, господин, и сводка по королевству.

Крёз не донёс бокал вина, не сделал очередного глотка. Новости он читал два дня назад, там не нашлось ничего, что могло бы его заинтересовать. Глашатаи короля разносили вести, как день за днём продвигаются вглубь Реола, а вот слухи и намёки купцов и наёмников Дома Осколков говорили, что всё идёт медленно. Даже слишком медленно.

Раз Агил принёс новости раньше срока, значит, там есть что-то важное, новое.

И всё же Крёз сначала взял письма. Когда ты стар, ты уже знаешь, что торопиться некуда, всё равно всё на свете успеть не сумеешь.

Письмо от старого друга. Сплошная пустая болтовня. Ему там, похоже, даже скучней. Решил отправиться на юг, к армии короля? Хорошая мысль, есть над чем подумать. Но только после того, как возьмут Теназ, и станет ясно, что всё это имеет смысл. Стар он уже мокнуть под дождём и день за днём месить грязь у стен крепости. Там внук, его дело молодое.

Письмо от знакомца из Осколков. Неплохое предложение, нужно будет поговорить с сыном, может, тоже заинтересуется.

Письмо-пустышка с приглашением на ярмарку.

Ещё одна пустышка, но уже приглашение на свадьбу.

Письмо от старого хрыча Билара.

Крёз, хмуря брови, вчитался, ничего не понимания.

А ведь верно ты говорил, что твоя кровь сильна. Только ты всегда заявлял, что сильна ихором, а на самом деле оказалось, что сильна бунтарством, да гневом. Это же надо, ты трижды тяжело ранил меня на Играх, но всегда знал, где проходит грань даже до эдикта, а тут — такой скандал. Слыхал, там давние проблемы между Домами всплыли, странно, что ты за столько лет не решил этот вопрос. Впрочем, тебе не привыкать закрывать глаза и заявлять, что всё в жизни нужно делать самому, верно? Уважаю. Не понимаю, но уважаю. В очередной раз.

Крёз дочитал до конца, до подписи Амо Билар, перевернул лист, ничего не нашёл на другой стороне и пробормотал под нос:

— Ничего не понял. Эдикт? Неужели Кравий с кем-то сцепился в армии и хрыч Билар пронюхал об этом первым? С кем из Домов он мог там поссориться, да ещё и из-за прошлого?

Швырнув письмо на поднос, ухватил лист с подборкой слухов и новостей по королевству, но через миг вернул его на место, не прочитав и строчки.

Ну уж нет. Не Билару смутить давно заведённый порядок.

Крёз, наказывая самого себя, подхватил с подлокотника кресла бокал с вином, поднял взгляд над парапетом.

Главный замок Великого дома Велоз стоял на скале, которая возвышалась над городом и морем на добрых сто шестьдесят канов. Эта терраса, конечно, находилась пониже, не на самой верхней точке, но вид всё равно открывался великолепный.

Крёзу была не интересна суета в порту или на улочках города. Он уставился на море, на горизонт, туда, где оно переходило в небо, сливаясь с ним в единое целое.

Привычно, словно ведя схватку, отсчитал удары сердца. Правда, в схватке это необходимо, чтобы верно наполнить силой умения меча, сейчас же он использовал его стук, чтобы проверить, смирил ли эмоции или нет.

Глоток вина, удары сердца, которое стучит всё спокойней и спокойней. Тёмно-синее море и голубое, безоблачное небо.

То, что нужно старейшине Великого дома, чтобы успокоиться.

Вернув бокал на подлокотник, Крёз смерил взглядом верного дистро. Стоит, словно статуя. Ни следа волнения на лице. Значит, в новостях нет ничего, что было бы непоправимо. Ладно.

Крёз взял с подноса следующее письмо. Последнее, лежавшее в самом низу.

Письмо от Терсии, дочери, которая давно отдана в другой Дом, живёт своим умом и уже лет пять как не присылала писем.

Крёз снова поднял глаза, ещё раз взглянул на Агила. Тот едва заметно опустил подбородок. Вот оно как.

Крез подцепил печать, сорвал её и погрузился в чтение.

Дочь кратко и сжато описывала события прошедших… тех самых пяти лет.

Взросление сына, упёртость мужа, который желал сделать сына сильней и крепче, Кузня, короткая служба сына в армии, короткая-то короткая, но которая уже принесла ему бляху гаэкуджи, шахта слёз, проблемы с соседями, судебный поединок и смерть на поле суда.

Крёз скосил глаза на предыдущее письмо, а затем вновь вчитался в почерк дочери.

Второе посвящение и Академия.

Короткое послесловие.

Думаю, вы должны знать, отец, о состоянии нашего Дома и этих событиях.

В раздражении швырнул письмо на поднос к остальным.

Конечно, я должен знать, глупая девчонка. Гордость гордостью, север отдельно от востока, своя жизнь своей жизнью, но ты моя кровь, как я могу оставить тебя без поддержки?

Ухватил лист с новостями, пробежался по нему, быстро найдя запись о редком судебном поединке и его дату. Больше месяца шла эта новость и это письмо с севера? Их что, всю дорогу на дохлых клячах везли?

Потребовал ответа от дистро Агила:

— Новая шахта слёз Амании на севере у Дома, куда я отдал Терсию. Почему я до сих пор не знаю о ней?

— Возможно, весть пришла в то время, когда вы по зову короля собирали отряды против Реола, господин. Нас не было в замке.

— Почему её не подали повторно? Почему Робел не сообщил мне?

Агил пожал плечами и спокойно заметил:

— Потому что это Робел и Терсия.

Крёз замолчал, плотно сжал губы. Старый и верный дистро был прав. Вот уж эти дети. Они могут вырасти, но не перерасти детские обиды.

— Простите, господин, я не уследил, я знаю, как важны вам все дети. Я помню, что ради счастья Терсии вы отказали в родстве…

— Оставь, Агил, — приказал Крёз, задумчиво проговорил. — Помню, у мальчика необычный цвет волос, чёрный на концах, я ещё удивлялся, как это так выходит, чернеет он, что ли, со временем?

— Ваша кровь берёт верх, господин, кровь Великого дома Велоз.

— Пустая лесть, — отмахнулся Крёз. — Скорее бы я сказал наоборот, кровь Велоз слабеет со временем. А вот с характером всё ровно наоборот. Мне казалось, что мальчишка робкий и замкнутый, спокойный, похожий на отца. Теперь же выходит, что ошибся, он так же вспыльчив, как и Терсия, вон, даже на суде не сумел удержать руку.

— Вы видели его совсем маленьким, господин, что там можно было понять о характере?

— Ты прав, всё это было очень давно, а ведь обещал Терсии, что приеду на его посвящение к ним в замок, а сам даже забыл, что её Лиал вырос и пропустил не одно, а два посвящения. Два посвящения, подумать только.

Крёз долго глядел на море, покачивая пустым бокалом. Наконец, поставил его и приказал:

— Отыщи все письма дочери, портрет Лиала, который она мне присылала, и распорядись об отъезде. Хватит тут пялиться в море и ждать вестей из Реола, пора навестить детей и внуков в Скеро. Заедем заодно в столицу, к Микате, а то что-то я совсем позабыл о своих обязанностях как старейшины. Отец бы мне этого не простил.

— Слушаюсь, господин. Мы едем налегке или…

— Или. Возьмём два десятка стражи. Стар я уже сам с мелочами возиться, да и ты не молодеешь, — Крёз оглядел безупречную осанку дистро и приказал. — Подыщи себе помощника с быстрыми ногами.

— Господин!

— Подыщи, говорю, — буркнул Крёз. — Будешь его гонять по всякой мелочи, а сам мне вино подливать.

Агил всё равно оставался не согласен с господином, его бы хватило на всё, и на вино, и на мелочи, но спорить не стал. В конце концов, господин заботится о нём, это приятно.

***

Креод молча смотрел в закрытую дверь, прислушиваясь к удаляющимся шагам по лестнице. Затем перевёл взгляд на Илиота и спросил:

— Это то, о чём я думаю?

Тот поморщился:

— Будь проще, Креод. То, что я идар и когда-то принадлежал Великому дому, не означает, что со мной нужно говорить как-то заумно.

— Да я лишь беспокоюсь, чтобы меньше…

— Да ладно? — Илиот хмыкнул. — Ты не хуже меня знаешь, что лишних ушей вокруг нет. Нет и таких техник, которые позволяли бы подслушивать.

Креод сдался:

— Ладно. Значит, у нашего господина проблемы?

— Да. И явно немалые.

— Что будем делать?

— А что тут сделаешь? Мы, конечно, теперь идары ого-го, но…

Креод перебил его:

— Я не идар.

— Да ладно? А кто же ты? Явно больше, чем простолюдин.

— Илиот! Тебе голову кружит сила? Мне должна, если верить всем байкам, но я почему-то думаю о последствиях, а ты нет. То, что я не слышу дыхания за стенами, не означает, что там никто не может притаиться.

Илиот раскрыл было рот возмутиться и возразить, но под взглядом Креода потух, поднял ладони:

— Ладно, ты прав, а я нет. Прости. Но, вообще-то, история Домов знает примеры, когда бывшие простолюдины, хёнбены Домов уходили в Осколки после раскола, а затем выигрывали на Играх, становясь уже владетелями Малых домов. Как думаешь, когда они становились идарами? В час, когда переступали порог своего нового жилища или чуть раньше?

— Неважно. Мы оба слуги господина и это не изменится, — с нажимом потребовал ответа. — Так же?

— Да, — Илиот кивнул и спокойно подтвердил. — Я клялся на алтаре, я отдаю долг жизни и буду отдавать его до своей смерти.

— Тогда, что мы можем сделать?

— Повторю — ничего. Мы не можем взять штурмом Академию, мы не можем даже проникнуть в неё, нет у нас таких талантов. Всё, что я могу предложить — отыскать снова того слугу и сунуть ему побольше денег в обмен на рассказ о том, что там у них случилось. Возможно, он может что-то прояснить.

— А можно перевстретить стражника и задать эти вопросы ему. Бесплатно.

— И кто только что обвинял меня в беспечности?

Креод ухмыльнулся:

— Думаешь, придётся расплатиться хотя бы выпивкой? Так я могу выпить гораздо больше его. И быстрей. Кто ещё окажется в выигрыше?

— Ну, — сдался Илиот, — Тоже мысль. Но начнём всё же со слуги и денег, а не с твоей выпивки. И так едва не влетели сегодня. Даже не знаю, что бы мы делали, приди они сюда на день раньше.

— Ты о чём? — не понял Креод.

Илиот в ответ фыркнул:

— О том, как на тебе лица не было, одно желание выпить на нём оставалось.

Креод скривился, но промолчал. Это да, застань его стражники Академии во время странной слабости или и вовсе, над телом убитого, вышло бы нехорошо. И кстати, Илиот рано радуется. Кем бы ни был тот парень с ножом, но вряд ли он одиночка, кто-то да будет его искать, кто-то, пусть и случайно, может наткнуться на его тело. Закопали они его, конечно, хорошо, но ему, гаэкудже Дома Денудо и верному слуге господина, нужно всегда держать эту возможность в голове.

Прав был Илиот, он полный дурак, дотянувший до предела. Если уж служить господину, то служить, не оправдываясь своими желаниями. Будь у него запас времени, можно было бы отлучиться из города, проехаться по окрестным дорогам, поискать бандюганов. Не грабителей, так хоть браконьеров или… Хоть кого-нибудь, пусть даже одинокого путника, только подальше от города и господина, чтобы не дать даже этой возможности для обвинения Дома Денудо в преступлении.

Его, Креода, глупость, которую нужно запомнить и никогда больше не повторять. Не один Илиот тут обязан жизнью господину. Даже не только жизнью. Это Илиота хотели выпить и всё, а он, Креод, до сих пор помнил, как голос в голове приказывал идти сражаться и как тяжело было противостоять этому приказу. На это уходили все его силы, вся его воля и каждый новый приказ выдерживать было всё сложней и сложней.

Его участь, участь Жнеца, была гораздо хуже смерти. Если Илиот должен жизнь господину, то сколько жизней должен он, Креод?

***

Стиид снова повёл головой, прислушиваясь к тишине подземных казематов. Никак не понять, действительно ли иногда слышен голос этого Лиала, или же это не более чем обман, галлюцинация?

Месяц он пробыл в этом замке, а даже не знал, что тут есть такие глубокие и сухие подвалы. Ну, последнее не удивительно, ведь замок стоит на холме, а значит, всё вокруг, как бы глубоко ты ни спустился, всё равно выше леса.

Вроде, и правда голос слышен, но не разобрать ни слова, лишь ясно, что в гулкую тишину каменных камер вплетается посторонний, живой звук речи, и только.

Странно. Очень странно. О чём там можно разговаривать самому с собой? Хотя, за свою долгую жизнь Кровавым, он повидал и более странных людей. Много кто, оставаясь наедине с собой или не считая слуг и стражников за равных себе, позволял проявиться странностям своей натуры.

Но вот тот же Борак никогда к таким не относился. Не к тем, кто не позволял проявить, а к тем, у кого эти странности были. Не было у него никаких странностей, уж за пятнадцать лет бок о бок можно многое понять о человеке или Кровавом.

Хорошо, кстати, что Закий задавал не те вопросы, которые нужно. На его месте Стиид бы задался вопросами, а как, вообще, вышло, что Борак, который, как и все Кровавые, в башне только ночевал по большому счету, узнал, где хранится этот их состав, а тем более ключ. И спросил бы, что он, Стиид об этом думает.

Он бы ответил, что они мастера убивать. Или охранять. Но уж никак не скрытно выяснять тайны и не пробираться в сокровищницы замков. Не для того их создавали. Не этим они занимались всю свою жизнь.

Вот так бы он ответил и только навлёк бы на себя ещё большие подозрения. Лжёт же, Хранителем клянусь, подумал бы тот же Закий.

А ещё хорошо, что он не стал спрашивать про приказы, про старших и про старшего Вира. На это бы Стиид не стал отвечать. Тайны Кровавых должны оставаться тайнами. Может, Закий не спрашивал именно потому, что был предупреждён старшим Виром о запретных темах?

Вот тема о безумии не была запретной, но снова Закий не спросил всего, что мог. Спешил? Возможно. Быстро опросить всех троих, подметить их волнение или нестыковки и быстро разобраться, что же произошло.

Не вышло. Стиид тоже не особо понимал, что произошло. Кто из старших отдал приказ охранять мальчишку Лиала? Или старший сам его охранял? Не так уж много Кровавых, которые достаточно сильны для Сферы тьмы. Только для того, чтобы набрать для неё тьмы, нужно убить десятки людей на пике силы. Одно ясно, этих Кровавых послал точно не старший Вир.

Ясно и то, что Борак не сошёл с ума. Сходят либо сразу, не выходя из ритуальных кругов, а он, Стиид, даже дважды такое видел, либо позже, но разом.

Безумец, ставший Жнецом, не способен пройти сквозь посты в лесу, напротив, он будет жаждать убивать, а посты остались целыми, он, Стиид, в этом уверен. Безумец не будет разговаривать, лишившись речи, а мальчишка Лиал утверждал, что Борак разговаривал, разговаривал осмысленно. Безумец не будет расхаживать с сосудом, в котором есть доступная, не выпитая кровь, а намёк мальчишки был более чем прозрачен, учеников Академии поят кровью.

Может быть, в ней вся суть того, что произошло? Чья кровь может частично свести Кровавого с ума? И кто вручил её Бораку?

Приходил уже один гость, который предлагал Бораку плату за жизнь Лиала, может ли быть так, что нашёлся и второй, более умный и могущественный? Не ученик, а учитель Академии, которому во что бы то ни стало нужна смерть Лиала?

Это не Закий. Ему устроить смерть этого мальчишки раз плюнуть. Одна ошибка на тренировке, и всё. Один приказ любому Кровавому и стрела влетит мальчишке в глаз, выбив его глупые мозги.

Кто-то из учителей других отрядов? Все учителя знают, что это за состав, где он хранится и кто носит ключ от его хранилища. То, что старик Ормос поклялся, будто никому не говорил про второй ключ, ничего не значит. Даже он, пробывший всего месяц в Академии, знает, как старик неравнодушен к вину. По пьяни люди чего только не говорят, а потом даже не помнят.

Пожалуй, вот об этих подозрениях стоит самому рассказать Закию. Нечего только Ормоса держать в подвале. Пусть ещё пару своих приятелей засунет в соседи.

Ещё остаётся мальчишка. Что в нём такого необычного, что ради его убийства нужно было так рисковать? И старший Вир привёз его сюда лично. Может, и правда дело в том, что он дважды прошёл посвящение?

Стиид хорошо знал Дом, в котором каждое поколение одного из детей заставляли пройти посвящение дважды, пытаясь создать полноценного идара. У них, правда, уже тысячу лет ничего не выходило, да и не все, тут Стиид ухмыльнулся, не все терпеливо дожидались, когда же родичи так затейливо убьют их.

Одно то, что мальчишка Лиал жив, уже чудо. Может ли быть чудо двойным? Сферу тьмы использовал Кровавый, тут нет сомнений, больше некому. Нет сомнений и в том, что глубокие следы от меча на стенах его рук дело. Кровавого простолюдина, который возмещает силой и скоростью бездарность в умениях пути меча.

А вот всё остальное, все те следы ударов обычных, начальных умений меча… Кто нанёс их?

Закий ищет меч, глупец, не подумав о простейшем. Что, если меч унёс Кровавый? Что, если он дал Лиалу опробовать свои силы, а затем скрыл единственный след — меч, свой меч, который он лишь одолжил мальчишке. Закию это даже не пришло в голову? Или он даже не допускает мысль, что мальчишка может использовать и внешние, и внутренние техники?

Задавал ли он этот вопрос мальчишке на алтаре?

Стиид порылся в памяти, но ничего не нашёл там. Нет, он не слышал такого вопроса.

Неужто он, Стиид, умней Закия? Сомнительно. Абы кто не станет вторым человеком после старшего Вира.

И старший Вир, что если это всё-таки он поставил охрану? Если Лиал действительно двуедин, то доверить тайну об этом ему, Стииду, глупо. Не так уж он и высоко находится в иерархии Кровавых.

Стиид снова ухмыльнулся, ещё раз повёл головой прислушиваясь.

Возникает вопрос. Очевидный вопрос для Кровавого. Чем кровь двуединого идара отличается от крови обычного?

Стиид сегодня уже пробовал её, уже поглотил несколько капель, но что такое несколько капель от того количества, которое можно забрать у человека?

Даже не распробовать. Заклинатель или Паладин? Или Возвышенный мечник со способностями Возвышенного плетущего?

Вот эти звуки голоса, едва уловимые, неразборчивые, призрачные, услышал бы он их, не получив эти две капли?

Стиид с ухмылкой глядел на дверь, не подозревая, что только что ступил ровно на ту же дорожку, которая привела к смерти Борака. Не подозревая, что перед ним стоит безликая тень, пристально следящая даже не за его движениями, а за движениями его губ.

Стиид же всё глядел на дверь и думал.

Дверь. Крепкая, прочная. Такую не выломать беззвучно, даже сожги я половину крови. Стража всё равно не сумеет помешать, зато даст в руки меч. Но что делать с охранником мальчишки, который бродит где-то рядом? Может ли он ещё раз применить Сферу? Успеет ли ворваться в подземелье, услышит ли, что его подопечному нужна защита?

Стиид вдруг очнулся от наваждения. Тряхнул головой:

— Проклятье. О чём я только думаю? Что за безумие?