Путь Крови

Глава 19

Я поднял повыше свою бляху, буквально ткнул ей в глаза очередного стража.

— Гаэкуджа Лиал из Малого дома Денудо, из отряда Гирь к главе Академии Виру из Великого дома Уно, — не видя радости в глазах солдата, надавил. — Три дня назад получил разрешение входить сюда. С дороги.

Солдат ещё пару раз хлопнул глазами, не в силах сообразить, что со мной делать, наконец выдавил из себя:

— Это, щас я, старшего позову. Хённам. Хённам!

— Не ори. Здесь я.

При виде хённама я расплылся в ухмылке. Знакомое лицо.

Он даже запнулся. Я решил было, что от моей улыбки, оказалось нет.

— В таком виде?

Я слишком устал для всего этого, да и время истекало, поэтому я лишь ядовито уточнил:

— Тебе есть дело до моего вида, хённам? Я твой подчинённый? У меня срочный доклад Виру из Великого дома Уно, и кто будет виноват в задержке?

Хённам поджал губы, но толкнул солдата в плечо, убирая с моего пути:

— Проходите, гаэкуджа.

Шагнул вперёд, едва удерживая себя от желания сорваться на бег. Чтобы Хранители это солнце навсегда приколотили к небу, не понять, у меня ещё два часа в запасе или истекают последние минуты?

Нравоучительно загудел Ограк:

— Господин, пока никто не знает вас в лицо, не стоит давить на тех, кто имеет хоть немного власти. Всегда можно нарваться на обиженного идарами, на слишком ответственного служаку, привыкшего до буквы следовать приказу, или на того, кому даже такая крохотная власть кружит голову. Сейчас ваши неосторожные слова могли обернуться потерей нескольких часов.

Ирал хмыкнул:

— И что же, нашему королю пресмыкаться перед этими простолюдинами?

Я не повернул головы, не замедлил шага, но с интересом прислушался. Это Ирала так пьянит полученная ночью сила? Он сам на себя не похож.

— Пока не лезть на рожон, когда важна каждая минута. Но выбивать малейшее неуважение к себе. Так, как господин сделал это в форпосте. Каждый раз. Так, чтобы имя господина знал каждый солдат в лагере и знал, чем чревато неуважение к нему.

— По мне, ты противоречишь сам себе. Сам говорил, что стоит показать слабость один раз и…

Разговор был интересный, но у меня больше не оставалось времени его слушать.

Я пришёл.

И снова ни единого человека охраны у входа. Сам, всё сам.

— Ученик Лиал прибыл с докладом.

— Прибыл, входи.

Я ввалился в шатёр Вира каким был: не умываясь с дороги, не смывая с себя кровь убитых и гарь лесного пожара, не меняя прожжённого и порванного ханбока с чужого плеча. Именно потому солдаты, чем ближе к шатрам короля и гонганов, тем сильней впадали в растерянность, видя меня перед собой. Я разве что повязку снова надел на голову, прикрыв шрам. Нельзя его показывать Виру, он может и заметить, что форма немного изменилась.

На этот раз Вир не лежал, а сидел за столом. Чуть поднял брови, увидев меня, отложил кисть и сложил руки в замок:

— Раз вошёл, то давай свой доклад, ученик.

Я молча шагнул раз, другой, оказываясь возле стола, высыпал на него всю груду реольских жетонов. Прямо поверх листа, на котором что-то писал Вир.

— Экзамен сдан.

Вир запустил руки в эту груду, вытащил на свет красную бляху с двумя грязными шнурами. Покрутил её в пальцах.

— Неожиданно. Ты слишком серьёзно воспринял мои слова, Лиал. Мог бы обойтись и одними гаэкуджами.

— Так вышло быстрей, глава.

Вир подождал, но, видя, что я молчу, сам задал вопрос:

— И это всё?

Молак поспешно заметил:

— Господин, не дерзите! Посчитайте до десяти.

Я послушно сцепил зубы, удержав первые слова, что лезли на язык, а посчитав, выразился гораздо мягче, чем собирался:

— Глава Вир, я не знаю, что ещё должен сказать. Вы назначили мне экзамен. Я выполнил его, уложившись в срок. Мне казалось, что теперь вы должны подтвердить его выполнение, похвалить меня и начать учить, чтобы я успел за два месяца стать равным Потрошителям.

Молак сокрушённо заметил:

— Ох, господин, мне нужно серьёзно поработать с вами над искусством диалога. Эти двое плохо на вас влияют, мой господин.

Вир хмыкнул:

— Х-м-м. Ты прав, бывший ученик Академии.

Моё сердце на миг замерло, пропустив удар. Я стиснул зубы, заперев ругательство. Чтоб тебя Ребел прибрал к себе, Вир, что это значит?

— Экзамен сдан, Закий ни в чём не приукрасил твоих достижений. С этого момента считай, что ты не только спишь в отряде Гирь весов, но и по-настоящему являешься одним из них. Теперь Весы будут знать, насколько ты весомая гиря и начнут кидать тебя туда, где остро необходимы твои таланты. В ближайшее время заданий и проверок от меня не будет, сейчас куда важней сломать сопротивление реольцев. Это ясно?

— Не совсем. От кого тогда я буду получать задания, если не от вас?

— Не от меня, что тут непонятного? Если я сказал что ты теперь одна из гирь, значит, и задания будешь получать от командира Гирь, если сумеешь доказать, что в полную силу исполняешь наш договор и наберёшь веса, то может быть, начнёшь получать задания и лично от Весов.

— И снова мало что понятно, глава Вир, — я даже развёл руками. — Что за отряд такой Гири весов? Кто такие Весы? Что значит вес?

— Ответ прост. Прошлые советники привыкли, что можно не сделать дело, но, опираясь на своё положение и подвешенный язык, умилостивить короля, отвести от себя грозу его гнева или хотя бы ослабить в первый миг, а там и проступок забудется. Но когда у тебя первая за тысячу лет война, а королю нужны дела и нужна победа, то ни заслуги, ни лесть уже больше не работают. Теперь у короля новый советник. Молодой, не опирающийся на свой Дом и даже отказавшийся от его имени, взявший прозвище. Яшмовые весы. Считай, что именно он сейчас куккун всей нашей армии. По его слову двигаются все отряды, его воля лежит за всеми решениями.

— Не короля?

Вир покачал головой:

— А ты всё так же нагл и остёр на язык, как я и помню по тюрьме. Похоже, таким ты и останешься до старости, если не сложишь голову.

Я исправился, воспользовавшись советом Молака:

— Воля короля превыше всего.

— Верно, — на этот раз Вир кивнул. — Только четыре граера, которым доверены чёрные жетоны высшего доверия и высшей власти в королевстве, могут иногда ставить свою волю выше воли короля. Весы, даже Яшмовые, не заслужили пока такого доверия. Сейчас у них лишь одна задача — победа. А если они Весы, то на одной чаше победа и почести, на другой поражение и смерть. Их смерть, потому что король силён, как ему и положено, и безжалостен, как и следует, к тем, кто его подводит. Яшмовые весы создал отряд адептов и идаров для особых поручений, они выполняют его приказы, бьют туда, куда он укажет. Они гири, которые он кидает на весы ради победы. Красивый символ?

Вир ждал ответа, и я пожал плечами:

— Наверное, красивый. А что насчёт веса гирь?

— Много ли пользы от слабого адепта, что может только швырнуть «агдже»? А от того, кто заткнёт за пояс всех этих Потрошителей? Старайся, Лиал, рви жилы, ведь ты тоже поставил на весы многое. Свою жизнь, благополучие всего своего Дома, всех его двоих членов. Если ты оправдаешь моё доверие, если ты сумеешь справиться со всем, что потребует от тебя Весы, если ты окажешься достаточно тяжёл, чтобы склонить на нашу сторону чашу победы в штурме Теназа, то тебя и твой Дом ждёт великое будущее.

Я коротко кивнул:

— Я понял. Но одних стараний мало. Вы обещали мне ещё и знания, глава.

— Идём.

Вир легко поднялся с кресла, одним плавучим движением оказавшись на ногах.

— Идём, начнём создавать из тебя… — замолчав, он хохотнул и признался. — Не знаю ещё даже, кого я буду из тебя создавать. Не придумал, как назвать подобных тебе убийц-адептов.

— Идаров младшей крови, — не удержал я за зубами язык.

— Слишком длинно и невнятно, — отмахнулся Вир. — Убийц идаров младшей крови? Это вы убийцы или вас убивают? Не забивай этим голову, Лиал, сосредоточиться на своих делах.

Вир откинул полог, резко повернул, огибая шатёр и уверенно двигаясь куда-то вглубь лагеря, в сторону центра, туда, где по моему предположению, был ещё один круг охраны.

Но до него мы не дошли. Буквально за ещё одним поворотом, прикрытая рядом перегораживающих друг друга шатров, обнаружилась площадка для тренировок. Обнесена она была не жалкой кривой изгородью. Забор. Ровные, оструганные доски, окрашенные в белый.

На площадке пыхтел с мечами почти десяток человек, но все они тут же убрались, едва увидев Вира.

Он указал мне место, сам застыл в пяти шагах, словно собираясь с мыслями. Или ещё раз оценивая меня и мой вид, считая, сколько ран я получил.

Едва он заговорил, как я понял, что вторая мысль не такая уж и пустая.

— Вижу, непросто тебе дался этот экзамен. Чего тебе не хватало на нём?

— М-м-м.

— Что ты мямлишь? — скривился Вир, неожиданно и до боли напомнив мне Закия. — Я задал вопрос и должен получить ответ. Чего тебе не хватало на этом экзамене?

— Возможности подобраться незамеченным.

На самом деле нет, у меня есть тени и с их помощью многое не представляет для меня труда, но я отлично помню свои мысли в начале схватки у озера. Не говорить же мне, что не хватило чего-то посильней тарана, чтобы с одного раза убивать сильных противников? Да. И ещё чтобы их держал кто-то, чтобы они не могли сопротивляться. Мечты-мечты.

Вир, не догадываясь о моих мыслях, кивнул:

— Да. Чем славятся и убийцы Миус и Потрошители, так это тем, что их удар всегда внезапен. Вот рядом никого и вот ты уже глядишь на свои кишки. Долгие годы я, хм-м, мой Дом и лучшие из преподавателей Академии бились над этой техникой. Она станет первой ступенькой к выполнению твоего договора со мной.

Молак поспешно произнёс:

— Господин, лицо! Лицо расслабьте.

Я постарался справиться с собой. Первая ступенька договора? А второе посвящение, где меня снова спасла только Амания, а два месяца учёбы, а то, как я замерзал в тех каменных комнатках и блевал кровью, а экзамен в луже полыхающего масла, а вот эта, едва закончившаяся ночь у озера и битва с реольцами? Это всё не считается ступенькой, грёбаный ты Вир, чтобы Ребел тебя уволок к себе и покрепче прижал к своей груди в своём вечном сне?

Молак прошипел:

— Господин!

Всё, всё, я спокоен. Ра-аз, два-а, три-и, четы-ыре…

Вир прищурился, оценивая мои гримасы, но продолжил:

— Запоминай. Показывать четвёртый раз не буду.

Вверх поднялись обе его руки, пальцы сложились в первую печать:

— Вестет.

Я нахмурился. Все известные мне техники разбиты на группы. Огонь, вода, ветер, земля, лечение. И каждый активатор всегда начинается с одного и того же слова, который чётко указывает на то, к какой группе относится техника. Но здесь самое важное — известные мне. Значит, эта — неизвестна. Группа техник, активирующихся словом «вестет».

Вир показал ещё две печати:

— Сортам.

Этот голосовой активатор мне известен. Он означает поток. Значит, эту технику нельзя наполнить жаром души и бросить. Крайние, замыкающие технику печати нужно будет удерживать. А если используются обе руки… Что-то мне не кажется, что убийца из Дома Миус пользовался вот этой техникой, ведь в одной руке он сжимал нож.

— Порртаг.

Третий голосовой активатор и ещё две печати.

Я заморгал, впившись взглядом в Вира. Его фигура вдруг расплылась, стала не то что полупрозрачной, а призрачной, невидимой. На моих глазах он, видимо вливая всё больше и больше жара души в технику, исчезал, становясь прозрачным, невидимым.

Я видел перед собой лишь лёгкое марево, дрожание воздуха как в жаркий день, не более.

Вот марево колыхнулось, сместилось, в песке отпечатались новые следы, следы, возникшие из пустоты.

Сердце успело ударить в груди пару раз, и Вир буквально вывалился из воздуха, за мгновение проявившись на месте марева. Кивнул:

— Да, если знать куда глядеть, то обнаружить тебя не составит следа. Как могут выдать и мелочи — шевеление занавесок, следы и прочее. Но главное, эта техника позволяет тебе скрыться и убирает звук твоих шагов и дыхания. Не думаю, что должен указывать тебе, для чего используется эта техника. Незаметное проникновение, разведка, неожиданное убийство. Повторяю. Вестет сортам порртаг.

Я впился взглядом в печати, отпечатывая их в памяти. Ирал, который вроде как должен был заниматься тем же самым, вдруг с ненавистью прорычал:

— Воры. Повсюду воры. Уничтожив нас, они растерзали труп наследия великого Ребела. Воры, наказание которым лишь одно — смерть!

Под пристальным взглядом Вира я не осмелился ни повернуть головы в сторону Ребела, ни осадить его жестом. Вместо меня его осадили другие.

Молак прошипел:

— Умолкни. Не мешай господину и займись делом.

Вир показал технику в третий раз, а сбросив невидимость, чуть изогнул губы в улыбке:

— Поглядим, так ли ты хорошо усваиваешь знания, как хвалит тебя Закий.

Губы снова шевельнулись раньше разума:

— Пожалуй, учителю Закию следовало поменьше меня хвалить. Мне же лучше было бы.

— Лучше? — Вир качнул головой. — Ну уж нет.

Наверное, с минуту мы глядели друг на друга. Но я прикусил язык и держал его за зубами. Поэтому в итоге Вир заговорил первым:

— Второе, чего тебе явно не хватило на экзамене — техники, которой можно убивать сразу много слабых врагов, расчищая себе место для основной схватки.

И снова нет. Если вначале да, то потом, когда Ирал заорал от счастья, с этим у меня никаких проблем не было.

Младший воин? Тень принесёт тебе смерть. Старший воин? Пять-шесть-десять теней, ударив в твоё тело, всё равно убьют тебя.

Вир сложил пальцы в первые две печати. Снова сложная техника, снова с двух рук, и снова техника, раздел которой мне был неизвестен до этого дня.

— Раммас. Огилус, — одна печать сменяла другую. — Зиарот. Фехт.

Вир замер, выставив ладони с печатями в сторону от меня, левей и… за мою спину.

Сверху что-то засияло, бросив на песок ещё одну мою, слабую, но тень.

Я крутнулся.

Там, на высоте может быть восьми или десяти канов ослепительно сияли белые шарики. Миг и они растянулись, рухнули вниз длинными белыми лучами.

Я невольно шагнул назад, прикрываясь рукавом от полетевших в меня брызг. Лучи плавили песок, заставляя его кипеть и лететь во все стороны.

— Можешь начинать гордиться собой. Это техники принадлежат королевскому роду и используются только им. Почти всегда. Мой Дом когда-то создал их и передал ему. Теперь я передаю тебе. Должен же и я постараться, чтобы моя гиря весила побольше, правда?

Пользуясь тем, что Вир не видит моего лица, я скривился на миг, но когда развернулся, то поблагодарил:

— Правда. Спасибо за доверие, глава Вир.

Хотя за что тут благодарить лично мне — непонятно. Четырёхсоставная техника на восемь, Ребел меня возьми, печатей. Полностью для меня бесполезная. Её, даже если сместить очерёдность и заставить Листена переделывать уже с сегодняшнего дня, раньше, чем через две десятицы я не успею начать учить. А ведь и на учёбу, вернее, освоение мне нужно хотя бы три дня. Три десятицы ожидания? Из десяти мне отмеренных?

Надеюсь, Вир не будет устраивать мне промежуточных экзаменов на предмет усвоения его уроков? Может, обойдёмся просто выполненными заданиями?

— Не нравится называть меня господином? — вдруг хмыкнул Вир. — Сегодня ты ещё ни разу не назвал меня так.

Я на миг стиснул зубы, а затем и без счёта до десяти, сделал то, что нужно было. Я повинился:

— Простите, господин.

Губы Вира чуть изогнулись в подобии улыбки:

— Выполни договор, Лиал, пусть Теназ падёт, и мы начнём с тобой новый этап наших отношений.

Я едва не закатил глаза. Да как так-то? Как в клятый договор теперь попал Теназ? Там в отряд этих Гирь входит, как я успел заметить три дня назад, не меньше сотни идаров младшей крови. Пусть тоже участвуют в договоре.

— Повторяю. Повторяю быстрей.

Этот Вир учил точно в стиле Закия. Безжалостно и без оглядки на память и талант ученика. Или всё наоборот? Это Закий нахватался у своего главы?

Уходя, меня терзало несколько мыслей. Моё, будь оно проклято вместе с Ребелом, усиление и прошлое Вира.

С усилением вся беда в том, что, мне кажется, после него тот же таран стал чаще срываться. Да, в горячке битвы мне было не до подсчётов удачных и неудачных попыток, но мне упорно так казалось.

Мне казалось, что у меня снова сместился баланс ихора в моей крови. Но ведь этого не может быть, верно? Я же не хлебал кровь убитых? Но что-то же делает меня сильней в момент убийства врага? И не только меня, но и теней. Ихор Ребела? Одни вопросы, на которые придётся отвечать Молаку и Иралу.

Вторая моя мысль была о Вире.

До этого дня я подозревал, что он один из древних королей. Была у меня такая мыслишка, что он сильный Кровавый, который погасил красноту глаз, выбрался из Ожерелья и живёт в своё удовольствие. Но сегодня этой мысли пришёл конец. Он на моих глазах использовал техники. Значит, был адептом, а не идаром старшей крови. Но… Не ошибаюсь ли я?

То, что я не видел Кровавых воинов, которые были адептами, не означает, что адептов нельзя сделать Кровавыми, и не означало, что в прошлом какой-нибудь король не стал Кровавым вместе со своим младшим братом.

Пока что ясно только одно — Вир не бывший король. Адепты королями не становились ни разу в истории нашего королевства.

***

Вир долго провожал взглядом спину уходящего от него… ученика, должника, орудия?.. Провожал до тех пор, пока тот не свернул, скрываясь от взгляда за шатрами.

Покачав головой, Вир поднял руку. Через несколько мгновений рядом с ним, перепрыгнув ограду тренировочной площадки, стоял Кровавый.

— Господин?

— Немедленно отправляйся в форпост. Вытряси все детали из местного Кро… Там же есть кто-то из Кровавых?

— Да, господин. На позапрошлом совете…

— Избавь меня от лишних знаний. Вытряси из него все детали по Лиалу, пройдись сам по его следам.

— Что мне искать, господин?

— Всё. Я хочу знать, как он это провернул. Он не должен был выполнить это задание, я поставил ему невыполнимую задачу, а он принёс мне полную горсть жетонов. Я должен знать, как он это сделал. Какими техниками пользовался, сколько реольцев убил, были ли у него помощники и кто, где шлялись в это время его люди, откуда в реольском лагере вообще взялось столько гаэкудж, не получил ли Лиал эти жетоны уже здесь от какого-нибудь падкого на деньги доброхота.

— На часть вопросов я уже могу дать вам ответ, господин.

— Так давай, — Вир осадил Кровавого, но даже не повернулся к нему.

— Вернувшись, Лиал разговаривал только с караульными. Прошёл прямо к вам, даже не смыв кровь.

— Я заметил, — покачал головой Вир. — Как заметил и то, что под кровью и гарью реольский ханбок. Смело и нагло.

— В лагерь с ним приехало всего двое. И они почти не выходят из отведённого им шатра.

— Двое? Здесь что-то не так. У него было больше людей. Где они? Ищи. Сейчас его Дом так богат, что мог бы снарядить с ним и две сотни воинов. Почему он один, как так вышло? Ищи, — повторил Вир. — Отправь кого-то по его следу в Иструм, пусть зададут вопросы и там. Но в форпост отправляйся лично. Мне нужны ответы уже к утру.

— Слушаюсь, господин.

***

Илиот при виде меня лишь поднял брови, а вот Листен начал заикаться:

— Ч-что, ч-то с вами, гос-сподин?

Я отмахнулся:

— Ничего, о чём стоило бы беспокоиться. Где моё место?

— В соседнем шатре, господин. Идёмте, я там всё приготовил.

Но только я откинул полог, как меня едва не оглушил рёв одного из тех, с кем мне придётся делить шатёр:

— Парень, да твоя наглость не знает границ! Ты бы хоть обмылся, чего ты тащишь эту вонь и грязь к нам? Вон, пошёл вон отсюда!

Илиот шагнул следом за мной, рявкнул:

— Рот закрой!

— Чего ты сказал? Ты наглость поумерь, Илиот, больше за тобой нет Великого дома, а слуга должен знать своё место, отвыкай от прежних замашек, — поднявшийся из-за стола в углу шатра волосатый мужик ухмыльнулся и спросил меня. — Твой слуга, грязный и вонючий гость?

Я на миг задержался взглядом на его гербе, каком-то лохматом и зубастом звере. Напрягая память, я мог бы вспомнить уроки сабио Атриоса и именование Дома этого человека, но не стал этого делать. Я устал, хочу наконец смыть с себя грязь и запах чужих смертей, да и есть ли мне до этого какое дело?

Не принц, не родственник одного из Первых домов и ладно.

Поэтому мой взгляд сразу же пошёл ниже, на пояс этого наглого и крикливого.

Пустота.

Я всё же уточнил:

— Твой ранг в армии… достопочтенный?

Тот ухмыльнулся:

— Обращайся ко мне — ваша милость.

Я невольно фыркнул:

— Ну, хоть не ваше сиятельство.

— Я не беру на себя лишнее, но что моё, то моё.

Илиот словно невзначай заметил:

— Тогда когда это младшие сыновья стали именоваться у нас его милостью?

Мужик зло прищурился, рявкнул:

— Это тебе бы рот закрыть, слуга.

Я рявкнул ничуть не тише:

— Ранг! Доложил мне ранг!

Мужик побагровел, Илиот негромко шепнул:

— Нет у него ранга. Просто один из адептов отряда Гирь.

— Ясно, — я устало провёл ладонью по лицу, глухо буркнул. — За оскорбление меня и моего слуги вызываю тебя, кто-то там, на дуэль согласно эдикту. Через десять минут на ближайшей тренировочной площадке.

Крикливый осклабился:

— Такое разрешение ещё нужно получить у нашего хоу. Ты в армии, а не в своей деревне, парень.

Я поднял повыше свой жетон, поморщившись, снова потёр его, избавляя от засохшей крови, качнул:

— Вроде видно зелёный цвет, нет? Я, как твой гаэкуджа, приказываю тебе бегом отправиться к хоу и получить у него разрешение на дуэль со мной. Десять минут тебе.

— А если нет, то что?

— То я сам пойду к хоу и буду просить его либо провести тебя через строй мечей за отказ подчиняться приказу, либо отправить тебя со мной на следующее задание. Я, ты и пара тысяч реольцев. Здорово же?

— Угрожаешь?

— Время пошло.

Я отвернулся от ещё наглого, но уже побледневшего, ещё недавно крикливого, но уже притихшего и буркнул Илиоту:

— Мне горячей воды и свежий ханбок. Свежий. Чтобы аж хрустел. Есть такой?

Илиот поджал губы, решительно кивнул:

— Отыщу. Сейчас отыщу, господин.

Стоящий наполовину в стене шатра Ограк довольно прогудел:

— Хорошо поставили на место этого волосатого наглеца.

Я не обратил внимания на похвалу, вместо этого с какой-то даже тоской провёл по воняющему жжёными волосами ёжику на голове. Сообразил вдруг, что гляжу сейчас ещё на одного соседа по шатру. Тот лежал, но когда наши взгляды столкнулись, вскочил, выставил ладони:

— Я ничего, рад познакомиться с соседом и товарищем по отряду. Это где тебя так потрепало, гаэкуджа?

— У реольцев, — коротко отрезал я.

В десять минут волосатый не уложился, да и вернулся не с разрешением, а с самим хоу.

Тот оглядел меня, уже смывшего с себя грязь, одевшего ханбок без герба, повесившего отмытый жетон на пояс и вмазывавшего мазь с исаром в ожоги. Поманил меня взглядом на разговор в сторону от шатра.

— Сначала я поверил, что проблем с тобой и твоими слугами не будет. Затем посчитал, что проблемный у тебя слуга, а теперь понимаю, что он и рядом с тобой не лежал. Как всё это понимать?

На миг шевельнулось любопытство, что же успел здесь натворить Илиот за три дня, но тут же умерло. Тёплая вода разморила. После всех этих бессонных ночей хотелось упасть на кровать, укрыться тяжёлой шкурой, чтобы она давила сверху своей тёплой тяжестью и забыться до утра.

— Что здесь понимать, хоу? Мы в армии, какой-то безранговый наорал на меня, гаэкуджу, пытался выкинуть из моего шатра. Либо дуэль, либо его через строй мечей.

— Я тут немного разузнал про тебя, гаэкуджа Лиал. Говорят, что весной был судебный поединок и ты убил своего противника.

— Случайно, но да, убил, — не стал я ничего отрицать. — Был за это наказан повторным посвящением Предку Амании, выжил, но теперь не идар старшей крови. И что?

— А то, что мне как-то страшновато позволять эту дуэль. Вдруг после неё я недосчитаюсь двух адептов?

— Или-или, — повторил я, а затем надавил. — Или же я снова отправлюсь к главе Виру и попрошу его отправить этого наглого со мной на следующее задание.

— Не уловил, — нахмурился хоу.

Я понизил голос:

— Реольцы очень злой и опасный противник, хоу. Как жаль, что навыков моего напарника не хватит для того, чтобы выжить.

Хоу стиснул зубы, погонял по скулам желваки и холодно бросил:

— Будем считать, что я этого не слышал. Дуэль. Держись в рамках эдикта, гаэкуджа Лиал и поменьше дерзи мне, иначе уже я подниму вопрос о строе мечей для такого проблемного подчинённого.

Молак едва ли не схватил меня за плечи:

— Господин! Господин!

Я медленно, считая про себя, опустил голову:

— Слушаюсь, хоу.

Дуэль… Она даже не отложилась у меня в памяти. Этот волосатый и когда-то наглый что-то там пытался изобразить и даже довольно быстро складывал печати. Но после этой ночи… Смешно.

Я вбил его в истоптанный, грязный песок тренировочной площадки. И меня в тот момент больше беспокоил сам этот песок, чем тот, кого я вбивал в него. В этом отряде Гирь порядок вообще есть? На глаз же видно, что никто даже не пытался убраться здесь, просеять песок, выбрав кровавые и грязные сгустки, заровнять следы от техник и прочее. В Денудо за такую площадку слуги бы уже…

Ладно, не мои проблемы. Не моё дело. Я спать хочу.