Путь Могучего. Том 1

Глава 17

Первым делом я присел и обернулся к своему питомцу.

— Пушок, ты в порядке? — спросил я. — Что случилось?

Он только хлопал выпученными глазами и пытался убрать взгляд от слепящего света.

— Свет делает тебе больно? — догадался я.

— Да. Очень, — ответил он, и я попробовал отвернуться от него так, чтобы из-за моей спины лучи ядовито-зелёного цвета до него не доставали.

И лишь после этого я снова обратил внимание на половинки артефакта, зажатые в моих руках. Внутри каждой из них располагалась пластина, свёрнутая в кольцо. На обеих были начертаны какие-то руны, подсвеченные сиянием самого артефакта. Причём, если снаружи этих самых пластин свет был ядовито-зелёный и очень неприятный для глаза, словно отпугивающий, то внутри — тёплый жёлтый, какой я видел с самого начала.

Рун я не знал, поэтому прочитать их не мог. Но почему-то решил, что это совсем не проблема. Прикрыв глаза, я попытался дотянуться до артефакта сознанием. Для начала я применил магический взор, которым пользовался, чтобы смотреть в Лимб, но тут он оказался бессилен. А вот прикосновение именно частью сознания помогло.

У меня сложилось впечатление, что я подобрал ключ к этому маленькому цилиндру и свет источаемый им изменился. Теперь это был приятный лазурный свет, на который даже хотелось смотреть.

Я оглянулся на живоглота и увидел, что тот тоже с интересом следит за моими манипуляциями. То есть этот свет его не смущал.

— Забирайся! — проговорил я, хлопая по левому плечу.

— Нет, — тот покачал всем телом. — Вдруг она опять?

Я махнул рукой и принялся изучать то, за чем, по словам некоторых граждан, гонялась половина империи. И, честно говоря, оказался несколько обескуражен и разочарован. Ничего сверхъестественного в этой склянке не было. Только если текст…

Присмотревшись, я понял, что, дотронувшись до артефакта краем своего сознания, я изменил его. Теперь текст и на одной, и на другой половине вполне поддавался прочтению.

«Преобразователь магии стандартный. Модель три точка ноль», — было написано на одной. «Сделано в восьмом рабочем квартале Арахнополиса», — значилось на другом.

— Вот те на, — сказал я вслух, — кажется, все гонялись совершенно не за тем, за чем надо.

— Иллюзия, — не совсем понятно и совершенно неожиданно проговорил на это живоглот, хлопая глазами где-то на уровне моего колена.

— В смысле? — не совсем понял я его слова. — Что именно является иллюзией?

— Иллюзия в иллюзии, — ответила на это рыба на лапках и моргнула.

— Ну, хорошо, — я пожал плечами. — Будем считать так.

Я закрыл цилиндр обратно и закрутил его. Кто бы его не создал, они знали о резьбе, так что всё у них было хорошо. На данный момент разбираться с иллюзиями в иллюзиях мне не хотелось. Хотелось спать. Конечно, я надеялся найти быстрые ответы на какие-то вопросы, но этого не получилось.

— Стой-ка, — сказал я сам себе. — А что значит преобразователь магии?

Сосредоточившись я попробовал представить себя магом огня и выставил руку вперёд. Уж не знаю, чего именно я ждал, но струя пламени, вырвавшаяся из моей ладони, привела меня в полный восторг.

— Вау! — я не смог сдержать эмоций. — Круто!

— Иллюзия, — откликнулся живоглот и прыгнул мне на плечо, распахнув пасть, чтобы я убрал туда Тайнопись.

Хотя я уже не был уверен в том, что это она. А ещё подумывал, как бы избавиться от этой вещи, чтобы те, кто за ней гоняется, наконец, отстали от меня.

Я даже хихикнул от одной своей мысли. Потому что в моём воображении появилось моё собственное выступление на магическом экране, где я клянусь перед всем миром, что артефакт, подброшенный мне, не является Тайнописью. Это банальный преобразователь магии, сознанный в каком-то неизвестном мне городе.

Заснул я мгновенно, стоило лишь моей голове коснуться подушки.

И сразу же я перенёсся в странный мир, наполненный зыбким свечением. Сначала мне показалось, что это Лимб, но потом понял разницу. Потусторонний мир был светлым, но его наполняли различные тени и где-то сгущались сумерки. Этот мир был чёрен, а на его сводах горели мерцающие лампочки красных, синих и белых оттенков.

«Интересное место, — подумал я, и тут же моё сердце защемило. — Я был тут раньше?»

Но ответ на этот вопрос и не требовался. Конечно, я был тут раньше. Я жил тут долгое время. Более того, я приложил много сил для того, чтобы этот мир стал реальностью.

Так кто же я? У меня создалось впечатление, что я вот-вот вспомню, кем я был до того, как очнулся в теле Руслана Могучего. Что я делал? Как я жил? О чём мыслил?

«Возможно, — подумал я, хотя и не был в том уверен, — это Тайнопись спровоцировала воспоминания».

— Послушай, — раздался приятный голос сзади меня. — Ты должен опасаться.

Я обернулся. На меня голубыми, как небо на далёкой планете, где сейчас спало моё тело, смотрела девушка небесной красоты. Её волосы развивались в окружающей нас черноте и словно несли собственный свет.

— Чего опасаться? — спросил я, потому что мне показалось, что она договорила.

Но девушка покачала головой и приложила палец к губам.

— Молчи! Если ты будешь говорить или вспомнишь, кто ты, наши миры погибнут окончательно, — в её глазах заблестели слёзы. — Ты пока не готов вспомнить, кто ты на самом деле. Будь тем, кто ты есть сейчас, и так ты сможешь скрыться от взглядов своих убийц. Наберись сил, стань могущественнее всех их и тогда возвращайся. Я буду тебя ждать. Если буду ещё существовать.

Одна из её слёз капнула куда-то под ноги, и там сразу же выросло странное растение с несколькими стеблями, каждое из которых было усеяно глазами, похожими на выпученные глаза живоглота.

— В этой последней битве надежда только на тебя.

Я открыл глаза. Хронометр показывал без десяти шесть.

Пора! Я вскочил с кровати и пошёл в ванну умываться. Несмотря на то, что вышел в холл я без одной минуты шесть, трибунал уже сидел в своём излюбленном кресле и пил кофе.

И стоило мне увидеть его, как тут же на мою ментальную защиту обрушился целый шквал ударов. И сквозных, и разрушающих, и пытающихся подчинить себе моё сознание. Но сегодня я был к этому готов. Да, не сейчас, у меня была надежда, что проверка будет после начала тренировки, но пусть так, я ничего не имел против внезапной атаки.

Самое удивительное, что мне удалось отбить все атаки, которые предпринял имперский палач. Приглядевшись к своей защите, я решил, что смог бы продержаться и ещё.

— Очень хорошо, — констатировал Святояр и отпил ещё глоток кофе. — Четыре уровня за сутки. Ты молодец. Ещё пара дней, и я буду за тебя спокоен в плане ментальной атаки. Сегодня будем подчинять себе тело.

В ответ я подвигал руками и ногами, показывая, что оно мне подчиняется.

— Ты же знаешь, что я не об этом, — ответил на это трибунал. — Сейчас ты ещё думаешь, что и как сделать. Как лучше ударить противника. Так?

— Ну, конечно, — кивнул я, вспоминая свою вчерашнюю стычку. — Я думаю над тем, как именно нейтрализовать неприятеля.

— В том-то и дело, — сказал он так, словно это было очень плохо. — Ты тратишь свои ресурсы на то, что могут взять на себя рефлексы. В таком случае твои возможности очень сильно увеличатся. Мозг можно будет задействовать на общую тактику боя, обнаружение остальных противников и на другие подобные задачи. Понимаешь?

— Пока не очень, — ответил я и взял кофе, сделанный машиной для меня. — Но я обязательно пойму.

— Хорошо, — проговорил Святояр. — Тогда сегодня медитация и подчинение собственного тела.

Почему-то именно в этот момент мне показалось важным рассказать о том, что произошло вчера вечером.

— Я вскрыл Тайнопись, — проговорил я без лишних предисловий. — У меня даже живоглот с плеча свалился.

— Разочаровался? — усмехнулся трибунал, внимательно глядя мне в глаза.

— По большей части — да, — ответил я, анализируя свои чувства от вчерашнего открытия. — Мне казалось, что это должно было быть нечто грандиозное: ключ от другой вселенной, знания всего человечества, исполнитель любого желания, бесконечный золотой запас, источник вечной молодости, что угодно, но не… — я вспомнил формулировку. — Преобразователь магии стандартный. Модель три точка ноль.

— Ты знаешь, что такое тайнопись? — спросил он и тут же поправился. — Что вообще обозначает это слово, я имею в виду?

— Ну… шифр, — ответил я, вспоминая, что мы уже беседовали на подобную тему. — К которому нужен ключ. Там были руны, но я прикоснулся к артефакту сознанием и смог их расшифровать.

— Н-да? — Святояр даже усмехнулся, глядя на меня. — Будь добр, дай мне, пожалуйста, словарик.

Я поднялся, чтобы взять с книжной полки словарь, но трибунал покачал головой.

— Нет, давай так. Ты же телекинетик! Возьми её с полки силой мысли! — и тон у него был такой, что я не мог понять, он надо мной смеётся или говорит всерьёз.

Мне почему-то даже не приходило в голову заниматься подобным, хотя весь мой род по отцу — телекинетики. Но всё, что я помню, а также всё, что есть в памяти тела, говорит о моей несостоятельности в управлении предметами силой мысли.

— Но я вроде как недосилок, — усмехнулся я и тут же вспомнил струю пламени из собственной руки, которую помог мне сделать «преобразователь магии стандартный». — Хотя…

Поставив пальцы так, словно беру книгу, я прицелился, чтобы взять словарь, но, кажется, промахнулся, потому что пошевелилась другая книга.

— Это делается не глазами, — усмехнулся Святояр, которого, судя по всему, забавляли мои потуги. — Это делается сознанием.

— То освободи сознание, нагрузи тело, то, наоборот, действуй сознанием, — пробурчал я и закрыл глаза.

Интересно, но так книжная полка выглядела гораздо больше, словно располагалась ближе ко мне. Не возникло совершенно никаких трудностей с тем, чтобы взять словарик и подтянуть его к себе.

— Спасибо, — услышал я голос имперского палача и открыл глаза. — Т… т… т… — бормотал он между тем. — Тайновидица, Тайнодействие, вот! Тайнопись. Первое: Специальные правила изменения порядка написания текста для того, чтобы сделать текст понятным только для тех, кто знает эти правила. Второе: То, что написано с использованием таких правил. Основное назначение данного текста, чтобы никто не заподозрил, что это зашифрованное письмо. Теперь ясно?

— Нет, — честно ответил я. — Но у меня сложилось впечатление, что все эти люди бегают не за тем.

— Как знать, — вздохнул трибунал. — Как знать. Иногда то, что нужно, прячется под самым носом, иногда выглядит не тем, чем является на самом деле, — тут я вспомнил слово «иллюзия», которое произнёс Пушок, глядя на тайнопись. — А иногда нечто ненужное выдаёт себя за необходимое. В нашем случае я могу с тобой согласиться, что артефакт, который находится у тебя, может быть не тем, что все ищут. Однако, во-первых, почему-то за ним начали охотиться? Откуда-то он взялся, так? А, во-вторых, даже если окажется, что твой артефакт — это не Тайнопись, это совершенно не означает, что он бесполезен. Возможно, наоборот, гораздо важнее. Так что, сохраняй, не вздумай никому отдавать.

К тому, что Святояр может читать мои мысли, я уже привык. Но к тому, что даёт советы, когда я их не прошу, нет. И не собирался.

— Это уж я сам разберусь, — ответил я, понимая, что получилось достаточно резко. — Может, получится ещё на что-то нужное обменять.

Трибунал кивнул, выражая своё согласие. Мне иногда казалось, что его совершенно невозможно вывести из себя. Поэтому иногда меня так и подмывало это сделать.

— Но помни, некоторые действия вызывают вопросы, но лишь у тех, кто не посвящён во всю глубину проблемы, — он допил кофе и встал с кресла, призывая идти с ним в сад. — Иногда приходится делать что-то такое, что другим кажется нелогичным, глупым и даже преступным. Но делать подобные вещи просто от своей неинформированности и правда странно.

— Ты порой говоришь так, что мне сложно тебя понять, — ответил я на это, вставая вслед за ним. — Но один вопрос у меня точно имеется. Почему ты не задержал прыгуна тогда, когда он напал на меня. Ты же мог это сделать?

Святояр задумался. Он редко отвечал сходу, но обычно просто медлил, а тут он просто молчал некоторое время.

— Мог, — наконец, ответил он. — Но был огромный риск. Во-первых, — он мог перескочить в кого угодно из твоей родни, которая высыпала на крыльцо, и тогда ты сейчас бы был занят похоронами. Во-вторых, я бы не мог его казнить, потому что тело, в котором он находился, ему не принадлежало. В-третьих, мой план сработал: прыгун более не существует, его подручные задержаны и дают показания. Смею тебя заверить, некоторые из этих показаний очень даже занятные.

— Понятно, — сказал я, первым выходя к задней двери, ведущий в небольшой садик. — Действительно, иногда для того, чтобы судить о чьих-то действиях, нужно знать полностью весь план.

Мы снова расположились на том же месте. Солнце уже довольно высоко забралось по небосклону и золотило молоденькую листву на вишне и груше. Я поглубже вдохнул аромат, исходивший от цветов и сел на коврик поудобнее.

— Итак, — сказал мне трибунал странным, словно отдаляющимся от меня голосом. — Сегодня тебе нужно остановиться.

— То есть как? — спросил я, не открывая глаз. — В моём случае остановка равносильна смерти.

— Это совершенно не так, — ответил он, усаживаясь рядом со мной, в то же время голос его продолжал отдаляться и звучал как будто бы сразу отовсюду. — С того момента, как ты явился в этот мир, ты бежишь. Ты не понимаешь, кто враг, кто друг, в твоей голове сумбур. Ты реагируешь на события, происходящие вокруг тебя, в то время, как твоя задача самому создавать их. Пусть другие реагируют. Ты — ведущий. Это твоя партия. И для того, чтобы начать играть основную роль в романе собственной жизни, ты должен остановиться. Вдохнуть полной грудью. Почувствовать реальность воздуха, реальность кожи на твоих пальцах, реальность воды, струящейся по твоему горлу в пищевод.

Я понял, что сижу и немного покачиваюсь взад-вперёд. Я сделал глубокий вдох и задержал дыхание не некоторое время. И правда мои последние дни — это сплошная беготня и попытка отреагировать на чьи-то действия. Не могу сказать, что что-то сделал неправильно, но всё-таки Святояр говорит точно, я — создатель и ведущий. Мне только надо перестать куда-то бежать.

Выдохнув, я вдохнул, и так снова и снова. Трибунал молчал, но на данный момент его слова и не требовались. Во мне происходили фундаментальные изменения. Именно я — центр, вокруг которого вращается всё, что происходит со мной. Я причина всех этих событий. Если бы меня не было, то ничего этого и не случилось бы. А значит, никто иной не заменит меня на этом месте.

Дыхание моё стало размеренным. Пульс, который я ощущал теперь всем своим телом, размеренным. Он не рвался куда-то как раньше. Сердце работало, как часы, поддерживая нужный ритм. Я прикоснулся большими пальцами к средним и почувствовал это касание. А также услышал лёгкое шуршание кожи. Я всего лишь должен остановиться.

Это моя кожа шуршит. Она обтягивает всё остальное: мясо, сухожилия, кости, нервы. Это я. Я существую. И никто другой не пройдёт мой путь. Только я в этой самой коже.

Если, конечно, не стану прыгуном, как тот, которого слямзил Пушок.

Я улыбнулся этой мысли и буквально почувствовал неудовольствие трибунала, потому что он нахмурился. Протянув руку, я получил в неё стакан с водой. И сделал глоток. Вода действительно охладила мою гортань и потекла в пищевод. Я никогда не придавал значения тому, как именно это происходит, но сейчас самый простой факт поразил меня до глубины души.

Вода никуда не спешит, она просто есть. И даже когда кажется, что ревёт бурным потоком, на самом деле она подчиняется чьей-то воле. Сейчас она подчинялась моей воле.

Я смог остановиться. И теперь окидывал всё, что существовало вокруг меня совершенно иным взором. На третьи сутки я, наконец, стал центром того мира, которому сам давал жизнь.