Путь Могучего. Том 1

Глава 22

Полковник Голицын был близок к нервному срыву. Все его действия последних трёх дней казались ему топорными и неправильными. Всё, что он предпринимал, катилось в бездну с высокой горы. Результатов — ноль, репутация — на грани. А тут ещё и второй раз вызывают на ковёр. Хорошо хоть на этот раз не к генерал-губернатору, а к начальнику тайной канцелярии.

— Он опять будет требовать с меня эту сраную Тайнопись, — пожаловался он Оболенскому, который второй день кряду копался в каких-то бумажках и что-то беспрестанно выяснял. — И что я ему скажу? Спросите у трибунала, который отмазал щенка Могучего?

— А вы уверены, что это был трибунал? — внезапно спросил Оболенский, оторвавшись от бумаг. — Откуда у нас может быть уверенность в том, что это именно имперский палач? — повторил он с более мягкой формулировкой.

— У него был Карающий Меч, — пожал плечами Голицын, задумавшись. — Я не помню случая, когда кто-то мог подделать его. И предъявив свой клинок, он представился императорским палачом. Более того за полчаса до этого заведующий отделением грозился вызвать трибунала, это мне полицейские передали. Так что никаких сомнений не возникло.

— А как он выглядел? — поинтересовался майор, с интересом глядя на начальника. — Я всё объясню, шеф, просто поделитесь.

— Ты же там был, — с подозрением косясь на подчинённого, произнёс полковник. — Огромный. Всё, что я могу о нём сказать. Черты лица были скрыты, их не разглядеть. Но я и не старался, потому что у него был Карающий Меч.

— Огромный, — повторил за начальником Оболенский. — Вот и я так подумал. Я связался со всеми шестью имперскими палачами, которые в данный момент служат, а также с теми, кто от дел отошёл. Так вот, никто из них не подтвердил, что был той ночью в сквере больницы. Более того, Карающий Меч жёлтого или золотистого оттенка был только у двоих, и оба по комплекции не дотягивают до нашего ночного гостя.

— И что ты всем этим хочешь мне сказать? Что кто-то смог подделать Карающий Меч? — изумился Голицын. — Это же нонсенс! Это пахнет диким скандалом! А нам и предъявить нечего!

Полковник понял, что разъярился и уже почти кричит. При этом лицо и уши его покраснели, а сам он стал похож на закипающий чайник.

— Шеф, ты был ближе, — проговорил на это Оболенский, тоже видевший состояние начальника. — Ты уверен, что это был именно тот клинок?

— Да вроде бы он, — не выражая такой уверенности, произнёс полковник. — Я как увидел, что он светится, так и осадил себя. Ну не буду же я с трибуналом спорить, так? Тут ещё этот мальчишка наших раскидал. А черты… Лицо у них всегда скрыто, чтобы им потом родственники мстить не начали.

— Скрыто, — согласился Оболенский, возвращаясь к своим бумагам. — На момент поимки и допроса преступника. Тут же он взаимодействовал с нами.

— Да хрен их поймёшь, — махнул рукой полковник. — Они же никому не подчиняются, кроме императора. Но это не точно. А вот то, что похожего нет, это подозрительно. Может, новый какой?

— Нет, — вздохнул майор и встал с места, чтобы размять ноги. — Никто о таком даже не слышал. Так что это либо подделка, либо…

Голицын с интересом посмотрел на своего подчинённого.

— Ну я должен был рассмотреть все варианты, — развёл руками Оболенский. — Он мог появиться оттуда, откуда и все остальные трибуналы, ведь мы не знаем, откуда они взялись, так? И ещё два варианта, что он мог прибыть откуда-то из прошлого. Или из будущего. Вериться в это с трудом, но как тогда объяснить остальное?

— Я дам тебе доступ в запрещённую часть архива, — кивнул полковник подчинённому. — Там должна быть информация по трибуналам. Только никому, а то нас с тобой самих того…

— Слушаюсь, ваша светлость, — майор заговорщицки улыбнулся и подмигнул Голицыну, на что тот только покачал головой, впрочем, тоже с лёгкой улыбкой. — Разрешите приступить?

— Да подожди ты, мне ещё допуск тебе надо выбить, — осадил его полковник.

И в этот момент на столе зазвонил специальный телефон, который просто так не давал о себе знать.

— Да, — сказал Голицын, подняв трубку и тут же помрачнел. — Понял. Кто распорядился? Ясно. Нас официально не предупреждали. Спасибо за информацию, — и положив трубку, уставился на помощника.

— Собственная безопасность императора взяла под полный контроль загородную клинику Пирогова, — выдал он на одном дыхании. — А нас даже не предупредили.

— Ну мы-то с вами знаем, кто за этим стоит и почему нас не задействовали, — ответил на это Оболенский. — Опять подковёрные игры.

— Честно говоря, я от них устал. Я — патриот своей родины, и делаю так, чтобы ей было безопасно. А все эти междуусобицы мне непонятны, — горячо высказался Голицын и указал пальцем на Оболенского. — Так, я иду на промывку мозгов к начальству, выхлопочу для тебя допуск. А ты пока узнай, что там у эсбэшников, получилось или нет, хорошо?

— Слушаюсь, ваша светлость, — повторил майор, но на этот раз без улыбки, и вытянулся во фрунт.

Первое, что я ощутил в новом мире, кроме ярких цветов, было совершенно иное самочувствие. Мне казалось, что я стал весить очень мало и могу практически лететь.

Это было очень кстати, потому что твёрдая поверхность мира лежала далеко внизу, а я постепенно опускался к ней. В этот момент у меня и закрались мысли, почему никто не смог вернуться. Судя по всему, Лимб и Патала действительно выглядели, как слои пирога, и располагались один под другим.

Отличное наблюдение, а, главное, своевременное. Однако, я решил, что, зная проблему, я вполне смогу найти и её решение.

Глаза всё не могли привыкнуть к кричащим краскам Паталы. Трава тут была ярко-зелёной и ярко-голубой. Земля ярко-оранжевой, небо — переливающееся от зелёного до красного. И всё это максимально кричащее, забивающее восприятие света напрочь.

Не так я себе представлял себе мир монстров, но затем вспомнил предположение, что живоглоты пришли именно отсюда. Ну, в целом, их расцветка действительно больше соответствовала Патале, нежели Лимбу.

Летел я несколько минут, но какой-то особой скорости и свистящего в ушах ветра не было. Я приземлялся на ярко-красную трубу, видневшуюся подо мной. Конечно, был смысл взять чуть-чуть вправо, но я хотел оказаться ровно в той точке, куда мог упасть живоглот. Интересно, сколько прошло времени с тех пор, как София забросила его сюда?

Я посмотрел на хронометр, но он показывал что-то совершенно непонятное. Постучав по цилиндрику, я добился лишь того, что эти самые непонятные символы стали сменяться быстрее.

Для приземления я напряг мышцы на ногах и проверил, что вся моя магия на месте. Ну, хоть тут никаких неожиданностей. Затем я сгруппировался, чтобы быть готовым к любой угрозе. Конечно, сейчас не помешало бы оружие, из которого били молнии, или меч, как у трибунала. Но я решил, что и моих умений должно быть достаточно. В чужом мире не всегда решает сила, а, скорее, понимание, как нужно действовать.

Труба, на которую я приземлился, оказалась мягкой и даже тёплой наощупь. Посмотрев наверх, чтобы понять, откуда спрыгнул, я немедленно прищурился. Казалось, что мой прыжок начался внутри огромного ярко-голубого солнца, горящего над головой.

Ладно, решим по ходу действия.

Труба под ногами пошевелилась, продвинулась вперёд, а затем опрокинулась на бок, давая мне понять, что никакая это не труба, а самое что ни на есть живое существо. Я спрыгнул на землю и, если бы не уменьшение веса, присущее всему в этом месте, утонул бы в ней, так как по консистенции она больше всего напоминала болотную жижу.

И вместе с тем я где-то совсем рядом услышал стон.

— Пушок, ты где! — сказал я вслух, но продублировал мысленно, потому что слова тут звучали как-то странно, неестественно.

«Внутри», — услышал я одно-единственное слово и тут же начал озираться, чтобы понять, внутри чего он находится.

И радость от того, что мой питомец всё-таки цел, сменилась злостью почти моментально. Злостью на Софию за то, что бросила его сюда, злостью на мир, что пытается уничтожить всё, что в него попадает. И злостью на тварь, которая сожрала моего питомца.

Вот сейчас мне однозначно не хватало клинка, подобного тому, что был у Святояра. Я бы взрезал эту огромную трубу и достал из неё своего живоглота.

Но приходилось исходить из того, что у меня было. В общем-то, чем мои пальцы хуже клинка? Разве что чуть-чуть тупее?

«Ещё раз скажи, где ты, — попросил я свою рыбку на лапках. — Чтобы я тебя не задел».

На этот раз я услышал новый стон, более продолжительный, чем до этого. Исходил он из «трубы» метрах в двух от меня. «Нормально», — решил я, согнул верхние фаланги пальцев, сконцентрировал всю доступную мне силу в руках и принялся бить в огромное червеподобное тело с намерением пробить его оболочку насквозь. А может быть, и разрубить.

Владельцу тела это явно не понравилось, и «труба» передо мной сначала сжалась, а затем выгнулась так, чтобы я её не достал. А где-то далеко-далеко раздался вой, больше похожий на выражение недоумения, а не боли.

Посмотрев на то, какие повреждения я нанёс обладателю огромного туловища, впору было согласиться с тем, что такое могло вызвать только удивление: лишь несколько вмятин от моих пальцев и пара разрывов толстой кожи от особенно сильных ударов.

— Толстокожая тварь нам попалась, — сказал я, надеясь, что живоглот меня слышит. — Сейчас попробую усилить мощность ударов.

«Сам стань снарядом», — тихо ответил мне питомец.

И именно по тому, что это было сказано замирающим голосом, хоть и в сознании, я догадался, что дела у Пушка совсем дрянь. Мне нужно было ускоряться.

Отойдя на несколько метров, я весь превратился в живой снаряд, как и сказал мне живоглот. Теперь всё моё тело полностью стало ударной силой. И дополнительно я послал перед собой телекинетический клин с такой мощью, на которую только смог собрать магии.

Он вгрызся в «трубу» передо мной с эффективностью, намного превышающей мои прежние попытки. И не успело это огромное червеобразное тело дёрнуться, как я собственными силами разорвал его, оставляя огромную зияющую рану поперёк. Разорвать полностью его я, конечно, не смог, но и того, что было, оказалось достаточно.

Нечто взревело, и на этот раз от боли. Та часть, которую я пробил взметнулась в воздух и принялась виться кольцами.

Впрочем, многое я уже домыслил, так как был внутри и не видел, как это выглядит снаружи. Кишки у твари оказались вполне себе обычной яркости без неожиданностей. Хотя темнота и не давала до конца разглядеть всё вокруг. Да я и не рвался.

Метрах в двух от меня трепыхался небольшой комочек, закутанный в слизистые мешки, омерзительные на ощупь. Мне не хотелось разбираться с тем, что это и для чего служит. Я просто вспорол мешки сияющими оранжевым пальцами и достал полуживого живоглота, который сразу же приник ко мне, словно котёнок.

— Благодарю, — услышал я всё тем же замирающим голосом. — Но мы теперь оба обречены.

— Ещё чего, — ответил я и повернулся к тому месту, где только что проник внутрь огромной твари. — Это наши противники обречены.

Но в какой-то момент мне действительно стало немного не по себе. Дело в том, что рана, через которую я проник внутрь, уже затянулась. Мне бы такую регенерацию. И ещё мы точно кружили где-то в воздухе, судя по тому, как нас мотало из стороны в сторону.

Из неприятного, на нас с живоглотом снова начали надвигаться слизистые мешки. Я решил, что их задача — переваривать всё, что попадёт внутрь, и они стараются с нею справиться.

Нащупав место, где плоть твари только-только срослась, я ударил по ней изо всех сил. На этот раз она разошлась достаточно просто, и снова последовал вопль боли. Только на этот раз гораздо ближе и… казалось, не из одной глотки.

— Что это за существо? — спросил я лежащего у меня на руках Пушка. — Как его можно убить попроще.

— Убить? — прошептал на это живоглот. — Никак. Это же Наг-гидра. Его можно только полностью сварить в горящем камне.

Так, понятно, до действующего вулкана тащить эту тушу я не собирался.

Выбравшись на внешнюю сторону трубы, я понял, что кем бы ни был её хозяин, но мне удалось его разозлить. Мы витали на огромной высоте, вполне сопоставимой с той, с которой я летел вниз. Но теперь мы находились на изгибающемся теле неизвестного монстра.

— Ты можешь сесть мне на плечо и держаться там? — спросил я у живоглота, так как мне было несподручно держать его одной рукой. Мне нужен был контроль над всем организмом, чтобы сразиться, если это понадобиться.

— У меня нет сил, — признался Пушок.

Ладно, что-нибудь придумаем. Я поймал себя на мысли, что скоро это станет моим девизом. И не успел я подумать об этом, как сразу с пяти сторон нас атаковали. Даже не знаю, с чем сравнить. Пасти у этих существ открывались, словно лепестки цветка, но каждый такой лепесточек был просто усеян острыми зубами, так и норовящими отхватить какую-нибудь важную часть тела.

Причём, две из голов мчались с противоположных сторон. Я глянул на одну, на другую и принял решение спрыгнуть обратно в разрез на теле монстра. Над моей головой две пасти столкнулись друг с другом и с диким визгом вонзили зубы в лепестки противостоящей твари.

— Вот, что значит удалённый центр принятия решений, — проворчал я, держась за какой-то обрывок не то кишки, не то кожи. — Они ещё не знают, что жрут друг друга.

— Это одна особь, — прошептал живоглот ещё тише, и я понял, что его срочно нужно к врачу.

— Чем тебе помочь? — поинтересовался я.

Он промолчал, но мне показалось, что я знаю, чем ему можно было помочь. Однако никакой лишней души у меня на примете не было. Даже Софию было жалко.

Тем временем оставшиеся пасти раскусили мой коварный план и принялись заходить с разных сторон так, чтобы отрезать мне любые пути к отступлению. Но я не стал дожидаться, пока до меня доберутся и спрыгнул вниз, запоздало вспомнив, что мне нужно наверх — к ярко-голубому фонарю, сиявшему над головой.

И уже падая вниз, я понял, что чуть-чуть просчитался. У меня практически не было возможности маневрировать в воздухе. Я тихонечко себе опускался всё ниже и ниже к поверхности, залитой яркими красками. А вот зубастые пасти вполне себе имели возможность маневрировать. Более того две первые уже разобрались, что их провели, расцепились и, истекая чем-то отвратительно-розовым, двинулись ко мне.

К пяти первоначальным головам добавилось ещё три. «Отличная цифра, — подумал я, — подходит для бесконечности». И тут понял, что упустил из виду одну интересную возможность. Прямо сейчас передо мной находилось то, что позволит мне выбраться из этого мира.

Когда ко мне подоспела первая пасть, я со всей силы въехал ей светящимся кулаком по одному из лепестков, а затем, воспользовавшись секундным шоком, схватился за него и перемахнул на тонкую шею, тоже очень похожую на стебель цветка.

— Пушок, скажи, — попросил я, понимая, что должен постоянно поддерживать диалог с питомцем, слишком уж он был квёлый, жёлтое тело пошло красными и зелёными пятнами, глаза начала покрывать мутная плёнка. — Это тут розы такие плотоядные вымахали? Или тюльпаны?

— Ромашки, — слабо ответил он, и тут я понял, что мой дорогой Пушок шутит.

Решив, что это добрый знак, я помчался по тонкому отростку, уходя от новой атаки.

Следующую пасть я оседлал проще, уже без ударов, а просто отпрянув во время её атаки. И уже потом схватился за зубастый лист и потянул на себя. Удивительно, но эффект, которого я хотел добиться, вышел даже лучше, чем я предполагал. Тонкая шея вздыбилась, подкинув меня высоко вверх.

Следующая пасть поступила также. И следующая тоже.

С каждым разом я оказывался всё выше и выше. Всё ближе и ближе к ярко-голубому фонарю, сиявшему над головой. Вот только мне до сих пор было не понятно, как выбираться обратно в Лимб. Я решительно не видел примет сумрачного и такого спокойного мира.

Но всё же я осёдлывал пасть за пастью, чтобы взметаться всё выше и выше. Интересно, а хватит этих шей до перехода?