Раскрывая романтику

ГЛАВА 28 Джек

— Я уберу, пока вы трое пойдете в гостиную и поговорите, — сказала Сиерра, вставая и забирая свою тарелку.

— Оставь, уберем потом, — я положил руку ей на плечо.

— Хорошо.

Мы все встали и пошли в гостиную. Я чувствовал себя как бомба, готовая взорваться.

— Я хочу знать, почему, черт возьми, ты не сказал мне про Элли? — выпалил мой отец. — Четыре года, Джек! Четыре чертовых года, и ты не сказал мне, что у тебя есть дочь. Что с тобой не так? Кто так поступает? И кто, черт возьми, её мать, и где она?

— Её мать — женщина, с которой я недолго встречался. Она забеременела и уехала. Несколько недель назад она оставила Элли у меня и уехала путешествовать с каким-то парнем из Сиэтла.

— Она её бросила? — нахмурился он.

— Да.

— На Рождество? — спросила Габриэла. — Какая ужасная женщина. Какой родитель так поступает?

— Моя мать, — подняла руку Сиерра.

— Может, тебе стоит задать этот вопрос твоему будущему мужу, Габриэла, — сказал я.

— Извини, сынок?

Вот и всё. Я почувствовал, как давление в груди нарастает, а сердце начинает бешено колотиться.

— Ты настолько слеп, что не понимаешь, что ты со мной сделал, когда я был ребёнком? Ты сделал замечание, что у меня нет рождественских украшений, когда зашёл в мой дом. Хочешь знать почему, папа? Потому что я чертовски ненавижу Рождество! — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Я никогда не украшал, а ты всегда был слишком занят, чтобы заметить это.

— Джек, откуда это всё? Как ты можешь ненавидеть Рождество?

— Я с ним. Я тоже его ненавижу, — снова подняла руку Сиерра.

— Что с вами обоими не так? — спросила Габриэла. — Рождество — это красивое и волшебное время года. Оно приносит радость в жизни людей.

— Радость? Оно принесло мне только страдания с тех пор, как умерла моя мать! — закричал я.

— Джек, Элли наверху, — сказала Сиерра.

— О чём ты говоришь? — спросил мой отец.

— Ты оставил меня в пансионате, как только мама была похоронена, и не оглядывался. Ты оставлял меня там каждое Рождество и каждый День благодарения, пока ты путешествовал, празднуя Рождество, как будто у тебя не было сына! Мне было семь лет!

— Кристофер, это правда? — спросила Габриэла, глядя на него.

Он молчал.

— Вот почему я, черт возьми, ненавижу эти праздники. И вот почему я застрял в этом бесконечном круге праздничного ада. Этот праздник приносит мне только плохие воспоминания о том как меня бросили и дерьме! Что посеешь, то и пожнёшь, папа.

— Достаточно! — мой отец ткнул пальцем в меня. — Я дал тебе всё! Хорошую жизнь, без финансовых проблем и хорошее образование. Я передал тебе свою компанию. А ты смеешь обвинять меня в своей ненависти к Рождеству? Из-за этого ты не сказал мне, что у тебя есть дочь?

— Моя дочь не твоя чертова забота, папа! И знаешь что? За последние четыре года я почти её не видел. Когда она приехала сюда, она едва знала, кто я. И хочешь знать почему? Потому что я боялся, что испорчу её жизнь, как ты испортил мою!

— Хватит! — он встал. — Я не собираюсь больше это слушать. Обратись к терапевту, Джек. Бог знает, что тебе это нужно. А тебе, — он указал на Сиерру, — тоже нужно к терапевту. Возьми деньги, которые мой сын тебе платит, и получи помощь.

— Простите? — Сиерра наклонила голову. — Когда мне было пять, мама взяла меня на полуночную службу в церковь на Рождество, посадила меня на скамью и сказала, что вернётся через минуту. Прошло двадцать два года, и я всё ещё её жду! Так что извините, если я считаю Рождество полным дерьма и несчастья.

— Боже, помоги этому ребёнку наверху, — покачал головой мой отец, схватил своё пальто и вышел через дверь с Габриэлой.

Я уже начал было идти за ним, но Сиерра схватила меня за руку.

— Не надо, Джек. Пусть этот нарциссический придурок уходит. Он того не стоит.

Я опустился на диван, положив руки на лицо, пытаясь успокоить сердцебиение.

— Я больше никогда не буду с ним разговаривать, — я повернулся к ней.

— Не виню тебя, — она нежно провела рукой по моей спине. — Ты не обсуждал это с ним, когда стал старше?

— Нет. Я его ненавидел и говорил с ним как можно меньше.

— Наверное, было трудно работать с ним, — сказала она.

— Я держался подальше и говорил с ним только по делу. Ты не представляешь, как я был счастлив, когда он сказал, что уезжает в Испанию с Габриэлой. Теперь он вернулся в Нью-Йорк и снова превратит мою жизнь в ад.

— Он может это сделать, только если ты позволишь ему. Джек, послушай меня. Я знаю, что он был ужасным отцом, и то, что он сделал с тобой, это непростительно, но он хотя бы здесь. Он мог бросить тебя на праздники, но в остальное время года он всегда был рядом.

— Я бы хотел, чтобы его не было.

— Я знаю, что в глубине души ты не имел этого в виду.

— Да, Сиерра, я это имею в виду. Может, это делает меня монстром. Мне всё равно.

— Хм, мистер Атлас? — в гостиную вошла Гретхен. — Я уложила Элли в постель и прочитала ей сказку. Она уже крепко спит.

— Спасибо, Гретхен, — я достал деньги из кармана и протянул ей. — Будь осторожна, идя домой.

— Я живу через несколько домов. Всё будет в порядке, мистер Атлас. Позвоните, если что-то нужно.

— Нам лучше убраться, — сказал я Сиерре. — И я не хочу обсуждать это больше сегодня. Ты меня поняла?

— Да, — кивнула она.

После того как мы убрались, мы пошли наверх готовиться ко сну. Злость и ярость всё ещё не отпускали меня. Неужели мой отец такой слепой, что не понимает, что он сделал?

На следующее утро я рано встал, надел спортивные штаны и толстовку и пошёл на прогулку. Я был достаточно тих, чтобы не разбудить Сиерру.

Когда я шёл по тротуару, снег хрустел под ногами. Мысли о моём отце захватили меня, воспоминания детства нахлынули. Я зашёл в кафе, взял кофе и продолжил идти. Куда я иду? Понятия не имел. Всё, что я знал, что мне нужно было побыть одному. Мой телефон зазвонил. Я вытащил его из кармана, это была Сиерра. Я отклонил звонок и снова засунул телефон в карман.

Войдя в Центральный парк, я пошёл по снежной дорожке и сел на скамейку, потягивая кофе. Солнце уже встало, смягчая холодный воздух, хотя я всё ещё мог видеть своё дыхание. Я достал телефон из кармана, набрал номер Дэниела.

— Привет, Джек.

— Ты можешь встретиться со мной в Центральном парке?

— Когда?

— Прямо сейчас.

— Ты в порядке?

— Не совсем. Мне нужно поговорить с лучшим другом.

— Я в пути. Отправь мне локацию, где ты, и я скоро буду.

— Спасибо, Дэниел.

Я не привык говорить о своих чувствах или проблемах, но мне действительно нужен был мой друг. Я знал, что он тот человек, который никогда не покинет меня.

— Что случилось? — Дэниел подошел и сел рядом со мной.

— Мой отец и Габриэла решили вернуться в Нью-Йорк. Они также отменили свою свадьбу в Испании и будут жениться здесь накануне Нового года.

— Что? Когда это случилось? — он был в шоке.

— Он был у меня дома прошлой ночью.

— Черт. Так, он познакомился с Элли?

— Да, и ему не понравилось, что я никогда не говорил ему о ней. Он устроил мне сцену, как сумасшедший, и я сказал ему всё, что думаю.

— Черт. Как это прошло?

— Он сказал, что ничего не сделал плохого, что дал мне хорошую жизнь без финансовых проблем и с хорошим образованием. Я рассказал ему, как я чувствую себя из-за того, что он бросил меня в пансионате, и почему я так ненавижу праздники. Он пришел в ярость, сказал, что мне нужно пройти терапию, и ушел.

— Прости, дружище, — он обнял меня. — Я знаю, как это тяжело. А что сказала Сиерра?

— Он сказал ей, что ей тоже нужно пройти терапию. Но самое странное, Габриэла не знала, что он оставлял меня в школе на праздники, и когда она спросила его, он не ответил. Я надеюсь, она наконец увидит его настоящим монстром.

— Послушай, может, тебе стоит позвонить Стелле Брэдшоу? Она и Майлз наши друзья. Я знаю, что она детский психолог, но ты можешь поговорить с ней, она выслушает.

— Нет. Единственные, кто знает обо мне — это ты и Сиерра. Мне не нужно, чтобы кто-то ещё знал.

Мы встали со скамейки и вышли из парка.

— Спасибо, что пришел, — я легко обнял его.

— Без проблем, друг. Подумай над тем, что я сказал. Увидимся завтра в офисе.

Когда я вернулся домой, Сиерра и Элли играли с кухонным набором Элли.

— Вот ты где, — Сиерра вскочила с пола.

— Привет, папа, — Элли повернулась и улыбнулась мне.

— Привет, солнышко.

— Где ты был? — спросила Сиерра.

— Я ходил на прогулку, — я направился вверх по лестнице, и она последовала за мной. Мне не хотелось с ней говорить.

— Почему не ответил на мой звонок?

— Сиерра, иди нахер. Я пошел на прогулку, потому что хотел побыть один, — я сказал это с таким тоном, что она сразу поняла, что разговор окончен.

— Хорошо, ладно. Я уйду и оставлю тебя в покое, — она громко захлопнула дверь и ушла из комнаты.