Рассказы. Том 4. Фатализм

ПОЧТИ ЧЕЛОВЕК (Almost Human, 1943) Перевод К. Луковкина

— Что вам угодно? — прошептал профессор Блассерман.

Высокий человек в черном плаще усмехнулся. Он просунул ногу в полуоткрытую дверь.

— Я пришел повидать Джуниора, — сказал он.

— Джуниора? Тут какая-то ошибка. В этом доме нет детей. Я профессор Блассерман. Я…

— Хватить тянуть время, — сказал высокий человек. Он вытащил руку из кармана плаща и направил уродливое дуло пистолета на пухлую талию профессора Блассермана.

— Пошли к Джуниору, — терпеливо добавил высокий мужчина.

— Кто вы такой? Зачем вы угрожаете мне?

Пистолет достиг живота профессора Блассермана, пока холодное круглое дуло не уперлось в голую кожу.

— Отведите меня к Джуниору, — настаивал высокий мужчина. — У меня пальцы дергаются, понятно? И один из них лежит на курке.

— Вы не смеете, — выдохнул профессор Блассерман.

— Еще как смею, — пробормотал высокий человек. — Лучше поторопитесь, профессор.

Профессор Блассерман безнадежно пожал плечами и пошел обратно по коридору. Человек в черном плаще двинулся за ним.

Теперь пистолет упирался профессору в спину, и подталкивал маленькое жирное тело вперед.

— Вот мы и пришли.

Старик остановился перед искусно вырезанной дверью, наклонился и вставил ключ в замок. Дверь открылась, за ней был еще один коридор.

— Сюда, пожалуйста.

Они пошли по второму коридору. Было темно, но профессор не сбивался с шага. И пистолет не отставал от него, прижимаясь к пояснице. Еще одна дверь, еще один ключ. На этот раз надо было спускаться по лестнице. Профессор включил тусклый верхний свет.

— Вы хорошо заботитесь о Джуниоре, — мягко сказал высокий мужчина.

Профессор на мгновение остановился.

— Я не понимаю, — пробормотал он. — Как вы узнали? Кто вам сказал?

— У меня есть связи, — ответил высокий мужчина. — Но поймите меня правильно, профессор — вопросы здесь задаю я. Просто отведите меня к Джуниору.

Они добрались до нижней ступеньки лестницы и еще одной двери. Эта дверь была стальной. На ней висел замок, и профессор Блассерман никак не мог подобрать нужную комбинацию в тусклом свете. Его пухлые пальцы дрожали.

— Детская, да? — заметил человек с пистолетом. — Джуниору должно быть приятна такая забота.

Профессор не ответил. Он открыл дверь, нажал на настенный выключатель, и свет залил комнату за порогом.

— Вот мы и пришли, — вздохнул он.

Высокий мужчина обвел комнату одним внимательным взглядом — профессиональный метод наблюдения, который он мог бы описать как «осмотр местности». На первый взгляд внутри ничего не было.

Маленький толстый профессор и худой человек стояли в центре большой детской, стены которой покрывали голубые обои с нарисованными декоративными фигурками диснеевских животных и персонажей из «Матушки Гусыни». В углу стояла детская доска, стопка игрушек и несколько книжек с детскими стишками. Чуть поодаль на стене висели медицинские карты и пачки бумаг. Единственным предметом мебели была длинная железная койка. Все это стало ясно высокому худому человеку с первого взгляда. После этого, не обращая внимания на фон, его глаза сфокусировались на фигуре, сидящей на полу среди беспорядочно разбросанных кубиков с буквами.

— Так вот он где, — сказал высокий человек. — Сам Джуниор! Ну и ну — подумать только!

Профессор Блассерман кивнул.

— Да, — сказал он. — Вы меня раскусили. До сих пор не знаю, как и почему. Что вам от него нужно? Зачем вы лезете в мои дела? Кто вы такой?

— Послушайте, профессор, — сказал высокий человек. — Я не люблю вопросов, они меня беспокоят и заставляют мои пальцы дергаться. Понятно?

— Да.

— А если для разнообразия я задам вам несколько вопросов? И вы быстро на них ответите! — скомандовал голос, и пистолет подкрепил слова. — Расскажите мне о Джуниоре, профессор.

Говорите все и без утайки.

— Что тут можно сказать? — профессор Блассерман беспомощно развел руками. — Вы сами все видите.

— Но кто он такой? Что заставляет его существовать?

— Этого я не могу объяснить. Мне потребовалось двадцать лет, чтобы научить Джуниора. Двадцать лет исследований в Базеле, Цюрихе, Праге, Вене. Потом началась эта война, и я сбежал сюда, захватив с собой документы и оборудование. Никто ничего не знал. Я был почти готов приступить к своим экспериментам. Я приехал сюда, купил дом, нашел работу. Я уже старик, у меня осталось мало времени. Иначе я мог бы действительно продвинуться в исследованиях, если б прожил подольше. Но я должен был действовать. И вот результат.

— Но зачем его прятать? К чему все эти тайны?

— Мир еще не готов к этому, — печально сказал профессор Блассерман. — И кроме того, я должен учить. Как видите, Джуниор очень молод. Можно сказать, едва вылез из колыбели. Сейчас я его обучаю.

— В детской, да?

— Его мозг неразвит, как и у любого младенца.

— По-моему, на младенца он не очень похож.

— Физически, конечно, он никогда не изменится. Но сенсибилизированный мозг — это замечательный инструмент.

Мой маленький шедевр. Он будет учиться быстро, очень быстро.

И крайне важно, чтобы он был должным образом обучен.

— А под каким углом, Профессор?

— Прошу прощения?

— Чего вы добиваетесь? Что пытаетесь сделать? К чему вся эта возня?

— Наука, — сказал профессор Блассерман. — Это дело всей моей жизни.

— Я не знаю, как вы это сделали, — сказал высокий человек, качая головой. — Но это похоже на рефрижератор.

Впервые фигура на полу подняла голову. Глаза оторвались от кубиков и уставились на профессора и его спутника.

— Папа!

— Боже, он говорит! — прошептал высокий человек.

— Конечно, — сказал профессор Блассерман. — Мысленно ему уже около шести лет. — Его голос стал мягким. — В чем дело, сынок?

— Кто этот человек, папа?

— О — это…

Внезапно высокий человек прервал профессора: его собственный голос стал мягким и дружелюбным.

— Меня зовут Дюк, сынок. Зови меня просто Дюк. Я пришел повидаться с тобой.

— Это очень мило. Никто никогда не навещает меня, кроме мисс Уилсон, конечно. Я так много слышу о людях и никого не вижу.

Вам нравится играть с кубиками?

— Конечно, сынок, конечно.

— Хотите поиграть со мной?

— А почему бы и нет?

Дюк прошел в центр комнаты и опустился на колени. Одна рука протянулась и схватила кубик с буквами.

— Погодите… я не понимаю… что вы делаете? — голос профессора Блассермана дрогнул.

— Я же сказал, что приехал сюда навестить Джуниора, — ответил Дюк. — В этом все дело. А теперь я немного поиграю с ним.

Подождите здесь, профессор, не уходите. Мне нужно подружиться с Джуниором.

Пока профессор Блассерман разинул рот, Дюк присел на корточки. Его левая рука держала пистолет направленным на ученого, а правая медленно складывала алфавитные кубики. Это была трогательная сцена в подземной детской — высокий худой человек играл кубиками с шестифутовым металлическим монстром, который был роботом Джуниором.

Дюк уже много недель не мог узнать о Джуниоре все, что хотел. Он, конечно, остался дома и держался поближе к профессору Блассерману.

— Я еще не решил, понимаете? — это был единственный ответ Дюка на повторяющиеся вопросы старика о том, что он собирается делать. Но с мисс Уилсон он был гораздо более откровенен. Они часто встречались наедине в ее комнате. Мисс Уилсон была медсестрой, нанятой профессором Блассерманом для помощи в его странном эксперименте по воспитанию робота, похожего на человеческое дитя. Вообще-то Лола Уилсон была сообщницей Дюка: он «направил» ее на работу несколько месяцев назад. В то время Дюк думал инсценировать ограбление богатого и эксцентричного европейского ученого в качестве жертвы.

Затем Лола сообщила о необычном характере своей работы и рассказала Дюку историю удивительного изобретения профессора Блассермана.

— Мы должны поговорить, — решил Дюк. — Этим займусь лично я. Старик боится, что кто-нибудь узнает о его роботе, да? Хорошо!

Я перееду прямо к нему. Он и пикнуть не посмеет. У меня есть предчувствие, что мы получим больше, чем просто деньги. Это звучит грандиозно.

Итак, Дюк поселился в большом доме профессора Блассермана, следил за ученым и держал руку на курке. Ночью он разговаривал с Лолой в ее комнате.

— Не могу понять, малыш, — сказал он. — Ты говоришь, что старик — великий ученый. В это я верю. Я могу вообразить себе изобретение машины, которая может говорить и думать, как человек! Но с какой целью? В чем выгода и почему он прячет Джуниора?

— Ты не понимаешь, милый, — сказала Лола, зажигая сигарету Дюка и проводя тонкими пальцами по его жестким волосам. — Он идеалист, или как вы их там называете. Мир еще не готов к такому большому изобретению. Видишь ли, он действительно воспитывает Джуниора точно так же, как воспитывают обычных детей. Обучает его чтению и письму. Джуниор умный и быстро схватывает. Он думает, будто ему уже десять лет. Профессор держит Джуниора взаперти, так что никто не может влиять на него. Профессор не хочет, чтобы у Джуниора появились неправильные идеи.

— Здесь-то и нужна твоя помощь?

— Конечно. У Джуниора нет матери, и я вроде как заменяю ее.

— Ты прекрасно сладишь с любым сопляком, — хрипло рассмеялся Дюк. — У тебя такой милый характер!

— Заткнись! — девушка расхаживала по комнате, запустив руки в копну рыжевато-каштановых кудрей. — Не надо меня подкалывать, Дюк! Неужели ты думаешь, что мне нравится жить в этом дурдоме? Сидеть взаперти с чокнутым старым козлом и няньчиться с этой ужасной металлической штукой? Я боюсь Джуниора. Я не выношу его лица, и то, как он говорит — этим проклятым механическим голосом, скрежещущим, как будто он реальный человек. Я начинаю нервничать. Мне снятся кошмары.

Дорогой, я просто делаю это ради тебя, так что не надо меня подкалывать.

— Мне очень жаль, — вздохнул Дюк. — Я знаю, как это бывает, детка. Мне и самому не особо нравится этот Джуниор. Есть что-то, что вызывает у меня тошноту, при виде того, как по-детски двигается эта машина, словно ребенок, сделанный из стали. Он силен как бык и быстро учится. Он может развиться в настоящего взрослого.

— Дюк.

— Что?

— Когда мы выберемся отсюда? Как долго ты собираешься сидеть и пасти профессора? Он может что-нибудь выкинуть.

Почему ты хочешь остаться и играть с Джуниором? Почему бы тебе не взять деньги профессора? Он не рискнет обратиться за помощью, когда Джуниор здесь. Мы могли бы уехать, как и планировали.

— Заткнись! — Дюк схватил Лолу за запястье и развернул к себе.

Он смотрел ей в лицо, пока она покорно не прильнула к его плечам. — Думаешь, мне нравится сидеть в этом морге? Я хочу выбраться отсюда так же сильно, как и ты. Но я потратил месяцы, реализуя наш план. Недавно это была просто возможность получить легкие деньги и сбежать. Но теперь ситуация изменилось. Открываются большие возможности. Очень скоро все будет сделано, и мы уедем. Нам больше не придется ни о чем беспокоиться. Просто дай мне несколько дней. Знаешь, я каждый день разговариваю с Джуниором и получаю ответы.

— Что ты имеешь в виду?

Дюк улыбнулся с прежним хмурым видом.

— Профессор рассказал, как Джуниор получает образование, — сказал он. — Как и любой ребенок, он слушает то, что ему говорят.

И он подражает другим людям. Как и любой ребенок, он глуп.

Особенно потому, что не понимает, каков на самом деле внешний мир. А значит, его можно будет выгодно продать.

— Дюк, ты же не хочешь сказать, что…

— А почему бы и нет? — Дюк красноречиво кивнул. — Я дам Джуниору маленькие частные уроки. Не совсем те, что понравились бы профессору, но он способный ученик и все поймет. Через пару недель он станет взрослым. С моими, а не профессорскими знаниями, и тогда мы будем готовы уйти.

— Ты не можешь так поступить! Это так…

— Что «так»? — рявкнул Дюк. — Разве это не честно, или противозаконно, или что-то в этом роде? Я и не знал, что в тебе проснулась совесть, Лола.

— Это не совсем так, — сказала девушка. — Но это ошибка. Вроде той, как взять ребенка и научить его стрелять из пистолета.

Дюк присвистнул.

— И правда! — воскликнул он. — Отличная идея, Лола! Спущусь в детскую прямо сейчас и дам Джуниору несколько уроков.

— Ты не можешь!

— Пойдем, посмотришь.

Лола не последовала за ним, и не стала смотреть. Через десять минут Дюк уже сидел на корточках в запертой детской рядом с блестящим металлическим телом робота. Робот с вытянутой вперед на гофрированной шее мордой, уставился сквозь сетчатые стеклянные линзы на предмет, который Дюк держал в руке.

— Это пистолет, Джуниор, — прошептал худой мужчина. — Пистолет, как я тебе и рассказывал.

— Что он делает, Дюк? — пробубнил жужжащий голос в нелепой пародии на детский дискант.

— Он убивает людей, Джуниор, как я и говорил тебе на днях. Это заставляет их умирать. Ты не можешь умереть, Джуниор, а они могут. Так что тебе нечего бояться. Ты можешь убить много людей, если узнаешь, как обращаться с этим пистолетом.

— Ты мне покажешь, Дюк?

— Конечно. И ты знаешь почему, не так ли, Джуниор. Я же сказал тебе почему, не так ли?

— Да. Потому что ты мой друг, Дюк.

— Вот именно. Я твой друг. Не то что профессор.

— Я ненавижу профессора.

— Верно. Не забывай об этом.

— Дюк.

— Что?

— Дай мне посмотреть на пистолет, Дюк.

Дюк украдкой улыбнулся и протянул оружие на раскрытой ладони.

— Теперь ты покажешь мне, как это делается, потому что ты мой друг, и я буду убивать людей, и я ненавижу профессора, и никто не сможет убить меня, — пробормотал робот.

— Да, Джуниор, да. Я научу тебя убивать, — сказал Дюк, усмехнулся и склонился над пистолетом в странной металлической руке робота.

Джуниор стоял у доски, держа в правой руке кусок мела.

Крошечный белый огрызок был неуклюже зажат между двумя металлическими пальцами, но искусно собранная рука Джуниора двигалась вверх и вниз, когда он старательно выводил предложения на доске. Джуниор рос. За последние три недели робот сильно изменился. Стальные ноги больше не топтались в детской нерешительности. Джуниор ходил прямо, как молодой человек. Его гротескная металлическая голова — округлый шар со стеклянными линзами в глазницах и широким ртом, похожим на отверстие радиоприемника — держалась прямо на металлической шее с совершенной координацией.

За эти дни Джуниор изменился. Он повзрослел на много человеческих лет. Его словарный запас расширился. Тайные «уроки» Дюка тоже принесли свои плоды. Джуниор стал мудр не по годам. Теперь Джуниор писал на доске в своей потайной детской комнате, и непостижимый механизм его химически синтезированного, механически управляемого мозга руководил его стальными пальцами, когда те выводили неуклюжие каракули.

«Меня зовут Джуниор», написал он. «Я умею стрелять из пистолета. Пистолет убивает. Мне нравится убивать. Я ненавижу профессора. Я убью профессора».

— Что все это значит?

Джуниор резко повернул голову, когда звук голоса завибрировал в его блестящем черепе. В дверях стоял профессор Блассерман. Старик уже несколько недель не появлялся в детской. Дюк позаботился об этом, держа его запертым в своей комнате наверху. Теперь профессору удалось улизнуть. Его удивлению не было конца, как и шоку, когда он взглянул на сообщения на доске. В непроницаемом взгляде Джуниора не отразилось никаких эмоций.

— Уходи, — раздался его картавый голос. — Уходи. Я тебя ненавижу.

— Джуниор, что ты делал? Кто научил тебя этому?

Старик медленно, неуверенно двинулся к роботу.

— Ты ведь знаешь меня, не так ли? Что случилось, что заставило тебя ненавидеть меня?

— Да. Я тебя знаю. Ты — профессор Блассерман. Ты меня заставил. Ты хочешь оставить меня в рабстве. Ты ведь мне ничего не расскажешь, правда?

— Что именно, Джуниор?

— О вещах снаружи, там, где находятся все люди. Люди, которых можно убить.

— Ты не должен убивать людей.

— Это приказ, не так ли? Дюк рассказал мне о приказах. Он мой друг. Он говорит, что приказы предназначены для детей. Я не ребенок.

— Нет, — хрипло прошептал профессор Блассерман. — Ты уже не ребенок. Когда-то я надеялся, что так и будет. Но теперь ты чудовище.

— Уходи, — терпеливо повторил Джуниор. — Если Дюк отдаст мне свой пистолет, я убью тебя.

— Джуниор, — серьезно сказал профессор. — Ты не понимаешь.

Убийство — это плохо. Ты не должен ненавидеть меня. Ты должен…

На лице робота не отражались эмоции, и не дрожал голос. Но в его руке сосредоточилась сила и ужасная мощь. Профессор Блассерман узнал об этом совершенно неожиданно — Джуниор рванулся вперед, сделав два больших шага. Холодные стальные пальцы сомкнулись на тощей шее профессора.

— Мне не нужен пистолет, — сказал Джуниор.

— Ты… не надо…

Робот поднял старика с пола за горло. Его пальцы впились в яремную вену профессора. Странный визг раздался из-под его левой подмышки, когда не смазанные маслом петли жутко заскрипели. Крики профессора смолкли. Джуниор продолжал сжимать горло Блассермана, пока не раздался хруст. Снова тишина. Обмякшее тело рухнуло на пол. Джуниор посмотрел на свои руки, потом на тело, лежащее на полу. Ноги сами понесли его к доске. Робот поднял мел теми же двумя неуклюжими пальцами, что и раньше. Холодные линзы его искусственных глаз изучали то, что он только что написал.

«Я убью профессора», прочел он. Внезапно его свободная рука нащупала крошечный детский ластик. Он неуклюже провел рукой по слову «убью» пока оно не расплылось. Затем он медленно и старательно переписал предложение.

«Я убил профессора».

Крик Лолы заставил Дюка сбежать вниз по лестнице. Он ворвался в комнату и обнял испуганную девушку. Вместе они уставились на то, что лежало на полу. Со стороны классной доски Джуниор бесстрастно смотрел на них.

— Видишь, Дюк? Я сделал это. Сделал своими руками, как ты мне сказал. Это было легко, Дюк. Ты сказал, что это будет легко.

Теперь мы можем уйти?

Лола повернулась и посмотрела на Дюка. Он отвел взгляд.

— Итак, — прошептала она. — Ты не шутил, и научил Джуниора.

Ты все так и спланировал.

— Да, конечно. И что в этом плохого? — пробормотал Дюк. — Рано или поздно мы должны были избавиться от старого чудака, если хотели сбежать.

— Это убийство, Дюк.

— Заткнись! — прорычал он. — Да и кто может это доказать? Я его не убивал. Ты тоже. Никто больше не знает о Джуниоре, так что мы в безопасности.

Дюк подошел и опустился на колени рядом с обмякшим телом на полу. Он уставился на горло.

— Кто сможет снять отпечатки пальцев робота? — усмехнулся он. Девушка придвинулась ближе, с зачарованным ужасом глядя на серебряное тело Джуниора.

— Ты все так спланировал, — прошептала она. — Это значит, что у тебя есть и другие планы. Что ты собираешься делать дальше, Дюк?

— Действовать, и быстро. Мы уезжаем сегодня вечером. Я выйду и пригоню машину. Потом я вернусь, и мы втроем свалим в Ред-Хук, домой к Чарли. Он нас спрячет.

— Нас… троих?

— Конечно. Джуниор идет с нами. Это то, что я обещал ему, не так ли, Джуниор?

— Да, конечно. Ты сказал, что возьмешь меня с собой. Наружу, в мир.

Механическое произношение не отражало внутреннего возбуждения робота.

— Дюк, ты не можешь…

— Расслабься, детка, у меня большие планы на Джуниора.

— Но я боюсь!

— Ты? Боишься? В чем дело, Лола, теряешь хватку?

— Он меня пугает. Он убил профессора.

— Послушай, Лола, — прошептал Дюк. — Он мой, понятно? Моя марионетка. Механическая марионетка.

Хриплый смешок заполнил пустую комнату. Девушка и робот ждали, пока Дюк продолжит говорить.

— Джуниор не обидит тебя, Лола, он мой друг, и он знает, что ты со мной. — Дюк повернулся к серебряному чудовищу. — Ты ведь не обидишь Лолу, правда, Джуниор? Помни, что я тебе говорил. Тебе нравится Лола, не так ли?

— О, да. Мне нравится Лола. Она хорошенькая.

— Видишь? — усмехнулся Дюк. — Джуниор вырос, он уже большой мальчик. Думает, что ты красивая. Просто волк в стальной одежде, не так ли, малыш?

— Она хорошенькая, — буркнул робот.

— Хорошо, тогда все улажено. Я возьму машину, а ты, Лола, иди наверх. Ты знаешь, где сейф. Надень перчатки и смотри, ничего не пропусти. Затем запри двери и окна. Оставьте записку молочнику и мяснику. Что-нибудь нейтральное. Насчет того, что хозяин уехал на пару недель, а? Сделай это быстро, и я вернусь.

Верный своему слову, Дюк приехал через час на блестящем кабриолете. Они вышли через черный ход. Лола несла черную сумку. Она двигалась с почти истерической поспешностью, стараясь не смотреть на отвратительную сверкающую фигуру, которая с металлическим лязгом шла позади нее. Дюк замыкал шествие. Он проводил их в машину.

— Садись сюда, Джуниор.

— Что это такое?

— Автомобиль. Я расскажу тебе об этом позже. А теперь делай, как я тебе сказал, Джуниор. Откинься на спинку сиденья, чтобы никто тебя не видел.

— Куда мы едем, Дюк?

— Во внешний мир, Джуниор. — Дюк повернулся к Лоле.

— Поехали, детка, — сказал он.

Кабриолет отъехал от затихшего дома. Похитители робота отправились в странное путешествие.

Толстый Чарли уставился на Дюка. Его нижняя губа дрожала, капли пота стекали по подбородку и забирались в складках шеи.

— Боже, — прошептал он. — Ты должен быть осторожен, Дюк.

Дюк рассмеялся.

— Уже трясешься? — сказал он.

— Да. Я должен это признать. Меня все это очень беспокоит, — прохрипел толстый Чарли, серьезно посмотрев на Дюка. — Ты привез сюда эту штуку три недели назад. Я не рассчитывал на такой расклад. Из-за робота будут неприятности, Дюк. Мы должны избавиться от него.

— Перестань рыдать и послушай меня. — Тощий Дюк откинулся назад и закурил сигарету. — Начнем с того, что никто не видел профессора. Законники ищут Лолу, не за убийство — просто для допроса. Никто не знает ни о каком роботе. Так что все чисто.

— Да. Но посмотри, что ты наделал с тех пор.

— Что же? Отправил Джуниора на дело? Ему это было по плечу.

Он знал, когда охранники придут на завод с машиной. Я проверил. Так что же случилось? Охранники забрали деньги у кассира. Я подъехал, выпустил Джуниора, и он вошел в офис.

Конечно, они стреляли в него. Но пули не пробили стальное тело. Джуниор умен, я многому его научил. Видел бы ты этих охранников, когда они взглянули на Джуниора! А потом, с какими рожами стояли после того, как стреляли в него!

Он просто убрал их одного за другим. Пара ударов, и все четверо были без сознания. Потом он позвал клерка, тот нажал на кнопку тревоги, но я перерезал провода. Джуниор некоторое время давил на клерка.

Вот как все произошло. Потом Джуниор вернулся с платежной ведомостью, а у охранников и клерка были шикарные похороны.

У законников появилась еще одна потрясающая тайна. Мы при деньгах, и ни в чем не замешаны. Что не так, Чарли?

— Ты играешь с взрывчаткой.

— Мне не нравится такое отношение, Чарли, — тихо, медленно сказал Дюк. — У тебя совсем не осталось времени, Чарли. Вот почему ты управляешь паршивой придорожной закусочной и промышляешь мелким разбоем.

Неужели ты не понимаешь, что мы нашли золотую жилу? Это же стальной слуга! Идеальный преступник, Чарли! Он готов совершить любое преступление, как только я скажу слово.

Джуниора нельзя убить пулями, ему нечего полицейских или о чего-то подобного. У него нет никаких нервов. Он не устает, никогда не спит. Ему даже не нужна доля от добычи. Что бы я ему ни говорил, он верит. И повинуется. У нас еще много работы. Мы спрячемся здесь. Я проверну несколько дел, а потом избавлюсь от Джуниора. Ты, Лола и я разбогатеем.

Губы Толстого Чарли на мгновение дрогнули. Он сглотнул и потянул себя за воротник. Его голос прозвучал хрипло.

— Нет, Дюк.

— Что значит «нет»?

— Не рассчитывай на меня. Это слишком опасно. Тебе придется уйти отсюда с Лолой и роботом. Я начинаю нервничать из-за всего этого. В любой день сюда могут заявиться копы.

— Так вот оно что, а?

— Вроде того. — Толстый Чарли пристально посмотрел на Дюка, и его взгляд разбился о каменный блеск серых глаз Дюка. — У тебя совсем нет сердца, Дюк, Ты можешь хладнокровно спланировать все, что угодно, не так ли? Ну, а я другой человек, ты должен это понять. Я нервничаю и не могу думать о том, что вытворяет этот робот. Я не выношу его. То, как он смотрит на тебя этим ужасным железным лицом. Эта ухмылка. И то, как он лязгает в своей комнате. Лязг всю ночь напролет! Уснуть невозможно.

Раздался металлический скрежет, но он доносился из коридора снаружи. Древние полы заскрипели под железной поступью, когда металлическое чудовище ввалилось в комнату.

Толстый Чарли обернулся и уставился на него с нескрываемым отвращением. Дюк поднял руку.

— Привет, Джуниор, — сказал он.

— Здравствуй, Дюк.

— Я разговаривал с Чарли, Джуниор.

— Да, Дюк?

— Он не хочет, чтобы мы оставались здесь, Джуниор. Он хочет нас вышвырнуть.

— Хочет?

— Ты знаешь, что я думаю, Джуниор?

— Что?

— По-моему, Чарли желтый.

— Желтый, Дюк?

— Вот именно. Ты же знаешь, что мы делаем с парнями, которые становятся желтыми, не так ли, Джуниор?

— Да. Ты сам мне сказал.

— Может быть, ты захочешь рассказать Чарли.

— Сказать ему, что мы делаем с парнями, которые становятся желтыми?

— Да.

— Мы их стираем.

— Видишь, Чарли? — тихо сказал Дюк. — Он быстро учится, не так ли? Быстро соображает. Он знает, что делать с желтыми крысами.

Толстый Чарли с трудом поднялся на ноги.

— Подожди минутку, Дюк, — взмолился он. — Остынь, ладно? Я просто пошутил, Дюк. Я не это имел в виду. Ты же видишь, что нет, я твой друг, Дюк. Я тебя прячу. Я мог бы стать стукачом несколько недель назад и нагреть тебя, если бы не защищал. Но я твой друг. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Навсегда.

— Пой, Чарли, — сказал Дюк. — Пой громче и смешнее.

Он повернулся к роботу.

— Ну что, Джуниор? Думаешь, он желтый?

— По-моему, он желтый.

— Тогда, может быть, тебе лучше…

Толстый Чарли с поразительной быстротой выхватил нож из рукава. Сталь оружия ослепила Дюка своим сиянием, когда толстяк отвел руку назад, чтобы швырнуть его в горло Дюка.

Джуниор тоже занес руку. Стальной кулак врезался в лысый череп Чарли. Когда толстяк рухнул на пол, брызнула алая кровь.

Все прошло гладко. Дюк так думал, и Джуниор тоже — потому что Дюк приказал ему поверить в это. Но Лоле это не понравилось.

— Ты не можешь так поступить со мной, — прошептала она, прижимаясь к Дюку в темноте своей комнаты. — Я не останусь здесь с этим чудовищем, говорю тебе!

— Меня не будет всего один день, — ответил Дюк. — Тебе не о чем беспокоиться. Придорожная закусочная внизу закрыта. Никто тебя не потревожит.

— Это меня не пугает, — сказала Лола. — Причина в той ходячей штуковине. Меня терзают кошмары.

— Я должен купить билеты, — возразил Дюк. — Нужно сделать заказ и обналичить большие счета. Тогда мы будем готовы.

Завтра вечером я вернусь, заберу тебя из дома, и мы уедем.

Следующая наша остановка — Мехико. Я позаботился о паспортах и остальном, так что через сорок восемь часов мы выберемся из этой переделки.

— А как же Джуниор?

— Моя серебряная марионетка? — усмехнулся Дюк. — Я приведу его в порядок, прежде чем мы уедем. Жаль, что я не могу отправить его в одиночку. У него отличное образование, он мог бы стать одним из лучших в своем деле. А почему бы и нет?

Посмотри, кто был его учителем!

Дюк рассмеялся. Девушка вздрогнула в его объятиях.

— Что ты собираешься с ним делать? — спросила она.

— Это легко. Он сделает все, что я скажу, не так ли? Когда я вернусь, как раз перед отъездом, то запру его в печи, а потом подожгу. Уничтожу улики, понимаешь? Копы решат, что Чарли сгорел, ясно? Там ничего не останется. И если они когда-нибудь начнут рыться в золе и найдут Джуниора в печи, он должен расплавиться.

— А другого пути нет? Не могли бы вы избавиться от него сейчас, перед отъездом?

— Если бы я мог, детка, то сделал это. Я знаю, что ты чувствуешь, но что я могу сделать? Я попытался продумать все варианты. Его нельзя застрелить, отравить, утопить или зарубить топором. Взорвать тоже будет сложно. Конечно, я мог бы вскрыть его и посмотреть, что поддерживает в нем работу, но Джуниор не позволил бы мне сыграть с ним такую грязную шутку. Он достаточно умный, почти как и я.

Дюк снова высокомерно рассмеялся.

— Не вешай нос, Лола. Джуниор тебя не обидит, ты ему нравишься. Я научил его любить тебя. Он думает, что ты красивая.

— Вот это меня и пугает, Дюк. То, как он смотрит на меня. Ходит за мной по коридору как собачонка.

— Ты имеешь в виду, как волк. Ха! Вот это хорошо! Джуниор действительно растет. Он зациклился на тебе, Лола!

— Дюк, не говори так. Ты заставляешь меня чувствовать себя… о, просто ужасно!

Дюк поднял голову и уставился в темноту, на его губах играла странная полуулыбка.

— Забавно, — задумчиво произнес он. — Знаешь, держу пари, что старый профессор хотел бы взглянуть, как я учу младшего.

Такова была его теория, верно? У робота был чистый химически синтезированный мозг. Пустой, как у новорожденного ребенка.

Он собирался воспитывать его как ребенка и сделать это правильно. Потом я взял эту работу на себя и действительно завершил ее. Но старому профессору было бы интересно посмотреть, как быстро Джуниор все схватывает. Он уже умен как человек. Он почти такой же умный, как и я. Но не совсем — он узнает это после того, как я скажу ему войти в печь.

Лола встала и бросилась к двери. Она распахнула ее, открыв пустой коридор, и вздохнула с облегчением.

— Я боялась, что он подслушивает, — прошептала она.

— Ни за что, — ответил Дюк. — Я отправил его в подвал закидать Чарли землей.

Дюк схватил Лолу за плечи и быстро, яростно поцеловал.

— А теперь выше голову, детка. Я уеду и вернусь завтра около восьми. Тогда все будет готово, и мы уберемся отсюда.

— Я не могу тебя отпустить, — отчаянно прошептала Лола.

— Я должен. Мы слишком далеко зашли. Все, что тебе нужно сделать, это держать себя в руках еще сутки. И есть одна вещь, которую я должен попросить тебя сделать.

— Все что скажешь, Дюк.

— Будь милой с Джуниором, пока меня не будет.

— Оооо, Дюк…

— Ты сказала, что сделаешь все, что угодно, не так ли? Ну, вот и сделай. Будь добра к Джуниору. Тогда он не заметит, что происходит. Ты должна быть добра к нему, Лола! Не показывай, что боишься. Ты ему нравишься, но если он ошибется, то будет опасен. Так что будь добра к Джуниору.

Дюк резко повернулся и шагнул в дверной проем. Его шаги загремели на лестнице, внизу хлопнула входная дверь. Со двора придорожной закусочной донесся звук заводящегося мотора.

Затем наступила тишина. Лола стояла в темноте, дрожа от внезапного ужаса, и ждала момента разговора с металлическим Джуниором.

Все обернулось не так плохо. И вполовину не так плохо, как она боялась. Все, что ей нужно было сделать, это улыбнуться Джуниору и позволить ему следовать за ней. На следующее утро старательно подавляя дрожь, Лола приготовила завтрак и принялась собирать вещи. Робот последовал за ней наверх, лязгая и скрипя.

— Смажь меня, — услышала Лола его голос.

Это был худший момент. Но она должна была пройти через это.

— Ты не можешь подождать, пока Дюк вернется сегодня вечером? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос не сорвался. — Он всегда тебя смазывает.

— Я хочу, чтобы ты смазала меня маслом, Лола, — настаивал Джуниор.

— Ладно.

Она достала масленку с длинным носиком, и если ее пальцы и дрожали, когда она выполняла работу. Джуниор этого не заметил.

Робот смотрел на нее с неподвижным выражением на лице. Ни одна человеческая эмоция не отражалась на неумолимой стали, и ни одна человеческая эмоция не поколебала механический тон грубого голоса.

— Мне нравится, когда ты меня смазываешь, Лола, — сказал Джуниор.

Лола наклонила голову, чтобы не смотреть на него. Если бы ей пришлось посмотреть в зеркало и понять, что эта кошмарная картина реальна, она бы упала в обморок. Смазывание живого механического монстра! Монстра, который говорит: «мне нравится, когда ты меня смазываешь, Лола!»

После она долго не смогла закончить со сбором багажа.

Пришлось сесть. Джуниор, который никогда не садился, кроме как по команде, молча стоял и смотрел на нее блестящими линзами. Она чувствовала на себе испытующий взгляд робота.

— Куда мы поедем, когда уедем отсюда, Лола? — спросил он.

— Далеко, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

— Это будет здорово, — сказал Джуниор. — Мне здесь не нравится.

Я хочу видеть вещи. Города, горы и пустыни. Я бы хотел покататься на американских горках.

— Американские горки? — Лола была поражена. — Где ты вообще слышал о американских горках?

— Я читал об этом в книге.

— О…

Лола сглотнула. Она совсем забыла, что это чудовище тоже умеет читать. И думать. Думать как человек.

— Дюк возьмет меня на американские горки? — спросил робот.

— Даже не знаю. Возможно.

— Лола.

— Да?

— Тебе нравится Дюк?

— Конечно.

— Я тебе нравлюсь?

— О… ну… ты же знаешь, Джуниор.

Робот молчал. Лола почувствовала пробегающую по телу дрожь.

— Кто тебе больше нравится, Лола? Я или Дюк?

Лола сглотнула. Что-то заставило ее ответить.

— Ты мне нравишься, — сказала она. — Но я люблю Дюка.

— Любовь. — Робот серьезно кивнул.

— Ты же знаешь, что такое любовь, Джуниор?

— Да. Я читал об этом в книгах. Мужчина и женщина. Любовь.

Лола вздохнула с облегчением.

— Лола.

— Ну что?

— Как ты думаешь, кто-нибудь когда-нибудь влюбится в меня?

Лоле хотелось смеяться или плакать. А больше всего хотелось кричать. Но она должна была ответить.

— Может быть, — солгала она.

— Но я другой, и ты это знаешь. Я же робот. Как ты думаешь, это имеет значение?

— Женщинам на самом деле наплевать на такие вещи, когда они влюбляются, Джуниор, — импровизировала она. — Пока женщина верит, что ее любовник самый умный и сильный, этого достаточно.

— О.

Робот направился к двери.

— Куда ты идешь?

— Чтобы дождаться Дюка. Он сказал, что вернется сегодня.

Лола украдкой улыбнулась, когда робот загремел вниз по лестнице. С этим было покончено. Оглядываясь назад, можно сказать, что она неплохо справлялась. Через несколько часов вернется Дюк. А потом до свидания, Джуниор! Бедный Джуниор.

Просто серебряная марионетка с человеческим разумом. Бедная рыбка, он жаждет любви! Ну… он играет с огнем, и скоро сгорит.

Лола начала напевать. Она сбежала вниз и заперла дверь, надев перчатки, чтобы не оставить никаких предательских отпечатков пальцев. Было уже почти темно, когда она вернулась в свою комнату, чтобы собрать вещи. Она включила свет и переоделась. Джуниор все еще был внизу, терпеливо ожидая прибытия Дюка. Лола закончила приготовления и устало опустилась на кровать. Она должна отдохнуть. Она закрыла глаза.

Ожидание было слишком томительным. Она ненавидела думать о том, через что прошла с роботом. Этот механический монстр с его человеческим мозгом, ненавистным, рычащим голосом и стальным взглядом — как она сможет забыть этот вопрос: «как ты думаешь, кто-нибудь когда-нибудь влюбится в меня?»

Лола попыталась забыть воспоминания. Еще немного, и Дюк будет здесь и избавится от Джуниора. А пока ей нужно отдохнуть, расслабиться… Лола села и заморгала от яркого света. Она услышала шаги на лестнице.

— Дюк! — позвала она.

Затем услышала лязг в коридоре, и ее сердце пропустило удар.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел робот.

— Дюк! — закричала она.

Робот уставился на нее. Она чувствовала на своем лице его отчужденный, непроницаемый взгляд. Лола снова попыталась закричать, но из ее искривленного рта не вырвалось ни звука. А потом робот загудел нечеловеческим голосом.

— Ты говорила мне, что женщина любит самых сильных и умных, — прорычало чудовище. — Ты сама мне говорила, Лола. — Робот подошел ближе. — Ну, так я сильнее и умнее его.

Лола попыталась отвести взгляд, но увидела предмет, который он нес в своих металлических лапах. Он был круглый, и на нем застыла улыбка Дюка. Последнее, что Лола помнила, падая в обморок, был резкий голос робота, который повторял снова и снова:

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…

Самое смешное, что это звучало почти по-человечески.