Рассказы. Том 4. Фатализм

Глава I Некоторые глотки следует перерезать

Сегодня я собирался убить Лестера. У вас когда-нибудь было такое чувство? Вы просыпаетесь утром с песней. Небо идеально синего оттенка, и вы чувствуете себя хорошо. Вы знаете, что это тот день, которого вы ждали.

Вот такое у меня было чувство.

— Сегодня тот самый день, — сказал я. — Я убью Лестера.

Так что я отлично пообедал в центре города. Я вышел из ресторана с зубочисткой в зубах, похожей на миниатюрный кинжал. Такой же, какой вонзится в горло Лестера.

Это было так приятно, что я пошел на прогулку. Я продолжал насвистывать первую часть «Рапсодии в синем»[15]. Не последнюю, а раннюю — с бодрым ритмом. Музыка и мысли о том, что я собираюсь сделать с Лестером, взбодрили меня. Я не мог перестать думать и планировать это. Как об отпуске, который ждешь весь год. Вот что значит убить Лестера. Это избавило бы меня от всех неприятностей, отвлекло бы от всего, что меня беспокоило. Как можно убить человека и выйти сухим из воды?

Если подумать, это довольно ужасный вопрос. Если бы ответ был слишком прост, все закончилось бы большой резней. Среди свекровей, ворчливых жен, боссов и умных дикторов в программах викторин наблюдается ужасающий уровень смертности. Но очень немногие люди знают ответ. Сегодня я тоже узнал его. Узнал, как перерезать Лестеру горло. Легко.

Просто. Мой маленький план.

Почему бы и нет? Ларами Лестер не заслуживал жизни.

Адвокат-мошенник, домосед, шантажист. Он заслужил смерть.

Некоторые глотки должны быть перерезаны. И толстая, пухлая шея Лестера молила о ноже. У него была шея как у свиньи — и как у свиньи, и он должен сдохнуть как свинья.

Ларами Лестер… человек-свинья!

Я разом избавлюсь от него, и от своих проблем. Я часами размышлял об этом, прогуливаясь по городу. Уже почти стемнело, когда я свернул на дорожку, ведущую к дому. Я должен был устать от долгой прогулки, но нет, я был свеж и нетерпелив.

Я готовился убивать, и меня переполняла сила.

Я очень тихо проскользнул в дом. Нельзя беспокоить ни Лору, ни Коббса. Моя жена и секретарь не имели к этому никакого отношения. Это будет моя вечеринка! Когда я прошел по коридору в комнату, где ждал Ларами Лестер, я почти дрожал от предвкушения. Я открыл дверь кабинета и вошел. Там горел свет.

Я знал, что должен сделать. С этого момента все это стало частью плана. Я сел за стол. В пишущей машинке была заправлена бумага. Мои руки метнулись вперед.

И я убил Лестера.

Вы даже не представляете, какое удовлетворение это мне доставило! Убить Ларами Лестера всего за восемь коротких предложений, всего за четверть страницы!

Да ведь это сняло с меня груз, тяжесть которого я никогда раньше не осознавал. Вот уже три недели, как я застрял со своим детективным романом, а Каргер и издатели орали во все горло, требуя окончательного варианта. РКО или кто-то вроде них тявкал, чтобы заполучить права на фильм. И все это время сюжет продолжал запутываться вокруг этого персонажа Ларами Лестера. По замыслу он должен был жить.

И вот, после того, как я все спланировал, я увидел, что он должен умереть, чтобы наконец-то наступил финал. Итак, Ларами Лестер лежал, растянувшись в луже крови, прямо посреди страницы 213. Вот так пикник! Правда, мне это удалось. Четыре книги в кино, два бестселлера; контракты на будущие книги.

Прекрасный дом. Секретарша. А Лора — Лора была для меня воплощением белокурой мечты. Но когда я зашел в тупик, как с Лестером, то сполна заплатил за то, чтобы быть «успешным автором мистической фантастики», как гласят рекламные объявления в суперобложке.

Головные боли? Брат, ты не знаешь, что такое головная боль, пока ощутишь голову, полную персонажей, не желающих вести себя как положено. И каких персонажей!

Безумцы.

Злые гении.

Человеческие монстры.

Хорошая компания. Кривые улыбки, нечеловеческие ухмылки и отвратительные смешки. Извивающиеся тела и изощренные умы. Странные сны и сатанинские планы. Я жил с этими персонажами, создавал их и думал о них. Неудивительно, что у меня начались головные боли, неудивительно, что я стремился полностью закончить свои истории, как только они были начаты.

Я не мог думать о подобных существах больше нескольких месяцев, не рискуя сойти с ума. На самом деле, док Келси регулярно осматривал меня. Невропатология помогала. Я почти справился, пока мне не удалось убить своего персонажа. Потому что я хотел быстро сделать эту историю.

В последнее время я начал превосходить самого себя.

Возможно, подсознательно исказил свои истории для экранизаций фильмов ужасов. Конечно, мои злодеи становились все хуже. Этот последний превосходил всех вместе взятых.

Слепите Фу Манчи, профессора Мориарти и Жиля де Реца в одно целое, добавьте немного Гитлера, и вы получите убийцу. Я назвал его Убийцей. Ничего не мог с собой поделать. Да, я знаю, что однажды в каком-то фильме был персонаж с таким именем, но я ничего не мог с собой поделать.

Его нужно было назвать Убийцей. Высокий худой человек с лысой костлявой головой. Глаза, смотревшие на обычное зло с презрением. Чудовище — телом и духом. Рыжая борода, неуместная под лысым черепом. Тонкие белые руки, еще более неуместные с учетом обезьяньей длины. Дьяволопоклонник, а может и хуже. Именно для того, чтобы перестать думать о нем, мне так хотелось закончить эту историю. Пусть издатели забирают его себе. Пусть РКО купит его. Пусть Борис Карлофф придумает для него грим. Я не хотел принимать в этом никакого участия. Убийца сводило меня с ума.

Я стал разговаривать во сне и просыпался в поту. Или бормотал себе под нос. Иногда я боялся, что потеряю хватку и превращусь в существо, порожденное собственными фантазиями.

Невозможно вечно строить планы и замышлять смерть, не побуждая ее что-то сделать с вами.

Ну, убийство Лестера оказалось большим подспорьем. Как я уже сказал, он лежал прямо на середине страницы 213. И вот, прямо на середине страницы 214, я возвращаюсь к своим записям и показываю мистера Убийцу, заглядывающего в окно.

Тут что-то пошло не так. Персонажи всегда чувствуют чужое присутствие. По крайней мере, в моих тосках. Я никогда этого не делал, но теперь сделал.

У меня появилось странное ощущение, что кто-то или что-то смотрит на меня.

На улице было темно, горела моя настольная лампа, я был один, и что-то смотрело на меня.

Поэтому я повернулся и посмотрел в окно.

В мое окно смотрел мужчина.

Я присмотрелся и разглядел высокого худого человека с лысой костлявой головой. У него была рыжая борода, и его тонкие белые руки прижимались к стеклу. Его глаза смотрели на меня с насмешкой.

Я отвернулся — пришлось. Мой взгляд вернулся к пишущей машинке. Я только что напечатал: «я увидел высокого, худого человека с лысой костлявой головой. У него была рыжая борода, и его тонкие белые руки прижимались к стеклу. Его глаза смотрели на меня с насмешкой. Его звали Убийца!»

Его звали Убийца. Но я написал это, а не жил этим. Кто, или что это было? Я посмотрел в окно еще раз. Красные глаза уставились на меня, словно на тело, лежащее на полу. И я увидел знакомую улыбку. От этого стало еще хуже. Я вскочил на ноги и бросился через комнату, широко распахнув окна.

Там, конечно, ничего не было. Я выглянул наружу. Потом я зажал оба уха. Никто не смеялся пронзительным истерическим хохотом, будто над какой-то ужасной и злой шуткой. Я с содроганием вспомнил, что именно так всегда смеялся Убийца.

Глава II Человек с рыжей бородой

Мои пальцы дрожали, когда резко нажали на кнопку звонка.

Но я взял себя в руки, едва заговорил с Коббсом. Он всегда зрит в корень. Иногда мне хотелось, чтобы он сделал это с открытым забралом. О, с Коббсом все было в порядке. Хороший секретарь лет тридцати, в золотых очках, книгочей. И очень эффектный. Но иногда он меня беспокоил.

Теперь я был рад его видеть. Я был бы рад увидеть даже японскую армию, если уж на то пошло. Человеческие существа были тем, чего жаждали мои глаза, чем-то реальным.

— Снаружи кто-то бродит, — сказал я. — Возьми мой револьвер и пройдись по территории, хорошо? Я беспокоюсь о Лоре.

Тот факт, что я также беспокоился о своей собственной шкуре, был просто дополнительным аргументом. Я бы и сам пошел, если бы не одно «но».

Если я пойду, это будет означать, что я признаю существование чего-то снаружи. Чего-то, действительно смотревшего на меня в окно, реального, а не воображаемого. И я лучше сто раз сойду с ума, чем признаюсь в существовании такой мерзости, как мистер Убийца. Поэтому я быстро отослал Коббса и еще быстрее налил себе выпить. Скорость этой последней операции превышала лишь скорость, с которой я выпил напиток.

Я снова наполнил стакан — и опрокинул его. Не потрудился поднять, даже не заметил его, поскольку смотрел на человека в дверном проеме — человека, чье появление заставило меня выронить посуду. Так вот, ты не хуже меня знаешь, кто стоял в том дверном проеме. Но я не хотел признаваться себе в этом.

Я закрыл глаза и сказал: «Нет, нет!» как плохой актер в пошлой мелодраме. Но мистер Убийца, поглаживая длинными тонкими руками свою кроваво-рыжую бороду, стоял в дверях моего кабинета и таинственно улыбался.

— Как… как вы сюда попали?

Это был глупый вопрос. Но кто здраво мыслит в присутствии дьявола? Ответ Убийцы оказался еще глупее — для всех, кроме меня. Он просто указал на пишущую машинку!

— Вы хотите сказать…

— Давай, говори. Ты же не дурак.

Голос был глубоким, будто раздавался из самого ада. Я уже слышал подобное раньше, когда представлял себе.

— Ты не дурак, — повторил Убийца. Он прошел в свою комнату, закрыв за собой дверь. — То есть не настолько глуп, чтобы не понимать, что ты сделал, хотя, возможно, и не использовал при этом разум.

Твоя творческая энергия породила твои книги. Как? Чистая бумага и чернила от ленты пишущей машинки? Нет — из твоего разума. Творческая энергия — вот реальная сила. Так же, как и воображение. Воображение можно воплотить в реальность. Кто-то должен был вообразить небоскреб, прежде чем была построена первая высотка, или гамбургер, если уж на то пошло.

Точно также может существовать творческая энергия.

Подумай об этом. Ты жил со мной несколько месяцев. Ты сидишь за столом, не замечая свою жену и слуг — думаешь обо мне. Ты сидишь на работе и думаешь о том, что я делаю, а не о том, что делают твои издатели, секретарша или Лора. Другими словами, вот уже несколько месяцев я для тебя более реален, чем большинство настоящих людей. А теперь ты перешел черту.

Тобой было израсходовано так много творческой энергии, что я обрел плоть.

— Вы имеете в виду — ожил? — прошептал я.

Рыжебородый кивнул.

— Я существую. Ты создал меня на бумаге. Фильмы создали бы меня в сознании актера и на пленке. Но твоя собственная психическая сила, энергия воображения привела меня к реальному существованию. Теперь я — Убийца!

— Но… но…

Лицо уставилось на меня. И я прочитал там то, что написал. Все зло, всю хитрость.

— Конечно, — кивнул Убийца. — Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе некого винить, кроме самого себя. Ты сделал меня злым. Ты наделил меня темными желаниями — и силой, чтобы исполнить их. Теперь ты задаешься вопросом, буду ли я их исполнять. Будь уверен — так я и сделаю.

Это лицо — этот голос! Убийца и гений — что я создал с его помощью? У этого существа, порожденного моим разумом, тоже было оружие? Или деньги? Или тайная организация, о которой я писал? Какие планы созревали в костлявом черепе этого монстра? Я могу это выяснить. Возможно. Но я жаждал только действия. Моя рука уже какое-то время тянулась к пресс-папье.

Вдруг я схватил его и кинул. Убийца склонил лысую голову.

Снаряд врезался в лампу. Свет погас, и когда это случилось, я прыгнул.

Мои пальцы потянулись прямо к бородатому горлу. Я надеялся — Боже, как я надеялся! — что рука моя схватит пустоту. Лучше безумие, чем эта реальность! Но мои пальцы наткнулись на горло и сжали его. А тем временем обезьяньи лапы свирепо хлестали меня по груди. Я сделал Убийцу сильным, и он стал таким!

Я снова стиснул его шею, но сокрушительный удар отбросил мою голову назад и заставил разжать пальцы. А потом в ушах засвистело резкое, горячее дыхание Убийцы. Я почувствовал его руки на своем горле, ощутил, как поднимается красная пелена…

Голос Лоры за дверью. Лора!

Я вырвался, задыхаясь.

— Берегись! — закричал я. — Спасайся, Лора!

В темноте послышался шорох. Когда Лора вошла в комнату, я снова выбросил вперед кулаки. Зажегся свет из боковых светильников. Я стоял в центре комнаты с красным лицом и тяжело дышал. Моя одежда была растрепана, осколки стекла от разбитой лампы застряли в брючных манжетах. Окно было открыто, и я увидел, как исчез Убийца. Или все-таки его не было?

Существовал ли он вообще? Люди могут чувствовать вещи так же хорошо, как и видеть их, когда безумны. И то, как Лора посмотрела на меня — ее голубые глаза были наполнены каким-то недоверием и жалостью, что я не выдержал.

Когда она не стала задавать никаких вопросов, я понял, что она думает. Но мне было уже все равно. Я размышлял об этом, потерянный и готовый убивать. Поэтому, когда Лора сказала:

«Боб, тебе не кажется, что я должна позвонить доктору Келси?», я не стал возражать.

Я просто стоял, сжав кулаки. И когда она отвела взгляд, я разжал дрожащую руку и уставился на клочок рыжих волос, вырванных из бороды Убийцы.

Глава III Перережь себе горло

— Боб, ты устал и переутомился.

Лора была словно ожившая картина. Приятно, когда кто-то гладит тебя по волосам, не так ли?

Но я так не думал. Я смотрел на ее кудряшки в белокуром плаще и увидел — лысый череп. Я смотрел на ее подбородок с ямочкой и увидел рыжую бороду. Ее руки на моем лбу были слишком тонкими, как и руки Убийцы. Я выглянул в кабинет и увидел, что каждая тень несет в себе угрозу. Возможно, что-то скрывается там прямо сейчас. Вещи, которые каким-то образом выползли из моего разума и обрели свою собственную ужасную жизнь. Вот что я сказал доктору Келси, когда он приехал. Толстый маленький невропатолог улыбнулся, как снисходительный отец-исповедник, каковым он и был. Раньше я всегда обращался к нему со своими проблемами, и его улыбка успокаивала меня. На этот раз ничего не вышло.

— Вы сказали, что видели этого Убийцу…

Я вскочил. Руки сами потянулись к голове.

— Не начинайте так, ради всего святого, — пробормотал я. — Я не говорил, что видел его. Я действительно видел его! Вы должны поверить в это.

Улыбка доктора Келси осталась неизменной. Но его глаза моргнули только один раз, как будто скрывая то же самое выражение, которое я заметил на лице Лоры. Взгляд, полный жалости…

— Хорошо, скажите это, — продолжал я. — Скажите, что я сошел с ума, что мне все это только показалось. Скажем, я сам открыл окно, сидел здесь и общался с галлюцинацией, потом выключил свет, опрокинул лампу и подрался с невидимым плодом собственного воображения. Но позвольте мне сказать вам вот что — плод воображения весил около двухсот фунтов, и у него была рыжая борода!

Я протянул ему жесткую щетину, которую сорвал с бороды Убийцы. На этот раз глаза доктора Келси моргнули быстрее. А когда он снова посмотрел на меня, то уже не улыбался.

— Расскажите еще раз свою историю, — попросил он. — Медленно.

Так я и сделал. Рассказал все, включая признание убийцы, что мой собственный разум создал его силой воображения и дал ему тело и жизнь. Я встал и показал Келси свою историю.

— Господи Боже мой! — взорвался маленький доктор. — Если то, что вы говорите, правда, то сегодня ночью здесь бродит чудовище. Мы должны что-то сделать!

Лора вздрогнула и придвинулась ко мне. Но она не встала и не позвонила в полицию. Как и Келси. Тогда я понял: они мне не поверили. Думали, что я сошел с ума и пытались мне подыграть.

— Но подумайте вот о чем, — сказал Келси. — По вашим собственным словам, вы бродили весь день в каком-то оцепенении. Вы никого не видели и не можете дать точных сведений о том, куда вы ходили и что делали. Вы вернулись сюда один. Никто, кроме вас, не видел этого существа.

— Разве ты не слышала этот смех? — в отчаянии спросил я Лору.

— Я… я включила радио, — сказала она, отводя глаза.

— А как насчет клочка бороды? — я повернулся к доктору.

— Да, это настоящие волосы. Но действительно ли они выдраны из бороды, и так, как вы себе это представили?

Он пожал плечами. Я задрожал. Неужели я действительно схожу с ума? Случались ли такие вещи? И тут я кое-что вспомнил.

— Коббс, — сказал я. — Я послал Коббса на его поиски. Он еще не вернулся?

— Ваша секретарь?

— Да. Давайте посмотрим.

Я направился к двери, Лора со мной. Доктор последовал за нами. Я чувствовал его взгляд на своей спине и мог представить, о чем он думал. «Подыграй этому парню и жди шанса позвать на помощь».

Но я пошел прямо по темному коридору. Это требовало силы воли, потому что я боялся темноты. Из этой ситуации может что-то получиться — так, как я представлял себе в книге. Убийцы, дьяволопоклонники. Люди в красных одеждах, жаждущие совершить убийство в честь Сатаны. Но мы уже стояли перед комнатой Коббса.

Я постучал. Нет ответа. Я обернулся.

— Ну вот, — сказал я. — Он еще не вернулся. Все еще гоняется за Убийцей. Может быть, он поймал его — или вызвал полицию. Во всяком случае, когда он вернется, то подтвердит мою историю.

Доктор Келси тихонько оттеснил меня в сторону и открыл дверь.

Его рука нащупала свет. Мы заглянули в комнату Коббса.

— Вот, — воскликнул я. — Здесь нет ни одной живой души.

— Вы правы, — прошептал доктор Келси, уставившись на что-то.

И тут я увидел. На полу, с лицом, смотрящим в потолок, лежало тело Коббса. Его глаза были открыты — как и его горло. На кинжале, воткнутом в искусно перерезанное горло, блестел свет.

— Это убийство, — прошептал доктор Келси.

— Да, — сказал я. — Это — Убийца!

Глава IV Порхающие пальцы пишут…

Лора молча упала в мои объятия.

— Отнесем ее в комнату, — попросил я. Вместе с доктором Келси мы подняли Лору и понесли по коридору в спальню.

— Дадим ей отдохнуть, — сказал он. — Теперь будет много волнений.

— Вы, конечно, вызовете полицию, — спокойно сказал я.

— Сразу же.

Никто из нас не произнес ни слова. Я знал, что он знает. Знал, что теперь я под подозрением в убийстве. Одно дело дикая история, и совсем другое — дикая история плюс убийство.

Нервный срыв может быть вылечен врачом, но мания убийства требует вмешательства полиции. Предположим, я сошел с ума? А если я подкрадусь к Лоре и…? Я обхватил голову руками. Только не это! Келси позвонил копам. Потом мы дождались, пока на подъездной дорожке не завыли сирены. Капитан Шейн постучал в дверь. Мне не понравилось его лицо. Он напоминал плохо выбритую гориллу. Я бы скорее принял его за гангстера, а не за капитана полиции.

Шейн и трое полицейских прошли прямо по коридору туда, где лежал бедный Коббс. Доктор Келси сопровождал их. Детективом оказался высокий человек с лошадиным лицом по фамилии Хендерсон. Он носил потрепанную фетровую шляпу, курил прогорклую трубку и смотрел прямо сквозь меня буравящими серыми глазами. Но я ему доверял. Мы с Хендерсоном вошли в кабинет.

— Ну что тут? — сказал Гендерсон, попыхивая трубкой.

Рассказывать ему мою историю было неприятно, но был вынужден. Это звучало неправдоподобно, и я это знал. Хендерсон не сказал ни слова. Его трубка погасла, когда я дошел момента, когда послал Коббса с пистолетом гоняться за Убийцей. Капитан Шейн выбрал именно этот момент, чтобы просунуть свою обезьянью рожу в дверной проем.

— Обыскал тело, — объявил он. — Прибыл коронер.

Хендерсон снова раскурил трубку.

— Вы нашли в кармане пистолет?

— Нет. Вообще никакого оружия.

Хендерсон уставился на меня. Я попытался улыбнуться. Все, что я мог сделать, это тяжело сглотнуть. Я надеялся, что Хендерсон как-то поверит в мою историю.

— Подождите здесь, — сказал детектив и вышел вместе с Шейном.

Ему не нужно было говорить мне, что там будет человек, охраняющий дверь снаружи, пока его не будет. Я и так знал.

Когда он вышел, появился второй детектив. До этого момента я вообще не подозревал, что он был в комнате. Его шляпа была надвинута на глаза, но он вдруг поднял голову, и я увидел его лицо.

— Владимир! — воскликнул я. Ничего не мог с собой поделать.

Передо мной стоял еще один персонаж из книги! Вот длинное, бледное лицо русского дьяволопоклонника; усатая, насмешливая верхняя губа главного прихвостня Убийцы, но — этот человек был детективом. Он бы позвал на помощь, если бы я стала буянить. Он просто посмотрел на меня и кивнул. Выходит, ожи еще один персонаж моей книги.

— Молчи, — прошептал Владимир. Он подошел ко мне, протягивая руку. Ледяные пальцы сунули мне в правую ладонь скомканный листок бумаги. Затем он выскользнул за дверь и исчез. Я прочел записку.

— Не болтай про рыжую бороду, или Лора станет следующей.

Подписи не было. В этом не было необходимости. Но как Убийца узнал, что я еще не упомянул о бороде? Почему он не хотел, чтобы я рассказал? Мог ли он, происходя из моего собственного разума, читать мои мысли? Когда я создал Владимира? Неужели я создал еще больше монстров? Вернулся Хендерсон. Его трубка исчезла. Теперь его интересовало только дело.

— Я только что послал доктора Келси в комнату вашей жены, — объявил он. — Вы тоже пойдете со мной. Мы собираемся добраться до сути этой сумасшедшей тайны прямо сейчас. Персонажи из книг совершают убийства, и бегают с ножами — это не шутки.

— Чертовски верно, — ответил я. — Кстати, кто был тот детектив, который стоял у двери, когда вы были здесь со мной?

— Детектив? У двери никого не было.

— Длинное бледное лицо. Усы. Серые глаза. Усмешка.

— Такого человека нет ни в одном из наших отделений, — отрезал Хендерсон. — Вы опять что-то видели?

Тогда у меня возникла идея.

— Прежде чем мы спустимся вниз, я хочу показать вам кое-что, о чем раньше не говорил.

Я нащупал в кармане волосы из бороды убийцы и вытащил их.

Потом мы услышали крик. Я узнал этот голос. Хендерсон знал, откуда он взялся — из комнаты Лоры.

— Лора!

Я выскочил в коридор, а Хендерсон следовал за мной. Капитан Шейн и его люди грохотали за нами. Крики стихли, и все, что я мог слышать, это стук кулаков, когда детектив постучал в запертую дверь спальни. Эти дьяволы! Если бы они причинили вред Лоре…

— Ломайте! — рявкнул Шейн.

Раздался треск дерева, лязг замка. Полетели щепки. Мы ворвались в спальню. Она была пуста. Лора и Келси ушли.

Открытое окно зияло в темноте.

— Я послал сюда доктора, — тяжело дыша, произнес детектив, стоявший на пороге. — Один из парней был здесь. Его тоже нет.

«Один из мальчиков… Владимир!»

— За ними — они не могут далеко уйти! — крикнул капитан Шейн.

— Возьмите машину!

Затем мы снова услышали слабый крик моей жены.

— Они угнали одну из патрульных машин, — проскрежетал Хендерсон. — Садитесь в другую и следуйте за ними, быстро!

Мгновение я стоял и смотрел в эту кромешную тьму. Моя жена в руках убийцы! Они собирались… на шабаш? Быстро развернувшись, я приготовился для прыжка и бросился через открытое окно в темноту.

Глава V …и написанное, движется дальше

Над моей головой свистнули пули, когда я метнулся через лужайку. Я добрался до обочины и увидел то, что искал.

Полицейский мотоцикл. Вой угнанной полицейской машины затих вдали. Они исчезли в ночи. Только ухмыляющаяся Луна смотрела сверху на мое безумие. Я сорвался с места, и когда ветер завыл в ушах, я помчался в темноту неизвестности.

Я что, сошел с ума? Мозг безумца, создающего живое существо по имени Убийца — существо, которое вышло на охоту, чтобы убивать. Владимир, погрязший в сатанизме, приносивший в жертву господину всего зла женские тела. Возможно, я сошел с ума. Если так, если мое безумие создало это, то мое же безумие должно уничтожить его.

У меня было предчувствие. Мотоцикл дрожал подо мной. Я мчался вперед, улыбаясь Луне. Я не мог ошибиться, не мог себе этого позволить. И я должен успеть вовремя! Огибая углы, дико виляя в цепкой тьме, я позволил своей безумной памяти вести меня. С ревом мчась по пустынным боковым улочкам через трущобы, сверкая в ночи по следам убийц, я взял курс на ад.

И сделал это. Черная громада пропавшей патрульной машины вырисовывалась на обочине. А за ней — темный дом. Тот самый, который я использовал в своей книге. Вот откуда у меня возникла идея. Однажды, прогуливаясь, я случайно наткнулся на старый дом. Стоявший на окраине, он тлел в тенях, и из его черных окон, казалось, выглядывали злорадные призраки ужасных воспоминаний. Это был дом, который я перенес в книгу — дом, который я описала как место убийства и гнездо сатанистов. Если бы Убийца жил, он бы взял этот дом в качестве убежища. Это была моя догадка, и она должна была быть правдой!

Когда мотоцикл остановился, я бросился вперед, затаив дыхание, чтобы справиться с шоком. Я взбежал по заросшим сорняками ступенькам и остановился. Внутри не было света, и дверной проем зиял, как черный рот, распахнутый, чтобы поглотить меня. Но если я был прав, то Лора внутри, и я не должен колебаться. У меня нет оружия. Дверной молоток был похож на ухмыляющуюся горгулью, но из меди. Я вырвал ржавые гвозди и сжал тяжелый металл в руке. Его вес успокоил меня. Я пинком распахнул дверь. Темный коридор дохнул на меня запахом разложения. Удушающие щупальца миазмов окутывали меня, когда я медленно шел по коридору. Тишина, глубокая, как темнота. Где же они были? Это было похоже на пропасть.

Пропасть! Подвал! Я писал о подвале. Там должна быть лестница. И она была там. Ступени должно быть заскрипели, но я не услышал скрипа, потому что внезапный крик Лоры перекрыл все звуки, и вслед за ним я услышал смех. Смех Убийцы. Он был там!

Остальные ступеньки я преодолел в пустоте.

Внизу была дверь. Я пинком распахнул ее. Оттуда струился свет, и я увидел их. Фигура в маске и красном капюшоне, привязывающая Лору к столбу. А перед ней с ножом в руке стоял Убийца! Существо из моего воображения, выползшее из самых темных глубин моего разума, существо, порожденное в аду — лысый человек с рыжей щетиной! Его длинная рука была поднята, и нож серебряным взмахом опустился к обнаженной шее Лауры.

Широко раскрыв глаза от ужаса, Лора смотрела на опускающийся осколок смерти. Человек в капюшоне крепко держал ее, и нож Убийцы неумолимо падал. Я изо всех сил швырнул дверной молоток вперед. Он развернулся в полете и ударил человека в капюшоне в висок. Тот упал, задыхаясь, его усатые губы скривились от боли. Это был Владимир! Убийца развернулся с ревом изумленной ярости.

— Ты!

Ничто не движется так внезапно, как смерть. Он и был смертью, когда бросился на меня через комнату. Его длинные руки вытянулись, и нож поднялся, чтобы полоснуть меня так же, как он полоснул Коббса по горлу. Мои руки схватили железное запястье. Его свободная рука сомкнулась на моем горле, когда мы бросились на пол. Пальцы Убийцы впились мне в шею. Тогда я понял, что все кончено. Странная смерть — быть убитым собственным персонажем. Франкенштейн и его монстр — я словно сражался с монстром. Я снова ощутил хриплое дыхание судьбы. И мои руки соскальзывали с этого запястья, соскальзывали с руки, освобождая нож.

— Вот как!

Со стоном безумия Убийца вырвал руку, и нож опустился вниз.

Я отбросил свое тело в сторону, но недостаточно быстро. Острая боль обожгла мне бок. И снова нож поднялся. На этот раз я не мог этого избежать. Это был конец. С последним усилием я вывернул ноги вверх и ударил рыжебородого маньяка, стоявшего надо мной обеими ногами в бедра. Он согнулся пополам от боли. Я поднялся на колени и ударил кулаком в лысый висок. Его руки снова потянулись к моему горлу, но на этот раз нож был у меня. Я заставил его вскрикнуть несколько раз. Рыжая борода стала малиновой. Я встал и подбежал к Лоре. Нож перерезал путы, которые удерживали ее.

— Дорогая, — прошептала я. — Они причинили тебе боль?

Она храбро улыбнулась.

— Я знала, что ты как-нибудь доберешься сюда.

— Пошли отсюда, — выдохнул я. — Быстро.

— Не так быстро!

Повернувшись, я посмотрела в мрачное лицо доктора Келси. И еще я смотрел на мрачное дуло моего пистолета — того самого, что я дал Коббсу перед смертью.

Глава VI Убийство — это тайна

Я двинулся было вперед, но пистолет остановил меня.

— Ваше слово против моего, а, доктор? — пробормотал я.

— Именно. — Маленький толстый невропатолог позволил себе сардоническую усмешку. — Прости, но твоя роль в этой истории заканчивается здесь.

Пистолет поднялся. Он был так близко, что я мог видеть внутреннюю часть ствола, словно маленький черный глаз, смотрящий мне в сердце…

— Подожди! — сказал я. — Как один автор другому, разве ты не обязан объясниться мне?

— Возможно. — Доктор Келси пожал плечами. — Но это будет быстро.

Его взгляд был жестким.

— Все началось с Коббса. У него была оригинальная идея. Я видел, что делает с тобой переутомление, и знал, что с моей помощью ты легко сойдешь с ума. Мы вместе разработали план, как заставить тебя увидеть персонажей из твоих историй. Будучи твоим секретарем, он имел доступ к твоим записям и описаниям персонажей. Легко было воссоздать внешность Убийцы.

Он указал на рыжебородого гиганта, лежащего на полу.

— Мой пациент. Склонность к убийству. Он лечился в моей частной больнице, и я мог с ним справиться. Он вполне соответствовал описанию твоего персонажа, после того как я обрил ему голову для этой роли. Я обещал ему свободу, если он поможет нам в нашем плане — конечно, я собирался убить его, когда он закончит свою работу.

Голос доктора звучал холодно и бесстрастно. Я вдруг понял, что это новый вид зла — научное зло.

— Владимир, как ты его назвал, был мелким мошенником, которого я тоже нанял. Он тоже подходил под одного из твоих персонажей. Согласно нашему первоначальному плану, Убийца и Владимир должны были появиться перед тобой несколько раз, когда ты был один, сказать тебе, что они порождены твоим разумом.

Тогда я должен был вылечить тебя и объявить твою историю безумной. Никто, кроме тебя, никогда не увидит этих людей. Мы подстроили этот дом, выбрав его в соответствии с вашей историей. Я хотел привести тебя сюда, показать фальшивое убийство, и пусть это выведет твою истерию за пределы разумного. После этого тебя посадят. И мы бы начали бы то же самое с твоей женой. Показали бы ей персонажей из твоих историй, и пусть все произошло бы также.

— Но почему? — спросил я.

Доктор Келси улыбнулся.

— Естественно деньги. Ты знаешь размер своего дохода. Но не знаешь, что одна из кинокомпаний только что купила права на две твои книги. Коббс не показывал тебе переписку. Мы думали, что сможем продержаться до тех пор, пока тебя не посадят, а потом — будучи близким другом семьи — я смогу получить назначение законным опекуном. Когда твоя жена последует за тобой, мы с Коббсом сможем распоряжаться твоими деньгами в наших собственных интересах. Простая схема.

— Это не сработало, — мрачно пробормотала я.

— Да, это так, — сказал Келси еще более мрачно. — Сейчас ты умрешь. Вот и все. Я начал думать. Зачем вообще вмешивать в это Коббса? Он выполнил свою роль, создав персонажей из твоих заметок. Он мне не нужен. И если бы он был найден мертвым после того, как тебе явился Убийца, и ты рассказал свою дикую историю полиции, тебя бы сразу же обвинили в убийстве. Тогда я мог бы в одиночку запугать твою жену до чего угодно и завладеть твоими финансами.

Этот план провалился, когда ты случайно завладел частью бороды убийцы. Это было осязаемое доказательство того, что ты боролся с чем-то помимо собственных фантазий. Я должен был действовать быстро. У меня была возможность убить Коббса, прежде чем обнаружилась бы подстава.

И когда приехала полиция, я знал, что они будут задавать вопросы, как только увидят волосы. Предупреждение Владимира не заставило тебя замолчать, поэтому я быстро все сделал. Мы схватили твою жену просто потому, что копы отвели меня в ее комнату, и если бы я сбежал без нее, она была бы свидетелем этого. Поэтому мы привезли ее сюда. Я хотел заставить ее замолчать, а потом убить двух других свидетелей. Ты избавил меня от этой проблемы. И сейчас я закончу рассказ двумя маленькими черными залпами из этого оружия, которое ты так заботливо предоставил.

Он уже прицелился. Но, вглядываясь в это пухлое личико, я видел настоящее безумие, более явственное, искусно скрытое безумие, чем у созданного мной Убийцы. И я решился на риск.

Пистолет поднялся, когда я бросился вперед.

— Боб! — закричала Лора, но было уже слишком поздно. Я услышал выстрел, почувствовал, как меня захлестнула агония, и рухнул. Улыбаясь, Келси направила оружие на Лору. Его палец дернулся, раздался выстрел — но только в спину Келси. Он рухнул на пол, когда детектив Хендерсон вбежал в комнату. С пистолетом в руке и трубкой во рту он огляделся и тихо присвистнул.

— Пошли, ребята, — скомандовал он.

В комнату вошли люди из отделения. Лора склонилась надо мной.

— Ты ранен, — выдохнула она.

Я сел.

— Ничего особенного. Нож задел меня в бок, и когда я прыгнул на Келси, он достал меня. Пуля — дура.

— Выкладывай, дружище, — сказал Хендерсон.

Я рассказал ему всю историю. Помахал рыжими волосами под носом. Когда я закончил, он усмехнулся.

— Всего несколько вопросов, — сказал он. — Как тебе удалось найти это место?

Я рассказал ему о своей догадке. Он кивнул.

— Повезло, что мы следили за тобой. И еще одно, — добавил он. — Почему ты не сошел с ума? — он выглядел смущенным. — Я имею в виду, почти любой бы так поступил.

— Я писатель, — сказал я. — Когда появился этот Владимир, чтобы заставить меня не упоминать о находке волос из бороды, я увидел, что кто-то пытается скрыть улики. Кроме того, я знаю своих персонажей, и Владимир не стал бы так себя вести.

— А разве нет?

— Конечно, нет, — усмехнулся я. — Владимир — злодей в моем рассказе, да. Но то, чего не знали Келси и Кобс, было частью моей истории, которую я еще не написал. И в этой части Владимир оказывается на стороне героя. Так что я знал, что это какая-то подделка.

— Ох уж эти авторы! — пробормотал Хендерсон.

В патрульной машине Лора прижалась ко мне.

— Потрясающе, — прошептала она. — Может быть, ты напишешь рассказ обо всем этом.

— Вот как? — сказал я. — С этого момента я, вероятно, буду писать только милые безвредные любовные истории.

Но я сомневаюсь в этом!