Рассказы. Том 4. Фатализм

1. [название первой главы отсутствует]

— Где она? — хрипло потребовал Эрик Дрейк. — Что вы сделали с Розель?

Высокий, лысый мужчина пожал плечами.

— Сядь, Эрик, — пробормотал он. — Нет нужды волноваться.

— Скажите мне, где она, — настаивал молодой человек, обвиняюще сверкая серыми глазами. Пьер Шарман прямо встретил его взгляд.

— Я послал Розель в замок Делавер, — ответил он.

— В замок? Но вы не могли, разве вы не знаешь, что говорят?

Замок Делавер — это…

Пьер Шарман перебил его с горьким смешком.

— Я знаю, — сказал он. — Поговаривают, что в замке Делавер водятся призраки. Ты в это веришь? Думаешь, я отправил бы Розель — мою собственную дочь — в подобное место, если бы сам верил?

Эрик Дрейк смотрел на Пьера Шармана сквозь ореол горящей свечи. Здесь, в тайных камерах подземелья они представляли собой странную пару. Высокий пожилой Пьер Шарман, бывший мэр Дюбонна, встретился взглядом с молодым Эриком Дрейком, бывшим корреспондентом «Ассошиэйтед Пресс». Действительно, странная пара, и при странных обстоятельствах. Ибо Пьер Шарман, с приходом нацистов в Дюбонн, уже не был мэром, а стал местным главой подпольного движения. Дрейк тоже покинул свой прежний пост с приходом немцев. Теперь он служил подполью ради двух любовей — любви к дочери Шармана, Розель, и любви к свободе. В борьбе за свободу Франции они были партнерами, но теперь…

— Зачем вы послали Розелль в замок? — спросил Эрик Дрейк.

И снова Пьер Шарман уклонился от ответа.

— Ты тоже боишься призраков? — усмехнулся он.

— Чепуха, — отрезал Дрейк. — Это не… призраки, с которыми она, вероятно, там столкнется. Это немцы!

Шарман усмехнулся.

— Я знаю, — ответил он. — Именно поэтому я и послал ее. До меня дошло известие, что гауляйтер Хассман планирует посетить замок сегодня вечером. Необходимо, чтобы один из нас прибыл раньше него.

Оба мужчины на мгновение замолчали, думая о Хассмане. Этот Хассман, новый гауляйтер, устроил в маленьком городке Дюбонне царство террора. Он реквизировал французскую технику и французское золото, и теперь планировал рекрутировать французских мужчин, чтобы отправить их в Германию. Его гестаповские отряды и шпионы сновали повсюду.

Шарман и его подпольное движение проходили через суровые испытания из-за железного правления Хассмана.

— Что Хассману нужно в замке? — спросил Дрейк, нарушив молчание.

— А ты не догадываешься? — ответил Шарман.

— Там нет ничего ценного, — задумчиво произнес Дрейк. — Старый замок опустел с тех пор, как тамошних дворян убили во время Французской революции. Крестьяне говорят, что их призраки все еще бродят по этому месту — но я думаю, что оно, вероятно, заполнено пылью, паутиной и летучими мышами.

Никто не хотел бы посетить его.

— Именно. — Шарман пожал плечами. — Вот почему я подумал, что это идеальный тайник.

— Тайник?

— Да. Когда немцы прибыли сюда, в Дюбонн, моим последним официальным актом на посту мэра было распоряжение государственными бумагами. Не обычные документы, как ты понимаешь, а секретные — всего лишь несколько ценных листов, спрятанных в архивах мэрии. Я решил сохранить их любой ценой, из-за их исторического значения. Поэтому я стал искать подходящий тайник. Пока ты усердно рассылал сообщения о передвижениях нацистских войск в свою газету, я торопливо поднимался на холм, чтобы спрятать эти бумаги в замке Делавер.

— Вы спрятали их там?

— Да, там. Я положил их в железную шкатулку и спрятал в том месте, которое знал только я один — в потайном ящике над старым камином. Я думал, они будут в безопасности. Но каким-то образом Хассман, должно быть, узнал про тайник, потому что сегодня я получил сообщение, что он высылает в замок отряд сегодня вечером. Естественно, нельзя позволить немцам найти эти бумаги. Вот почему я послал туда Розель сегодня днем.

Дрейк нахмурился.

— Но почему вы послали свою собственную дочь — она же девушка — на такое рискованное задание?

— Ровно по этой же причине, — объяснил Шарман. Он встал и подошел к окну. Раздвинув шторы, указал на улицу за окном. — Послушай, друг мой, — сказал он. — Посмотри на улицы Дюбонны.

Каждый квартал патрулируют нацистские свиньи. Кто из наших людей смог бы беспрепятственно пройти по этим улицам и добраться до замка средь бела дня? Конечно, ни ты, ни я, ни Марсель, Антуан, Филипп, Жан — никто из наших людей. Нет, только женщина может пойти с таким поручением; женщина, которой мы можем доверять. Поэтому я послал Розель.

— Но сейчас уже сумерки, — возразил Дрейк. — Она должна вернуться, не так ли? И нацисты скоро выдвинутся туда.

Пьер Шарман закусил верхнюю губу и отвернулся.

— Волнуетесь, не так ли? — сказал обвинительно Дрейк. — Вы же понимаете, что это был безрассудный план. Вот почему вы не посвятили меня в это дело раньше. Возможно, она…

— Не говори так, — прошептал Шарман.

— Глупец!

Дрейк направился к двери, сердито размахивая кулаками.

— Куда ты идешь? — пробормотал старик.

— Я пойду за ней в замок, — ответил Дрейк.

— Но патрули…

— К черту патрули! Уже темно, я смогу проскользнуть мимо них.

Так я и сделаю. Розель там, наверху, в этих заброшенных развалинах, одна. Я иду к ней, сейчас же.

Дрейк не замедлил шага, когда вышел на мощеную улицу. Он глубоко засунул руку в карман своего потрепанного плаща и сжал металлический приклад пистолета. Нахмурившись, он в мрачной спешке зашагал по пустынной улице, пристально вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Предательский лязг металла предупредил его отступить в тень за деревьями. Мимо прошел изможденный гестаповец.

Дрейк подождал, пока немец повернет за угол, и поспешил дальше. Поднятый воротник пальто скрывал его лицо, слишком хорошо известное немецким захватчикам. Ибо Дрейк, как и все остальные подпольщики, был приговорен нацистами к смерти.

Игра, в которую он играл здесь, была опасной — игра в прятки на старых улицах; игра, ставкой в которой была сама его жизнь. Игра продолжалась в тишине, безмолвной, как смерть. И Дрейк двинулся вверх по улице к холму. Каждая остановка, каждая задержка, каждое мгновение, проведенное в укрытии от патрульного, были для него пыткой. Потому что Розель была там, на вершине холма. Он должен немедленно добраться до нее.

Но к тому времени, как Дрейк поспешил по тропинке, ведущей к замку Делавер, над разрушенными стенами уже взошла полная луна. Обветшалые стены скрывали тайну, окутанную тишиной.

Уши Дрейка не слышали ни звуков изнутри. Его глаза не видели никакого света, кроме холодной и ухмыляющейся Луны.

Дрейк продрался сквозь спутанные сорняки, заполонившие старую тропинку. Теперь он двигался осторожно, держась в тени искривленных деревьев. Здесь могли быть немцы, но кажется, они еще не появились. Была только тишина и разложение.

Зловоние, казалось, ощутимо исходило от огромных, поросших мхом каменных стен замка. Разрушенные шпили смотрели на Луну, а разбитые окна, как безглазые глазницы черепов, слепо пялились в ночь.

Дрейк приблизился к двери и с удивлением заметил, что огромная резная дверь со скрипом распахнулась. Он мельком увидел зияющие просторы за ними. Розель, должно быть, уже там. Если только… Дрейк подавил проклятие, уловив движение за дверью. Рука Эрика Дрейка потянулась к пистолету. Он рывком поднял дуло вверх, держа его наготове, а затем — облако черного ужаса закрутилось от дверного проема и устремилось вверх к небу.

— Летучие мыши! — пробормотал он. Когда скрипучая и чирикающая стая взмыла в воздух, Дрейк подавил дрожь. Он подумал о древних легендах, о чудовищных слухах, которые выросли потолще мха вокруг стен замка.

И Розель, совсем одна в темноте — но что, если нет? Эта мысль была как удар плетью. Дрейк взбежал по каменным ступеням и бросился в открытую дверь.

— Розель! — прошептал он.

Ответа не было — никакого ответа, если не считать свистящего эха, отскочившего от холодных стен коридора, в котором он стоял. Здесь, в логове тьмы, Дрейк размышлял, в какую сторону повернуть. Где комната с камином? Где же Розель? Стоит ли рисковать и звать ее? Он на мгновение заколебался, но потом сомнения рассеялись. Ибо тишина разорвалась одиноким криком.

Дрейк узнал этот голос. Розель! Слева раздался крик. Его эхо разнеслось по коридорам, и Дрейк начал действовать.

Он метнулся к двери слева от себя, вошел в комнату и отступил на шаг. Да, там был камин, и каминная полка над ним.

Слабый лунный свет освещал комнату, но Дрейк смотрел только на стройное, соблазнительное тело девушки на полу. Это была Розель. А над ней в полутьме парила фигура, такая, какие рождаются только в кошмарах. Черная, в плаще с капюшоном, фигура склонилась над девушкой в позе злорадной угрозы.

Черная лапа прижала что-то к скрытой плащом груди, а затем… фигура исчезла. Даже когда Дрейк бросился вперед, фигура, казалось, растворилась в тени у дальней стены и исчезла. Затем Дрейк опустился на колени рядом с девушкой, поднял ее голову и что-то прошептал ей. Розель открыла глаза. Она была невредима, Дрейк видел это. Девушка находилась в сознании — но не совсем, потому что снова закричала.

— Эрик! — воскликнула она. — Эрик, ты здесь!

— Да, — прошептал он. — Все в порядке.

— Но где же она? — всхлипнула девушка.

— Где та тварь, которую я видела — тварь в Железной маске?

2. Человек без лица

Лунный свет струился сквозь разбитые окна. Дрейк пристально посмотрел в глаза девушки и прочел в них страх. Он покачал головой. Только страх, никакой истерики.

— У него на лице железная маска, — тихо повторила Розель. — Я видела его так же ясно, как и тебя. Он не был призраком.

Эрик Дрейк задумчиво кивнул.

— Это ясно, — пробормотал он. — Призраки не крадут ценные бумаги. И не оставляют следов.

Он указал на пол, где лунные лучи блестели на серебряном ковре пыли. В многолетней пыли виднелись следы туфель Розель на высоких каблуках и плоские, более широкие отпечатки мужских ботинок. Дрейк увидел приближающиеся следы, и его серые глаза повернулись, чтобы еще раз рассмотреть отпечатки, удаляющиеся по залам замка за пределы комнаты.

— Он пошел туда, — отрезал Дрейк, поднимаясь на ноги.

— Эрик — ты пойдешь за мной?

— Я должен. — Дрейк поднял Розель на ноги и ободряюще положил руки ей на плечи. — Ты должна убраться отсюда, пока не появились люди Хассмана. Возвращайся к отцу. Расскажи ему, что случилось, и скажи, что я напал на след этих бумаг. Я увижусь с ним на собрании сегодня вечером.

— Но, Эрик — ты же не собираешься идти за ним один?

— У него документы. Мы должны их вернуть. И он не мог уйти далеко за последние пять минут. Если я потороплюсь…

— Но ты не можешь уйти! — в темных глазах Розель сверкнуло нечто большее, чем страх. Эрик рассмеялся.

— Он всего лишь человек, независимо от того, какую маску носит. И у меня есть пистолет.

— Оружие тебе не поможет, — прошептала она.

— Что ты имеешь в виду?

— Не хотела тебе этого говорить, но я выстрелила в него. И ударила.

— Крови нет, — заметил Дрейк.

— Да, это так. Там нет крови. Я выстрелила ему в голову — и крови не было. Он не остановился. Говорю тебе, он чудовище.

— Прекрати, Розель! — Дрейк потряс девушку за плечи. — Ты попала в железную маску, конечно. Говорю тебе, ничто сверхъестественное не оставляет таких следов. И пока я вижу следы, я буду следовать за ними. А теперь — убирайся отсюда, быстро.

Долгий поцелуй противоречил резкости его приказа. Затем Дрейк отступил назад, развернулся и нырнул в темный коридор за дверью замка. Его глаза следили за размытыми следами в пыли. Впереди простирались только тьма и тишина — глубокая тьма, и еще более глубокая тишина. Дрейк не колебался. Когда он вошел в затхлый коридор, лунный свет померк. Он включил фонарик-карандаш и на ощупь обогнул поворот в коридоре.

Дорога вела вниз, но следы все еще были отчетливо видны в лучах фонарика. Дрейк пошел дальше. Извилистый проход превратил развалины замка в настоящий лабиринт — черный, неприступный лабиринт, вонявший древним разложением, затаившейся смертью. Но Дрейк шел по следам; следам, которые влекли его все дальше в темные глубины, где обитала странная тишина и белые саваны, сотканные тенями.

Разрушенные стены плотоядно смотрели в самое сердце сырых внутренних покоев. Свет фонарика осветил входы и выходы туннелей со всех сторон, но взгляд Дрейка был прикован к следам беглеца. Они вели его вперед, они уводили вниз — и могли привести его к вратам ада — но куда бы они ни пошли, он следовал за ними. Должен был.

Он ускорил шаг. Неужели нападавший спешил в какое-то выбранное место? Была ли мрачная цель в этой ясно обозначенной тропе? Может быть, Дрейк завернет за угол и столкнется с кем-то ждущим его? Неужели кто-то притаился в тени, готовясь к прыжку? Он напряг слух, чтобы не слышать тишины, но не мог прочесть тайну, заключенную в ночи.

А потом… Дрейк резко свернул за угол в конце извилистого коридора. Следы привели его к стене и остановились; оборвались на пустом пространстве серого камня. Луч фонарика Дрейка скользнул по каменным плитам у его ног. Взгляд Дрейка скользнул по стене. Затем он постиг тайну.

— Подземный выход, — пробормотал он. — Возможно, еще один скрытый лаз.

Его предположение оказалось верным. Пальцы быстро пробежали по поверхности стены над тем местом, где заканчивались следы, и вскоре наткнулись на рычаг.

Часть стены бесшумно открылась — удивительно, для механизма, несомненно, изношенного временем и проржавевшего. Дрейк стоял на пороге туннеля ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы провести лучом фонаря по полу впереди. Он увидел следы и двинулся дальше.

Более влажная, глубокая темнота… тайная, могильная тишина… и все эти следы уводят его к неведомым безднам. А потом, совершенно неожиданно, поворот туннеля привел его к наклонной расщелине скалы — расщелине, сквозь которую струился лунный свет. Секретный проход вел из замка к нижнему склону холма за ним! Следов больше было видно, но Дрейк увидел кое-что получше — фигуру!

Там в ярких лучах Луны дорога спускалась вниз по склону холма; и на дороге Дрейк различил черную, гротескно покачивающуюся фигуру беглеца. Несмотря на яркую Луну, Дрейк не заметил блеска стали на голове убегающего человека; на таком расстоянии казалось, что его голова, как и все его тело, была окутана черным. Черная, ползущая, как паук, фигура двигалась в лунном свете по дороге впереди. Дрейк потянулся за своим автоматом, одновременно убирая в карман фонарик.

Человек мгновенно превратился из искателя в охотника. Он двинулся вниз по склону холма ровной рысью. Фигура не обернулась. Возможно, беглец его не слышал. Радуясь своей удаче, Дрейк двинулся вперед, сокращая расстояние между ними.

Его глаза, всегда готовые к внезапному движению, внезапно сфокусировались — не на беглеце, а на дороге далеко внизу.

Другие фигуры ползли по склону холма! Даже на таком расстоянии Дрейк узнал уродливые очертания военных шлемов.

Люди гауляйтера Хассмана — отряд гестапо шел грабить замок!

Дрейк на мгновение отступил назад. К такой ситуации он был не готов. Гестапо доберется до незнакомца раньше, чем он успеет. И, возможно, беглец состоял у них на службе. Дрейк помедлил. Но одетый в черное беглец не колебался. Должно быть, он заметил отряд гестапо одновременно с Дрейком. Теперь он сидел на корточках посреди дороги, прислонившись к груде камней.

Дорога перед ним круто спускалась вниз, и немцы с трудом поднимались чуть ниже. Беглец потянулся к груде камней, вытащил валун — Дрейк ахнул.

Одним движением беглец поднял над головой гигантский валун и обрушил его на шлемы нацистов внизу! Снаряд ударил с сокрушительной точностью. Нацист упал, придавленный гигантским камнем. Остальные члены отряда подняли глаза и увидели одинокую фигуру, черным силуэтом обрисованную на фоне неба. Гестаповцы бросились врассыпную, ища укрытия за утесами и между расщелинами на тропе внизу. Быстро, без колебаний беглец поднял еще один камень от скалы рядом с тропой, снова поднял его и швырнул в голову ближайшего противника.

Он промахнулся и камень полетел вниз по склону холма, ударив с такой силой, что в ночи разнеслось эхо рока. Теперь нацисты изготовились стрелять. Пламя выплюнуло в сторону черной фигуры пятью сердитыми струями. Но беглец не искал убежища. Он снова медленно наклонился и поднял еще один огромный кусок гранита. Он бросил его прямо на железный шлем внизу. Раздался крик. И выстрелы застрекотали в удвоенном темпе. Беглец, стоя под свинцовым градом, спокойно нащупал другой камень. Было что-то величественное в его одинокой борьбе против этих солдат — что-то величественное и не совсем нормальное. Но это не подвигло Дрейка на дальнейшие действия.

Его расчеты были точны.

Беглецом оказался один человек: нацистов было четверо. У нацистов было оружие, а у беглеца — только камни. Шкатулка все еще была у беглеца — Дрейк видел ее висящей в рюкзаке, пристегнутом к его черной спине. Если бы нацисты победили и забрали шкатулку, Дрейк сражался бы против большего числа врагов. Если он встанет на сторону беглеца и поможет отбиться от нападавших, ему придется иметь дело только с одним человеком — если он враг, а не друг.

Кроме того, враг или друг, но беглец убивал немцев. И Дрейк одобрил эту идею. Он послал печать своего одобрения сквозь ночь, когда заговорил его пистолет. Выскочив из укрытия, Дрейк присоединился к одинокому незнакомцу на дороге, и пока тот швырял камни, Дрейк целился и стрелял каждый раз, когда из укрытия на обочине дороги показывался железный шлем.

Незнакомец обернулся. На мгновение Дрейк уставился в черную дыру, где должно было быть лицо, а затем понял, что слова девушки правда. Незнакомец действительно носил маску, но не железную. Его лицо было покрыто черной бархатной тканью с двумя щелями для глаз. С головы до ног беглец был одет в черное и возвышался в лунном свете, как изможденный призрак. Дрейк почувствовал пристальный взгляд, но незнакомец не произнес ни слова. Он только хмыкнул, затем повернулся и вытащил еще один камень из склона холма. А потом снова швырнул его вниз с невероятной силой. И Дрейк прицелился в шлем, когда нацист поднялся снизу и выстрелил в них.

Дрейк готов был поклясться, что видел, как незнакомец вздрогнул, когда пуля попала в цель, но этого не могло быть.

Беглец флегматично наклонился, словно автомат, схватил еще один валун и отправил его в смертельный полет. Еще один нацист закричал, а затем упал на склоне холма, когда валун подпрыгнул над его телом. Дрейк прицелился еще раз. И тоже попал в цель. Упал еще один нацист. Единственный оставшийся солдат вдруг повернулся и побежал обратно по дороге.

Незнакомец кинул вниз еще один валун, а Дрейк выстрелил в бегущую мишень, но гестаповец исчез далеко внизу.

Тогда, и только тогда, беглец повернул свое замаскированное лицо к Дрейку и протянул руку в черной перчатке.

— Merci beaucoup[16], — прошептал он.

Голос прозвучал удивительно мягким, а французские фразы странно неестественными.

— Месье, — прошептал незнакомец в маске. — Как я могу отплатить вам?

В одно мгновение Дрейк оказался рядом с ним, дуло его пистолета уперлось в спину незнакомца.

— Это просто, — усмехнулся Дрейк. — Ты можешь отплатить мне тем, что отдашь шкатулку в своем рюкзаке — ту, что украл из замка.

С минуту незнакомец стоял молча. Затем внезапно из глубины за черной бархатной маской послышался шепчущий смешок.

— Что тут смешного? — рявкнул Дрейк.

— Но это слишком невероятно! — усмехнулся незнакомец. — Может быть, вы тоже хотите спрятать эту шкатулку?

— Может быть, — лаконично ответил Дрейк. — Отдай ее мне.

Незнакомец не шевельнулся.

— Все в порядке, — прошептал он. — Я знаю о бумагах, которые там хранятся. Я просто хотел спасти ее от нацистов.

Пистолет Дрейка уперся еще глубже, подчеркивая его нетерпение.

— Неважно, — настаивал он. — Отдай шкатулку мне. Я узнал, что ты украл эту шкатулку у девушки в замке.

— Она была одной из наших людей? — прошептал незнакомец. — Я не знал, иначе не стал бы вмешиваться. Я думал, что был единственным, кто знает о приходе нацистов.

Дрейк колебался лишь мгновение.

— Кто ты такой? — рявкнул он.

— Вы же знаете, мы не спрашиваем имен, — парировал незнакомец. — Но я могу дать вам пароль.

— Тогда дай его мне.

— «Молчание».

Дрейк услышал шепот и опустил оружие. Он не мог сомневаться в лозунге подполья. Этот незнакомец был одним из членов организации, сражавшейся за свободу Франции. И в соответствии с Кодексом подполья ему не нужно раскрывать какую-либо компрометирующую информацию о своей личности.

И все же Дрейк не мог избавиться от дурных предчувствий. Он снова уставился на лицо в маске, на руки в перчатках таинственного человека в черном. Незнакомец обернулся и пожал плечами.

— Почему я ношу маску? Почему я прячу руки в перчатках? — его шепот был едва слышен. — Объяснение простое, хотя и неприятное. Я был солдатом, месье. Солдатом во французской армии. Это произошло во время отступления от линии Мажино.

Подошли танки и люди с огнеметами. Они обожгли мое лицо и тело. Когда меня нашли, то сочли мертвым. Но в больнице в Париже мне спасли жизнь. В этом они преуспели, но не смогли сохранить мое лицо. Вы понимаете? Вот почему я скрываю свои руки и тело, из-за шрамов. И я должен скрыть то, что у меня осталось вместо лица.

Голос шептал горько, резко, напряженно.

— Они хотели оставить меня там, в больнице как инвалида. Но у меня есть дело: надо отдать должок нацистской орде. Я вышел из больницы, связался с подпольем. Они не могли использовать меня в Париже из-за моего… уродства. Так что я сражался один, по-своему. И вот я явился сюда. Случайно я узнал, что местный гауляйтер приказал напасть на замок. Я не знал его цели, но пришел к замку, думая угадать цель его поисков. Потом обнаружил девушку, которая забирала эту шкатулку. Не было времени на расспросы. Я взял шкатулку, убежал — и остальное вам известно.

Дрейк кивнул.

— Повезло, что мы встретились, — сказал он. — Ты ошибаешься, если думаешь, что в подземелье для тебя нет места. У тебя есть большая сила и большее мужество. Я буду счастлив сопровождать тебя сегодня вечером в нашу штаб-квартиру — мы проводим важное совещание. Познакомлю с Шарманом, нашим лидером. Он найдет для тебя место.

— Но я не могу, — прошептал незнакомец. — Если они увидят меня…

— Возможно, твое уродство мне не по душе, — осторожно ответил Дрейк. — Но это не имеет значения, уверяю. Не важно, что стало с твоим лицом.

— Вы не понимаете, — простонал незнакомец. — У меня нет лица.

Они дали мне кое-что еще. Дурак, неужели вы не понимаете, что со мной сотворили? Тогда смотрите!

Рука в черной перчатке поднялась к перебинтованному горлу незнакомца. Одним судорожным жестом он сорвал с головы черный балахон. Дрейк уставился на то, что сверкало в мерцающем лунном свете; уставился на вопиющий ужас, угнездившийся на плечах незнакомца, на ужасную реальность того, на что намекала Розель Шарман. У незнакомца не было лица. В железной ухмылке, наглой, как рок, застыла гримаса Железной маски!

3. Гауляйтер наносит удар

— Кодовое слово? — потребовал Пьер Шарман.

Высокий лысый старый француз уставился на незнакомца в маске, и в его суровых голубых глазах мелькнул гордый вызов.

— «Молчание», — прошептал голос из-за черного бархатного покрывала. Лидер подполья Дюбонна медленно кивнул. Затем Пьер Шарман повернулся к Эрику Дрейку, стоявшему рядом с человеком в маске.

— Кто этот человек и где вы с ним встретились? — спросил он.

Дрейк рассказал всю историю просто и без колебаний.

— Я думаю, он может нам помочь, — сказал он. — И он принес шкатулку.

Глаза Пьера Шармана сверкнули.

— Это хорошо! — сказал он. — Очень важно, чтобы мы, подпольщики, сохранили документы в шкатулке. Здесь хранятся все древние официальные бумаги Дюбонны — некоторые из них были спасены еще со времен Революции. Гауляйтер Хассман отдал бы правую руку, чтобы завладеть ими.

Он встал и протянул руку. Ее схватила черная рука обгоревшего солдата в железной маске. Дрейк стоял, наблюдая за странной картиной — и это было странно. Ибо все трое находились в штаб-квартире Дюбоннского подполья, расположенной на складе местной пивоварни. Окруженные горами бочек, партизаны сидели на корточках в огромном помещении; свет единственной свечи отбрасывал жуткие тени на бочки и стены. Впечатление было такое, словно они очутились в огромном винном погребе какого-то сказочного людоеда — эти три несообразные фигуры; старый француз, молодой американец и существо, одетое в черный кошмар из плаща и капюшона.

Оценка гротескной сцены отразилась в чьем-то внезапном крике.

Все трое повернулись лицом к двери.

Розель Шарман стояла, прикрыв рукой алые губы и оборвав крик, который мог выдать их всему миру. Но ее голубые глаза расширились от ужаса, когда она увидела, как отец пожимает руку нападавшему на нее существу.

— Mon pere, — выдохнула она. — Он здесь!

Пьер Шарман кивнул, погладил усы и ободряюще улыбнулся ей.

— Не волнуйся, дочь моя, — сказал он. — Дрейк может все объяснить.

— Дрейк — о, Эрик, ты в безопасности! И вы поймали врага!

— Ну, не совсем, — усмехнулся Дрейк. — Позволь мне рассказать, что произошло.

Он так и сделал, сидя на перевернутой бочке рядом с девушкой. Она слушала историю, и постепенно страх покинул ее лицо. Тем временем Пьер Шарман совещался с человеком в маске.

Дрейк закончил свой рассказ как раз вовремя, чтобы уловить смысл замечаний лидера подполья.

— Итак, вы видите, — закончил Шарман. — Я назначил встречу на сегодняшний вечер здесь. В течение часа соберутся все члены подполья в Дюбонне и прилегающей сельской местности. Мы получили известие, что гауляйтер Хассман собирается издать приказ, призывающий всех трудоспособных мужчин к принудительному труду в Германии. Естественно, мы должны действовать немедленно. Надо спланировать саботаж этой кампании.

Железная маска закачалась вверх-вниз в знак согласия. Пьер Шарман вздохнул.

— Есть только одно затруднение, — признался он. — Я надеялся сегодня вечером получить полный отчет о том, когда Хассман нанесет удар и где; сколько человек он собирается призвать в армию и какие методы будет использовать. Двое или трое наших людей пытались перехватить такое сообщение. Но я должен признаться, что потерпел неудачу. Теперь, когда встреча назначена на полночь — а до нее всего час — у меня нет отчета, на котором можно было бы основать наш план кампании.

— Полночь, — прошептал человек в маске. — Остался один час.

Он встал, внезапно, целеустремленно.

— Куда вы? — спросил Пьер Шарман.

— Вы говорите, есть час, — послышался шепот. — Возможно, я смогу что-нибудь сделать.

— Вы хотите сказать, что можете получить отчет? — выдохнул Пьер Шарман. — Но как?

Человек в железной маске неловко пожал плечами.

— Не спрашивайте о методах, — прошептал он. — Я разработал определенную… технику… в таких делах. Будьте уверены, я вернусь с нужной вам информацией.

Черное пятно мелькнуло, и человек исчез из подвала пивоварни. Шарман уставился на дочь и Дрейка и медленно пожал плечами.

— Кто знает? — сказал он. — Возможно, у него получится.

Розель задрожала в объятиях Дрейка.

— Он пугает меня, — прошептала она. — Почему-то у меня такое чувство, что он что-то скрывает — что-то такое, о чем не сказал нам.

— Мы должны верить, — заверил ее Дрейк. — Но теперь нам нужно кое-что сделать.

Все трое склонили головы друг к другу в свете свечей; седеющая лысина Пьера Шармана, высокая рыжеватая голова Дрейка и облако темных кудрей Розель склонились над столом, и Пьер Шарман начал негромко отдавать распоряжения. Пока он говорил, дверь в конце комнаты начала быстро открываться и закрываться, когда члены подполья просачивались в комнату поодиночке. Они приходили без конца, но всегда шли одни.

Благочестивые домохозяйки, степенные старики-бизнесмены, ухмыляющиеся батраки и скрюченные, загорелые крестьяне появлялись и молча рассаживались на перевернутых бочонках полукругом вокруг стола. Вскоре их собралось около двух десятков, ожидая начала встречи. Дрейк оторвал взгляд от бумаг на столе и посмотрел на часы. Полночь.

— Пора, — сказал он Шарману. — И наш друг не вернулся.

Но как только он произнес эти слова, дверь в конце комнаты распахнулась, и в комнату ворвался черный плащ человека в маске. Не обращая внимания на взгляды собравшихся, он с грохотом подошел к столу. Рука в перчатке взметнулась, и белая бумага упала вниз.

— Вот отчет о предполагаемых операциях Хассмана, — пробормотал он хриплым голосом.

Пьер Шарман поднял брови.

— Хорошая работа, — сказал он. — Это было… безопасно?

— Вы хотите сказать, что меня обнаружили? Ответ — нет. И я не думаю, что за мной следят. Часовой, стоявший у входа наверху, сказал, что все здесь. Тогда можно начинать собрание. Мы в безопасности.

Фигура в маске неловко опустилась на перевернутый бочонок рядом со столом. Дрейк и Розель заняли свои места, а Пьер Шарман встал и вышел вперед.

— Товарищи, — начал он. — Вы все знаете, с какой целью мы встретились сегодня вечером. Обычно я запрашиваю ваши отчеты, а потом принимаюсь за дело. Но я только что получил жизненно важную информацию относительно нашего следующего плана действий. Новый товарищ преуспел там, где другие потерпели неудачу — вы только что видели, как он вошел.

Поэтому я прошу у вас позволения изучить информацию, которую он только что принес. Я хотел бы немедленно передать ее вам, поскольку это касается нашего будущего.

Зрители одобрительно кивали и перешептывались. Пьер Шарман медленно развернул бумагу, что принес человек в плаще.

А потом — на свободу вырвался ад. Без предупреждения раздался грохот на лестнице за дверью. Без предупреждения грохот пулеметной очереди разнесся по пустому своду пивоварни. Дверь склада разлетелась в щепки, и в комнату хлынул рой одетых в серое фигур.

— Хассман! — закричала Розель Шарман.

Дюжина пар глаз узнала дородную фигуру в дверном проеме.

Приземистый, круглоголовый гауляйтер был известной в Дюбонне личностью — живым воплощением ужаса. И теперь ужас стоял в дверном проеме, и его пухлые руки держали два плюющихся Люгера. Женский вопль страха умер в брызгах пуль.

Одним движением руки Пьер Шарман ударил по свече, стоявшей на столе, и комната погрузилась в полную темноту. Мужчины и женщины бегали как крысы. Но темнота не была полной.

Красные очереди пулеметного огня плевались смертельными молниями по всему залу. Застигнутые врасплох члены подполья скорчились за бочками и чанами. Некоторые были вооружены, и они ответили на огонь нацистов, когда солдаты ворвались внутрь, кроша стены своими переносными пулеметными установками.

Над схваткой раздавались крики попавших в ловушку французов, гортанные команды и проклятия гауляйтера Хассмана. Нацисты продвигались вперед, ощупью прокладывая себе путь, в то время как партизаны выкатывали пивные бочки перед собой и опрокидывали их. Из пробитых пулями бочек хлынули янтарные потоки. Вскоре нацисты по щиколотку увязли в содержимом бочек, но шли дальше. Некоторые падали, раздавленные стволами или изрешеченные ответными пулями партизан. Тем не менее, они продвигались вперед, и это была ужасная игра в прятки, в которую играли в темноте. Языки пламени от пулеметов лобызали тела французов смертельными ласками. Дрейк схватил Розель за плечи и потащил за ближайшую груду бочек.

— Оставайся здесь, — крикнул он, стараясь перебить шум.

Затем прокрался в центр комнаты, ощупью пробираясь к столу. Шкатулка из замка стояла там; он видел, как человек в маске поставил ее рядом со свечой, прежде чем сесть. Он протянул руку и нащупал ее холодные очертания. Он схватил ее.

Железная хватка охватила его запястье. Дрейк закричал. Его кулак ударил по бархату, потом по железу под бархатом.

— А, это ты! — воскликнул он. — У тебя была такая же идея, а?

Рука ослабила хватку на его запястье, но не отпустила.

— Это я — Дрейк! — крикнул американец.

— О, — раздался шепот, и рука упала, когда Дрейк схватил шкатулку.

— Пошли, — сказал Дрейк. — Следуй за мной. Думаю, есть другой выход. Нам лучше поскорее убраться отсюда — нет никакого шанса отбиться.

Это была мрачная правда.

Исход сражения был однозначно в пользу нацистов. Они продвигались взвод за взводом сквозь темноту, пробираясь сквозь пролитое вино в неустанном поиске немногих оставшихся в живых членов подполья. Дрейк нашел путь отступления.

— Идемте за мной, — приказал он.

Все трое беглецов осторожно прокрались вдоль ряда тюков у стены.

— Насколько я помню, где-то в стене есть аварийный загрузочный желоб, — крикнул Дрейк, перекрывая шум битвы. — Подождите — кажется, я понял.

Его протянутая рука легла на железную ручку. Он распахнет ее, а потом…

— А как же отец? — задыхаясь, спросила Розель.

— Где же он?

Ответ оказался удручающим. Внезапно над их головами прогремел град. Пули с глухим стуком врезались в стену. Бегущие ноги обогнули коридор из тюков слева от них. Измученный и задыхающийся Пьер Шарман слепо упал в объятия дочери.

— Отец — мы в безопасности! Иди за нами, — крикнула девушка.

Дрейк поднял дверь за железную ручку, вделанную в стену.

— Нам придется ползти, — предупредил он их, но его слова потонули в грохоте шагов, топающих по коридору следом. Еще одна пулеметная очередь прогремела над их скорчившимися фигурами.

— Сейчас же! — прошептал Дрейк.

Он быстро втолкнул Розель Чарман в дверной проем. Она поползла вперед на четвереньках. Дрейк наклонился, чтобы последовать за ним. Затем блеснул ужасный луч света.

Гауляйтер Хассман достал фонарик, и его холодные лучи скользнули по согнутым телам Дрейка, Шармана и человека в железной маске. А вместе с лучом прилетели и пули. Солдаты за спиной Хассмана открыли огонь.

— Быстрее! — закричал Дрейк. Он встал и пнул ближайшую кучу бочек. Они упали, преграждая коридор. Пьер Шарман выпрямился. Его огромные руки обхватили еще одну колонну сложенных бочек, заставив ее рухнуть.

Человек в железной маске тоже поднялся. Вдвоем они с Шарманом навалились на ряд бочонков. Те начали падать. Если они упадут, нацисты будут раздавлены под бочонками. Если бы, но пули оказались быстрее: дюжина пуль разорвала седого Пьера Шармана почти пополам. Дрейк с ужасом увидел, как тот упал.

Пули полетели в другую цель, и теперь смертоносные снаряды поразили человека в железной маске. Но он не упал! Дрейк видел, как шквал огня обрушился на него, но человек стоял как статуя, приподнимая ряды бочек. И прямо на глазах у Дрейка незнакомец в железной маске одним мощным рывком расправил плечи и обрушил всю колонну бочек на головы и плечи нацистских артиллеристов.

— Пошли, — прошептал он и нырнул в открытый загрузочный люк.

Дрейк последовал за ним, прежде чем грохочущее эхо упавших бочек замерло в склепе позади. Дверь с лязгом захлопнулась, и они поползли вперед в полной темноте. Вскоре они догнали Розель.

— Что случилось? — прошептала она. — Где отец?

— Не разговаривай, — яростно пробормотал Дрейк. — Продолжай двигаться. Они могут последовать за нами.

По душным каналам загрузочного желоба они двигались на четвереньках. Дрейк прижал шкатулку к груди. Он слышал резкое дыхание Розеллы, и свои собственные вздохи. Но незнакомец в железной маске молчал. А потом, наконец, их разрывающиеся легкие вздохнули с облегчением, когда Дрейк добрался до другого конца желоба и осторожно толкнул люк, ведущий в переулок за пивоварней. Он смотрел на залитые лунным светом пустынные улицы. Нацистские грузовики стояли за углом.

— Пошли, — скомандовал он. — Теперь мы можем уйти.

— Куда мы едем? — спросила Розель.

— Следуйте за мной — нет времени на объяснения, — бросил через плечо Дрейк, побежав ровной рысью по переулку. Девушка и незнакомец присоединились к нему. Дрейк в молчании вел их вперед, уверенно и безошибочно. Они с трудом поднялись по крутому склону, Дрейк впереди. Внезапно девушка закрыла рот рукой, чтобы подавить крик страха. Она указала на тропинку впереди.

— Посмотрите туда! — прошептала она. — Нацист!

— Мертвый нацист, — мрачно сказал Дрейк. — Мы убили его сегодня вечером.

— Мы?

Незнакомец в маске кивнул девушке.

— Мы поднимаемся по тропинке, где Дрейк и я отбивались от гестаповцев, — объяснил он.

— Наверху есть пещера, ведущая из замка, — сказал ей Дрейк. — Я думаю, там мы будем в безопасности какое-то время.

Только когда они достигли пещеры, он позволил девушке и незнакомцу в маске остановиться. Прошло еще несколько минут, прежде чем они смогли заговорить. Медленно и осторожно Дрейк приступил к неприятному делу — объяснению отсутствия Пьера Шармана.

— Он умер за Францию, — сказал Дрейк. — И остальные тоже. Мы должны продолжать борьбу. И мы не были бы здесь сейчас, если бы не Шарман.

Дрейк повернулся к незнакомцу в маске.

— Это был геройский поступок, — прокомментировал он. — Встать на прямой линии пулеметного огня, чтобы швырнуть эти бочки в людей Хассмана.

Неловкое пожатие плеч было ему единственным ответом. Но это не удовлетворило Дрейка. Его глаза пристально смотрели на человека в маске.

— Есть только одна деталь, которую ты можешь объяснить, — протянул Дрейк.

— И что же это, месье? — послышался в ответ шепот.

— Только то, как ты проделал этот маленький трюк и все же сумел остаться в живых, — сказал Дрейк. — Потому что… я видел, как по меньшей мере пятьдесят пуль попали в твое тело!

На мгновение воцарилась напряженная тишина. И снова незнакомец неловко пожал плечами. Он медленно поднял руки.

Дрейк и девушка следили за его движениями. Человек в маске снова снял с лица черное бархатное покрывало. И снова в лунном свете, струившемся из пещеры, они увидели железный ужас маски, которую он носил. Дрейк заметил серебристую поверхность металла, и его острый взгляд засек многие детали, которых раньше не помнил. Маска закрывала не только лицо, но и вытягивалась, как медный шлем, на всю голову, плотно оканчиваясь на шее, где плащ доходил до краев.

А на железной маске виднелись шрамы от пуль и целая дюжина вмятин. Взгляд Дрейка не дрогнул. Из-за маски послышался глубокий вздох.

— Что ж, — прошептал незнакомец. — Я больше не могу скрывать от вас правду. Я не человек — бессмертный.

— Бессмертный?

Железное лицо кивнуло в знак согласия.

— Тогда кто же ты на самом деле?

— Я? — послышался шепот. — Я — человек в Железной маске!

4. Masque de Fer[17]

— Вы тот человек в Железной маске? — ахнул Дрейк.

В его глазах светилось недоверие. Личико Розель исказилось в недоумении и недоверии. Но незнакомец медленно кивнул своим железным лицом в знак согласия.

— Да, — прошептал он.

— Но легенда о Железной маске существует уже сотни лет, — возразил Дрейк.

— Я тоже, — прошептал незнакомец. — И могу заверить вас, что эта история не легенда. Хотя истина известна только мне одному, моя жизнь — исторический факт. Все, что остается неизвестным — то, что я все еще жив. Да, жив, и здесь, чтобы спасти Францию в час ее нужды!

Дрейк и девушка молчали. Человек в Железной маске странно наклонился вперед, пока не присел прямо перед ними на пол пещеры.

— Естественно, я не мог сказать вам этого раньше, Дрейк. Я сказал вам, что я солдат с обожженным лицом — потому что так звучало более правдоподобно. Но теперь, когда вы разгадали часть моего секрета, увидев, что пули попали в меня, не ранив мое тело, вы можете также узнать и остальное. Знайте, я бессмертен — и вот почему.

— Почему? — Настаивал Дрейк.

— Вот моя история, — прошептал незнакомец. — Но для сначала я напомню вам общепринятую историческую версию происшедшего. В 1679 году человек в железной маске — «masque de fer» — был отправлен в крепость острова Святой Маргариты у берегов Прованса. Он прибыл в тщательно охраняемой карете, сопровождаемый людьми короля всю дорогу из Парижа — и по королевскому приказу был заключен в тюрьму. Солдаты украдкой разглядывали его лицо в маске и удивлялись странной ковке железа, скрывавшей его. Прорези для глаз и ноздрей, откидная челюсть вместо рта — вот и все, что приоткрывало отвратительную металлическую тюрьму, в которой находилась человеческая голова. Естественно, они перешептывались и удивлялись. В крепости человека в Железной маске принял губернатор Бенинь Д'Овернь Де Сен-Марс. Сен-Марс оборудовал специальную камеру, где должен был содержаться в плену человек в Железной маске, — роскошно обставленную, с прекрасной мебелью и изысканными драпировками. Он и только он один заботился о благополучии пленника, но просачивались сухи о прекрасной еде, приготовленной для этого необычного пленника, и о серебряных и оловянных тарелках, которые украшали его стол. Ходили также слухи, что Лувуа, министр короля Людовика XIV, был постоянным гостем пленника, хотя больше никому не разрешалось его видеть. Сен-Марс хорошо охранял своего подопечного.

В 1681 году узник в сопровождении Сен-Марса отправился в ссылку, недалеко от Пиньероля, путешествуя в закрытой карете.

С 1687 по 1698 год он находился в заключении в Пиньероле. К этому времени стали гулять дикие истории, но хотя многие пытались разгадать личность пленника, о нем мало что было известно. Говорили, что он проводит время, играя на гитаре или расхаживая по камере — всегда надевая эту странную железную маску на лицо.

В 1698 году вместе с Сен-Марсом он отправился в Бастилию.

Здесь, в 1703 году, он и умер. Хранители выскребли и отбелили его тюремные стены. Двери и оконные рамы были сожжены. Все сосуды, используемые им, расплавили. Не осталось никаких доказательств того, что в течение 24 лет заключенный действительно был пленником Сен-Марса.

С тех пор странная история человека в Железной Маске хоть и стала увлекательной забавой для историков и теоретиков, но поистине осталась великой тайной. Действительно ли человеком в Железной маске был Фуке, опальный министр финансов при Людовике XIV? Был ли он темным армянским патриархом, который проповедовал ересь против престола? Мог ли он быть графом де Вермандуа, сыном Людовика XIV и мадемуазель де ла Вальер?

А может это был герцог де Бофор? Английский герцог Монмут?

Итальянский авантюрист по имени Граф Эрколо Маттиоли? Или, как сказал бы Дюма, «Железная Маска» был на самом деле брат-близнец Луи? В 1789 году, с падением Бурбонов, архивы Бастилии были открыты для публики. Имя и история каждого заключенного были записаны в регистрационной книге, где отражалась и дата его прибытия в тюрьму. Конечно, здесь должна была быть раскрыта тайна Железной маски! Но страница с датой его поступления была аккуратно вырвана из регистрационной книги! Личность человека в Железной маске остается большой загадкой. И ею останется. Ибо я — человек в Железной Маске — бессмертен.

Шепчущий голос на мгновение умолк. Дрейк взглянул на ужасную маску, но не смог прочесть ни следа человеческих эмоций на железном, неподвижном лице.

— Но ты говоришь, что Железная маска умер и похоронен в 1703 году, — возразил он.

Из-под маски послышался тихий смешок.

— Все это было частью заговора, — последовал ответ. — Но теперь, друзья мои, вы узнаете правду. Кто я и что я.

Розель прижалась ближе к Эрику Дрейку, когда Железная маска продолжил свой рассказ.

— Мое имя я не открою, потому что оно было великим в анналах Франции. Достаточно сказать, что я сын алхимика — знаменитого и печально известного. Моим дедом был не кто иной, как Мишель де Нотр-Дам.

— Нострадамус! — прошептал Эрик Дрейк. — Пророк!

— Я вижу, вы тоже знаете историю, — послышался шепот. — Да, он действительно был пророком. И мой отец знал искусство пророчества, которому научился у Нострадамуса. Этим искусствам гадания он научил и меня, ибо мне была уготована блестящая карьера. Так планировал мой отец. Он был истинным искателем запретных тайн, скрывающихся во тьме. Но я должен был извлечь выгоду из его обучения. Молодой, красивый, наделенный всеми своими знаниями и умениями, и он предвидел для меня большое будущее при дворе великого монарха Франции. Алхимики и пророки были популярны, и с моей внешностью я, конечно, мог пойти далеко. Я покинул его дом после того, как выпил тост мантического зелья за будущее. И вскоре я прибыл в Париж, вооруженный рекомендательными письмами к высокопоставленным лицам.

В течение года я стал знаменит. Действуя неофициально, я приобрел доверие и благодарную дружбу всех королевских министров. Я консультировал Кольбера, министра внутренних дел. Дипломат Лионн искал со мной встречи, чтобы предсказать курс будущей государственной политики для Франции. Я знал Лувуа, военного министра, и Фуке, министра финансов. В каком-то смысле я действительно управлял Францией! Прошло совсем немного времени, и Де Ла Вальер, а позже и мадам де Ментенон явились ко мне за советом, как управлять самим королем Людовиком!

Но великий монарх каким-то образом узнал об этом. Со слов моего соперника-шарлатана, я якобы использовал свою внешность, молодость и знания волшебника, чтобы очаровать мадам де Ментенон. И Луи, обезумев от ревности, придумал эту свою отвратительную шутку. Меня бросили в тюрьму, внезапно и тихо — и заставили спрятать лицо за железной маской! В отношении меня не было ни суда, ни следствия. Хотя Лувуа просил за меня, разъяренный монарх не слушал. Меня сделали пленником Сен-Марса и приговорили носить Железную маску до конца моих дней. Это была действительно ужасная фраза, но даже Луи не понял ее истинного значения. Ибо остаток моих дней будет поистине великим — потому что я бессмертен!

Да, я бессмертный. Письмо от отца пришло ко мне тайно; по какой-то трагической иронии судьбы оно пришло всего за несколько часов до моего заключения. В нем отец, находясь при смерти, напомнил мне тост, который мы вместе выпили в день моего отъезда в Париж. Он дал мне алхимическое средство — легендарную цель своих исследований — эликсир, дарующий вечную жизнь.

Звучит фантастически, но так оно и было. По мере того, как шло время в этой ужасной тюрьме, я понял, что не потерял ни капли своей юношеской энергии. Железная маска была прилеплена к моему лицу, и я не мог снять ее, чтобы посмотреть, не стареют ли мои черты, но после двадцати долгих лет я чувствовал себя не старше, чем в тот день, когда меня арестовали.

Я не буду останавливаться на тех годах — на отчаянных, тщетных попытках бежать. Лувуа все еще приходил ко мне за советами, и я помогал ему. Но король Людовик и слышать не хотел о моем освобождении. Он был фанатично настроен держать меня под этим неестественным наказанием до самой смерти.

Поэтому я решил умереть. Сен-Марс, мой тюремщик, был специально выбран Людовиком XIV за его непоколебимую преданность. Он был моим единственным и постоянным спутником. Мне потребовалось 24 года, чтобы разрушить его верность короне. 24 года, чтобы убедить его покончить с моим ужасным заточением и позволить мне бежать. Наконец, в Бастилии, он согласился. И такая возможность появилась.

Опальный итальянский секретный агент был передан на его попечение. Никто не знал, что этот Маттиоли попал в плен, и не было никаких записей. Внешний мир думал, что он исчез.

Поэтому я убедил Сен-Марса не вносить его имя в реестр. А когда Маттиоли умер, Сен-Марс сообщил королю, что человек в Железной маске мертв.

Его лицо никто не знал. От самого Луи нельзя было ожидать, что он узнает черты человека, заточенного на 24 года, с лицом, покрытым железной маской. Тело тайно похоронили. Затем тюремщики снесли комнату, которую я занимал, и уничтожили все доказательства моего существования. Что касается меня, то я в тот момент был уже далеко.

Я никогда не забуду тот первый день свободы. Я подкупил кузнеца золотом, заставил его снять ненавистную маску, скрывавшую мое лицо. А потом уставился в зеркало — и увидел жуткие карикатурные черты лица старика. На меня смотрело лицо древнего безумца. Лицо старика на теле молодого человека!

Нельзя отрицать, что я был молод. Таинственный эликсир в моих венах сохранил силу. Но мое лицо, скрытое железной маской, ужасно постарело. Тогда я поклялся вернуть железную маску, которая была моим символом тайного позора — вернуть ее и носить до тех пор, пока я не смогу принести славу Франции; и, принося эту славу, сделать железную маску символом на века.

Опять же, я опущу большую часть моих приключений. Я оставил Францию и горькие воспоминания и отправился странствовать. Я стал чем-то вроде Агасфера, Вечного Жида. Не буду говорить о тех годах, потому что вспоминать о них неприятно. Жить веками — это не благо, а кошмар.

Я заработал деньги, и мое искусство пророчества не покинуло меня. И я всегда держал свою клятву — всегда появлялся, когда Франция была в опасности. Я тайно разыскал Людовика XVI, чтобы раскрыть интригу Марии-Антуанетты с графом Ферсеном.

Как египетский жрец, я беседовал с Наполеоном в тени Сфинкса, помогал ему планировать свои завоевания. Я снова посетил Наполеона III, когда он томился в заграничной тюрьме как неудачник. Я предоставил ему сведения, с помощью которых он позже одержал победу и стал хозяином империи.

Я втайне творю историю. И вот теперь — в этот час нужды — я снова во Франции. Я здесь, чтобы помочь подполью и сделать Францию свободной. Но помочь по-своему. Есть определенные вещи, которые я могу сделать. Одним из преимуществ является то, что я не могу умереть. С другой стороны, я не могу снять эту железную маску — веками мое лицо превращалось в мумифицированную гримасу смерти. Я должен действовать тихо и втайне. Вот почему я нахожусь в подполье.

Таинственный шепот прекратился, и на мгновение в пещере воцарилась глубокая тишина. Затем Розель вздохнула.

— Но здесь, в Дюбонне, подполье разгромлено, — сказала она. — Мы единственные, кто спасся. Это правда, мы ждем известий из штаб-квартиры в Париже.

— Есть новости из штаба? — прошептал Железная Маска.

— Да, — согласился Дрейк. — Шарман сказал мне, что в скором времени мы можем ожидать важного сообщения. Должен быть общий план восстания, чтобы помочь вторжению на континент.

Всем подпольным подразделениям во Франции и Бельгии, Голландии, Дании — везде — будут даны инструкции по ходу операции.

Дрейк пожал плечами.

— Конечно, сейчас это мало что значит, как говорит Розель.

Хассман практически уничтожил наше подразделение. У нас больше нет штаб-квартиры, нет средств для восстановления в ожидании сообщения.

Железная Маска кивнул.

— Думаю, что смогу решить нашу проблему, — прошептал он. — Я предпринял шаги, чтобы организовать дела в ожидании подобной чрезвычайной ситуации.

Розель повернулась к бессмертному с недоумением в глазах.

— Но куда мы можем пойти? — спросила она. — Люди Хассмана сейчас ищут нас. Они скоро придут сюда, чтобы найти нас — и будут обыскивать любое возможное место будущей встречи, которое мы могли бы выбрать. Где мы можем основать подполье?

— Под землей, — сказал Железная Маска.

— Под землей?

— Под землей, — повторил Железная Маска. — Отныне мы создадим нашу штаб-квартиру под конторой гауляйтера Хассмана!

5. Под нацистской пятой

Наступили сумерки, потом рассвет, яркий полдень и снова сумерки, но Дрейк и Розель спали. Железная маска флегматично отказался отдыхать, но стоял на страже у входа, пока не стемнело.

Только однажды днем он ускользнул, вскоре вернувшись с едой.

Когда они проснулись, мужчину и девушку ждала своего рода трапеза.

— Помогите сами себе, — послышался шепот из-за маски. — Я уже поел.

— Где ты взял еду? — спросила Розель.

Железная маска пожал плечами.

— Я старый мастер в таких делах, — ответил он. — Но пойдем, доедай свою еду. Мы должны переехать в нашу новую штаб-квартиру сегодня вечером.

— Касаемо этого, — сказал Дрейк, — я все еще не понимаю, что ты имеешь в виду, говоря, что мы можем спрятаться под конторой гауляйтера.

Железная маска неуклюже поднялся и неловко махнул рукой.

— Вы, конечно, знаете, что Хассман и его люди расквартированы в Старой Ратуше?

— Да, — ответила Розель. — Когда мой отец был мэром, он… — девушка запнулась, ее голос прервался, когда она вспомнила о смерти Пьера Шармана. Железная маска сочувственно проигнорировал ее приступ.

— Очень хорошо. Под зданием мэрии находится подвал, регулирующий канализационную систему, построенную здесь еще в 1870 году при Республике. Помните? Над ним построили городскую ратушу; следуя какой-то идее управления от центра к периферии. Конечно, с тех пор, как пришли нацисты, городская канализация была заброшена. Я очень сомневаюсь, что они вообще знают, что под зданием мэрии есть подвал. Конечно, никто никогда туда не спускается. Я сегодня исследовал его, и нашел безопасным. Конечно, туннели и трубы уже износились, но мы будем в безопасности в самом подвале.

Дрейк обернулся, протестующе подняв брови.

— А как ты предлагаешь добраться до подвала? — спросил он. — Мы должны заявиться в мэрию под носом у Хассмана и попросить, чтобы нам показали дорогу к лестнице в подвал?

— Мы доберемся туда так же, как и сегодня днем, — объяснил Железная маска. — Поползем по пустым трубам. Прямо под этим холмом есть выход. Проклятые сточные воды все еще текут в трубах, но пойманы в ловушку во второй параллельной трубе.

Наша труба сухая и свободная — она семи футов в диаметре, и мы можем пройти по ней.

— Совсем как Жан Вальжан в «Отверженных»! — воскликнула Розель.

Железная Маска серьезно кивнул.

— Но мы должны быть осторожны. Труба стала хрупкой от времени и ржавчины. Внезапный удар может привести к ее разрыву, и тогда параллельную трубу прорвет и нас затопит поток. Я боюсь, что это не место для молодой леди.

— Чепуха! — воскликнула Розель. — Я пойду с вами и Дрейком.

Есть работа, которую нужно сделать. По крайней мере, у нас будет безопасное место, чтобы подождать до завтрашнего известия из Парижа. Тогда мы сможем что-то планировать.

— Тогда пойдем, — сказал Железная Маска.

Они вышли из пещеры и осторожно спустились с холма. Луна светила ярко, и они прижались к затененной поверхности скал, чтобы проходящий патруль не заметил их движущихся фигур.

Железная Маска в черном плаще привел их к концу трубы, выступающему из подножия холма над берегом реки, которая извивалась под Дюбоном. И снова его огромная сила проявила себя, когда он поднял огромный железный цилиндр, закрывающий отверстие.

— Я не знаю, почему они не осушили параллельную трубу, когда отключили канализацию, — прошептал он. — Вероятно, бросили в спешке. Но эта труба свободна. Ну же, Дрейк, используй свой фонарь-карандаш, чтобы направлять нас. Здесь темно.

В трубе было темно, жарко и невыносимо смердело. Но каким-то образом троице удалось пробраться по длинному коридору, войдя в трубу. Теперь они действительно были «под землей» во всех смыслах этого слова! Наконец, пришло облегчение, когда они достигли конца прямого пролета трубы, закруглившегося по кривой, с наклоном вверх. Хоть продвигались они медленно, но справились. В конце концов Железная Маска поднял огромный диск над головой, и они взобрались по железным ступенькам лестницы.

— Конец трубы напрямую соединен с дренажными стоками под улицами, — пояснил Железная маска. — Но этот выход ведет к подвалу в мэрии.

Так оно и вышло. Они поднялись по железным перекладинам лестницы и оказались в затхлом подвале.

— О! — воскликнула Розель, — вы приготовились к нашему приходу!

Железная маска откопал где-то несколько коек, одеял и коробки с провизией. Нашлась даже старая, потрепанная масляная лампа, которую он начал зажигать: его пальцы в перчатках неуклюже двигались, когда он чиркнул спичкой и поднес ее к фитилю.

— Что это такое? — пробормотал Дрейк, когда над головой раздался зловещий скрип.

Железная маска издал хриплый смешок.

— Наверное, Хассман расхаживает по комнате и беспокоится о нашем побеге, — прошептал он. — Не забывайте, что мы в подвале прямо под ним.

— Тогда эта лестница должна вести к двери в мэрию, — решил Дрейк, указывая на пыльный пролет через подвал.

— Верно, но дверь заперта. Они никогда сюда не спускались и не спустятся, — пробормотал Железная маска. — Здесь мы в безопасности. А теперь…

— А теперь мне пора идти на встречу, — отрезал Дрейк, взглянув на часы и снова заводя их.

— Дрейк, ты знаешь, куда идти? — с тревогой спросила Розель.

— Да. У меня есть инструкции. — Дрейк извлек из складок плаща шкатулку с официальными бумагами. — Я должен передать это агенту Парижского подполья и получить инструкции.

— Но Дрейк, как ты его узнаешь? Где вы встретитесь?

— Твой отец рассказал мне все подробности, — заверил девушку Дрейк.

— Но у них наверняка есть люди, которые следят за нами, — возразила Розель. — Они знают, что мы сбежали от них прошлой ночью. На улице светло, Эрик. Они тебя выследят.

Дрейк улыбнулся и похлопал ее по плечу.

— Я скажу, что мы сделаем, — сказал он. — Мы победим их в их собственной игре и попробуем немного шпионажа. Мой человек будет ждать, чтобы связаться со мной в бистро Антуана в конце по улице. Розель, ты отправишься по трубе и войдешь в город с юга. Прячь лицо и не забудь заскочить в ближайший дом, если увидишь нацистский патруль на улицах. Но если сможешь добраться до Антуана, просто загляни и посмотри, есть ли внутри человек с желтым чемоданом. Это наш человек. А ты, мой друг, можешь попасть в город с севера. — Дрейк кивнул на Железную маску. — Естественно, с таким плащом и маской тебя легко заметят. Но я на это рассчитываю. Я хочу, чтобы нацистские патрули заметили тебя — потому что ты сможешь отвлечь их.

Благодаря твоему дару бессмертия думаю, пули тебе будут не страшны. И после того, как увидел твой ум и находчивость в последние часы, я уверен, что ты отвяжешься от преследователей без особого труда. Во всяком случае, нацисты будут продолжать охотиться на тебя. Если вы с Розель вернетесь и она скажет, что наш человек ждет — тогда я сам могу пойти на встречу. Нацисты отправятся в погоню за дикими гусями в горах к северу от города, разыскивая человека в маске и плаще. Верно?

Они молча кивнули.

— Тогда идите, — настаивал Дрейк. — Обратно по трубам.

Они ушли. Дрейк вытащил из драгоценной пачки одну из немногих оставшихся сигарет и медленно закурил. Затем, совершенно спокойно он достал складной нож и вскрыл крышку металлической шкатулки, лежащей на коленях. Он порылся в бумагах внутри, пока не нашел сложенный желтый лист. Прочел его, хмурясь и бормоча что-то себе под нос, прищурившись в тусклом свете лампы.

Дрейк осторожно засунул документы обратно в шкатулку и закрыл крышку. Он затушил сигарету, посмотрел на часы и снова нахмурился. Он наклонил голову вперед, внимательно прислушиваясь к звукам, доносящимся из здания мэрии. Все было тихо. Дрейк улыбнулся и кивнул. Внезапно он щелкнул пальцами, сунул руку в карман своего французского пальто и достал пистолет. Со щелчком взвел курок, поднялся и неторопливо направился к пыльной лестнице, ведущей в здание муниципалитета. Он поднялся по лестнице, прижался плечом к двери в начале лестницы и вошел в логово гауляйтера Хассмана.

6. Сточная труба

По чистой случайности Розель и Железная маска встретились момент возвращения из своих путешествий по канализационным трубам.

— Он что, ждет? — прошептал Железная маска.

— Да, — ответила девушка. — Я видела его. Но всюду патрули.

Всего через несколько минут после того, как я попала в город, я увидела, как они спускаются по ступенькам мэрии. Даже сам Хассман вышел. Интересно, кто сообщил ему?

— Возможно, — прошептал человек в плаще, — это я очень ясно дал себя заметить. Я увел по крайней мере три патруля в погоню через холмы. Мне удалось ускользнуть от них, но я настаиваю, чтобы мы поспешили скрыться прежде, чем нас заметят.

Он снова неуклюже поднял большую крышку, и они вдвоем двинулись по канализационной трубе, осторожно ступая по хрупкому металлу под ногами. Первым, кто вошел в подвал был Железная маска, и он издал возглас изумления.

— Эрик! — воскликнул он. — Эрик ушел!

Железная маска удивленно обернулся.

— Этот дурак, должно быть, ушел, пока нас не было!

Он неуклюже зашагал к концу комнаты, где прерывисто горела лампа, отбрасывая на стену гротескную тень.

— Шкатулка тоже исчезла, — объявил он. — Здесь происходит что-то странное.

Железная маска, словно задыхаясь, внезапно сорвал с металлического лица черное бархатное покрывало и обнажила железо, закрывавшее его лицо. Его руки в перчатках в недоумении потянулись к железным вискам. Розель, несмотря на ранее увиденное, не смогла подавить легкую дрожь отвращения.

Было что-то неестественное в этом бессмертном авантюристе.

Его хрипловатый голос, неуклюжесть и склонность скрывать свое тело и черты лица в черном — все это вкупе с наглой, злобной маской, скрывавшей его лицо, вызывало у нее холодок отвращения. Внезапно Железная маска неуклюже двинулся к ней.

— Где же он? — послышался шепот. — Это заговор, не так ли? У вас с ним что-то запланировано. Он взял шкатулку и бросил меня, не так ли? Признайте это.

— Нет, — пробормотала девушка. — Он не стал бы делать такие вещи! Эрик…

Ответ был прерван зловещим стуком сверху. Приглушенный, но слышный выстрел револьвера эхом разнесся по подвалу. А потом — дверь на верхней площадке лестницы в подвал распахнулась. Эрик сбежал вниз по ступенькам, тяжело дыша.

— Пошли, — крикнул он. — Через канализацию. Быстрее! Потом все расскажу! Хассман вернулся. Залезай в трубу, быстро!

Одной рукой сжимая металлическую шкатулку, другой размахивая револьвером, Дрейк подтолкнул Розель и Железную маску к люку в полу. Они спустились по железным перекладинам лестницы, пока не оказались в темном туннеле хрупкой трубы.

Дрейк последовал за ними, и как раз вовремя. Лестницу сотряс гром. Хассман ринулся в подвал! Толстый гауляйтер заметил голову Эрика, когда тот спускался вниз, и прежде чем Дрейк успел закрыть железную крышку, нацисты набросились на него.

Не успев спуститься по лестнице, Эрик спрыгнул на дно трубы и побежал вперед. Железная маска и Розель продвигались вперед в полной темноте. А за ними шла по пятам нацистская орда. Эта сцена возникла словно в кошмаре — трое беглецов на ощупь пробираются сквозь черную, искривленную внутренность скользкой железной трубы. Они бежали осторожно, чтобы их каблуки не разбили хрупкую поверхность трубы. Железная маска предупреждал об опасности прорыва.

Задыхаясь и хрипя трио продолжало бегство. А за ними бежали нацисты. Хассман спустился по трапу в трубу и бежал во главе всей колонны. А потом началась гонка сквозь тьму… безумная, невероятная гонка, прерываемая вспышками пламени от нацистских «люгеров».

— Скорее! — выдохнул Дрейк. Розель схватила его за руку, когда он почти потащил ее вперед. — Они приближаются! — хрипел он, когда они обогнули изгиб, ведущий к концу трубы.

Вдруг Железная маска споткнулся и упал. Дрейк закусил губу.

— Вставай! — прошипел он. — Ты преграждаешь нам путь.

Он потянул упавшую фигуру. Железная маска поднялся, но слишком поздно. Обогнув изгиб трубы, из темноты вынырнула огромная туша Хассмана. За ним бежали одетые в серое охотники, и их оружие стреляло.

— Ложись! — крикнул Дрейк, дергая за плечи товарищей. Пламя взметнулось над их головами, и оглушительное эхо разнеслось по хрупкой внутренности трубы. Раздался рев и грохот; металл под их ногами затрясся от судороги.

— Землетрясение! — закричала Розель.

— Нет, — пробормотал Дрейк. — Трубу прорвало!

Едва он произнес эти слова, как пришло их ужасное подтверждение. То ли из-за массы бегущих тел, то ли из-за силы вибрации, труба разлетелась вдребезги — и теперь параллельная труба обрушила в нее свое отвратительное содержимое. С шумом и ревом поток едкой жидкости хлынул на головы нацистов. Они с криками обернулись, но бежать было некуда. В одно мгновение труба позади них на всем протяжении заполнилась бушующим потоком кипящих, вспенивающихся обломков.

— Бежим! — крикнул Дрейк.

Не было никакой необходимости командовать. Троица бросилась наутек, и не слишком быстро. Они карабкались по трубе, когда ревущие воды поглотили нацистов позади них. А потом они вылезли из трубы на склоне холма и помчались по дороге к пещере. Но Хассман и его люди не последовали за ними.

Пока они бежали по дороге, Дрейк оглянулся через плечо и увидел, как поток хлынул из устья трубы и устремился вниз по течению к реке. Серые тела плыли в том же направлении, и Дрейк понял, что Хассман и его люди больше не будут патрулировать улицы Дюбонны. Они утонули в канализации, как крысы, которыми и были. Задыхаясь от изнеможения, Дрейк и Розель вошли в безопасную пещеру. Железная маска невозмутимо шагал рядом. Розель заставила себя улыбнуться.

— Это замечательно, Эрик, — сказала она. — Похоже, мы всю жизнь только и делаем, что бегаем из одной дыры в другую. И все из-за этой глупой шкатулки.

— Я могу решить эту проблему.

Железная маска стоял, закрывая выход из пещеры. Из-под прикрытых металлом губ слышался шепот.

— В чем дело? — спросил Дрейк.

— Я могу обещать вам, что это последнее убежище, которое вы ищете, — прошептал Маска. — Просто отдайте мне шкатулку.

— Но я должен передать его Парижскому представителю.

— Дайте ее мне, сейчас же.

Голос Железной маски был все еще шепотом, но нес в себе твердость железа.

— Подожди минуту, сейчас.

— Хватит ждать. — Шепот стал холодным, как сталь.

Человек в плаще приблизился к ним. Металлическая маска ухмыльнулась своей застывшей улыбкой, и в ее замерших стальных чертах не было ни человеческого веселья, ни эмоций.

— Дайте мне эту шкатулку.

Дрейк потянулся за револьвером.

— Отойди, — предупредил он. — Я не знаю, чего ты добиваешься, но если сделаешь еще один шаг, я проделаю в тебе дыру.

Из-под неподвижных железных губ вырвался смешок.

— Вы забываете, что я бессмертен.

— Отойди назад!

Руки Железной маски потянулись вперед — и Дрейк выстрелил.

Он увидел, как пуля ударила в черный плащ и разорвала ткань, прикрывавшую плечо. Но Железная маска приближался.

Тогда Дрейк выстрелил снова. На этот раз пуля разорвала ткань над грудью, и Дрейк увидел, как разошлись клочья, обнажив лоскут кожи — блестевшей серебром кожи! Сухой, хриплый смех вырвался из горла Железной маски.

— Вот видите? — прошептал он. — Да, вы видите, но не понимаете, не так ли? Тогда смотрите, дурак!

Руки в перчатках неловко вытянулись, смахивая верхнюю часть плаща с головы Железной маски и открывая весь его череп.

Теперь он оголился и возвышался над плечами огромным серебристым куполом. И Дрейк увидел, что у этого существа нет железной маски — вся его голова была железной! Дрейк был ошеломлен до полной неподвижности. Усмехнувшись, существо вытащило перчатки из блестящих металлических рук — рук, которые теперь срывали черный плащ и одежду под ним.

Железная маска обнажил свою внешность; существо, чья голова и тело были полностью составлены из полированного, бессмертного металла!

— Робот! — выдохнул Дрейк.

Визг Розель и дребезжащий смех Железной маски смешались в насмешливом ответе. Дрейк наблюдал, как металлическое чудовище бросилось на него. Он стрелял вслепую, дико; видел, как пули рикошетили от тела железного робота. Тогда он понял, что нет никакой надежды и никакого решения.

Затем робот набросился на него, и его огромные, похожие на стрелы металлические руки схватили его. Дрейк ощутил холод железных объятий, существо прижало его к себе и сжало. Мир становился красным, бешено вращаясь.

Дрейк поднял револьвер и опустил его на плечи робота.

Агония пронзила позвоночник Дрейка. Существо склонило свою железную голову.

И тут Дрейк нанес удар. Его глаза сфокусировались на сверкающем пространстве обнаженного железного черепа. И он с сокрушительной силой опустил рукоятку револьвера на затылок робота. Удар не мог разбить железо, но раздался внезапный треск, и револьверный приклад глубоко вонзился в зияющую дыру в разрушенном черепе. С железных губ сорвался свистящий крик, и робот попятился назад.

Руки опали, отпуская Дрейка. Он отступил как раз вовремя.

Робот с грохотом упал на пол пещеры. Железные конечности корчились в последнем, бредовом спазме. Тщательно изготовленные суставы напрягались и выворачивались, как будто в предсмертной агонии, пока конвульсивно скручивались руки и ноги.

А потом разбитая голова откатилась назад, и из отверстия полилась тоненькая струйка желтоватой слизи. Дрейк наклонился и заглянул в глубину разбитого металлического черепа. Он сунул дуло револьвера внутрь, а затем отступил как раз вовремя. Раздался небольшой взрыв, крошечные винтики и провода разбрызгало фонтаном с едким дымом. Металлическое тело замерло. Дрейк наклонился и поднял шкатулку, затем присоединился к рыдающей девушке.

— Вытри глаза, — резко сказал он. — Теперь все кончено.

— Да — но…

— Нацисты уничтожены, шкатулка в безопасности, и теперь самая большая угроза подполью ликвидирована.

Серые глаза Дрейка мрачно уставились на фигуру, лежащую на полу пещеры, но губы его скривились в усмешке.

— Значит, конец, — прошептал он. — Настоящий конец живой легенды — человека в Железной маске больше нет.

7. Финальная ирония

Дрейк долго стоял, глядя на сверкающее серебром тело робота, потом Розель оказалась в его объятиях, и он стал шепотом успокаивать ее. Глаза девушки не отрывались от искривленного, нечеловеческого металлического каркаса, который недавно ходил по земле в обличье человека. Хитроумно сочлененные конечности металлического монстра теперь выглядели до странности гротескно — Розель вспомнила неуклюжие движения Железной маски. Вот чем объяснялись его мощь и неуязвимость для пуль.

Но было и много других вопросов, которые не были объяснены. Розель повернулась к Дрейку, что спросить.

— Когда я впервые заподозрил это? — ответил Дрейк. — Наверное, с самого начала. Ты выстрелила ему в голову и попала. Даже раненый солдат со стальным забралом был бы ранен пулей.

Кроме того, ты заметила, что он никогда не спал и не ел? Меня беспокоил вопрос о шкатулке. Почему он так стремился найти ее и сохранить при себе? Очевидно, потому что в ней содержалось что-то жизненно важное — возможно, ключ к его настоящей личности. Даже когда мы услышали историю о человеке в Железной маске, мои подозрения не рассеялись. Допуская, что его история правдива, и он был бессмертен — я все еще не мог переварить слова о том, что он был спасителем Франции. Это прозвучало неправдоподобно. Спаситель Франции не стал бы советовать Наполеону побеждать. Спаситель Франции не восстановит империю. Спаситель Франции, безусловно, был бы активен во время Первой мировой войны. Тогда я рассудил, что, бессмертный или нет, он был врагом. Враг, за которым надо следить. И он предал нас, теперь ты это понимаешь, не так ли?

— Да, — медленно произнесла Розель. — Думаю, что да.

— Он с самого начала охотился за шкатулкой, — сказал Дрейк. — Вот почему он напал на тебя. Хотел получить шкатулку и содержащуюся в ней информацию, прежде чем подполье или нацисты наложат на нее руки. Значит, он забрал ее у тебя и сбежал. Потом столкнулся на дороге с отрядом Гестапо, и ему ничего не оставалось, как драться. Хотя он работал на нацистов, он также не хотел, чтобы они узнали его секрет. Поэтому он сражался с ними. И я помог ему. Затем, когда мы прибыли в штаб-квартиру, он уехал, чтобы получить информацию перед встречей.

Очевидно, у него был простой способ получить эту информацию — он просто пошел к Хассману и попросил его об этом. В то же время он повел Хассмана назад, чтобы атаковать в подземелье.

Он хотел уничтожить нас, но когда я достал в темноте шкатулку, то последовал за мной, когда мы сбежали. Потом мы сказали ему, что из Парижа приходят новости о будущих операциях. Вот тогда-то он и скормил нам историю о своем бессмертии. Он хотел, чтобы мы ему поверили. И он хотел, чтобы мы оставались в живых, пока не получим новости из Парижа.

Тогда мы могли бы умереть, когда информация была в его руках.

Естественно, он выбрал нашей новой штаб-квартирой подвал под офисом гауляйтера. Не только потому, что это была умная идея сама по себе, но и потому, что он мог в любое время привести к нам Хассмана. И почти преуспел в этом, но не совсем. Чего он не знал, так это того, что я воспользовался нашим штабом, чтобы немного шпионить самостоятельно. Когда я вышел на встречу с подпольным эмиссаром из Парижа, он предупредил Хассмана.

Весь отряд вышел, чтобы дождаться меня и агента Парижского подполья. Они планировали захватить нас, когда мы встретимся.

Но я не пошел на встречу. Вместо этого я поднялся наверх, в кабинет Хассмана. Я порылся в его бумагах и нашел правду о человеке в маске из железа! Кто он такой и что делал! Я тут же узнал, что он был шпионом Германии, причем очень важным.

Затем я открыл шкатулку и прочитал лежащие в ней бумаги.

Один из документов был тем, что он искал.

Помнишь, он говорил нам, что в Бастилии пропала запись о человеке в Железной маске? Вот эта бумага и была в шкатулке.

Неудивительно, что он хотел этого — и не хотел, чтобы французы или немцы нашли его! Ибо в нем рассказывалось все остальное, и из бумаги я узнал секрет того, как его уничтожить.

Розель покачала головой.

— Я все еще не понимаю, — сказала она. — Кем он был? Кто создал его и что он делал?

Дрейк усмехнулся.

— Буду краток. Сложив два и два вместе — сложив воедино его историю, бумаги в офисе Хассмана и реестр Бастилии, я могу сказать следующее: он был роботом, созданным Роджером Бэконом в 13 веке. В записях Бастилии значится 1287 год, но нельзя быть уверенным в дате.

— Роджер Бэкон? Английский монах?

— Именно. Он был алхимиком, который занимался наукой и тем, что тогда называлось колдовством — хотя, если он создал этот чудесный механизм, он был не колдуном, а настоящим ученым. Существует старая легенда о «медной голове», сделанной Бэконом, способной предсказать будущее. Я никогда не придавал этой истории значения, но теперь я вижу ее правдивость. Роджер Бэкон вообще не создавал «голову»; он сделал вот этого робота. С помощью алхимии он наделил его вечной жизнью и человеческим разумом. Он создал его в годы, когда был заключен в тюрьму за ересь во Франции. Да, французы посадили его в тюрьму, и он томился там, питая ненависть.

Ненависть к Франции. И он сделал робота орудием мести.

Машина обрела разум с единственной целью — не спасти Францию, а уничтожить ее. Это все, что известно, так как об этом говорит запись в Бастилии. Чем занимался робот после смерти Бэкона, можно только догадываться. Он появился почти четыреста лет спустя при дворе Людовика XIV.

С этого момента история примерно соответствует тому, что он сказал нам, когда утверждал, что он человек в Железной маске.

Он явился ко двору как пророк и прорицатель, и королевские министры обратились к нему за советом. Людовик XIV отдал приказ о его заключении, но он не приказал, чтобы его пленник носил железную маску. Он всегда носил железную маску, потому что это была часть его головы! Неудивительно, что они спрятали его в тайне. Должно быть, он уже тогда был достаточно умен, чтобы не дать им узнать, что он автомат, а не человек в маске.

Однако никто ничего не заподозрил. И даже будучи пленником, никто не подозревал о сути его советов. Он давал советы, но не по спасению Франции. Он замыслил ее падение. Историки сходятся во мнении, что действия и сама политика Людовика XIV напрямую привели к французской революции, случившейся двести лет спустя. И робот диктовал эти правила!

Он сбежал, как и сказал, и снова исчез. Если он действительно предал Марию-Антуанетту, то сделал это, чтобы еще больше расстроить короля. И если он советовал Наполеону, то делал это злонамеренно, чтобы навредить Франции. Когда пала Бастилия, он пришел туда, чтобы найти место в реестре, где раскрывалась его тайна. Кто-то — мы никогда не узнаем, кто это был — опередил его и вырвал регистрационный лист. Робот, должно быть, искал его повсюду; все, что мы знаем, это то, что лист в конце концов оказался здесь — в Дюбонне, погребенный в темной папке старых официальных бумаг. Теперь мы подошли к той части истории, которая была взята из отчетов Хассмана.

Робот не уничтожил Францию революцией или наполеоновским господством. И все же бессмертный порыв не отступал. Магия монаха Бэкона была сильна, и хотя мы никогда не поймем, почему, но можем видеть, как это сработало. Робот находился в Германии между 1860 и 1870 годами. Мы не знаем, какую историю он использовал, чтобы объяснить свою маскировку — робот всегда выдавал себя за человека в маске. Но мы можем догадаться, что он пробрался на высокие места.

Вероятно, он консультировал самого Бисмарка. Не надо много ума, чтобы предположить, что советы и хитрость робота привели к франко-прусской войне!

Теперь в истории появился еще один пробел. Нет никаких записей о деятельности робота в последующие годы. Франция была разорена, но не уничтожена. Возможно, хитрый старый Бисмарк заключил робота в тюрьму, как это сделал Людовик в старые времена. Что бы ни случилось, мы знаем, что робот не имел никакого отношения к Первой мировой войне, хотя кажется весьма вероятным, что он сражался против Франции. И тогда ему это почти удалось. Но бумаги Хассмана говорят нам одну важную вещь — они содержат запись о встрече робота и Адольфа Гитлера.

Розель испуганно отшатнулась.

— Он встречался с Гитлером? — ахнула она.

Дрейк улыбнулся.

— Конечно. Это очевидно. Подумай немного. Разве ты не слышала истории о том, как Гитлер консультировался с гадалками и прорицателями? Разве не понятно, что все эти слухи распускали, чтобы скрыть присутствие главного заговорщика?

Кто, кроме робота, проявит хитрость и дикую ненависть, необходимые для планирования падения Франции? А когда Франция падет, кто, кроме робота, потребует такую чудовищную цену? Робот ненавидел Францию, воодушевленный волей Роджера Бэкона. А теперь Франция пала, отсюда и цена.

— Какая цена? — спросила девушка.

Дрейк наклонился вперед.

— Робот пришел сюда, чтобы править Францией, — прошептал он.

— Править?

— Да. Документы Хассмана указывают, что он выполнял приказы робота. Что все гауляйтеры получали от него приказы.

Настоящим гауляйтером Франции был наш робот. Так и было.

Вот его цена за помощь Гитлеру!

Дрейк и Розель снова уставились на искореженную металлическую фигуру на полу. Дрейк покачал головой.

— Кто знает, чем это могло закончиться? К счастью, робот ошибся. Обнаружив ключ к разгадке местонахождения бумаг, объясняющих его истинное происхождение, робот прибыл сюда из Парижа. Получить информацию гестапо, в том числе подпольные пароли, было просто. Затем он отправился в путь, дважды пересекшись с немцами и французами, в попытке обеспечить этот предательский вход в Бастилию. Он попал к нам, а остальное уже — история.

Розель прижалась к Дрейку теснее, когда они прошли мимо жуткой, сверкающей фигуры на земле и направились к внешнему входу на склоне холма.

— Я все еще не понимаю, как ты уничтожил робота, — пробормотала девушка. — Я видел, как ты ударил железную голову, но это был не сильный удар.

— Запись в регистре Бастилии раскрыла секрет, — сказал Дрейк. — Там расшифрованы слова Роджера Бэкона — вероятно, найденные каким-нибудь исследователем, который заподозрил правду и углубился в древние хроники времен мыслителя. Бэкон ненавидел Францию, но в душе он был великим ученым и справедливым человеком. Он никогда не понимал, какой ужас он обрушил на мир — но он, должно быть, подозревал, что когда-нибудь этот ужас должен быть остановлен. Поэтому он записал ключ. У Ахилла была пятка, а железная цепь тирании всегда имеет слабое звено. Это то, что написал Бэкон, и то, что я увидел в регистре. Я никогда не догадывался о слабости Железной маски, пока робот не предстал передо мной с обнаженной головой. Тогда я понял, что Бэкон, должно быть, создал его с изъяном. Мой взгляд уловил едва заметную разницу в суставах на верхней части его черепа. Бэкон собрал его так, чтобы при необходимости его можно было уничтожить. Когда я ударил в то жизненно важное место на черепе, голова была разбита. Ибо хотя у человека в Железной маске действительно была железная голова — узкая полоска на макушке черепа была сделана из обычной жести!

Вместе, мужчина и девушка шагнули вперед в свет, струящийся наверху.