Рассказы. Том 4. Фатализм

1. Дьявольское варево

— Позвольте задать вам вопрос, — сказал мой гость. — Вы бы отправились в ад за десять тысяч долларов?

— Брат, просто покажи мне деньги и скажи, когда отходит следующий поезд, — сказал я ему.

— Я серьезно.

Я откинулся на спинку стула и принялся изображать золотую рыбку, выкатив глаза с открытым ртом. У меня это неплохо получается. Но профессор Кит очень хорошо умел выглядеть серьезным. Слишком хорошо. Через минуту я закрыл рот.

— Подожди минутку, — сказал я. — У тебя же нет раздвоенных копыт. Ты не появился из облака дыма. Ты не сумасшедший, и не принимаешь наркотики. Ты профессор Филлипс Кит, заместитель директора Роклиннского Института. И ты предлагаешь мне десять тысяч долларов, чтобы я отправился в ад.

Пухлый коротышка с седеющими волосами поправил очки и улыбнулся. Он выглядел как добрый епископ, когда ответил:

— Я бы предпочел, чтобы в ад для меня отправились конкретно вы.

Я невольно перешел на уважительный тон.

— Это очень лестно с вашей стороны, я уверен. Но, профессор, возможно, вы могли бы объяснить свою просьбу немного подробнее, прежде чем я приму решение. Не каждый день получаешь такое предложение.

Пухлые пальцы протянули мне газетную вырезку.

— Прочитайте это.

«Всемирно известный Роклиннский институт будет преобразован в место встречи гоблинов и демонов, согласно планам Томаса М. Консидайна, богатого филантропа. Консидайн сделал пожертвование в размере 50 000 долларов для финансирования того, что он описывает как „научное исследование магии и колдовства“. Профессор Филлипс Кит сегодня объявил, что Роклиннский институт „всерьез рассматривает“ возможности проекта. Научная основа древней магии отнюдь не невероятна, заявил Кит, и такое исследование может дать ценные результаты. Торговцы черными кошками, сушеными жабами и любовными зельями, возможно, сочтут целесообразным подать заявку в институт в ближайшем будущем».

— Дешевая сенсация, — прокомментировал я, возвращая вырезку Киту. — Итак, какова же реальная история?

Кит поднялся.

— Почему бы вам не пойти со мной и не выяснить это самому? — спросил он.

— Не возражаю. — Я схватил шляпу и последовал за Китом к ожидавшей меня машине. Мы влились в поток машин, прежде чем я снова нарушил тишину.

— Значит, это не шутка, — задумчиво произнес я. — Это не просто рекламный трюк. Вы действительно занимаетесь чем-то подобным?

Глаза ученого за стеклами очков пронзительно смотрели на меня.

— Никогда в жизни я не был так серьезен, — заявил Кит. — Это я уговорил Томаса Консидайна сделать пожертвование. В течение многих лет я пытался экспериментировать в этом направлении.

Очень жаль, что об этой истории узнали в газетах, но отныне никакой огласки не будет. Никто не должен знать, что Роклиннский институт пытается воскрешать мертвых и вызывать демонов в самом центре Нью-Йорка.

Если я чему и научился в этой юдоли слез, так это тому, что нельзя говорить человеку, что он сумасшедший, когда у него имеется пятьдесят тысяч долларов. Особенно если он только что предложил вам десять из этих пятидесяти.

Поэтому все, что я сказал, было:

— Отлично. Но какое ко всему этому отношение имею я?

Кит улыбнулся, выруливая машину к стоянке.

— Все просто. Вы известны мне как автор так называемой фантастики ужасов. Поэтому я предположил, что вы более или менее знакомы с демонологией и колдовством.

— Верно, но я, конечно же, не верю в подобную чушь.

— Вот именно! Вы все еще не верите. Другими словами, вы — средний, скептически настроенный представитель общественности. Вот почему вас выбрали в качестве официального наблюдателя и историка наших начинаний. Вы знаете, что происходит, но не верите в это. Вам покажут. Другими словами, вас нанимают в качестве свидетеля.

— Вы имеете в виду, что заплатите десять тысяч долларов просто за то, чтобы я стоял и смотрел, как вы изображаете колдуна? Десять штук, чтобы посмотреть, как вы катаетесь на метле?

Кит рассмеялся.

— Вы слишком скептично настроены. Ну же. Думаю, вам нужен реальный пример.

Мы вошли в небоскреб, поднялись на частном лифте, быстро прошли по деловому внешнему вестибюлю просторного помещения Роклиннского института на этаже пентхауса. Кит повел меня по коридору к двери с табличкой «Личный кабинет», толкнул ее и пригласил внутрь. Обычно я ненавижу такие двери.

Я ненавижу заносчивость подобных апартаментов. Приватность!

Но если когда-либо дверь и заслуживала такой маркировки, то только эта. За ней скрывалась нагота.

Черное безумие, в комнате с бархатными драпировками.

Красное безумие: в мерцающих жаровнях из темных ниш подмигивают демонические глаза. Мы стояли в темной комнате, скрытой в самых верхних нишах современного небоскреба — темной комнате, пропахшей кровью, мускусом, гашишем и могильным тленом. Это была комната, словно вырванная из пятнадцатого века, комната, вырванная из древних грез. Правда, столы и стеллажи были современными, но они полнились забытыми кошмарами. Я посмотрел на первый стол рядом со мной, и случайный взгляд убедил меня в догадке.

На столе стояла стойка с пробирками, хоть и обычными, но помеченными таинственными надписями: «Кровь летучей мыши», «Корень мандрагоры», «Красавка», «Прах мумии».

«Трупный жир».

И еще хуже. Намного хуже.

В одном углу стояли блестящие новые холодильники, но они были забиты безымянными тушами. Рядом с небольшой жаровней стояли чаны, полные бурлящей воды. На длинной полке лежали алхимические инструменты. Банки с травами стояли среди флаконов с измельченными костями. Пол был испещрен пятиугольниками и знаками зодиака, нарисованными синим мелом, фосфоресцирующей краской и каким-то веществом, которое давало тусклый ржаво-красный цвет.

На одной стене висели книги, которые мне не понравились.

Свет мерцал на заплесневелых томах, видно когда-то прижатых к иссохшим грудям ведьм, на томах, что когда-то хватали костлявые, дрожащие когти давно умерших некромантов. На мгновение, когда железная дверь за нами закрылась, я остановился рядом с профессором Китом. На мгновение мои глаза пробежали по красному сиянию и черным теням этой комнаты. А потом что-то вынырнуло из мрака, что-то повернулось и побежало из темноты, что-то зашевелилось в белом безмолвии на полу. Я подпрыгнул на два фута.

— Познакомьтесь с доктором Россом, — сказал Кит.

— Улп! — прокомментировал я.

Овальное лицо доктора Росса повернулось ко мне. Тонкая рука метнулась вперед.

— Очень приятно, — сказал доктор Росс.

— Улп! — снова заявил я.

— Вы можете говорить только «Улп»? — спросил доктор Росс с некоторым любопытством.

— Ну, вы бы тоже так сказали, если бы вас затащили в комнату ужасов и на вас выскочил зомби, который оказался симпатичной девушкой…

Я остановился, не особо жалея, что замер на середине предложения. Потому что доктор Росс была удивительно привлекательной молодой леди. Ее светлые волосы не были испорчены какой-либо медицинской строгостью прически, а ее пикантные черты лица подчеркивала хорошая косметика. Даже белый хирургический халат не полностью скрывал черты лица, от которых у Уилла Хейза пошла бы пена изо рта, если бы он увидел ее в свитере.

— Благодарю вас, — сказала доктор Росс без всякого смущения. — И добро пожаловать в Роклиннский институт. Полагаю, вы интересуетесь колдовством?

— Если все ведьмы похожи на вас… — начал я, но Кит прервал меня.

— Лили Росс не Цирцея, вы же знаете, — заметил он, но глаза его блеснули. — И вас наняли не для того, чтобы раздавать комплименты. У нас есть над чем работать — это демон, которого нужно призвать сегодня днем.

И тут же это перестало быть забавным. Вот он я, в странной комнате на вершине небоскреба, попавший в руки двух сумасшедших, чья цель состояла в том, чтобы экспериментировать с черной магией, и теперь я должен стоять и смотреть, как они призывают демона. Это, мягко говоря, сбивало с толку. В волнении я отступил на шаг и наткнулся на что-то. Щелк! Я обернулся, посмотрел в ухмыляющееся лицо свисающего скелета и произнес свое привычное «Улп!». Я сразу же обрел голос.

— Профессор, послушайте, вы действительно всерьез думаете обо всем этом?

Кит достал из кармана пачку бумаг и положил их на стол рядом с перевернутым распятием, на котором висело насаженное на кол тело высохшей летучей мыши. Он достал авторучку и помахал мне рукой.

— Подпишите, — приказал он.

— Что это?

— Контракт. Нанимаю вас в качестве свидетеля в течение трех месяцев. Десять тысяч долларов. Пять сейчас, пять в конце наших экспериментов. Достаточно серьезное предложение?

— Очень. — Мои пальцы дрожали, когда я ставил подписи на обоих контрактах. Они буквально тряслись, когда профессор Кит протянул чек. Пять тысяч долларов, прямо сейчас! Это было довольно серьезно, без сомнения.

— Ну тогда, — Кит положил бумаги в карман, — мы готовы начинать, Лили?

— Все в порядке, профессор, — сказала девушка.

— Тогда нарисуй пентаграмму, — промурлыкал Кит. — В холодильнике ты найдешь кровь, еще свежую. Читай заклинание и зажигай огонь, моя дорогая. И не волнуйся — я буду держать тебя под прицелом револьверов. Если что-то пойдет не так, я буду стрелять на поражение.

С вежливой улыбкой Филлипс Кит вытащил из жилетной кобуры два пистолета и направил их в темноту занавешенной комнаты.

2. Появление

— Здесь серебряные пули, — объяснил профессор Кит. — Очень хорошее средство против вампиров, оборотней или упырей. Не знаю, насколько они эффективны против драконибуса, хотя…

— Что?

— Драконибус. Летающий ночной демон. Что-то вроде инкуба. Если аббат Ричальмус был прав. Мы используем его заклинание из «Liber Revelationum de Insidia et Versutiis Daemonum Adversus Homines», в котором говорится, что эти твари черные и чешуйчатые, выглядят вполне как люди, за исключением крыльев и клыков, но с низким уровнем интеллекта, как у элементалей. Если пули не сработают, всегда есть пентаграмма. Вы знаете, что это такое: пятиконечная звезда, два угла восходящие и один направленный вниз. Она олицетворяет дьявола, или козла шабаша.

— Вы с ума сошли? — я должен был это сказать.

— Смотрите сюда, — лицо Кита посуровело в красном свете. — Мы должны достичь взаимопонимания раз и навсегда. Я нисколько не возражаю против вашего скептицизма, но, пожалуйста, не сомневайтесь в моем здравомыслии или искренности.

— Но все это смешение науки и магии кажется слишком абсурдным.

— Но почему? — рявкнул Кит. — Вчерашняя магия — это сегодняшний научный факт. Колдуны вуду и средневековые алхимики пытались изгонять демонов. Сегодня психиатры пытаются вылечить безумие с помощью гипноза, внушения и шоковой терапии, почти таким же образом. Однажды алхимики попытались превратить неблагородные металлы в золото.

Сегодня эти усилия составляют основу научных исследований в том же направлении. Разве ученые не пытаются найти эликсир молодости в своих лабораториях, используя кровь животных и людей в своих экспериментах, как маги древности? Разве ученые не занимаются важными проблемами жизни и смерти — и не сохраняют куриные сердца и собачьи головы живыми, когда их отрывают от мертвых тел? Люди умирали за это на костре в прошлые века. Они погибли за то, что имели дело с теми самыми тайнами, которые мы, ученые, теперь открыто пытаемся исследовать. Говорю вам, наука — это колдовство, за исключением того, что в некоторых случаях древние волшебники могли быть более успешными.

— Вы хотите сказать, что верите в то, что тауматурги когда-то действительно воскрешали мертвых и призывали элементалей?

— Я имею в виду, что они пытались это сделать и вполне могли преуспеть. Я имею в виду, что в их теориях не было ничего плохого, но их методы были ошибочными. И на мой взгляд, современная наука может взять те же самые теории, применить соответствующие методы и добиться полного успеха. Вот что мы собираемся сделать.

— Но…

— Смотрите.

Я стал наблюдать. Стройная фигура Лили Росс соткала узор на дальней стороне черной комнаты. Пламя расцвело в ее пальцах, когда она склонилась над жаровнями в нишах и снова зажгла их угасающие огни. Из мешочка на поясе она высыпала мелкую пыль на угли. Огни вспыхнули — и стали уже не красные, а зеленые, синие и пурпурные. Калейдоскоп дьявольского света затопил огромную комнату. Красные языки поднимались от кончиков свечей и расплескались в темноте. Толстые свечи, похожие на пухлые пальцы гигантски раздутого трупа — жирные, словно вскормленные стройной белой жрицей.

Белая ведьма!

Она наклонилась и нарисовала на полу серебристый узор, пять светящихся точек которого были омыты алой жидкостью, вылитой из канистры.

— Кровь, — прошептал Кит. — Кровь второй группы.

— Второй?

— Естественно. Разве я не говорил вам, что мы используем современные научные методы в колдовстве? Давайте перейдем к делу. Колдовство в средние века было почти преступлением.

Алхимик считался шарлатаном. Некоторые волшебники околачивались при дворах мелких дворян или принцев, увлекаясь астрологией и хиромантией и заискивая перед своими покровителями, как придворные шуты. Они были откровенными позерами.

Другие напоминали современных простаков, вечно просящих денег, чтобы осуществить дикие планы превращения свинца в золото, найти секрет молодости или получить философский камень. Просто жулики.

К третьей группе относятся всякие мелкие дельцы, державшие магазинчики в переулках и продававшие фальшивые любовные зелья, также они обещали за небольшую плату накладывать порчу на врагов и пытались вылечить все болезни — от эпилепсии до сифилиса.

К этим самозванцам примешивались психопаты. Демономанты и дьяволептики, которые голышом плясали на вершинах холмов в Вальпургиеву ночь, утверждали, что летают на метлах на Луну или беседуют с мертвыми, и у них есть адские любовники.

Настоящая религиозная мания. Но кроме прочих всегда находились серьезные исследователи мантических искусств. По их записям — заклинаниям и формулам — мы и работаем.

Кит указал на книжные полки.

— Мне потребовались годы, чтобы собрать эту коллекцию.

Рукописи, пергаменты, отрывки из трактатов, секретные документы из каждой страны и каждого века. Большая его часть заперта в этих томах, называемых инкунабулами. Все собрание стоит небольшое состояние, и не зря.

— Но разве они не наполнены той же фальшивой тарабарщиной, что и все остальные? — возразил я. — Я читал кое-что из этого, и обычно тексты звучат довольно глупо.

— Верно. Но в них попадаются зерна истины. Это легко заметить. Некоторые из заклинаний оказываются известными фальсификациями; другие же являются подлинными.

— То есть если прочитать заклинание вслух, то оно способно вызвать упыря или призрака?

— Если вы правильно прочли, — ответил Кит. — Вот в чем суть.

Тут-то и вмешивается наука. Во многих случаях заклинание не было полностью произнесено из-за страха. В других случаях в заклинании определенным образом меняются слова, из-за несовершенных переводов или неправильного толкования средневековой латыни или греческого языка. Церковь сожгла столько подлинников, сколько удалось найти за прошедшие столетия. Нам пришлось потратить месяцы на подготовку — отделять подлинное от ложного, собирать фрагменты, изучать современные источники. Это была долгая работа для доктора Росса и меня, но теперь мы уверены в одном — у нас под рукой почти сто настоящих, подлинных заклинаний для вызова сверхъестественных сил. Если говорить правильно, то будут созданы соответствующие вибрации, как в обычной молитве, и на них ответят. Кроме того, некоторые из этих заклинаний требуют церемоний, таких как эта. Мы потратили приличную сумму на приобретение необходимых инструментов и материалов для наших экспериментов. Трудно купить руку славы или кровь бабуина; трудно обеспечить достаточное количество трупов. Это тоже ужасно — но очень важно.

Я пожал плечами.

— Ну а кровь второй группы?

— Просто иллюстрация нашей основательности. Мы собираемся атаковать сверхъестественное современными средствами.

Рассмотрим причины неудачи древних магов. Во-первых, как я уже говорил, многие из них были признаны шарлатанами. И серьезные исследователи часто получали неправильные переводы, как я уже продемонстрировал. Естественно, им не удавались магические приемы. Кроме того, им не хватало надлежащих материалов. Если заклинание требовало крови бабуина, им, возможно, пришлось бы использовать кровь обезьяны-резуса, например. Это портило смесь чисто химически.

Используя человеческую кровь, мы экспериментировали со всеми группами крови — потому что вполне может быть, что заклинание работает только с определенным химическим соединением. Это то, чего древние не знали.

Точно так же их часто обманывали мошенники. Возможно, они пытались сварить смесь, в которой присутствует растолченный в порошок рог единорога. Естественно, когда мы видим такой рецепт, то понимаем, что это подделка и выбрасываем его. Им не так повезло, и они снова потерпели неудачу.

Вот с чем вы имеете дело. Это может показаться вам фокусами, но является итогом прикладных научных исследований. Мы отсеяли заклинания, проверили наши формулы, собрали вместе только самые подлинные ингредиенты, и мы работаем методом проб и ошибок и современной логики. При таких условиях мы не можем потерпеть неудачу, если есть хоть какая-то истина в сверхъестественном знании, которое доминировало над всеми народами и всеми религиями с незапамятных времен.

Несомненно, в основе этой огромной массы легенд и теорий, которая старше любой другой религии, заложена некая истина.

Сегодня наука признает патологическое существование вампиров, оборотней и упырей — в случаях помешательства.

Наука признала сегодня многие практики, которые когда-то назывались колдовством. Теперь мы сделаем следующий шаг и выясним, были ли древние мудрее, чем мы думали. Мы восстановим — правильно — заклинания магов и колдунов.

Сегодня, используя кровь второй группы, мы инициируем руну Ричальмус, чтобы вызвать драконибуса. Доктор Росс нарисовала пентаграмму. Она поставила пять свечей на острия фигуры и накормила огонь тремя цветами. Теперь она прочтет заклинание на латыни в оригинале. Если условия воспроизведены правильно, мы скоро увидим истинного летающего демона ночи, которого так наглядно описывает добрый аббат. Может быть, мы захватим его и предложим миру наше живое доказательство.

— Вы сможете проделать это? — пробормотал я.

Кит улыбнулся.

— А почему бы и нет? Именно такие доказательства нам нужны, чтобы сбить с толку самодовольных скептиков, напыщенных снобов, которым доставляет удовольствие стыдить бедных старух на спиритических сеансах и высмеивать искренних учеников оккультизма. Ведь когда Том Консидайн вкладывал деньги в это предприятие, он смеялся надо мной! Интересно, что бы он сказал, если бы я послал драконибуса в офис в упаковочном ящике.

Кит усмехнулся и указал на потолок.

— Конечно, если эта штука действительно появится и будет опасна. У меня есть серебряные пули, чтобы остановить его. Но я бы предпочел взять тварь живьем. Научными средствами.

Я проследил за его указательным пальцем. Под потолком на цепях висел квадратный лист прозрачного стекла. Он висел прямо над тем местом, где на полу мерцала пентаграмма.

— Обратите внимание на рычаг у двери, — сказал Кит. — Поверните его, и стеклянная клетка упадет вниз. По размерам подходит идеально.

— Но ваш демон наверняка вырвался бы из нее сразу же, — сказал я, стыдясь даже самого этого слова.

— Не от этого, — заверил меня Кит. — Там есть отталкивающие кресты, воткнутые в само стекло, в том числе и анх. Трубки со святой водой размещены в обшивке по бокам. Кроме того, это небьющееся стекло, для дополнительной предосторожности, и есть небольшая трубка наверху, которая проходит внутрь. Она пропускает воздух — и также способна пропускать достаточно монооксида, чтобы превратить эту стеклянную клетку в смертельную газовую камеру в течение тридцати секунд. Так что, если что-то появится, просто потяните за этот рычаг.

Все было предусмотрено. Я стоял в темной комнате, пока Белая ведьма плела свое заклинание, и слушал, как волшебник учит меня тонкому искусству ловли демонов. Если бы не чек на пять тысяч долларов в моем кармане, я бы ушел оттуда. Не потому, что это было глупо. Потому что это было серьезно.

Слишком серьезно. Кит говорил дико, но убежденно. Он был профессором Филлипсом Китом, заместителем директора признанного научного института. Он был известным ученым и специалистом, а не сумасшедшим чудаком. Я чувствовал, что Лили Росс не дура, и проделывая все манипуляции она не хихикала, прикрыв рот рукой. Она занималась своими приготовлениями, как опытный научный ассистент. Или ведьма.

Колдовство! Черное искусство из легенд, отвратительный шепот, пронизывающий всю человеческую историю. Сатанизм, Черная месса, торговля с мертвыми и хозяевами мертвых. Здесь, в этой комнате, слышалась вонь могилы, горели свечи с трупным жиром и пламя, мерцавшее синим светом, зеленоватой синевой, пурпурной бледностью. Кровь стекала по древнему символу на полу. Тишина и темнота, а теперь еще и шорох, с каким Лили Росс взяла желтый пергамент в руку и шагнула к свету голубой жаровни. Она стояла там, застывшая и статная, светловолосая служанка зла. Ее овальное лицо было погружено в темноту, когда ее красные губы произнесли первые слоги, нарушившие полную тишину. Лицо Кита выглядело пухлым и обычным в ярком свете, но глаза сияли фанатичным рвением пуританского колдуна. Пот выступил у меня на лбу.

— Вы бы отправились в ад за десять тысяч долларов?

Здесь, в этой башне небоскреба, я был ближе к аду, чем в недрах земли. Здесь сиял магический круг, были ведьма, колдун.

Здесь был источник, связь между человеком и тайной. Лили Росс произнесла первые предложения заклинания. Я подумал, что ее рот был алым цветком, источающим порчу. Я думал, что ее губы были раем, но ее голос был адом. Я увидел красивую молодую девушку и услышал сухое карканье старухи. Это невозможно объяснить. В ее тоне не было ничего плохого, ровно то, что она произносила. Слова были латинскими, но они казались не столько словами, сколько звуками, и не столько звуками, сколько вибрациями. Не ученая латынь. Не слова с внутренним значением. Не слова, произнесенные как предложения. Просто специально созданные звуки. Злой умысел. Я знал это, так же хорошо, как и свое собственное существование.

Лили Росс читала заклинание, и я впервые понял, что оно означает. Это был призыв к демону. Это было своеобразное использование человеческого языка для создания определенных вибраций, определенных сил, которые касались или воздействовали на другие миры. Звуковые волны, идущие через плоскости и углы существования, командующие и направляющие. Звуковые волны разбивающие стекла в современных лабораториях. Звуковые волны разрушающие здания, если они правильно направлены по объему и интенсивности. Эти же звуки, наверное, напоминали дьявольские арфы, что звучат в аду, и способны достучаться до его обитателей, чтобы призвать сюда. Голос девушки был всего лишь инструментом. Бессмысленный гул поднимался почти бесконтрольно.

Теперь я знал, какая истина скрывается в силе слова. Слово, используемое в молитве, и слово, используемое в черном призыве. Глубина смешалась с темнотой. Чернота странно смешивалась с зеленым, фиолетовым, синим пламенем.

Пентаграмма превратилась в извивающуюся фосфоресцирующую змею, раскачивающуюся среди зеленых, фиолетовых и синих огненных слов. Тени гудели. Девушка горела и мерцала.

Внезапно началась пульсация. Она сотрясала стены, вознеслась вместе со словами, которые произнесла девушка, смешалась с ними, затем появилась сильнее, торжествуя. Из жаровен внезапно поднялся дым, когда сильный ветер наполнил комнату. Я задрожал перед ледяным порывом, который не был воздухом — задрожал, как будто зубная дрель прошлась через мои нервы. Я посмотрел как сквозь воду на мерцающую стройную фигуру, скользящую серебряную линию на полу, извивающуюся спираль цветных огней. А потом вспыхнул свет, поднялся рев, голос зазвучал на одной-единственной ноте.

— Проснитесь!

Кто-то тряс меня. Это был Кит. Рев медленно затих.

— Вы на ногах, приятель!

Я огляделся вокруг. Мерцание исчезло. Никакого ветра.

Никакого шума. Лили Росс — девушка, а не ведьма — стояла в удрученном молчании.

Кит нахмурился.

— Мы потерпели неудачу.

— Но я что-то почувствовала… что-то…

— Чистый самогипноз. Это не сработало.

Лили Росс шагнула вперед.

— Дай мне взглянуть на эту копию заклинания, — устало потребовал Кит. Он взял бумагу из ее рук. — Проклятие!

Глаза Лили расширились и стали темно-синими.

— В чем дело?

— Дело? Вот прекрасный пример того, что я пытался объяснить.

Вы ошиблись здесь. Это вообще не правильный призыв. Это не ритуал Ричальмуса. Это тот, другой, почти такой же — призыв дьявола Горгиозо!

— Как это получилось? — спросила девушка. — Я могла бы поклясться…

— Я буду ругаться, — отрезал Кит. — Ты по ошибке произнесла заклинание для дьявола. Неудивительно, что ничего не произошло!

Он повернулся ко мне, но ничего не сказал. Говорить не было никакой возможности. Потому что рев начался снова, и на этот раз не шло никакой речи о самогипнозе. Комнату сотрясал грохот, как будто здание разрушало землетрясение. Лили и профессор Кит стояли, покачиваясь, рядом со мной, когда поднялся ветер, вспыхнуло пламя, громовое крещендо пронеслось сквозь наши тела, терзая мозги. Сверкая ярким огнем, пентаграмма извивалась у наших ног. Внутри нее показалась черная тень, сливающаяся, расплывающаяся в пентаграмме в очертания Сатаны, черного козла шабашей!

Краем глаза я увидел, как дрожащие руки Лили Росс вытянулись вперед, заметил, как смятый клочок бумаги выпал из ее пальцев. Это был пергамент, с которого она прочитала заклинание — неправильный призыв. Тот, который вызвал дьявола. И теперь в пентаграмме стояла фигура!

3. Голос дьявола

Мы все уставились на него. Лили Росс тихонько ахнула, и этот звук растворился в потрескивании жаровен. Кит оцепенел.

Я обнаружил, что дрожу, не в силах поднять руки и прикрыть глаза от видения, которое жгло и сверкало пламенем. Там, в пентаграмме, притаилось нечто, его черная козлиная морда блестела в свете огней. Лохматая, взъерошенная голова с обрубками козьих рогов, дьявольски знакомое лицо, закутанное в плащ тело — я видел все это, обретающее четкость. Пока я вглядывался, призванный шевелился, словно упиваясь реальностью своего нового физического существования, как рождается ребенок и осознает это. Но это был не ребенок. В древней ухмылке наслаждения на этом нестареющем лице не было ничего юношеского. Огонь горел в этих узких глазах задолго до того, как появились газы, создавшие Землю.

Это была картина, будто рожденная в демоническом сне. И как сон, он растворился во внезапном, ужасном действии. Козлиное тело шевельнулось, черные руки вытянулись. Когти быстро появились из-под плаща и потянулись через пентаграмму. Одна нога двинулась вперед. Черная, формой похожая на копыто. И тут мои собственные ноги зашевелились с отчаянной быстротой.

Когда существо неуклюже двинулось вперед, я бросился к двери.

Мои вытянутые руки отчаянно тянули рычаг, который показал мне Кит. Я сорвал его вниз.

С потолка заскрежетали железные цепи. Раздался оглушительный грохот, и огромная стеклянная клетка упала прямо на черное тело Сатаны, Князя Тьмы.

Существо в клетке забарабанило черными когтями по стеклу и внезапно отпрянуло.

— Боже мой! — эти, первые произнесенные слова принадлежали Киту. Они прозвучали очень уместно. Я начал смеяться — ничего не мог с собой поделать.

— Зачем вы смеетесь? — прошептала Лили Росс.

— Я просто подумал, — слабо выдохнул я, — что сражался с самим Сатаной, заклятым врагом. И победил!

Лили спокойно протянула тонкую руку и ударила меня по лицу. Я тут же пришел в себя.

— Спасибо, — прошептал я. — Я потерял контроль над собой.

— Никакой истерии, — сказала она. — Если бы вы продержались еще хоть минуту, я бы и сама начала кричать. Это чересчур — мы заперли Сатану в небоскребе!

— Вы все еще скептически настроены? — спросил Кит.

— Скептики не потеют, — ответил я, вытирая лоб. — Но если я не скептик, то практик. Что же нам теперь делать?

— Во-первых, включите свет.

Кит нажал на реостат. Комната вспыхнула в свете ламп.

Флуоресценция превратила темноту в дневной свет, и мы стояли в задрапированной комнате — снова обычные люди в обычной обстановке. За исключением этой стеклянной клетки и ужаса, притаившегося внутри. В свете жаровен существо был достаточно плохо различимо, но теперь кошмарная натура нашего пленника усилилось в десять раз. Черная фигура гордо стояла в центре стеклянного ограждения — гордо, как и подобает Люциферу. Мы непроизвольно придвинулись ближе. В свете ламп я видел каждую деталь. Слишком много деталей. Монстр был косматым с козлиной головой, но человеческими глазами и ртом.

Кожа его была угольно-черной. Я пристально вглядывался в один узловатый коготь — ужасаясь мельчайшим деталям и полному отсутствию видимых пор на коже. Голубые глаза Лили и серые глаза Кита проследили за моими.

— Невероятно, — пробормотал пухлый профессор. — В точности, как я и представлял. Борода, усы, монокль. И красная кожа.

— Красная кожа? — рявкнул я. — Да он черный!

— Чешуйчатый! — настаивала Лили.

— Никаких чешуек, — сказал я. — О чем вы говорите? И причем здесь монокль? Да ведь он как черный козел.

— Вы с ума сошли? — сказал Кит. — Всем же видно, что это мужчина в вечернем платье с красным лицом и моноклем?

— А как насчет этого раздвоенного хвоста? — спросила Лили. — Это самое худшее.

— Никакого хвоста, — возразил я. — Вы двое плохо видите.

Кит отступил назад.

— Подождите минутку, — запротестовал он. — Давайте поразмыслим над этим.

Он склонил голову в мою сторону.

— Вы утверждаете, что видите нечто вроде черного козла с человеческими чертами лица, одетого в плащ?

Я молча кивнул.

— А ты, Лили?

— Чешуйчатое существо с раздвоенным хвостом. Больше похоже на серую ящерицу.

— А я вижу красного дьявола в вечернем платье, — объявил Кит. — Ну, мы все по-своему правы.

— Я ничего не понимаю.

— Неужели нет? Никто на самом деле не знает, как выглядит дьявол. У каждого из нас есть своя мысленная картина, составленная из образных иллюстраций в книгах. На протяжении всей известной истории Сатана был изображен его поклонниками и врагами несколькими способами. Некоторым он казался козлом шабаша, первобытным демоном восточных кочевников, отцом лжи, известным в Библии. Для других он, по существу, воплощение искусителя, змея. Для современных людей он — красный джентльмен. Мы трое визуализируем его по-своему, и основная мысль миллионов людей на протяжении веков материализует его в том аспекте, который кажется наиболее естественным наблюдателю. Мы все смотрим на одну и ту же сущность, но видим разные ее формы. Как он выглядит на самом деле, мы не можем сказать. Он может быть газом, или светом, или просто пламенем. Но наши мысли придают ему материальную оболочку.

— Может быть, вы и правы, — рискнула Лили.

— А почему бы и нет? Я не хочу богохульствовать, но кто-нибудь знает, как выглядел Христос на самом деле? Нет — все, что нам нужно, это стандартная концепция, которая была изобретена средневековыми художниками. И все же. Он всегда изображается в одном образе, и мы привыкли думать о нем именно так. Мы не могли видеть его ни в какой другой форме. Так же и с нечистым.

— Все это очень интересно, — перебил я. — Но что нам теперь делать — звонить в газеты?

— Вы шутите? Представляете, что случится, если мир узнает, что мы держим его в плену в этой комнате? Разве вы не предвидите панику, безумие, которые охватят землю? Кроме того, мы должны экспериментировать. Да, это наша возможность.

Должно быть, провидение руководило нами, когда мы совершили эту ошибку!

— Вы уверены, что это было провидение? — тихо спросила Лили.

— Этот дар пришел не с небес.

— Не придирайся, моя девочка, просто пойми, что мы получили!

Да ведь это самое замечательное, что случилось с тех пор…

— … как поймали гориллу Гаргантюа, — закончил я за него. Но не улыбнулся, когда сказал это. — Кит, это опасно. Мне это не нравится. Да, наш посетитель заперт за стеклом, но если он когда-нибудь освободится…

— Он не освободится, — рявкнул Кит. — Вы что, струсили, дружище? Разве вы не видите, что здесь, в этой самой комнате, мы получили доказательство колдовства, доказательство существования сверхъестественного зла?

— Я согласен насчет зла, — ответил я. — И я боюсь. Тот, кто ужинает с дьяволом, должен иметь длинную ложку.

— Вы говорите, как…

— Священник, — закончил я снова. — И возможно, они мудрее, чем вы, ученые, думаете. Они сражались с этим существом в течение долгих веков, и их мудрость должна быть учтена.

— Но вы же сами сказали, что сравнялись с дьяволом в остроумии и победили его, — возразил Кит. — Мы, вооруженные научными знаниями, собираемся изучить нашего гостя. Мы проведем анализ его крови, исследуем кожу, выделим клетки под микроскопом, сделаем рентген.

Я отвернулся. Это было безумие. Я хотел поискать здравый смысл в голубых глазах Лили Росс, но она тоже что-то бормотала про научный образ мышления.

— Может быть, это существо умеет говорить. А как насчет теста на интеллект? Мы должны его сфотографировать.

Можно было подумать, что это какая-то новая морская свинка.

Но когда я увидел черное тело, съежившееся под стеклом с пылающим злом в глазах, отпали все сомнения насчет его истинной сути. У них в клетке сидел сам дьявол, а они хотели снять его отпечатки пальцев!

— Успех! — трубил Кит. — Нас ждет успех, превосходящий самые смелые мечты человека. Мы проведем научное исследование всего воплощенного зла. Нам откроются природа и принцип зла.

Оно здесь. Мы все видим это по-разному своими глазами. Все люди так делают, но оно существует. Как, например, электричество.

Он стоял у стеклянной ограды, жестикулируя, как цирковой зазывала.

— Вот великий бог Пан! Да, и вот змей, искуситель, падший ангел! Вот Сатана, Люцифер, Вельзевул, Азриэль, Асмодей, Саммаил, Замиил, Князь Тьмы и Отец Лжи! Взгляните на черного козла шабаша, взгляните на легендарного Аримана, Сета, Тифона, Малика Тависа, Абаддона, первобытного Ноденса, на архетип зла, известный всем людям под разными именами!

Я снова почувствовал приступ истерического смеха. Это было уже слишком. Только девушка спасла меня.

— Пойдемте отсюда, — предложила она. — Завтра мы можем сесть и ясно все обдумать, если уже не сошли с ума. Тогда мы сможем строить разумные планы. Давайте отдохнем.

— Ты права. Я уверен, что он будет в безопасности за стеклом. И эта комната заперта, опечатана. Никто не должен знать.

Кит направился к двери, и мы последовали за ним. Он выключил свет, когда дверь открылась, и погрузил комнату в Стигийскую ночь. Мы вышли на улицу. Я оглянулся один раз. Там не было ничего, кроме черноты и двух горящих красных углей.

Глаза. Глаза в темноте. Глаза Сатаны. Глаза, которые видели Фауста.

4. Ад вырвался на свободу

— Вот и вся моя история, — заключил я. — А что у тебя?

Лили Росс подняла бокал, позвякивая льдом в такт музыке оркестра.

— Просто немного астрофизики и биохимии, — улыбнулась она. — Работа в Роклиннском институте в качестве ассистента Кита.

— Не обманывай меня. Ты блондинка в зеленом вечернем платье, самая красивая девушка в этом вечернем клубе. И ты будешь танцевать со мной, потому что никогда не слышала о химии или физике.

Она показала, как умеет танцевать. Хватило одного выхода. На меня словно упала тонна кирпичей. Но мне было все равно.

Теперь, когда я видел дьявола, и Лили Росс в моих руках, сегодня вечером я был королем мира. Но когда мы вернулись к нашему столику, Лили на мгновение посерьезнела.

— Послушайте, — сказала она. — Я беспокоюсь за профессора Кита.

Этот сегодняшний эксперимент выбил его из колеи. Надеюсь, завтра с ним все будет в порядке. Он поехал домой на такси и лег спать.

— Успокойся, Лили, — сказал я. — Если завтра он не поправится, то просто будет страдать от похмелья.

— Что вы имеете в виду?

— Посмотри на тот столик возле оркестра, — усмехнулся я. — Если Кит и сел в такси, то не поехал домой.

Лили прищурилась, а потом ее глаза расширились.

— Да ведь он здесь — и с женщиной!

— Это еще мягко сказано, — сказал я ей. — У него там полторы женщины. Это Ева Вернон, известная певица. Никогда не подумал бы, что Кит такой ловелас.

— Это не так! — ахнула Лили. — Профессор вообще никогда никуда не ходит. Я никогда не слышала, чтобы его сопровождали женщины. И это шампанское на его столе. Почему…

— Живи и учись, — сказал я. — Он просто расслабляется, вот и все.

Может, присоединимся к нему?

— Конечно, нет. Это может смутить его. Кроме того, в этом есть что-то странное.

Я пожал плечами, но последующие события меня утомили. Кит расслабился до нужных ему пределов. Он танцевал. Он выпил две кварты шампанского, в одиночку. Он смеялся, краснел, пытался танцевать с девушками из шоу. Когда мы с Лили выскользнули наружу, он пел пьяным голосом во всю глотку, к восторгу окружающих столиков.

— Отвратительно, — прокомментировала Лили.

— Забудь об этом, — посоветовал я.

Я забыл об этом, упиваясь ее ночным поцелуем. Я все забыл.

Знал только, что завтра, в десять часов, она будет ждать меня в институте.

Так и вышло. Я вошел в вестибюль и взял ее за руку.

— А где профессор? — спросил я.

— Он так и не появился.

— Значит, у него похмелье! Ты ему звонила?

— Конечно. Его экономка говорит, что его не было дома всю ночь.

— Странно. Что же нам делать?

— Пойдем в лабораторию и подождем. Мы должны осмотреть наш… образец.

Лили пошла по коридору к зарешеченной двери, стала возиться с ключом.

— Да ведь она открыта!

Мы вошли. В комнате было темно, горела только одна жаровня. Одинокая жаровня и красные глаза в стеклянной клетке. Перед клеткой замерла какая-то фигура.

— Кит!

Я встряхнул его. Он с трудом поднялся на ноги.

— О… должно быть, я задремал. Пробыл здесь почти всю ночь, наблюдая за тем, что он будет делать.

Лицо Кита выглядело изможденным, одежда помятой. Он говорил хрипло, будто в полусне.

— Лучше идите домой и отдохните, — предложила Лили. — Мы останемся здесь. Если вы чувствуете себя в состоянии выполнить измерения сегодня днем, мы все сделаем.

Внезапно профессор выпрямился. Казалось, он заметно стряхнул с себя усталость.

— Чепуха! Я в порядке. Чувствую себя великолепно, совершенно великолепно. Но нет времени для разговоров, моя дорогая. Я должен найти Консидайна. От него нужно больше денег, и сразу же. У меня есть одна отличная идея. Расскажу тебе все об этом. Но надо найти Консидайна. Оставайся здесь, будь начеку. Увидимся вечером на балу с пробирками. Я договорюсь встретиться там с Консидайном и его друзьями.

Он исчез. Рот Лили превратился в красный овал изумления.

— Бал с пробирками? — повторил я.

— Да. Светский маскарад. Меценаты Роклиннского института проводят его каждый год. Там собирают деньги, знаешь ли. Но что нужно Киту на таком собрании? Он никогда не танцует и не занимается общественными делами.

— Ты забыла о прошлой ночи.

— В том-то и дело, что я не могу забыть прошлую ночь. Наш профессор не здоров, я в этом уверена. Что-то случилось.

— Он не единственный, кто нездоров, — тихо сказал я. — Посмотри в клетку.

Лили повернулась, и мы вместе осмотрели клетку. Сатана присел на корточки, полулежа на полу. Красные глаза вспыхнули, но внезапно стали еще слабее в своем огне.

— Заболел? — пробормотала Лили.

— Ни воздуха, ни еды. Что ест Его Величество? — начал я, и тут же что-то в облике этого существа заставило меня замолчать.

— Жаль, что здесь нет Кита, — сказала Лили. — Мы должны что-то предпринять.

Мы заглянули в стеклянную клетку. Внезапно Сатана открыл глаза. Он сел и посмотрел на нас. Внезапно он поднялся на ноги и шагнул вперед. Его поднятые когти почти касались стекла, но не совсем. Это был призывный жест. И в этих глазах я читал не ненависть, а — признание! Губы скривились, обнажив пожелтевшие клыки. Они молча двигались за стеклом.

— Он хочет поговорить с нами! — ахнула Лили. — Я в этом уверена!

— Смотри!

Черный дьявол дико жестикулировал. Его глаза остановились сначала на лице Лили, а потом на моем.

— Если бы мы только могли узнать…

— Бесполезно.

Очевидно, это было правдой. Его Нечестивость вдруг снова упал на пол, уткнувшись головой в длинные черные руки. Мы уставились друг на друга в течение долгого времени. В клетке снова что-то зашевелилось. Существо склонилось над полом на колени. Одна лапа держала крошечный осколок. Вздрогнув, я узнал его. Это был мел — фосфоресцирующее вещество, которым рисуют пентаграмму. И Дьявол писал! Время от времени глаза останавливались на наших лицах в странной мольбе. Костлявые пальцы продолжали двигаться: медленно, мучительно. На полу были начертаны буквы. Слова. И тогда это было сделано.

— Погаси огонь в жаровне, — прошептала Лили. — Тогда мы сможем прочитать надпись.

Я притушил пламя и погрузил комнату в полную темноту. Я прошел сквозь эту темноту к ней и уставился на тусклый свет на полу. Сияние стало ярче. Буквы. Это сияли серебром на полу огненные буквы. Я прочел эти слова.

«Быстрее! Остановите его, пока не стало слишком поздно. Он вошел в меня сегодня утром, и я знаю, что он собирается сделать».

Вот тогда я и ахнул. Я снова ахнул при виде двух слов под сообщением. Они были подписью.

— «Филлипс Кит», — прочел я.

Буквы серебряного огня вспыхнули в моем мозгу. Лили дрожала рядом со мной. Я поднял ее на ноги.

— Пошли, — сказал я.

— Куда же?

— За профессором, конечно. Мы отправляемся на маскарад с пробирками.

5. Дьявольские танцы

Даже у Одинокого рейнджера никогда не было миссии, подобной моей. И не в таком костюме, как у меня. Охотничий костюм Лили оказался более подходящим. Мы вошли, чтобы забрать нашего человека — если он был человеком. Сегодня мы не собирались танцевать, если то, что мы подозревали, было правдой. Это могло быть хитростью со стороны твари — хитростью дьявола. Но в мире, сошедшем с ума, все возможно. У нас был дьявол в клетке. Кто в этой комнате поверит в это? И все же это было правдой. И эти танцующие, бормочущие меценаты даже не подозревали ничего подобного. Я мрачно улыбнулся этой мысли. А вдруг его дьявольщина внезапно раскроется в этом самом бальном зале?

Я представил себе крики ужаса, которые раздались бы здесь.

Если бы это случилось, они бы танцевали уже под другую мелодию! Но… это случилось. Мы с Лили стояли у двери и ждали.

Мы пробыли там уже десять минут, с момента нашего прибытия, глаза сканировали танцующих в поисках Кита. Он был уже в пути, сказала экономка, когда раздался наш отчаянный звонок. Он должен быть здесь с минуты на минуту. Итак, мы стояли там, и Сатана вошел. Это был Кит, конечно, в маске Мефистофеля.

Красный костюм, накладная борода и усы. Но он добавил ужасный штрих. Красный мел на лице и руках. Его представление о внешности Сатаны.

Я никогда не думал, что он настолько высокий. Высокий и стройный. Он выглядел так, как надо, даже слишком хорошо. Мы были не единственными, кто это заметил. Оркестр только что закончил номер, и переполненный зал был идеальным местом для его появления. Он спустился на три ступеньки, и вдруг разговоры, казалось, затихли. Женщины замолчали на полуслове, и толстые ладони богачей в изумлении сжали свои сигары, когда в комнату вошел Филипс Кит. В памяти возникла похожая сцена.

Красная Смерть! Вот оно — Лон Чейни в роли Красной Смерти в «Призраке оперы»! Это пугало меня в детстве, и теперь мой позвоночник снова покалывало. Филипс Кит в костюме Сатаны, Повелителя зла.

— Какой костюм!

— Прекрасно!

— Даже косолапит также!

Я мог бы задушить тощую даму, сказавшую это. Ей придется обратить на это мое внимание. Покалывание в позвоночнике превратилось в пульсацию ужаса. Ибо Филипс Кит хромал.

— Что-то уронили ему на ногу, — прошептала Лили. — Должно быть, так оно и было.

Косолапость. Или раздвоенное копыто? Красная фигура Мефистофеля прошествовала через образовавшийся проход в толпе. Он шел гордо, несмотря на хромоту. Гордый, как Люцифер.

Я видел, как он поманил к себе толстяка в пиратском костюме.

— Консидайн, — тупо сказала Лили. — Это Томас Консидайн.

Кит произнес несколько слов. Консидайн, казалось, смеялся, комментируя костюм. Он шел рядом с профессором, потом поманил к себе товарища. Их группа двинулась к боковой двери.

В этот момент заиграл оркестр. Снова начались танцы, возобновились разговоры, и одетый в красное Мефистофель и двое его спутников исчезли из виду. Я схватил Лили за запястье и стал проталкиваться сквозь толпу.

— Быстрее, — скомандовал я. — Что-то добралось до двери как раз в тот момент, когда красный плащ вошел в лифт. Дверь закрылась, кабина двинулась вниз.

— Лестница!

Ровно три пролета вниз в пустоту. Красный плащ дразняще вылетел из вестибюля. Мы вышли на улицу как раз в тот момент, когда черная машина отъехала. Небеса послали такси из-за угла.

Я втолкнул Лили внутрь.

— Следуйте за этой машиной, — начал я.

— Но…

— К черту все это! Просто отвези нас в Роклиннский институт. Я знаю, куда они направляются.

Лили тоже знала. Мы ничего не говорили, просто смотрели друг на друга, и я опасался, что мои глаза такие же испуганные, как и ее. Мчась по черным, зияющим глоткам полуночных улиц, оседлав ветер из-под красного плаща Сатаны, мы гнались за ним — словно это был не Нью-Йорк, а древняя Прага.

Затем, когда мы поднимались по темной башне небоскреба, к скрытой комнате — это был словно не двадцатый век, а сцена из средневекового кошмара. Когда мы остановились перед дверью с табличкой «Личный кабинет», мы услышали голос, который тоже будто бы просачивался сквозь черный сон. Голос Кита, но отчасти. Мне не хотелось бы признавать, что это был лишь отчасти голос Кита, но что еще можно сказать? Это был голос, исходящий из его горла, использующий его гортань, но это был глубокий, бурлящий обертон, который казался совершенно неестественным для любого человека.

Когда мы стояли перед той дверью, я надеялся, что это просто плод воображения. Может, Кит простудился. Вот почему он звучал именно так. Но так или иначе, я не мог не слышать, что он сказал. Это было намного хуже всего. Хриплый шепот из этой черной комнаты…

— Теперь вы видите, чего я достиг, джентльмены. Вы, Консидайн, и вы, мистер Уинтергрин, больше не можете сомневаться в собственных чувствах.

— Но это же чудовищно! — прогремел Консидайн. — Дьявол в клетке!

— Чудовищно, говорите? Это великолепно! Разве вы не видите открывающиеся возможности?

— Я полагаю, что все это очень интересно с научной точки зрения, но что вы намерены делать — выставлять это существо на всеобщее обозрение или что-то в этом роде?

Кит рассмеялся. Или, скорее, смеялся этот жуткий голос.

— Консидайн, вы рассуждаете как дурак. Неужели вы не понимаете, что у нас есть нечто, что может стать самой мощной силой на земле?

— Могущество? — прервал его гнусавый голос Уинтергрина.

— Да, сила. Подумайте, господа, что может значить для нас наш пленник. Вы когда-нибудь слышали о Черной мессе, о поклонении Сатане? На протяжении веков люди собирались, чтобы отдать дань уважения дьяволу. Веря, что Царством Небесным правит Бог, они утверждают, что землей правит Сатана, и предпочитают поклоняться Ему. Если он дарует им счастье здесь, на земле, они готовы отказаться от небесных радостей.

— Какая несусветная чушь!

Голос продолжал монотонно гудеть, не обращая внимания на то, что его прервали.

— Они встречаются в укромных местах — подвалах древних домов или разрушенных церквях — в Вальпургиеву ночь и другие нечестивые ночи. Свечи, сделанные из трупного жира некрещеных младенцев, освещают их молитвы Князю Тьмы.

Священник без сана возглавляет алтарь; алтарь, который является обнаженной, живой плотью женщины. Все хвалятся своими грехами и покаянно исповедуют свои добрые дела. Затем, когда молитва Господня читается в обратном порядке, проводится пародия на мессу. Месса Святого Секира, нечестивый ритуал Жиля де Реца и маркиза де Сада. Сатане приносят жертву, и празднующие пьют красное вино, которое есть истинно человеческая кровь. Все поклоняются отцу зла, который исполняет их темные желания.

— Не говорите так, — нервно запротестовал Уинтергрин. — Мы не дети, чтобы пугаться призраков.

— Как и тысячи тайных сатанистов, совершающих эти обряды.

Они верят. Многие из них являются жертвами шарлатанов, мошенников, которые охотятся на невротичных богачей. И я не предлагаю вам очередного шарлатана-человека. Я предлагаю вам реальную физическую сущность падшего ангела, мастера Великой черной ложи. Вот почему я привел вас сюда и показал нашего пленника. Ваши деньги позволили мне вызвать его. Вы сможете получить прибыль таким образом.

В монотонном голосе звучала хитрость. Дьявольская хитрость.

Лили схватила меня за запястье, но я снова заставил ее замолчать, когда мы присели, прислушиваясь.

— У нас есть возможность получить власть и неслыханное богатство. Мы, и только мы, владыки Сатаны. Позвольте мне рассказать вам мой план. Я стану Первосвященником сатанистов.

Вы, Консидайн, и вы, Уинтергрин, пойдете к своим друзьям и прозелитам, приведите к нам в лоно богатых старух и прочих эксцентриков. Приведите их к Черной мессе, распространите весть о том, что грядет новый день для тех, кто готов заплатить цену силам Тьмы. Скажите им, что есть способы обрести вечную молодость, способы получить больше богатства, способы отомстить. Разве вы не видите? Мы построим империю из того, что когда-то было только сказкой старых ведьм! Мы можем контролировать народы, владеть землей!

— Ты что, с ума сошел, Кит? — глубокий голос Консидайна задрожал. — Ты что, совсем спятил? Сначала ты появляешься в костюме Мефистофеля, потом приводишь нас посмотреть на этого урода, этот твой гибрид, а теперь несешь чушь.

— Да, — слабо вставил Уинтергрин. — Я ухожу отсюда.

— Нет, не уйдете. Вы знаете секрет, и это слишком много. Никто из вас не покинет эту комнату, пока вы не согласитесь.

Я не знаю, что собирался делать. Я только понял, что лучшего сигнала для моего появления никогда не будет. Я распахнул дверь и вошел, Лили Росс рядом со мной. Консидайн и Уинтергрин уставились на нас с открытыми ртами. В стеклянной клетке за ними черная фигура отчаянно жестикулировала в красном свете жаровен. Я проигнорировал их все. Я смотрел только на Кита — на человека в красном плаще, с красным лицом и бородой лопатой. Когда он повернул ко мне лицо, я прочел в его глазах сверкающее послание. Его руки взметнулись вверх, как когти, когда я атаковал. Чистый инстинкт вел меня дальше; тот же самый инстинкт, который заставляет человека раздавить извивающуюся змею, даже если он знает, что она вот-вот укусит.

Лили закричала, когда мои руки сомкнулись на алой шее Кита, поднялись, чтобы смять его лицо. Я почти закричал, почувствовав это лицо. Я рванул на себя его маску, эту фальшивую бороду. Рвал и рвал — но ничего не получалось. Ибо профессор Филлипс Кит вовсе не был замаскирован. Он был Сатаной в красной плоти!

Волоча за собой косолапую ногу, раздвоенное копыто двинулось вверх, ударив меня в бедра. Когти впились мне в грудь. Глубокое рычание, вырвавшееся из горла существа, было ужасным. Я ударил кулаком по дьявольскому лицу, и мои руки словно забарабанили по железу. Консидайн и Уинтергрин, Лили и существо в клетке бешено закружились вокруг. Красные руки обхватили меня и начали давить.

Давить и ломать. Пухлые маленькие ручки отталкивали меня назад, пока я не почувствовал, что мой позвоночник согнулся, как раскаленная добела проволока боли. Пухлые маленькие ручки — но в них заключалась страшная сила. Сила демона. Дыхание демона обжигало мое лицо. Демоническое лицо впилось в мое собственное. Мои чувства угасли, и хихиканье раздалось от ухмыляющегося существа, которое раздавило меня, как тряпичную куклу, раздавило меня в темноте и клубящемся тумане боли.

Я вырвал свою левую руку и сунул в карман. Я нащупал фляжку и судорожно выдернул пробку.

Существо схватило меня за руку, вывернуло ее, но фляга была открыта. Я дернул ее вверх. Белая струя брызнула на красное лицо. С воплем агонии тварь подняла руки, чтобы прикрыть голову. Вырвавшись на свободу, я выплеснул еще больше жидкости на голову и плечи. Покачиваясь на ногах, существо пошатнулось и упало на колени. Поднялась отвратительная вонь.

От краснокожего, казалось, валил дым. Когда он упал, я уже был на нем. Я оторвал руки от изуродованного лица, потому что теперь в этих красных когтях не было силы. Я прижал фляжку к искривленному от боли рту и наклонил ее. Жидкость хлынула наружу, булькая в багровой пасти. Через мгновение все было кончено. Я встал и посмотрел на людей рядом со мной. Лили всхлипнула.

— Я думала, это убьет тебя, — выдохнула она. — Пока ты не плеснул ему кислотой в лицо.

— Кислота? — эхом отозвался я. — Не кислота, черт возьми, а святая вода!

6. В погоне за дьяволом

— Да, святая вода сделала свое дело.

Это был профессор Филипс Кит, который говорил — хоть и слабо, сквозь пепельные губы — но все же говорил, и голос его был безошибочно узнаваем. Консидайн и Уинтергрин опустились на колени рядом с ним, приподняв его седую голову. Потребовалось десять минут, чтобы привести его в чувство. Сначала мы подумали, что красная тварь мертва — и именно Лили заметила эту перемену и с удивлением указала на нее. Покраснение кожи медленно исчезло. Контуры тела слегка изменились, почти на наших глазах. Это было похоже на трансформацию знаменитого Джекила и Хайда, совершенную в кино, но реальность оказалась ужаснее.

Когда мы увидели профессора Филлипса Кита, лежащего на полу в нелепом красном плаще, когда увидели, как его веки слабо затрепетали, к нам вернулось некоторое самообладание.

— Что случилось? — слабо сорвалось с его губ. Я рассказал ему эту историю.

— Да, хорошо, что это была святая вода, — повторил он. — С вашей стороны подумать об этом было чистым откровением.

— Скорее чистым отчаянием, — поправил я.

— Должно быть, я был очень плох.

— Вы были… злом, — медленно вставила Лили. — Абсолютным злом.

— Но что все это значит? — спросил Консидайн.

— Это значит, что я был одержим дьяволом.

— Вы действительно верите в это?

— Вы видели меня, — продолжал Кит. — Это был явный пример того, что древние называли одержимостью демонами. Начиная с библейских времен, литература и история полны записанных случаев с мужчинами и женщинами, которые были «одержимы».

Такое состояние настигло и меня. Не знаю, как это началось.

Когда мы вызвали эту тварь в клетке, полагаю. Шок от нашего успеха ослабил мое умственное сопротивление. Барьеры рухнули на волне энтузиазма. Вы помните мою речь перед зеркалом, не так ли?

Кит повернулся ко мне. Я молча кивнул.

— В ту ночь я вернулся. Хотел еще раз взглянуть на нашего пленника. Я получил что хотел — думаю, даже слишком. Существо загипнотизировало меня. Я не знал этого. Я посмотрел на него и пришел в восторг. Я был возбужден, наполовину опьянен. То состояние, какое описывают религиозные фанатики, и то, что древние жрецы Пана называли экстазом. Так оно и было. Вы с Лили видели, как это на меня подействовало. Я вышел той ночью, даже не помню как. Чуждая моей воля, казалось, приказывала мне, вела меня. Действуя через мои чувства, существо сломало мою волю. Сатана знает, что такое бренные тела. После той ночи я вернулся на рассвете, подчиняясь принуждению, порожденному опьянением и внутренним побуждением. Я вернулся, чтобы посмотреть на существо в клетке, посмотреть на красные глаза в темноте, которые блестели, как два далеких вращающихся мира зла. Два далеких мира, которые приближались и сливались с нашим собственным миром, сливались с моим разумом. Сегодня утром вы с Лили нашли меня спящим возле клетки. Так произошла перемена.

Я мало что помню из сегодняшнего дня. Должно быть, это сработало очень быстро. У меня есть только два отчетливых воспоминания — одно из них, когда я смотрел в зеркало поздно вечером и видел, что моя кожа приобрела красноватый оттенок, как будто я сильно загорел на солнце. Другое воспоминание еще более смутно. Это касается написания чего-то кусочком мела во сне.

Я рассказал Киту о нашем опыте с запуганным существом в клетке.

— Должно быть, часть меня вошла в него, когда он забрал мое тело, — серьезно сказал профессор. Его лицо снова омрачилось от воспоминаний. — Мое тело! К ночи оно уже было не моим, начало хромать. Казалось, я знаю, что происходит, но мне было все равно.

Меня охватил экстаз, эта сила, которая вела меня. Я отправился на бал, а остальное вы знаете.

Наступила тишина. Каким-то образом Консидайн пробормотал: «невероятно!», и эти слова прозвучали слащаво и неуместно.

— Профессор, вам нужно немного отдохнуть, — сказала Лили. — Из-за шока… я думаю, будет лучше, если вы проведете несколько дней в больнице, пока не придете в себя.

Взмах бледной руки.

— Не могу, дорогая моя. Я не могу, разве ты не видишь? Мы должны с ним разобраться.

Рука потянулась к стеклянной клетке. Наши глаза следили за ней.

Сгорбленная фигура за стеклом исчезла. На его месте снова был Сатана. Черный, прямой и грозный, с желтыми гнилыми клыками, оскаленными в злобной ярости. В этих горящих глазах безошибочно угадывались ненависть и подавленное желание.

Консидайн и Уинтергрин увидели его впервые. Они хрипло задышали ртом. Да, Сатана вернулся. И снова ждал, ждал возможности напасть.

— Мы думали, что поймали его в ловушку, но, видите ли, это не так, — прошептал Кит. — Он нашел способ выбраться отсюда. Он может овладеть человеческим телом и ходить по земле как человек. Во всяком случае, на день или около того. Тогда человеческое тело изменяется, и человек как внешне, так и внутренне становится воплощением зла. Мы должны избавиться от него раз и навсегда. Должны!

— Успокойтесь, — сказал я. — Мы понимаем.

— Но вы не понимаете, не можете понять… пока не пройдете через то, что испытал я. Боже! — Кит вздрогнул. — Я не успокоюсь, пока мы не найдем способ отправить его обратно в ад.

— Вам пора отдыхать. Мы с Лили приступим к работе, обещаю.

Девушка согласно кивнула.

— Отошлите его обратно, — прошептал Кит. — Вы не сможете убить его, это невозможно. Отправьте его обратно, пока…

Седая голова поникла.

— Он потерял сознание, — сказал Уинтергрин.

— Вот и хорошо! Вызовите скорую. Мы вынесем его в вестибюль. Скажем, это коллапс от переутомления или что-то в этом роде. Нам поверят. Ему нужна помощь в больнице.

Как и решили, мы вынесли Кита, а затем вместе с девушкой оказались наедине с двумя бизнесменами.

— Никому ни слова об этом, — предупредил я. — Мы одни знаем эту тайну, и мы же должны ее разгадать. Кит был прав. Мы должны найти способ отправить это существо обратно.

— Я все еще не могу в это поверить, — сказал Уинтергрин.

Консидайн озадаченно нахмурился.

— Я тоже, но чувствую напряжение. Я не притворяюсь, что понимаю все, что вы мне сказали, но знаю, вы правы. Это ошибка — совать нос в такие дела. Отошлите эту штуку туда, откуда она пришла, используйте любой метод, какой хотите, и предъявите мне счет.

— Вы будете молчать? — повторил я.

— Так и сделаем. — Консидайн тяжело направился к двери.

Внезапно здоровяк обернулся. Его мясистое лицо исказилось от непривычных эмоций. — И да поможет вам Бог в этом деле, — тихо сказал он.

Бизнесмены вышли. Я повернулся к Лили.

— Надо работать, — мрачно сказал я. — Ты в игре?

— Ты же знаешь, что да.

— После того, что случилось с Китом, я боюсь подпускать тебя к этому монстру, — пробормотал я.

— Тебе придется это сделать. Я единственная, кто знает формулы заклинаний.

— Мы играем с огнем, — настаивал я.

— Адским огнем, — добавила девушка. — Но не сгорим.

7. Дьявол проявляет заботу

— Есть успехи? — тупо спросил я.

— Нет, — вздохнула девушка. Она встала из-за стола, тонкой рукой откинув назад золотистый локон волос. — Боюсь, что это бесполезно. Здесь нет никаких формул, чтобы избавиться от него.

— Но они должны быть, — настаивал я. — Должен же быть способ отправить его обратно.

— Не с помощью заклинаний. — Ее безнадежный взгляд встретился с моим и растаял. Мгновение мы стояли вместе, а затем, повинуясь общему импульсу, повернулись к стеклянной клетке в центре комнаты.

Черный, задумчивый, зловещий козлище скорчился на полу.

Насмешливые глаза-бусинки презрительно уставились на нас.

Пожелтевшие клыки угрожающе скривились в насмешливой усмешке.

Лили вздрогнула.

— Он нас слышит? — спросила она.

— Это не имеет значения. Он знает. Он тоже ждет.

— Именно этого я и боюсь. Дорогой, мы не можем так жить вечно. Прошло уже два дня. Мы не можем продолжать скрывать это — и если кто-то заподозрит…

— Должен же быть выход! — нахмурился я, беспокойно оглядывая комнату. — Подожди минутку. Есть идея!

— Что?

— Разве профессор Кит ничего не говорил о трубках в стеклянной клетке? Что-то насчет смертельного газа?

— Ты прав! — Лили оживленно улыбнулась. — Вон тот резервуар под столом — к нему прикреплена трубка. Мы просто подключимся к панели сбоку, и газ направится в резервуар ручным насосом. Пойдем, я тебе покажу.

Мы все сделали. Было нелегко выдержать омерзительный взгляд существа в клетке, когда мои руки нащупали наконечник шланга и ввинтили его на место. Гораздо легче было чувствовать успокаивающую твердость рукоятки ручного насоса, как только все было готово.

— Надеюсь, это сработает, — прошептала Лили.

— Это должно сработать. Мы должны как-то убить эту тварь, — ответил я. — Вот так.

Я стал накачивать газ. Раздалось шипение, надутая трубка стала извиваться, как змея. Я взглянул на сопло в панели. Облака пара врывались в стеклянную клетку. Я нажал сильнее, когда черная фигура внезапно исчезла в вихре ядовитого тумана.

— Работает! — воскликнула девушка. — Продолжай дальше — ничто не сможет выжить в таких условиях.

Волны белесого дыма вихрились в миниатюрном аду за стеклом. Ад для демона. Наконец насос вздохнул, выкачав весь газ. Вместе мы подошли к затуманенному стеклу.

— Видишь что-нибудь? — спросил я.

— Нет. Ещё нет. Лили прижалась лбом к стеклу клетки, сморщила его, напрягая зрачки. — Нет, подожди минутку. — Дым рассеивается.

— Как? Ему же некуда деваться!

— Но это так!

Пока мы смотрели, белый пар превратился в спирали, клочья, кучевые облака. За ним пряталось черное козлиное тело.

Пригнувшись, а не ссутулившись. Сатана был жив! И все же газы исчезали — потому что он вдыхал их!

— Боже мой, он дышит ядом! — пробормотал я. Злобный, торжествующий, черный козел гарцевал в клетке. Его глаза светились злым, оживленным весельем.

— Ему нравится эта дрянь, — вздохнула Лили. — И что теперь?

— Воды, — сказал я.

Детали не имели значения. Мы использовали ту же самую трубу и новый насос. Наполнили стеклянный корпус до краев.

Накачали достаточно воды, чтобы утопить все внутри. Он, конечно же, всосал и ее. Я подумал про огонь.

— Ты не можешь убить Дьявола огнем, — сказала мне Лили.

— Вот и все. Мы использовали все, что смогли. Вернулись к тому, с чего начали.

— Дай мне еще один день, — сказала Лили. — Я поищу заклинание.

Здесь что-то должно быть. Возможно, какой-то вариант заклинания для изгнания демонов. Мы должны его достать.

— Мне нужно немного поспать, — добавил я. И это было правдой.

Убийвать Дьявола — тяжелая работа.

— Иди домой, — приказала девушка.

— И оставить тебя здесь наедине с этим? Ни за что на свете!

Вспомни, что случилось с Китом.

— Ну, тогда иди в личный кабинет дальше по коридору и вздремни. Там есть диван. Я продолжу работать.

— Я не уверен, — медленно сказал я.

— Со мной все будет в порядке. Я даже не буду смотреть на нашего приятеля. Кроме того, ты знаешь, что сказал Кит. Он еле держался на ногах, его ментальные барьеры были сняты. Я не так слаба. А теперь давай, иди отдыхай. Я обещаю уйти отсюда через час или около того.

— Обещаешь мне это?

— Конечно, дорогой.

— И ты не будешь смотреть на него?

— Нет, если могу смотреть на тебя. — Девушка стояла очень близко ко мне. Я обнял ее, прижал к себе. Дьявол ухмыльнулся за моим плечом. Но улыбка Лили ободрила меня.

— Все будет в порядке, но я вернусь через час. И если увижу, что ты флиртуешь с кем-нибудь, ты пожалеешь.

Внезапно я протрезвел.

— Ты действительно думаешь, что можно найти способ его изгнать?

— Я знаю. Мы должны. А теперь иди отсюда.

Я вышел из комнаты. Лили Росс села, провела рукой по золотистым волосам и открыла лежавшую на столе черную книгу. В пляшущем свете жаровен она выглядела так же, как и тогда, когда я впервые увидел ее — как белая ведьма. Она была белой ведьмой в моих снах.

8. В аду нет места ярости

Она казалась всего лишь девушкой, когда разбудила меня. Я смущенно улыбнулся сквозь пелену сна.

— Прости. Наверное, я нарушил свое обещание и проспал. Не знал, что я так устал.

— Ты устал, дорогой. Знаешь, как долго ты спал?

— Нет.

— Три часа.

— Неужели?

— Теперь тебе лучше?

— Конечно. Я готов на все. А как же ты?

— В порядке. — Она выглядела бодро. Ее глаза искрились весельем.

— Похоже, тебе повезло. Нашла что-нибудь? — спросил я.

— Ну… и да, и нет. В сарацинских ритуалах Принна содержится заклинание, связанное с джином и ифритом, которое, думаю, можно использовать. Но у него плохой немецкий перевод. Я собираюсь проверить это на латыни.

— Прямо сейчас?

— Нет, глупенький. Завтра. Теперь я хочу расслабиться. И ты будешь отдыхать со мной. Давай выйдем в город сегодня вечером; забудем все об этом сумасшедшем деле на время.

— Но как насчет того, чтобы…

— Перестань хмуриться, дорогой. Все в порядке. Нам нужно отдохнуть. Иногда напряжение слишком велико, когда ты думаешь о том, что мы делаем, и том, кто находится в той комнате.

— Тебе не кажется, что будет лучше, если ты пойдешь домой и отдохнешь, Лили?

— Нет. — Ее глаза встретились с моими. — Здесь темно, а я не люблю темноту. Это заставляет меня слишком много думать, мечтать о нем. Разве ты не видишь? Мне нужен свет, люди, что-то, что заставит меня забыть.

Под ее улыбкой сквозила дрожь. Почти истерика.

— Все в порядке. Ты заперла комнату?

— Конечно. Перестань волноваться. Комната заперта на засов.

Я поднялся на ноги.

— Нам лучше заехать в больницу и посмотреть, как там профессор Кит, — предложил я.

— Пожалуйста, не сейчас. Я на взводе. Я просто хочу забыть все, что связано с этим, на сегодня. Давай не будем думать ни о чем, кроме нас.

Предложение было приятным. Соблазнительным и заманчивым, как и Лили. Она действительно искрилась. Ее золотистые волосы, алые губы, бирюзовые глаза — все, казалось, было наполнено внутренним огнем. Она по-хозяйски просунула свою руку в мою. Я почувствовал покалывание, когда ее обнаженная плоть коснулась моего запястья. Мы вошли во внешний вестибюль института. Я почти рассмеялся.

Здесь болталась толпа суетливых, назойливых клерков и директоров. Химики в белых халатах быстро входили и выходили из длинного ряда кабинетов, расположенных в дальних коридорах. Хорошо одетые посетители и завсегдатаи — хихикающие стенографистки — бородатые врачи, которые, возможно, рекламировали слабительные в популярных журналах — типичная суетливая атмосфера подобного места. Они не подозревали, что происходит в особой комнате дальше по коридору. Они не предполагали, что золотая девушка со мной была белой ведьмой. И снова эта мысль насчет белой ведьмы пришла мне в голову. Белая ведьма. Почему я так думаю о Лили?

Может быть, потому, что здесь, в лучах послеполуденного солнца, она просто блестела? Ее волосы были такими золотистыми, а кожа такой молочно-белой. Ах, это была хорошенькая девушка — и ничего больше.

— Поужинаем? — спросил я.

Она кивнула. Мы спустились в вестибюль и сели в такси. Она прижалась ближе. Мне это понравилось. Но когда я снова взглянул на нее, полутьма внутри кабины произвела еще одно изменение. Она больше не была белой ведьмой. Ее волосы казались темнее. Золотистый оттенок исчез. Локоны были почти темные, коричневые с более темными оттенками. Алые губы ее стали темнее. Уловка послеполуденного света?

— На что ты уставился? — хихикнула она. Я отшутился. Мы довольно долго простояли в пробке, и, когда приблизились к выбранному месту назначения, уже почти стемнело.

В такси стало темно. А волосы у Лили стали седыми. Точно не серыми и не платиновыми. С голубоватым оттенком. Ее губы стали фиолетовыми. Я, что, сошел с ума? Эта девушка менялась в свете и тени. Что это было? Белая ведьма — затем черная ведьма — потом синяя ведьма. Как это называется? Адаптация. Как у хамелеона, только с колдовским смыслом. Очарование.

Симпатическая магия. Способность соответствовать окружению.

Атрибут колдуньи. Цирцея обладала такой силой. Но Лили Росс?

Вот она, смеющаяся, ласковая и соблазнительная. И я представлял ее себе чародейкой. Нелепо. Ну, это лучше забыть. Я действительно забыл об этом, когда мы вошли в ресторан. Но когда мы сели под красными портьерами, я увидел, как ее тициановские локоны вспыхнули злой славой, увидел, как загорелась ее смуглая кожа, увидел темно-красные глубины ее глаз. Красная ведьма!

Я выпил несколько бокалов. Она что-то говорила, но я почти не слушал.

— Давай потанцуем.

Я обнимал красную ведьму, словно держал в руках живое пламя. Я обнял ее крепче, чем когда-либо, и почувствовал, как она ответила. Ее ответом было пламя. Разжигание костра. Этот огонь поглотил меня. Я устал думать, устал играть с невероятным. Вино помогло, а ее красота еще больше пьянила. Я погрузился в тепло — тепло ее сияющих волос, тепло ее глаз, красное сияние ее рта.

Зачем отрицать это? Когда она предложила мне отправиться к ней, я не колебался. Это была не та Лили Росс, которую я знал, но осознание этого больше не беспокоило меня. Она прижалась ко мне на лестнице.

— Мы слишком много работали, дорогой, — шептала она снова и снова, как будто это была формула. Ее слова больше не имели значения. Я был поглощен пламенем ее близости. Красное, стремительное пламя, бегущее по моей крови и всему телу. Она открыла дверь. Я шагнул внутрь. Мы долго обнимались в темноте.

— Я ждала этого, — пробормотала она. — Ты и я, вместе. Мы займемся чем-то прекрасным, не так ли?

— Ты имеешь в виду в институте? — лениво спросил я.

— Ах, это! — она рассмеялась. — Конечно, нет, глупышка! Это детская игра. Ты так не думаешь? Это вообще не имеет никакого реального значения.

— Ну…

— Ты и я были предназначены для чего-то большего. — Ее голос, вибрирующий в бархатной темноте, обрел новое качество.

Темное свойство. Странно, но мне было интересно, как она выглядит здесь. Какого цвета были ее волосы? А те губы, что теперь жгли мои? Губы, которые сжигали мои вопросы и оставляли только желание.

— У нас великое будущее, — прошептала она. — У тебя есть мозги, а у меня — красота. Знаешь, я никогда раньше так себя не чувствовала. Сегодня я поняла всю тщетность нашей затеи — сидеть взаперти в душной маленькой лаборатории, когда мы могли бы заняться чем-то более серьезным.

У вас когда-нибудь была женщина, которая занималась бы с вами любовью губами и руками, при этом разговаривая как директор банка? Это волнительный опыт.

— Да, мы пройдем вместе долгий путь, — все твердила она. — Кит, конечно, не в курсе. Теперь у нас есть власть. Сила учиться.

Власть, чтобы командовать. С этими заклинаниями и формулами нет таких высот, которых мы не могли бы покорить. Я могла бы стать королевой…

Ну, этого было достаточно. Дрожь, которая пробежала по мне, удалось с трудом подавить. Этот голос принадлежал Лили, но мысли принадлежали Киту… не настоящему Киту, а тому, который был одержим дьяволом. Теперь я знал, с кем имею дело.

Девушка, которая работала одна в черной комнате, под горящими глазами монстра в клетке. Девушка, которая изменялась в свете и темноте. Девушка, которая жаждала власти, которая соблазняла, словно таинственная жрица. Я понял это, и когда я вздрогнул, она тоже догадалась. Ее руки приблизились, тело прижалось к моему, ее тепло пыталось заглушить мой страх, и я почувствовал, как ее губы ищут мои, обещая экстаз.

Я оттолкнул ее назад. Она почувствовала это, но вдруг обняла меня. Ее рот снова приблизился. Я почувствовал, как он задел мои губы, а потом — Лили Росс наклонилась в темноте и с яростью тигрицы впилась зубами мне в горло!

9. Дьявольская сделка

Когда крошечные, заостренные клыки вонзились в кожу, я стряхнул ее. В горле девушки заклокотало кошачье рычание. Она тяжело дышала, когда ее руки гладили мое лицо.

— Ты дурак!

Ее губы снова нашли мою шею. Я пустил в ход свободную руку.

Я должен был это сделать. Всего лишь короткий апперкот в подбородок, и она рухнула на пол. Я подошел, включил свет и отнес ее обмякшее тело на диван. Она лежала с закрытыми глазами, золотая ведьма в свете лампы. Из ее разбитого рта потекла тонкая алая струйка. Спящая колдунья. У меня были холодная вода, полотенце, бренди. Прошло три минуты, прежде чем ее глаза распахнулись. К тому времени я уже был в ее спальне и нашел то, что искал. Поэтому, когда она открыла глаза, они сфокусировались прямо на бронзовом распятии, которое возникло напротив. Выражение боли обожгло ее лицо. Она скорчилась.

— Нет… убери его… пожалуйста…

Я крепко держал ее извивающееся тело.

— Смотри! — скомандовал я.

— Нет, дурак, отпусти меня… я не могу…

Распятие придвинулось ближе. Я приложил холодный металл к ее лбу. Она закричала. Я снял его и уставился на багровый рубец — отпечаток Креста, выжженный на ее белой плоти. Пот выступил у меня на лбу, но я не остановился. Я знал, что нужно делать. Провести ритуал изгнания нечистой силы. Сначала Кит, а теперь Лили. Ее нужно было освободить. Я помахал перед ней распятием и прошептал:

— Лили, дорогая. Посмотри на крест. Я знаю, это больно, но ты должна посмотреть. Просто смотри из-под век. Я не сожгу тебя этим. Только посмотри. Смотри и спи. Постарайся уснуть, Лили.

Ты устала, очень устала. Спи. И посмотри на крест. Спи.

Наука и колдовство, да? Ну, давайте посмотрим, что сделает немного современного гипноза. Психическая травма или одержимость дьяволом, называйте это, как хотите. Я помахал распятием и приказал ей спать. Свет блестел на распятии. Ее глаза следили за ним, ее уши слышали мой шепот. Лили уснула.

Моя рубашка насквозь промокла. Я весь дрожал. Но она спала.

И я продолжал шептать.

— Лили, вернись! Сопротивляйся. Вернись обратно. Лили, вернись.

Тогда и начались толчки. Судороги. Я видел, как она корчится в агонии, и все еще не мог остановиться. Не смел остановиться.

Она застонала, и это был не ее голос. Ее руки, словно когти, метнулись к вискам, словно пытаясь вырвать что-то. Хуже всего было ее лицо — оно меняло цвет с бледного на густой румянец. Но мой голос победил. Я чувствовал это. Ее всхлипы становились все слабее. Она уснула под гипнозом. Сила внутри нее ослабла, затем вспыхнула в последнем приступе ярости. Вот тогда моя рука задрожала так, что я чуть не выронил распятие — когда ее лицо стало походить на другие лица.

Они пузырились из-под ее плоти, эти злобные выражения ненависти и гнева. Выражения, которые можно увидеть на лицах шизофреников, сумасшедших. Лица безумцев — а что такое безумие в старину, как не одержимость демонами? Теперь они проступили, вызывающе ухмыляясь. И голос, и крест боролись с ними, боролись с тем, что прорывалось из нее.

В конце концов она уснула, и я упал рядом с ней. Распятие лежало на ее обнаженной руке, но больше не горело. Я победил.

Она победила. Я знал, что Сатана вернулся в свое тело в стеклянной клетке.

Утром, проснувшись, мы приняли решение. Я рассказал ей то, чего она не знала — и она рассказала мне то, о чем я догадывался; о «приступах головокружения», которые она испытала, работая одна в комнате.

— Я возвращаюсь туда, — настаивал я. — Тебе нужно отдохнуть. Я буду продолжать в одиночку, и я предупрежден, а также вооружен тем, что вы с Китом пережили. Я не сдамся, обещаю тебе, пока не найду способ избавиться от его сатанинского Величества раз и навсегда.

— Будь осторожен, дорогой…

Я мрачно улыбнулся.

— Ты мне это говоришь? Но дело должно быть сделано. Эта угроза должна быть быстро устранена. Если бы тебе или Киту позволили продолжать, это могло бы распространиться как чума.

У нас нет выбора. Либо мы избавимся от Сатаны, либо он избавится от нас. Такова сделка.

— Ты будешь мне звонить?

— Конечно. А через день или два вы с Китом снова сможете прийти на помощь. Но теперь — я возвращаюсь в ад.

Лили улыбнулась.

— Да пребудет с тобой Господь, — прошептала она.

10. Силы тьмы

В ту ночь мы работали вдвоем, Дьявол и я, в той черной башне.

Красные жаровни горели как маяк, но красный блеск в его глазах светился еще более сильным предупреждением. Мы были совсем одни в темной комнате, за запертыми дверями. Сидящий на корточках демон в клетке, и человек, сидящий за столом. Время от времени черное чудовище тяжело поднималось на дыбы, чтобы пройтись взад и вперед за барьером. Время от времени я вставал и так же беспокойно ходил по комнате. Часто злобная гримаса сотрясала черное и костлявое лицо. Я тоже часто хмурился.

Я перевернул пожелтевшие страницы дюжины громоздких книг. Я просмотрел записи, написанные четким почерком Лили.

Но изучение мантических искусств — это мрачное дело.

Неудивительно, что волшебники седели! Здесь была белая магия — девять шагов в вызывании ангелов. Призывы к семи Великим управителям: Аратрон, Бетор, Фалег, Ох, Хагит, Офиель, Фуль.

Белая магия и нагромождение теософских тайн, которые здесь были бы бесполезны. Это был неверный путь. Черная магия: пепел хозяев и высушенные жабы, мази из жира и крови трупов, нагретые над человеческими костями — горящие распятия, вся эта тарабарщина. Красная магия? Высшее эзотерическое искусство никогда не писалось и не рассказывалось. Здесь ничего нет. Возможно, стоило попробовать гадание. Я пытался гадать, часами. Долгие часы в черной комнате.

Долгие часы под глазами, порожденными адом. Глаза, которые следили за мной, пока я учился. Глаза, которые, казалось, пронзали стеклянную клетку, заглядывали мне через плечо, пока я читал, всматривались и насмехались. Информации было очень много. Мог ли я вызвать предзнаменование, подсказку? Гадание — там была аэромантия, алектриомантия, алевромантия, альфитомантия — но у меня не было ни ветра, ни петуха, ни муки, ни твердого теста.

Амниомантия? Использовать сорочку новорожденного ребенка? Нет. И ужасная антропомантия — гадание с использованием человеческих внутренностей — опять же нет.

Арифметика, астрагал. Оба математических трюка давно дискредитированы. Аксиомантия и беломантия были реликвиями старого «испытания испытанием» саксонских дней.

Капномантия? Гадание по дымовым венкам от опрысканного наркотиками огня? Гашишные видения. Подделка.

Цефалономантия, дактилиомантия, гастромантия, геомантия, гиромантия. У меня не было ослиной головы, чтобы посыпать ее углями, не было кольца на пальце, не было дара чревовещания, и я не был прорицателем песков. Я мог бы попробовать гиромантию в качестве последнего средства — ходить по кругу, пока у меня не закружится голова и я не упаду. Направление падения имело значение. О, конечно. Колдовство так увлекательно, пока вы не проанализируете его.

Гиппомантия, кельтский трюк с белыми лошадьми.

Гидромантия, ихтиомантия, ламподомантия, литомантия, маргаритомантия, миомантия, ономантия, онихомантия, оомантия, парфеномантия. Отлично! Вся эта суеверная чепуха, хотя последнее — гадание с помощью девственницы — может оказаться забавным. Ну, пиромантия, рабдомантия, скиамантия.

Скиамантия. Воскрешение мертвых. Есть ли здесь, в списках Лили, проверенные заклинания по этому искусству?

Спондономантия, сикомантия, теомантия. Это был конец гадания.

А сатана все смотрел и смотрел. Я все больше и больше осознавал этот взгляд. Дьявол усмехнулся. Улыбка прожгла меня насквозь.

Я найду способ! Мне придется. В тот день мне не спалось, и была уже почти полночь, когда я, спотыкаясь, вернулся к записным книжкам и попал в раздел «Элементали».

Элементали. Первобытные духи. Гномы, владеющие Северным царством и оказывающие меланхоличное влияние на темперамент человека. Их знак — бык, и ими командует волшебный меч. Их повелитель — Гоб.

Чепуха!

Сильфы — элементали воздуха, их царство на востоке, они витают под знаком Орла, они контролируются святыми пентаклями. Ну и что? Саламандры — духи огня, и их царство лежит на юге. Сангвиники по своему складу, они живут под знаком Льва и по повелению трезубца, их повелитель — Джинда, прообраз всех джиннов. И ундины запада, те, кто пробуждает флегматический аспект людей, управляются под знаком Водолея, и находятся под верховной властью Нексы. Гномы, сильфы, саламандры, ундины. Земля, Воздух, Огонь и Вода. Астрология, восточные легенды, мистицизм. Кроме этого — в книгах были заклинания. Заклинания для вызывания элементалей.

Элементали, известные нашей теологии как дьяволы из преисподней.

Заклинания, чтобы управлять ими, написанные почерком Лили Росс, взятые из томов, где содержались точные указания для смешивания благовоний, рисования фигур и произнесения заклинаний.

Существует около сотни проверенных заклинаний и формул.

Подлинных, именно так и сказал Кит. Настоящие заклинания.

Рецепты для призыва демонов. Щепотка соли и столовая ложка сливочного масла. Выпекать на слабом огне.

Не совсем. Эти рецепты могут повлиять на желудок, но только с тошнотой страха. Щепотка измельченной кости и чашка крови.

У меня кружилась голова. Я чувствовал себя в достаточно отчаянном положении, чтобы попытаться. В конце концов, я должен был экспериментировать, не так ли? Найти способ пробудить, ознакомиться с ритуалами? Почему бы мне не применить эту совершенно абсурдную ерунду о гномах, например, и посмотреть, что произойдет?

На полях заметок Лили было написано: «меч в шкафу, нижняя полка. Важно — не используйте другие. Стальной меч. Только сталь имеет власть над гномами».

Прежде, чем понял, что делаю, я уже держал в руке глупо выглядевший старый клинок. У меня тоже был синий мел, как и было велено, и я стоял на коленях лицом к северу, к Королевству гномов. Сказки Гримма? Почему бы не выяснить? Нарисовать математическую конструкцию, как указано. Нарисовать знак быка — своеобразный египетский знак, столь показательный в античной стилизации. Бык Апис из древних времен. Синий бык.

Нужно нарисовать его большим, тогда гном материализуется на этом знаке и не может покинуть его, пока ты не прикажешь.

Перестраховаться? С этой ерундой? Но из стеклянной клетки мне ухмылялась черная туша, и это не было глупостью. Я взмахнул мечом. Я понял, какую нелепую фигуру вырезал в этой темной комнате, размахивая «волшебным мечом» перед множеством меловых рисунков, нацарапанных словно бы школьником на полу. Но за мной никто не следил — кроме сверкающих глаз Сатаны в его темнице.

Я медленно пробормотал заклинание. Лили сделала ударение на нем и тщательно все прописала. Никаких ошибок. Теперь надо произнести его вслух. Меч указывал на север — вот так. Мои ноги коснулись кончика внешнего синего круга. Когда слог обрывается, я должен направить меч на рога быка.

Синхронизировать. Так.

— О, Гоб, — начал я.

Это прозвучало глупо. Как в сказках братьев Гримм. Но я продолжал. В конце концов, это не заняло много времени. Все произошло быстро, и я почувствовал удар холодного ветра в лицо. Я ощутил покалывание меча в руке, когда указывал им, почувствовал, как по моей руке пробежал электрический разряд.

Слышал, как вспыхивают слоги, видел, как пламя жаровен колышется под действием слов. А потом, в знаке быка, возникла крошечная, скорчившаяся фигурка. Маленькое смуглое существо с мышиным лицом, телом грызуна и блестящими глазами-бусинками. Оно стояло в знаке и кланялось. Гном.

Мрачные сказки! Гном. Маленький человечек, который прятался в лесах, охранял рудники и золото земли, бродил по темным горным вершинам северных стран и рыл норы под холмами. Один из древних пиктских и кельтских пращуров.

Крошечная раса троглодитов, жившая на Земле до появления людей, отступила в темные глубины подобно змее. Фигура, известная всем легендам и во все времена.

Карлик. Тролль. Кобольд. Кикимора. Гном.

— Хозяин?

О, этот писклявый голосок! Этот шокирующий, отвратительный голосок, такой ненавистный в своей реальности!

И это было реально. Я выронил меч. Потом взял его в руки. Это был меч власти. И тут меня осенило. Я мог бы… командовать.

Я мог бы приказать этому существу из мифа, приказать ему делать все, что я захочу. Что угодно. Например, зарыться под здание и превратить его в руины, как в древней легенде. Как колдун, я мог посылать его с разными поручениями. Теперь это был мой слуга, мой фамильяр. Я мог бы получить не только его, но и его товарищей. Да, тысячи их. Просто по команде стального меча. Эта мысль обжигала. Горела, как глаза Сатаны. Огонь.

Саламандра!

Я не буду описывать следующий час. Волна восторга, захлестнувшая меня, — это слишком большая часть истерии. Я начертал знак Льва, разжег пламя, помахал трезубцем. Желтое пламя осветило фигуру ящерицы, которая выросла из пламени и поглотила его. Дьявол, бесенок, архетип адских легионов, саламандра зла. И шипящая интонация в слове: «Хозяин?»

Здесь были заклинания, которые работали. Здесь были молитвы и литании, которые принесли свои результаты. Я не мог отослать Сатану назад, но я мог вызвать его хозяев. Почему бы и нет? Представьте себе эту комнату небоскреба, заполненную ожидающими чудовищами из мифа. Представьте себе комнаты, заполненные ими. Орда, огромная и безграничная орда, все зовут меня «Хозяин»!

Повелитель демонов. Повелитель зла. Владыка силы большей, чем кто-либо знает. Впервые я начал осознавать чувство, присущее этому слову. Сила. Власть править. Власть над ветром, водой, огнем и воздухом. Над землей. Власть править землей.

Теперь я понял, что чувствовал Кит. Он мечтал о чем-то подобном. Люди смеялись над злом, не так ли? Тем лучше, они не сожгут его на костре за колдовство, но позволят ему беспрепятственно вызывать зло. Он был дураком, Кит, пытаясь заинтересовать миллионеров. Зачем ему понадобились союзники? Один человек, чтобы управлять ими всеми, вот как это было. И Лили. Глупое дитя! Личное тщеславие было ее падением.

Она хотела быть Клеопатрой, не так ли? Чистая мелодрама. Она могла бы быть королевой более великой, чем Цирцея. Королева зла. Но я остановил это. Ее ошибкой было полагаться на мою помощь.

Я бы не допустил такой ошибки. Я бы ни на кого не положился.

Я и только я буду пробуждать и править. У меня была сила, не так ли? У меня был Сатана в клетке. Он больше не был принцем тьмы.

Я мог бы занять его место. Король мертв. Да здравствует король!

Почему нет? Неделю назад, если бы кто-то предсказал мне такое будущее, я бы посмеялся. Как и все остальные, полагаю. Но теперь это было реально, у меня была такая возможность. Цель ведьм и волшебников, которой те добивались на протяжении веков. Силы тьмы теперь мои, чтобы командовать ими. Зачем колебаться?

Почему бы не вызвать остальных? Использовать все ритуалы, заполнить комнату легионом кошмарных форм. Призраками.

Упырями, эйритами, вриколакосами, гиппокампами, амфисбанами. Армия, Черная армия, готовая завоевать мир.

Надо держать их в кольце магических фигур. Держать их в кольце, а потом… но как же Сатана? А как насчет заклинания, чтобы отправить его обратно? Обратно в ад? Но ад мог бы появиться здесь, на земле! А почему бы и нет?

Земля, наполненная искусственными войнами и страданиями.

Земля, наполненная жадностью, обманом, ложью, воровством, изнасилованиями, убийствами, сумасшедшими людьми.

Наполненный чумой, болезнью, идиотизмом. Пусть Хозяин зла вступит в свой дом!

Смести человечество. Уничтожить землю. Получить черные дары, которые существа могут дать за обретенную силу. Вечная жизнь, вечное блаженство.

Зачем вообще посылать Сатану обратно? Я взглянул на вялую черную фигуру в клетке. Посмотрел и улыбнулся. Улыбнулся и вдруг рассмеялся. Неужели это… это существо — легендарный Люцифер? Этот паршивый, дряхлый, вялый мешок костей с больными глазами и скулящим оскалом? Неужели эта хныкающая дворняжка и вправду заклятый враг людей? Я чувствовал себя сильнее, чем он. Я стал сильнее, чем он. Я лишил его силы и взял ее себе. Я был повелителем Сатаны!

Планы, планы, планы. Сны кружились в темноте. Саламандра уставилась на меня, гном скорчился в меловой пыли. Да, и я, стоя в темноте, произносил заклинания. Пение в течение бесконечных часов, охваченное внутренним восторгом и принуждением.

Комната, наполненная силой, пульсировала от вибраций. Ее переполняли нарисованные на полу формы, а в них фигуры призванных, и все они повторяли только одно:

— Хозяин!

Я устроил ад на земле.

11. Ад на земле

— Только медленно — это сюрприз.

Я повел Лили и Кита к двери с табличкой «Личный кабинет».

Кит слабо оперся на мои руки, но нетерпеливо подался вперед.

— Сюрприз? — сказала Лили. — Хочешь сказать, что отослал его обратно?

Я улыбнулся.

— Увидишь, — сказал я ей. Она и Кит посмотрели на меня долгим взглядом. Мне это не понравилось: их взгляды казались слишком заговорщическими. Я толкнул дверь.

— Пойдемте в мою гостиную, — сказал я.

Кит продолжал смотреть на меня. И Лили тоже.

— Дамы вперед, — сказал я.

Лили вдруг пожала плечами и вошла. Кит последовал за ней. Я вошел и закрыл за собой дверь, заперев ее. Затем повернулся к ним лицом. Они повернулись лицом к комнате. Они не сказали ни слова. Не могли, это было слишком сильное впечатление. Я снял шторы, очистил комнату от столов и шкафов. Требовалось больше места. Здесь пахло смешанными ароматами благовоний, но даже жаровни исчезли, чтобы увеличить площадь пола.

Площадь помещения для посетителей. Они стояли и смотрели на ад. Мой персональный ад — преисподнюю, которую я создал с помощью заклинаний и формул. Вокруг стеклянной клетки, в которой сидел Сатана, роились легионы. По одному от каждой фигуры. В некотором смысле это напоминало Ноев Ковчег или паноптикум. Там, откуда они явились, таких существ было еще много.

Эти мысли заставили меня рассмеяться. В тишине послышался шум, и раздался громкий ответ:

— Хозяин!

— Что ты наделал? — глаза Кита вспыхнули гневом.

— Просто играл в ученика колдуна, — ответил я ему. — Как вам это нравится?

— Эти… монстры, — пробормотал Кит. — Ты понимаешь, что произойдет, если ты потеряешь контроль?

— Конечно, — улыбнулся я.

— Это безумие, — пробормотал он.

— Это наука, — ответил я. — Разве это не ваша мечта сбылась? Вы мечтали доказать истинность колдовства.

— Это просто кошмар. Я не хочу в этом участвовать. Отошли этих тварей назад — для этого есть заклинания. Отправь их обратно немедленно.

— Передумал, да? Ну, признай еще кое-что. Ты больше не будешь мне приказывать, Кит. Я здесь главный.

Кит побледнел. Он стоял передо мной, выкатив глаза. Лили встала между нами.

— Ты должен отослать их обратно, — прошептала она. — Ты собирался избавиться от Сатаны, помнишь?

— Что значит «помнишь»? Ты думаешь, я ребенок? Конечно, я помню эту глупость. Но подумай о силе, которой я обладаю.

Подумайте оба, что мы могли бы сделать с этими существами.

— Твари! — Лили дрожащим голосом произнесла это слово.

Она стояла, как золотая богиня, окруженная покачивающимися, извивающимися, пригнувшимися тенями из тьмы. Крошечные человечки со злобными лицами, змееподобные фигуры, мерцающие в воздухе, собачьи лица упырей, чудовищные туши сидящих на корточках инкубов, заплесневело-белые ползуны. Аквариум, зверинец, галерея демонов. Они заполнили комнату, каждый на своем крошечном меловом островке. Позади была клетка с фигурой Сатаны, лежавшей на полу. Неужели он не заинтересован в этой встрече? Где же его жгучее желание сбежать? Неважно.

— Мерзкие твари, — дрожащим голосом произнесла Лили, и ее взгляд остановился на мне со странной мольбой. — Дорогой, ради меня, отошли их обратно. Ты не здоров, переутомился, ты не понимаешь, что делаешь…

— Довольно. — Я подошел к ней поближе. — Я не сумасшедший, если ты это имеешь в виду. Три дня в этой комнате не сделали из меня развалину. Я узнал больше о сущности и природе зла, чем вы оба знаете. И я собираюсь использовать это знание и эту мощь.

— Другими словами, с дьяволом покончено, — сухо заметил Кит. — Ты возьмешь его функции на себя.

На мгновение это откровенное заявление, казалось, парализовало меня. Как будто сквозь туман я уловил его смысл.

Потом я усмехнулся.

— Это как раз то, что нужно. Отныне я здесь командую. Эти существа — мои приспешники. Они будут освобождены по сигналу. — Я понизил голос. — У меня есть план. Все продумано. Я много думал здесь в последние дни. И знаю, что делать — как использовать этих существ. И вы двое разделите со мной власть, если хотите.

— Отошли их обратно, — попросила Лили. — Ты не знаешь, что с тобой происходит.

— Что со мной происходит? Я проснулся, вот и все. В этот момент я чувствую себя более живым, чем когда-либо. Я сильный, а дьявол слабый. Я сделаю то, на что никогда не осмеливался ни один человек. Я открою ворота! Люцифер снова будет править миром. А почему бы и нет? Я имею в виду, что я, то есть он…

И тут я понял. Понял, что я говорю.

Я подумал: «Сатана», — и сказал: «Я».

Я посмотрел на Кита и девушку. Их глаза были зачарованно устремлены на мое лицо. Мое лицо! Лили что-то протягивала мне.

Зеркало. Я взял серебряный овал и уставился на свое лицо в зеркале. Уставился на черную козлиную физиономию, на растущую бороду на подбородке, уставился как завороженный на потемневшие виски, из которых начинали торчать два рога! То, что случилось с Китом и Лили, произошло и со мной. Три дня в комнате с черным козлищем, три дня в комнате, пока его воля грызла мою душу в темноте, зарывалась в нее. И вот перемена произошла. Я стал Сатаной!

Зеркало упало и разбилось. Я стоял, глядя на темную кожу на тыльной стороне ладоней, с когтистыми пальцами. Облако тьмы хлынуло в мой разум из клетки-западни. Я был Сатаной, и я вызвал демонов, и я буду править землей. Безумие!

Но почему бы и нет? Никто не плескал мне в лицо святую воду.

Никто не размахивал распятиями. Никто не стрелял — я видел это краем глаза. Кобура Кита с двумя пистолетами лежала на маленьком столике у двери. Я метнулся туда, вытащил пистолеты и очень осторожно навел их. Кит остановился как вкопанный.

— Нет, не надо, — усмехнулся я. — Пусть никто в меня не стреляет, пожалуйста. Лили, дверь заперта. Очень плотно. — Девушка тоже сделала рывок. — Теперь мы совсем одни. С нашими прислужниками. — Я снова усмехнулся. Это начинало казаться очень приятным.

— Стойте спокойно, вы оба, — приказал я.

— Сумасшедший! — крикнул Кит. — Опусти револьверы!

— Пожалуйста, — прошептала Лили.

Я сунул одно оружие в карман, а другое высоко поднял в правой руке, в почерневшей правой руке. Я мог бы заставить ее измениться. Каждый нерв покалывало, когда изменение завершилось. Одна рука держала револьвер. Другая поднялась.

— А теперь вы двое. Когда я опущу левую руку, наши маленькие товарищи по играм будут освобождены. Мне не нужна моя правая рука ни для чего, кроме как держать вас под прицелом. Так что помните об этом. Стойте и смотрите.

— Сатана! — пробормотал Кит. — Воплощение зла!

— Пожалуйста, дорогой, — прошептала Лили. — О, пожалуйста, дорогой…

Я рассмеялся. Ухмыляющаяся толпа ждала за моей спиной. Я чувствовал, как их пульсация смешивается с моей собственной, как они жаждали быть свободными! Снова ходить по земле, ползти, бегать, прыгать, летать и… убивать! Они ждали и пригнулись, ожидая моей команды. Моя команда освободит их. Из черной башни они вырвутся в мир ночи, и вопль земли, терзаемой в муках, будет издеваться над небесами.

Сила переполняла меня… Я высоко поднял левую руку. Теперь один жест — и Лили пошевелилась.

— Назад или я буду стрелять! — закричал я.

Она подошла ближе. В ее глазах не было ни ненависти, ни страха, только мольба, которая горела неугасимым огнем. Я должен был избавиться от этого пламени. Убить ее и отпустить фамильяров. Освободить орды ада! Моя левая рука метнулась вперед. Моя правая рука тоже двинулась вперед. Рука Сатаны. Я нажал на спусковой крючок — и пуля влетела в мой мозг.

12. Падение Люцифера

— Полегче, — сказал я. — Полегче.

— Надо проверить, — проворчал Кит. — Вытащить ее. Серебряная пуля или нет, но там может быть инфекция.

— Полегче, — повторил я. — Уверен, что он ушел?

Лили улыбнулась мне сверху.

— Конечно, дорогой. Они все ушли. И клетка пуста. Как только ты выстрелил, они исчезли. Но и не в облаке серы. Их просто… там не было.

Я улыбнулся. Это было не так уж трудно, потому что Кит вытащил маленький серебряный шарик.

— Удачный выстрел, — прокомментировал он. — Хорошо, что не задел теменную долю.

— Я все еще не могу этого понять, — сказал я. — Не могу понять, что заставило меня застрелиться и почему Сатана исчез.

— Самая древняя история в мире, — ответил Кит. — Добродетель восторжествовала. Добро боролось в тебе со злом и победило, хотя ты и не осознавал этого. Когда Лили подошла к тебе, битва была окончена. Ты и Дьявол боролись в твоей собственной душе, и ты победил. И в этом был секрет избавления от Сатаны.

Человеческая душа обнажилась против его воли и отвергла его.

Я покачал головой, а Кит продолжил:

— Зло охотится за внутренними пороками. В моем случае Сатана сосредоточил свои силы на моих доминантных амбициях.

Это честолюбие, заставившее меня заняться научными исследованиями. Сатана превратил мое честолюбие в жажду власти любой ценой. Во владении Лили ее естественное женское тщеславие было подчеркнуто до такой степени, что она жаждала полного обожания. И снова в игру вступила психология зла. И когда дьявол вторгся в тебя, он использовал твою любовь к знаниям, склоняя твои научные интересы в область магии.

— Теперь в это трудно поверить, — сказал я. — Может быть, это была массовая галлюцинация. Сказки, старые народное средство.

Кит фыркнул.

— Возможно, то, что мы видели и называли Сатаной, не было физически реальным. Каждый из нас видел в стеклянной клетке свою фигуру, и у Консидайна с Уинтергрином могли быть свои собственные представления о нем. Даже те существа, которых ты материализовал, могут быть просто образными видениями. Но это я знаю. Хотим ли мы персонифицировать его как Сатану, или Дьявола, или силы Тьмы — зло существует как сила в нашем мире. Опиши это в терминах хоть колдовства, хоть психиатрии, как будет угодно — зло реально.

Лили положила голову мне на плечо.

— Давай забудем об этом сейчас, — предложила она.

— Согласен. Есть какие-нибудь предложения?

— Ну, если ты не настолько болен…

— Болен? Я чувствую себя прекрасно.

— Раз так, то я предлагаю отпраздновать.

— Отличная идея, — ответил я.

— Конечно, — сказал Кит. — Давай выйдем и устроим ад! Что такое… в чем дело?

— Ничего, — ответил я и тут же потерял сознание.