Равновесие Сил

Глава 19 Предатели

Одна тысяча шестьсот восемьдесят шесть демонов не увидят больше своего герцога, именно такое количество «Чертова сотня» уничтожила во время своей отчаянной диверсии. Никто не мог назвать их трусами или ничтожествами. Нет, такие воины не идут на отчаянный риск и не уничтожают такое количество врагов. Но здесь было что-то большее, чем просто убитые стражники. Здесь была затронута гордыня. А это уже совсем другое.

Рутар смотрел на пригвожденное тело своего старого генерала. «Бесславная смерть», — подумал он. Правда, эта мысль была не самой первостепенной. Весь его вид был спокоен, но стоящие сзади старшие демоны знали, что внутри их господина бушует огонь, который он готов в эту же секунду направить на тех, кто отважился на такой дерзкий поступок.

Было еще кое-что, что заставляло Рутара, сына Калдохона, напрягать весь свой острый ум для поиска ответов на вопросы. Меч, что пригвоздил Кэрогока, был клинком герцога Сумрагона, который по приказу темного повелителя воевал в другом мире. Это был хорошо известный меч, и герцог не стал бы с ним расставаться. Однако сейчас этот клинок был вогнан в каменную колонну его замка. Рутар и Сумрагон были соперниками, и второй всегда показывал свое презрение, но вот чтобы открыто напасть, да еще во время полномасштабных военных действий, наплевав при этом на приказ владыки? Это было уже слишком на него не похоже. Так или иначе, это случилось.

В-третьих, был факт, который перекрывал даже уязвленную гордость, хотя очень тесно с ней соприкасался. Кейма пропала, и вся эта операция была задумана ради похищения его возлюбленной. Вопрос — зачем? Ответов на все это не было.

— Сколько их было? — коротко спросил герцог.

— Ровно сотня, мой господин, — ответил один из старших демонов, стоявших за спиной Рутара.

Тот тяжело потянул воздух.

— Это были воины нашего мира? Или же иного?

— Мой господин, это были такие же солдаты, с которыми вы должны будете воевать в другом мире. И… — демон осекся.

— Продолжай, — велел ему герцог.

— Один из них отличался большим ростом и невероятной силой, он выделялся среди них.

— Это он уничтожил стражу покоев?

— Нет, мой господин, — последовал ответ. — Этот воин сражался только в зале.

— Со стражей у покоев бился всего один воин, это отчетливо видно по следам. Кто тот солдат, что смог уложить двух идеально обученных хамезодов в одиночном бою? — размышлял вслух Рутар.

Он еще ни разу не повернулся к своим подчиненным, его взор был направлен на клинок Сумрагона.

— Нас там не было, а те, кто пытались их задержать, мертвы.

Рутар медленно повернулся, у него не было ни малейшего желания наказывать старших демонов, хотя их участь — смерть в назидание другим. Останавливал лишь тот факт, что все когорты находятся далеко от герцогства и в любой момент мог поступить приказ наступать, а значит, генералы будут нужны герцогу на поле битвы. А эти могли еще пригодиться, хотя здесь уже нечего было охранять.

— Скольких вы убили, прежде чем они исчезли в портале? — задал принципиальный вопрос Рутар.

Будучи истинным воином по духу и по крови, он не мог его не задать. Пронизывающий взгляд герцога заставлял демонов нервно дышать, осознавая свою никчемность. Они не могли ни ответить, и уж тем более ни соврать, ведь им было известно, что герцог знает правду, ему просто хотелось услышать ее от них.

— Генерал смертельно ранил одного, еще нескольких мы выбили из строя и лишили боеспособности. Были еще раненые…

— Сколько⁈ — прорычал герцог.

— За все время боя я не увидел ни одного убитого, — прозвучал ответ.

Демон выдохнул. Впервые за все время он почувствовал, что бессилен. Всего сотня смогла сделать то, чего не смогла бы сделать даже тысяча его отборных бойцов. Герцогу нанесли урон, а сами при этом остались без единой потери.

Рутар мотнул опущенной головой и взмахом руки отпустил своих подчиненных, добавив:

— Мне здесь не найти ответов.

Он был прав. Все, что здесь произошло, не поддавалось никакой логике. Здесь можно было предполагать диверсию воинов Сумрагона, но тот не стал бы так отчетливо оставлять свои следы, и ему нужно было бы все герцогство, а не девчонка демона. Ею можно было бы манипулировать, только это не в стиле Сумрагона. Если это был отряд врагов из Гардии, то все становится еще запутаннее и вопросов возникает еще больше.

Фаладан отпустил молодого Рутара, лично переправив его в крепость. В мощи этого древнего чернокнижника сомневаться не приходилось. Как понял потом сын Калдохона, темный повелитель отправил его охранять древнего герцога, который проводил очень сложные и важные ритуалы. Они редко общались: Рутар не собирался выглядеть глупым мальчишкой перед Фаладаном, поэтому почти все время молчал, проводя время в медитации со своим клинком, или же тренировался, рассекая воздух изящными выпадами.

Однажды чернокнижник сам подошел и сообщил Рутару, что на его замок напали, потом предложил отправить Рутара через портал. Герцог немедленно согласился, условием было лишь то, что он сможет находиться в родном поместье не более часа. Этого было достаточно, чтобы осмотреть место боя и расспросить подчиненных о произошедшем. Правда, это ничего не дало, абсолютно ничего.

Час подошел к концу, и Рутар затылком почувствовал, как сзади начинает распахивать свои объятия темнота, открывая перед ним дверь в другое пространство. В замке его больше ничего не держало, и он понял, что потревожило его в тот самый день, когда явился советник от темного повелителя, — то было ощущение, что мир безвозвратно меняется.

Он шагнул в портал со словами:

— Может, там я получу то, что мне нужно?

Пылал огонь. Он пылал в глазах воинов, провожавших своих братьев в последний путь. Эти чувства нельзя было ни передать, ни разделить с кем-то, кроме тех, кто стоял рядом и смотрел на огонь, пожиравший тела десяти человек, с которыми судьба свела их в начале жизненного пути.

Не всех смог спасти король Терноэль, увечья тяжелораненых воинов были настолько сильными, что светлая эльфийская магия ничего не могла поделать. Благородному эльфу ничего не оставалось, кроме как бороться за жизни остальных, которые еще нужны были этому миру. По его приказу был развернут лазарет, и лучшие целители его народа делали все, чтобы отряд людей оправился от ран. И вскоре все вылечились, осознав, что этот ужасный путь пройти без потерь не удалось.

Блэк Харт тоже смотрел на пламя, и оно отражалось в его глазах. Он не бежал с благодарностями о спасении к Голбусу или же к лесному королю, а наоборот, злобно скалил зубы, потому что именно они отправили «Чертову сотню» на бойню, не предупредив, что может выйти совсем не так, как было запланировано. И поэтому сейчас тела десяти его боевых товарищей горят на погребальном костре, а вся остальная «Сотня» выстроилась вокруг. Никто из них не склонял головы, все смотрели на огонь гордо, ведь каждый понимал, что только они смогли пройти через этот ад, пройти и вернуться.

Лейтенант испытывал гордость за отряд, а злоба раздирала душу. Тяжело быть орудием в чужих руках. В какой-то момент он позавидовал отцу, который служил своей земле, и каждый знал его как героя, знал о его подвигах перед королем и народом. «Чертову сотню» знают лишь как безжалостных убийц, выполняющих задания неведомо кого и притом стоящих не на лучшем счету у короля. Но на Крейдона было наплевать, он сам запятнал себя кровью невинных, и его отношение к народу оставляло желать лучшего, но вот именно народ и называл воинов 'Чертовой сотни’безжалостными головорезами. Репутация не очень приятная для тех, кто честно служит своей родине.

Рядом стояли друзья, с которыми не единожды сражались плечом к плечу, они тоже не отводили взгляда от огня, они тоже были наполнены злобой. А ведь это был не конец. После такого задания должны последовать новые, ведь теперь время было не на их стороне и за такой дерзкий поступок можно было заплатить очень дорого.

Но воинам «Сотни» было плевать, они и так заплатили немалую цену за то, чтобы всего лишь выкрасть демоническую девчонку из ее поганого мира.

Бойцы «Чертовой сотни» лично возложили своих братьев на погребальный костер, возведенный в середине площади Бретоля. Они были здесь одни, никто из солдат, офицеров, рыцарей и вышестоящих лиц не вышел, позволив отряду самому проститься с товарищами.

— Равон, Хэмол, Герат, Вигор, Рогалд, — Харт медленно начал перечислять имена павших товарищей.

— Азек, Черан, — продолжил далее Хорс.

— Кадин, Тринад, — подхватил Вектор.

— Джозар, — выдохнул и закончил Блэк Харт.

— Мы будем помнить их как наших братьев и как героев, — начал было Вектор, но, увидев, как хищно скалит зубы лейтенант, осекся.

Шрам, полученный в Бездне, добавлял лицу Блэка Харта еще больше злости и жестокости, хотя Харт таким не являлся.

— Никого из нас не будут считать героем, потому что ни один человек не знает, что «Сотня» делает для всего мира. Все знают нас лишь как убийц и безжалостных головорезов, — презрительно высказался Блэк.

— Но…

— Нет никаких «но», мой друг. Мы орудие в чужих руках, нас используют в своих целях. И кровь убитых будет на наших клинках, но не на тех, кто отдает приказ.

Друзья замолчали, вслушиваясь, как трещит костер, забирая их боевых братьев в иной, неизвестный им мир.

— Нас для того и готовили, чтобы убивать тех, кто вершит зло, неважно, что будут думать об отряде, каждый из нас прекрасно осознает то, что мы сражаемся на стороне света, — вставил свое мнение Хорс Рим.

— А для меня важно! — вспылил Харт. — Я не намерен носить клеймо убийцы.

— Но ты им являешься, — усмехнулся Вектор.

Лейтенант злобно оскалил зубы, в его глазах отражалось пламя, и оба друга заметили, как побелели пальцы лейтенанта, стиснувшие рукоять отцовского меча. Его взгляд теперь был устремлен не на огонь, а сквозь него, на другую сторону площади. Хорс и Вектор перевели взгляд в ту сторону, куда смотрел Харт, и увидели стоящего в тени Голбуса Трана. Опершись на свой посох обеими руками, он смотрел не на погибших, а, наоборот, на уцелевших солдат «Чертовой сотни». Его взор был полон печали и сочувствия. Блэк Харт гневался на него за смерть товарищей, но понимал, что иначе было поступить нельзя и что если бы не старик с его эльфийским чародеем, то погребальных костров, возможно, было бы больше.

— Видимо, сегодня нам дадут следующее поручение, — нарушив тишину, предположил Вектор.

— Сейчас время не будет давать нам поблажек, так что, думаю, ты прав, — согласился с ним Хорс.

— И почему-то мне кажется, что мы не очень будем рады услышать его, — подытожил Харт. — Сегодня вечером узнаем.

Пепел погибших было решено развеять с самой высокой башни восточной стороны. С первыми лучами восходящего солнца священнослужитель должен был подняться туда и собственноручно развеять по ветру прах воинов «Чертовой сотни».

Никто из боевых братьев не изъявил желания присутствовать на этой церемонии. Каждый из них простился с духами товарищей, и больше не было места для грусти. Эти воины ушли как герои и заслужили нечто большее, чем грусть и слезы. Они достойны вечной славы. Вот только Харт был прав — о них не будут говорить как о героях. Об этой жертве знают лишь те, кому положено знать.

Он шагал по массивным коридорам главной крепости Бретоля. Здесь было пустынно, этой части укрепления не требовалась охрана. Как понял Блэк Харт, сейчас в Бретоле находилось немало высокопоставленных персон, которых стянула сюда одна общая цель — война. Жутко было даже осознавать, кампании каких масштабов должны будут развернуться. Но ко всему этому лейтенант относился с суровой холодностью. Он солдат, и выбор у него невелик.

Пройдя коридор, воин «Сотни» начал спускаться вниз по винтовой лестнице, которая вела глубоко в подземелья крепости. Именно там обустроили покои для жительницы Пандемония, именно покои, а не клетку с цепями. Под чуткой охраной воинов ордена Судей демоница ждала решения своей судьбы.

У входа стояли двое судей, и не простые воины, а два магистра ордена — Азагель и Харахорн. Эти двое были на службе ордена так давно, что уже и не счесть убитых ими врагов Гардии. Они смотрели на всех свысока, по праву великих воинов, и потому подошедшего Блэка Харта едва удостоили взглядом. Хоть и знали, кто он такой. Он в свою очередь не стал с ними церемониться и сразу заявил о своих намерениях.

— Я хочу увидеться с пленницей, — спокойно произнес лейтенант, встав напротив двух стражей.

— Это невозможно, — последовал невозмутимый ответ Азагеля.

— «Чертова сотня» проливала кровь в другом мире, чтобы вам было кого здесь охранять, а сейчас я не могу пройти? — Блэка Харта задел ответ судьи, и лейтенант стал быстро терять спокойствие.

— Каждый из нас выполняет свой долг, но это не значит, что кому-то можно требовать то, что находится для него под запретом, — Азагель ответил тем же равнодушным тоном, не собираясь терять спокойствие.

— К кому мне необходимо обратиться, чтобы меня пропустили?

— Мы магистры нашего ордена, тебе мало нашего отказа? — спросил Азагель, вперив тяжелый взгляд в Харта.

— Раз вы не собираетесь меня слышать, то я найду того, кто заставит вас это сделать, — съязвил лейтенант, пойдя на опасную словесную уловку.

— А может быть, ты сам рискнешь нас заставить? — повернув голову в его сторону, задал вопрос Харахорн.

Блэк Харт посмотрел ему в глаза. «Клюнули», — подумал он.

Но если вдруг эти двое не будут такими разговорчивыми, то у Харта все сложится не наилучшим образом. Он был им совсем неровня, и вряд ли даже успел бы скрестить с ними мечи, как был бы мертв.

Все же лейтенант продолжил:

— Вы хотите бросить вызов воину «Чертовой сотни»? — держась за рукоять меча, он задал им обоим вопрос напрямую.

— Нам безразлично, из какого ты отряда или братства. Если ты переступишь грань дозволенного, твоя смерть неминуема, — ответил ему Харахорн.

— Раз нет другого пути, кроме как через кровопролитие, то, возможно, придется решать вопрос именно так.

Блэк Харт сам не знал, на что он надеялся, сказав это, но осознание пришло в тот момент, когда он почувствовал на себе напряженный взор судей.

Их руки были скрещены на груди, но Харт знал, с какой скоростью эти воины сражаются. Лейтенант напряг каждый мускул, моментально просчитал свои действия, приготовившись к схватке. Но знакомый голос буквально встал между ними непреодолимой защитой и не позволил пролиться крови.

— Пропустите его.

Делахон стоял в тени, и потому виден был лишь его силуэт. Блэк Харт посмотрел в его сторону. Он без труда узнал своего товарища по голосу. Ему стало любопытно, почему он остался в тени, а не вышел на свет.

Воины ордена не подчинились приказу Делахона, наоборот, они раздраженно ответили:

— Наша должность в ордене выше твоей, Делахон. Я не помню, чтобы ты раньше приказывал магистрам, — язвительно заявил Харахорн.

Делахон шагнул на свет. Тогда Харт увидел иссеченное шрамами и усталостью лицо, глаза судьи смотрели хладнокровно, но в них была какая-то особая усталость.

— Мое положение сейчас выше вашей должности и выше поступившего вам приказа.

Подойдя вплотную к стражам, он достал из-под балахона сверток бумаги и протянул его Азагелю. Тот осмотрел печать, удостоверился в ее подлинности, затем сломал ее, развернул сверток и быстро пробежался глазами по написанным строкам.

Все это время лейтенант молчал и наблюдал за происходящим, не имея никакого желания вмешиваться. Но, пока Азагель читал, он перемолвился несколькими словами с Делахоном.

— Тебя не было утром во время прощания с нашими братьями.

— Это потому, что ты был занят своим гневом и горестью и не заметил меня, — спокойно ответил ему судья. — Я стоял недалеко от тебя. В тени.

Блэк Харт посмотрел на него, после чего молча кивнул.

— Приказ верховного судьи Ролкота. — Азагель сверкнул глазами, все-таки через его голову распорядились. — Он может пройти. Но раз тут не указано, сколько времени, то у него не больше десяти минут.

После этих слов магистр ордена отдал обратно свиток Делахону и развернулся к двери. Проведя тремя пальцами сверху вниз, Азагель аккуратно толкнул дверь в покои. Блэк Харт кивнул товарищу по отряду и шагнул внутрь.

Задать себе вопрос, зачем он так стремился попасть к демонице, Блэк Харт удосужился только тогда, когда стоял в ее покоях. Но даже это не помогло ему найти ответ. Девушка изящно повернулась, и ее глаза встретились с холодным взглядом лейтенанта.

Сейчас она выглядела куда лучше, чем в последний раз, когда он ее видел. Ей принесли чистую, новую одежду, служанки помогли принять ванну, и теперь демонесса была одета в белую рубашку, заправленную в женские штаны для верховой езды, ее талия была стянута корсетом, а на ногах красовались ладные сапожки. Аккуратно уложенные назад волосы приоткрывали черты жительницы Пандемония, и Харт заметил небольшие рожки, что едва выглядывали из шелковистых волос. Зеленые глаза смотрели с грустью и тревогой, девушка ждала, что вот-вот наступит ее последний час, но держалась очень достойно. Под белой шелковой рубашкой можно было увидеть, как неровно вздымалась ее изящная грудь — в такт ускоренному биению сердца.

— Ты пришел вынести мне приговор? — спросила демонесса.

— Я воин, а не палач. Выносить приговор — не моя работа, — ответил ей лейтенант.

Она молча посмотрела на него. Девушка хотела взглянуть на черты его лица, услышать его голос, она не знала, почему у нее возникло такое желание, но когда этот человек отдавал всего себя долгу перед родиной, в ее сердце это отозвалось сочувствием и интересом. И вот он стоял перед ней, сам увлеченный неведомым желанием увидеть ту, ради которой пришлось потерять десять товарищей. Шрам розовой полосой виднелся на скуле воина. Она помнила, как он его получил, и думала, что это отнимет у него жизнь, но он стоял перед ней живой, с отметиной на лице, оставшейся на память о том ужасном бое.

— Тогда скажи, зачем ты явился? Сначала в мой мир, а сейчас в мою темницу?

— Слишком шикарно для темницы, — Харт окинул взглядом покои.

— Это, видимо, из-за того, что я особая пленница, — пожала плечами демоница.

— Ты умна. И ты не выглядишь как те твари, что пытались защитить тебя в крепости.

— Если бы ты знал хоть чуть-чуть Пандемоний, то мог бы понять, что это не мир, наполненный одними ужасными тварями и монстрами, хотя таких там и очень много. Поверь, в нем очень много красавиц, из-за которых воины вашего мира с удовольствием сойдутся в поединке с нашими бойцами.

— Глядя на тебя, у меня нет причины не верить сказанному. — Блэк Харт как вкопанный стоял, не в силах сделать ни шагу.

— Ты не ответил на мой вопрос, — произнесла она, и на ее красивом лице появилась небольшая улыбка. — Я знаю, что за моей дверью стоит стража, и эти воины очень сильны, а дверь запечатана магией. Я это чувствую. Но поверь мне, воин грозного отряда: когда явится герцог Рутар, дабы вырвать меня из этого заточения, то его никто не сможет остановить. Ему нет равных, он самый сильный среди герцогов Пандемония, вы даже не представляете, что вас ждет.

Ее глаза сверкнули зеленым огнем.

Это заявление слегка раззадорило лейтенанта, так что кровь в жилах побежала быстрее. Сделав безразличный вид, он ей коротко ответил:

— Мы готовы его встретить.

Воцарилось молчание, взгляды были устремлены друг на друга, и в голове у каждого было столько вопросов, столько любопытства и робости, что они не могли ни на что решиться. Как та робкая юность, которая сковывает языки и не позволяет что-либо сказать. Все же лейтенант оказался смелее.

— Мое имя Блэк Харт, я лейтенант «Чертовой сотни», — сказал он и слегка наклонил голову в поклоне.

— Я знаю, кто ты такой. Мне тебя представили, когда вы восстанавливались после боя в Бездне. Я должна признать — это был смелый поступок.

— Это была неприятная неожиданность, унесшая жизни моих боевых братьев.

Блэк Харт не хотел говорить об этом, потому как гнев пеленой закрывал глаза и виновниками становились те, кого он не хотел винить.

Воин кивнул, прощаясь, время быстро пролетело, и он чувствовал, как снимается магическая защита с двери, а значит, пришло время уходить.

— Ты спросила, что за причина меня привела. — Харт остановился перед самой дверью и повернул голову в сторону девушки, чтобы видеть ее глаза. — Я хотел узнать твое имя.

Он уже взялся за ручку двери, когда за спиной услышал нежный голос.

— Кейма. Меня зовут Кейма.

Лейтенант больше не поворачивался к ней. Блэк Харт застыл, услышав ее голос, и, лишь кивнув самому себе, вышел наружу.

Вся «Сотня» находилась в отведенной для них казарме за длинным столом, воины проводили время в беседах, карточных играх либо занимались чисткой своего оружия. Ни у кого из них не было желания тренироваться на манекенах либо в спаррингах с товарищами, после боя в Бездне им это не требовалось. Они совершали тризну по погибшим товарищам. Пили вино, вкусно ели и не позволяли грусти закрасться в сердца. Каждый из них был весел, ведь так завещал старый Таган: «Не грустите о тех, кто погиб в славной битве, ведь они ушли героями. Выпейте за них хорошенько, вам еще предстоит к ним присоединиться. Обласкайте женщин, пусть они смотрят на вас и улыбаются». «Чертова сотня» жила по этим наставлениям, ведь вся их юность прошла именно с этим ветераном. Он учил их не только тому, как убивать. Понимая, что этим юнцам не хватает отцовских поучений, он обучал их, как собственных детей, объясняя, что хорошо, что плохо, за что нужно ударить, а где промолчать. Вся сотня юношей впитывала его слова, как песок воду, набираясьжизненного опыта.

Блэк Харт пришел в казарму угрюмый, но веселье друзей незамедлительно подействовало на него, ведь он тоже чтил наставления старшины. Мысли начали рассеиваться после третьего кубка вина, в душе зазвучали песни Мадеуса, рассказывавшие о славных героях и великих битвах.

Молодые солдаты горланили песни, смеялись, вспоминая, какими были их павшие товарищи. Такого вечера давно не было. Он был наполнен той давней атмосферой, когда старшина Таган собирал их вокруг огромного костра и, изрядно выпивший, рассказывал о своих деяниях, о том, что ему пришлось пережить. Это были рассказы о славных походах, о доблестных подвигах, но в них была печаль. Не обходилось без рассказов о похождениях по постоялым дворам и тавернам, где Таган с друзьями щупали местных девиц, попадая в нелепые ситуации. Слушая эти истории, ученики Тагана надрывались от смеха. Для них в эти мгновения как будто не было войны, не было кровавых побоищ и всего того, что уже пришлось пройти. Никто не чувствовал себя убийцей в строю, а наслаждался тем, что он молод, полон сил и энергии, чтобы совершать подвиги. Слуги постоянно подносили им вино и еду, бойцам было наплевать на всех остальных обделенных, они о них и не думали.

Время летело неумолимо быстро, час за часом, а в казарме стоял гул, как будто сюда заехала местная таверна с ее обитателями, которые отмечали значимое для них событие. Не было такого человека, будь он рыцарь, капитан или же сам командующий крепостью, кто бы решился прийти и предложить этим ребятам заканчивать балаган в столь смутное время. Все старшее звено знало, кто они такие и что им пришлось пережить, и потому относилось снисходительно.

За окном уже был поздний вечер, и луна подсвечивала двор своим бледным сиянием. Внутри казармы воины развлекались тем, что бросали ножи с завязанными глазами, пытаясь попасть в мишень максимально точно. И даже изрядно охмелевшие бойцы ни разу не промахивались, а если кто-то пытался выкинуть финт, это сопровождалось дружным хохотом и подколами со стороны товарищей.

Стоявшего с кубком вина, неизвестно какого по счету, и смотревшего на все это лейтенанта отвлек слуга, который поклонился воину и вручил ему небольшой свиток, обмотанный красной нитью. Блэк Харт тремя большими глотками осушил свой кубок и, присев на скамью, прочитал документ. Друзья сразу заметили, как лицо их товарища напряглось и сосредоточилось. Он поднял глаза и кивком подозвал их к себе.

— Нам необходимо прийти в собор, этого требуют Голбус и канцлер Империи Грэгор Кларкус, — объявил Блэк Харт подошедшим Хорсу и Вектору.

— Кого именно они хотят видеть? — поинтересовался Вектор.

— Нас троих, еще Торма, Лаксана, Мадеуса и Делахона, — ответил ему лейтенант.

Хорс приподнял брови.

— Когда? — спросил он.

— Сейчас… И возьмите оружие.

— Таков был приказ? — спросил Хорс.

— Приказ был явиться, оружие взять — говорю я, — ответил Харт, вставая со скамьи.

Друзья переглянулись и, пожав плечами, пошли собирать своих товарищей. Блэк Харт нашел в толпе Казора. Взгляд стрелка был устремлен на лейтенанта, поэтому Казор сразу понял, что необходимо подойти.

— Ты остаешься за старшего. Скажи всем, чтобы вооружились, но веселье не прекращайте. Я не знаю, что может произойти, потому будьте готовы, — произнес Харт, глядя в глаза своему товарищу.

— Мы всегда готовы, мой друг, — кивнул ему в ответ Казор. — Я сделаю все, как ты просишь.

— Мир ввязался в войну, где мы на острие атаки разящего клинка, а значит, нас будут испытывать самыми изощренными способами.

После недолгих сборов приглашенные в собор солдаты покинули своих товарищей и направились в указанное место.

В соборе их было трое. Двое делали все, чтобы защитить свои народы, используя самые разные методы, хотя один из них вовсе не являлся королем. Третий стоял на страже Гардии многие века, его мудрость не позволяла злу распространиться с той скоростью, с которой оно могло это сделать. Но сейчас все обстояло иначе. И умов двух мудрецов и преданного слуги Империи не хватало, чтобы сдержать направленный на этот мир удар. Хоть силы света и смогли уничтожить одного из военачальников темного повелителя, — это была лишь малая доля того, что необходимо было сделать для победы. Требовались новые решения.

Голбус смотрел в сторону двери, откуда должны были появиться Блэк Харт и его боевые братья. Подле него стоял, скрестив руки на груди, лесной король. Сейчас он был без свиты, на нем не было доспехов, лишь сияющее одеяние, подпоясанное золотым поясом с драгоценными камнями, на котором красовался его меч, прошедший с Терноэлем все испытания, от великой битвы света и тьмы, когда Терноэль стал королем, до этого самого момента. Вид у короля был задумчивый, он был погружен в свои мысли.

Сейчас в соборе было все не так, как в мирное время. Поскольку было известно заранее, что здесь будут происходить постоянные встречи верховных лидеров нескольких стран, было решено освободить помещение и соорудить большой круглый стол, за которым можно было вести переговоры.

Грэгор Кларкус восседал за этим столом по правую руку от Голбуса. Канцлер Империи выглядел уставшим, он был сосредоточен на тех письменах, что принесли ему его люди. Донесения были не самые лучшие.

— Ты считаешь, что это должно сработать? — задал вопрос своему старому товарищу лесной король.

— Я, так же, как и ты, стоял перед великими духами и слушал условия сделки. Ответа от меня ты не получишь, — ответил ему Голбус.

— Нам даровали великие знания, которые мы используем в этой войне. Единственное, что тревожит душу и разум, — это правдивость данной нам информации.

— Терноэль, ты прожил дольше меня на тысячи лет, но все же иногда мне кажется, что это не так. Ты ведешь себя по-юношески, — с иронией упрекнул своего друга Тран. — Великие духи не станут даже слушать тебя, если им это не будет выгодно. Они потребовали то, на что мы не должны были соглашаться, но у нас не осталось выбора.

Терноэль вздохнул, так что канцлер оторвал взор от бумаг и посмотрел на эльфа. Король и мудрец общались ментально, их речь была не слышна человеку.

— Ты постоянно трясешься за этот отряд. Это связано только с тем, что они лучшие воины и ты их лично отбирал?

— Не совсем так. Хотя в чем-то ты прав. Я помню их ещедетьми, теперь это грозные воины, стоящие на страже света…

— Убийцы в твоих руках. Ты сделал из них оружие. Я видел, заглядывал в душу каждого. Там только тьма и смерть. — Это был укор со стороны лесного короля.

— Кто вернулся из Бездны, навсегда перестанет быть тем, кем был до нее.

— Это было одним из условий…

— Именно, — выдохнул Тран.

— И что же мы ждем от этих безумцев? — поинтересовался Терноэль.

— Выполнения предначертанного, — таков был ответ лесному королю.

Они оба замолчали. Тяжесть всего этого ложилась на их плечи. Конечно же, король эльфов чувствовал себя более комфортно, чем его друг-человек, который шел на очень отчаянные шаги. Правда, память о той войне так хорошо сидела в нем, что он ощущал ее, будто это было несколько лет назад. Из всех тех, кому предстоит бросить вызов силам тьмы, он один знал, на что способен их враг.

— Ты общался с ним? — задал вопрос Голбус.

— Мы с ним очень далеки друг от друга. Я — свет, он — тьма. Нельзя примирить то, что по своей сути должно оставаться непримиримым.

— Но…

— Оставь это, мой друг, и давай сосредоточимся на нашем деле.

— Возможно, когда-то к тебе придет сожаление, но, надеюсь, я не буду свидетелем этого, — приняв совет эльфа, произнес Тран.

— Возможно… но не сейчас. Сегодня шестой день, а значит, должен явиться тот, на чью собственность твой отряд посягнул, — перейдя к делу, начал Терноэль.

— Это не его собственность, и ты это знаешь так же хорошо, как и я, — поправил его мудрец.

— То, что взято в бою, — свято, а значит, его собственность, — начал оспаривать слова товарища лесной король.

— Тогда теперь это наше, и пусть попробует забрать ее. Но сейчас все обстоит иначе. Эта демоническая девчонка — лишь предлог для герцога Рутара, чтобы явиться сюда и получить ответы на свои вопросы. Как только мы заведем ее в это помещение, чернокнижник откроет портал для герцога, так как почувствует силу межмирной магии, и тогда нам нужно явить всю нашу мудрость, чтобы открыть заблудшему сыну Пандемония глаза и указать ему на правду. Ведь мы оба понимаем, что он идет не за Кеймой.

— Главное, чтобы он стал слушать, — сказал с серьезным видом лесной король. — А вот и твои воины, — произнес Терноэль, посмотрев в сторону распахивающейся двери.

Семь воинов входили по очереди, один за другим. Первым, как и полагается, шел лейтенант, следом Хорс, Мадеус и все остальные. Замыкали шествие Вектор и Торм, последний — с кубком эля, который был размером с ведро. Громадный воин нехотя покинул застолье, захватив лишь свой молот и полный кубок выпивки. От всех них разило алкоголем, но каждый делал серьезный вид, так как понимал, что их вызвали уж точно не для того, чтобы мило побеседовать.

Терноэль бросил в сторону своего друга неодобрительный взгляд, когда увидел, в каком состоянии заходят его лучшие воины. Тот ничего на это не ответил. Он относился к ним совсем не так, как лесной король, чье сердце было наполнено самовлюбленностью и эгоизмом.

Все они расселись в один ряд, справа от Голбуса. Лейтенант сел через одно место от канцлера, поприветствовав того коротким кивком. Грэгор Кларкус был рад видеть сына своего давнего друга живым и полным сил. Не каждый смог бы проделать то, что проделали эти молодые воины.

Видя, что все расселись, Голбус начал речь.

— Мы собрались здесь, чтобы продолжить борьбу за наш мир в разгорающейся войне, и для этого…

— Как мы можем бороться, когда сидим здесь, за столом, — перебил его Вектор, и тут же был удостоен двух неодобрительных взглядов.

— И для этого, — продолжил Голбус, посмотрев на неугомонного воина, — необходимо продолжить партию, в которой мы уже сделали ход, выкрав ту, которая принадлежала герцогу Пандемония.

Все вслушивались в слова мудрого старика, но Терноэль заметил выражение безразличия в каждом из них. Им не следовало говорить долгих речей, этим бойцам нужна была цель, а не хитрые уловки и тому подобное. Их призвание — война, но никак не политические игры. Поэтому он решил все упростить.

— Остановись, Голбус, — сказал Терноэль.

Все перевели на него взгляд, в том числе и старик.

— Им неинтересно то, что ты сейчас пытаешься донести до них. Цель — вот что им нужно.

Половина бойцов «Сотни» ухмыльнулась, лесной король угадал их мысли. Голбус, в свою очередь, тоже посмотрел на воинов. Он увидел в них то же самое, что и лесной король.

— Хорошо, — кивнул он. — Ваша задача — держать клинки в своих ножнах в тот момент, когда герцог Рутар появится здесь, — начал объяснять старик.

Лаксан, Вектор и Торм удивленно подняли брови, другие просто внимательно слушали.

— Когда судьи введут сюда демоницу, откроется портал, из которого выйдет наш враг, — сообщил Тран.

— А разве мы не должны убивать наших врагов? — задал интересующий всех вопрос темный эльф.

— Должны, но этот нам необходим для иных целей, — Голбус чуть помедлил. — Для более важных.

— И для каких же? — спросил Хорс.

— Вы поймете, когда будете слушать то, что мы поведаем демону, — ответил ему Терноэль.

Лаксан глянул на него с ухмылкой.

— Если разговор пойдет не так, как мы планируем, то ваши мечи послужат карающим оружием, — закончил Тран.

— Харт, мы ожидали более серьезного поручения, а не службу телохранителями или же палачами, — усмехнулся Вектор.

Блэк Харт повернул в его сторону голову, на лице лейтенанта была заметна раздражительность. Видимо, она никуда не ушла и даже веселье в компании друзей не подействовало, хотя лейтенант отлично ее скрывал.

— Вы получите свое поручение, как бы сильно оно вам не нравилось, — грубо произнес эльфийский король.

Усмешки и ухмылки в одно мгновение улетучились. Сейчас, когда бойцы «Чертовой сотни» прошли через ад, это звучало равносильно угрозе.

Голбус посмотрел на солдат, которые свели брови к переносице в ожидании.

— Грэгор, — обратился он к канцлеру, — пора нам продолжить то, зачем мы здесь все собрались.

Канцлер, не говоря ни слова, поднялся из-за стола и направился в противоположную от входа сторону. Буквально через минуту он возвратился обратно в сопровождении двух судей, которые вели закованную в цепи демоницу. Ее руки были заключены в легкие цепи белого цвета, от них шла цепь вниз и соединялась с цепями на ногах, которые тоже были закованы.

Блэк Харт скосил глаза на Харахорна и Азагеля, двух грозных воинов, потом посмотрел на девушку и поймал себя на мысли, что ему не нравится, что ее ведут в цепях и тем более не нравится то, что один из судей держал ее под руку. Лейтенант отвел взгляд, чтобы успокоиться. Он еще не знал, что сегодня будут моменты, которые станут серьезным испытанием для его терпения.

Встав позади Голбуса и Терноэля, судьи остановились, их руки легли на рукояти клинков.

В это же самое мгновение солдаты «Сотни» почувствовали то, чего нельзя забыть. Жар был необычным, не таким, когда стоишь у горна кузни или у края вулкана. Этот пронизывал душу, испепеляя ее изнутри, заставляя мучиться. У некоторых зубы заскрежетали от злости и негодования, а руки плотно стиснули оружие. Вид воинов стал сосредоточенным, каждый был готов вступить в бой. На Терноэля это не подействовало, его аура была сильнее, чем сила тьмы Пандемония, но вот обычным людям приходилось тяжело.

Резкий раскат грома и кроваво-красная молния известили собравшихся о том, что явился герцог.

Все присутствующие спокойно повернули головы в сторону силуэта, который стоял в тени, скрываемый дымом расплавленного камня, и лишь вздох демоницы дал понять, кто стоит перед ними.

— Рутар…

Демон стоял в тени, но даже так было видно его крепко сложенное тело, высокий рост и гору стальных мышц. Его силы во сто крат превосходили человеческие. Он стоял, держась одной рукой за эфес меча. Его доспех был сложен так, что руки были полностью открыты и не защищены, опытный боец легко смекнул бы, для чего такое ношение брони. Руки защищали лишь золотисто-кровавые наручи, схожие с такими же наголенниками.

В соборе было полное молчание, воины света и демон смотрели друг на друга. Лишь когда герцог сделал первый шаг в их сторону, начались действия.

Азагель и Харахорн, как по команде, вынули свои клинки и крест-накрест приставили к горлу демоницы. Это заставило Рутара остановиться. Тогда он первым нарушил молчание.

— Вы, видимо, те, кто посетили мое герцогство, нанеся тем самым мне оскорбление, — голос Рутара был спокоен и напоминал слабое рычание льва. — Но перед тем как сделать это, вы не удосужились задаться вопросом, на кого вы нападаете. — С этими словами клинок высвободился из ножен демона. — Что же, возможно, здесь и сейчас все станет на свои места.

— Просто вышло так, что твоя стража оказалась никчемной, а генерал — слабаком, — пожал плечами Лаксан. — Но ведь это твое упущение.

Темный принц дразнил демона, стараясь вывести того из равновесия.

Демон делал маленькие шажки в их сторону, он двигался, как зверь перед смертельным прыжком, от которого нет спасения. Воины «Сотни» смотрели на него не менее хищными взглядами, каждый из них просчитал свои действия и мог оказать герцогу достойный отпор. Он в свою очередь чувствовал их силу, и силу тех, кто стоял возле стола. Здесь нельзя было допустить ошибки, за нее расплатой была — смерть.

Но кровопролития не последовало.

— Возможно, есть другое решение, — ворвавшись в нарастающее напряжение, произнес Голбус. — Приставленные к твоей демонице мечи воинов тебя не остановили, а значит, ты не боишься ее потерять, — вслух начал рассуждать старик.

Кейма перевела взгляд на Голбуса.

— Она была предлогом для твоего появления здесь, — продолжил волшебник, — ведь тебя мучают вопросы, Рутар, сын Калдохона.

Герцог остановился, всматриваясь в глаза говорившего человека. Было удивительно, что в другом мире знают, кто он такой.

— Есть вещи, которые были от тебя скрыты с рождения, но ты чувствовал, что твое призвание совсем иное, нежели воевать под знаменами темного повелителя, ведь я прав?

— Что ты хочешь этим сказать? — сквозь зубы процедил демон.

— Я хочу сказать, что твоя история мне известна, а вот для тебя она искажена, но ведь можно ее узнать.

Голбус говорил спокойно и размеренно. Все смотрели на Рутара хищными глазами.

— Откуда вашему роду известно, кто я такой? — рычал герцог. — Вы выкрали мою наложницу, перебив стражу и убив одного из моих товарищей, и сейчас ты хочешь выдвинуть мне условия?

Демон шагнул вперед, перехватывая удобнее меч.

— Она тебе дорога постольку-поскольку, ты это осознаешь даже лучше, чем я. Ведь когда-то ты сам забрал ее силой, вырезав ее селение подчистую.

При этих словах глаза Кеймы расширились, а дыхание стало неровным, она смотрела на своего господина взглядом, исполненным горя.

— Это не был приказ повелителя, это было расширение владений, не так ли?

В ответ Рутар лишь злобно раздувал ноздри.

— Вот видишь, нам известно многое.

— Мы с тобой враги, человек, и это твоя игра, в которой ты хочешь выиграть. Что же ты будешь делать, когда я вонжу меч в твое старое тело? Как ты будешь себя вести?

— Вот это уже более серьезный разговор, — вставая со своего места, сказал Вектор.

Его поддержал Лаксан. Оба уже достали свое оружие.

— Пролить кровь никогда не поздно, но выиграешь ли ты схватку здесь, вопрос без ответа, — пожал плечами Голбус.

— Вектор, Лаксан, отставить, — спокойным тоном скомандовал лейтенант. — Дайте им закончить.

— Времени не так много, ведь чернокнижник не мог надолго тебя отправить, верно? — вступил в разговор Терноэль. — Выслушай то, что тебе по твоему рождению должно быть известно, и тогда принимай решение. Наши клинки так же готовы к бою, как и твои.

— Я видел твое прошлое, Рутар, и скажу тебе откровенно: узнав его, ты задумаешься о смене врага, — продолжил Голбус.

— Что ты имеешь в виду? — сощурив глаза, спросил герцог.

— Как умер твой отец, тебе толком неизвестно. Ты знаешь лишь то, что Калдохон погиб в бою. Но в каком бою? — Тран смотрел прямо в глаза демону, он все больше овладевал ситуацией. — Тот, кто отправил тебя сюда, знает о гибели твоего отца так же хорошо, как знаю это я.

— Ты лжешь! — вспылил демон. — Эти слова направлены против меня, как оружие!

— А ты задумайся, прокрути в голове недалекое прошлое, — взял слово Терноэль. — Ты лучший из лучших, герцог с большим именем. Так почему тебя отправляют сторожить чернокнижника, а не, наоборот, в числе первых вступить в новый мир и быть первым, первым во всем?

— Никто не рассуждает о приказах повелителя! — попытался уклониться Рутар.

— А мы это можем делать, так как он для нас такой же враг, как и ты.

— О нет, мне далеко до его могущества, так же далеко, как этим воинам до меня, — злобный оскал появился на лице герцога.

— Он высоко себя ставит, — отпивая из своего бокала, сказал Торм. — Кажется, тот генерал, что отвечал за охрану демоницы, был такого же мнения о себе.

— Так это ты убил его? — Глаза герцога вспыхнули.

— Рутар! — окликнул герцога Голбус. — Ты можешь ввязаться в бой с нами, а можешь узнать правду, которая тебе так нужна.

— Повелитель не так страшен, как думают все в твоем мире, — продолжил лесной король.

— Вы с ним не сталкивались, как вы можете это утверждать?

— Жаль, что наши пути еще не пересекались. Возможно, эта война закончилась бы, даже не начавшись, — произнес Мадеус, повернувшись к демону и свирепо глядя на него.

Тот удивленно вскинул брови, почувствовав знакомую ему силу.

— Ты… — начал было он, но его перебили.

— Ты колеблешься, потому как чувствуешь правду, идущую от нас. Это не девчонка заставила тебя в одиночку переместиться к врагу, не чувства к ней или же страсть, — Терноэль начал давить в самую суть.

Эльф почувствовал, как за его спиной сердце девушки из мира демонов разбилось вдребезги.

— Жажда ответа на давно мучающие тебя вопросы, — продолжал король эльфов, — вот что сподвигло тебя на эти действия. Но мы скажем лишь то, что ответы ты можешь получить в своем мире от тех, кто приложил руку к твоей судьбе. Задай вопрос чернокнижнику, спроси, как погиб твой отец. Почему ты находишься подле него? Получив ответы, облик мира изменится для тебя.

— А если я их не получу?

— Тогда мы встретимся на поле боя, и каждому из нас поможет опыт, чтобы остаться в живых, — заключил лесной король.

— Но лично мы будем жалеть, что ты выбрал другой путь и мы так и не сразились, потому как наши сердца пылают жаждой битвы и мести за павших братьев, — бросил демону Вектор.

— Я сотни лет провел в сражениях, меня обучали лучшие мастера, свернуть вам головы не доставит мне ни труда, ни удовольствия, — злобно парировал демон.

— Один, такой же, как и ты, думал похожим образом, его меч ты мог разглядеть в колонне своей крепости, — продолжил дразнить герцога Вектор.

— Уймись, Вектор Мар! — повелительным тоном сказал Голбус, заставив воина «Сотни» замолчать.

Вектор заметил злорадную усмешку герцога и в ответ презрительно вздернул подбородок.

— Твое решение заставляет всех нервничать и может довести до того, что ни один из нас не получит желаемого, — философски поторопил Тран.

— Ваш мир падет к ногам Пандемония, и не сомневайтесь, в числе тех, кто будет убивать вам подобных, я буду первым. И если все то, что было сказано здесь, окажется ложью, ничто не спасет вас от ответа. Это вам говорю я, Рутар, сын Калдохона.

На эту угрозу никто даже бровью не повел. Герцог кинул беглый взгляд на Кейму. Его переполняли ненависть и ярость, он поймал себя на мысли, что ему сейчас безразлична та, которая была еще недавно ему дорога. Рутара не тревожила ее судьба, и даже печаль в красивых глазах демоницы не могла поколебать его решимости. Он оскалил клыки и, сказав что-то на древнем языке своего рода, исчез в облаке дыма и кроваво-красных молний, оставив после себя раздробленные камни.

Когда демон исчез, лейтенант уловил еле слышную фразу лесного короля.

— Мы уже не встретимся…

Все сидели молча, погрузившись в свои мысли. Канцлер кивком головы приказал увести демоницу. Девушка не опускала головы, но весь ее вид говорил о том, что она подавлена и что жизнь для нее потеряла смысл, ведь тот, ради которого она жила, отказался от нее. Мало того, что отказался, он дважды разрушил ее жизнь, и сейчас все становилось безразличным, даже смерть.

Блэк Харт посмотрел вслед уходящей Кейме. Он понимал, что свою роль она сыграла и сейчас будет просто обузой в чужом мире. Лейтенант отвернулся. Сейчас не следовало забивать голову этими мыслями, пришла очередь слушать то поручение, за которым они явились сюда.

— Канцлер Империи, теперь ваша очередь говорить и указывать, что делать дальше, — сказал Голбус, посмотрев на Грэгора.

Тот встал, окинул всех своим многоопытным взором, после чего начал объяснять.

Спустя полчаса разъяснений и показа на карте стратегических мест и целей для «Чертовой сотни», канцлер дошел до самой сути. Слова встали у него в горле комом, он был истинным слугой своего короля и своего народа, и ему было нелегко произносить то, что он произнес.

Блэк Харт взревел от негодования. Наступил тот момент, когда его спокойное состояние улетучилось. До сих пор из всех воинов «Чертовой сотни» для него одного слово «честь» было не просто словом. Мечты о том, чтобы быть таким же, как отец, прервались в тот момент, когда канцлер Империи произнес тяжелые для него слова.

— Вы просите нас убить короля⁈ — уточнил лейтенант, повысив голос. — Нас — воинов, которых десять лет обучали сражаться со злом во имя Империи и всего народа. Вы так спокойно этого требуете⁈

— Блэк Харт, Крейдона больше нет, его разум поглощен тьмой, он слуга повелителя, и его безумство ставит все под удар, — попытался объяснить ему Голбус.

Все это время Терноэль молчал и наблюдал за всем с нескрываемым безразличием. Он знал короля Империи и не считал его мудрым или здравомыслящим, поэтому ему было плевать на его судьбу.

— Безумство — это то, что вы сейчас говорите! — не унимался лейтенант.

Расхаживая по залу, он одной рукой держался за меч своего отца, как бы прося у того помощи в этом решении.

— Пойми, Харт, если мы этого не сделаем, Крейдон поднимет народ на восстание, мы получим войну внутри страны, как раз в тот момент, когда Пандемоний выведет все силы в бой, — как будто отчитываясь, постарался объяснить ситуацию Грэгор.

— Мы знаем, что одним из советников короля является герцог Пандемония. Именно он поработил разум Крейдона. Прославленный Рульф Воргар уже вне закона, за его голову назначена награда. Безумство бушует в столице, и оно начинает распространяться, как порча. Если мы его сейчас не остановим, наш народ пойдет против нас.

Блэк Харт широко раздувал грудь, его взор был устремлен в пол, а взгляды его друзей — на него. Никто из них не вмешивался, ведь они не чувствовали того, что чувствовал их лейтенант.

— Этим мечом, — Харт аккуратно достал клинок из ножен, — мой отец добывал славу для народа и короля, этот меч пропитан кровью врагов Империи. А сейчас вы просите, чтобы он окропился кровью своего короля⁈

Харт высоко поднял меч и с силой вонзил его в каменный пол.

— Требуем.

Голос Терноэля заставил Блэка Харта и всех остальных обратить на него внимание.

— Что-то я не помню, чтобы «Чертова сотня» подчинялась лесному королю, — язвительно заявил лейтенант, выдернув меч.

— Если ты и дальше продолжишь строить из себя рыцаря чести, то в скором времени никто никому не будет подчиняться, — голос Терноэля был спокоен, но звучал очень властно. — Выполни то, что предначертано, сын Дариуса Сцириуса, и пусть тебя назовут трижды предателем, это малая цена за спасение мира!

Эти слова заставили всех умолкнуть. Лесной король посмотрел на них, после чего, перед тем как уйти, добавил:

— Вас готовили для таких поручений, где любой другой потерпит неудачу. Так нечего давить на честь и благие намерения! Выполняйте то, для чего вы были рождены.

Сказав это, Терноэль покинул храм.

Как оказалось, этого было более чем достаточно, чтобы умерить пыл лейтенанта. Да, он негодовал и был в ярости, но где-то там, в глубине своего подсознания, он понимал всю суть выпавших на его долю испытаний.

Здесь нельзя было пороть горячку, и Харт снова сел на место, готовый выслушать все до конца. Он посмотрел на канцлера Грэгора и прочел в его взгляде понимание. А ведь правда, этот человек гораздо больше сделал для своего короля и служил ему много лет, а сейчас он своей рукой подписывает ему смертный приговор. Харт подумал о том, что канцлер сильнее его духом и понимает происходящее глубже, чем он сам.

Все вместе они еще несколько часов провели за обсуждением плана, который составил Грэгор Кларкус. Вся его шпионская сеть в столице и по всей Империи всколыхнулась и доставляла канцлеру ежедневно самые свежие новости. Но канцлера вытесняли. Сын короля с помощью золота Империи получал нужные ему сведения, а там, где не помогали звонкие монеты, выступала холодная сталь, которая действовала не менее убедительно и ломала любой хребет сопротивления. Поэтому действовать требовалось немедленно, так как силы Пандемония могли выйти на решающий бой в любой из дней, но они почему-то еще ждали. Чего именно — никто не знал.

План был насколько простой, настолько же невероятно сложный.

В растущую «золотую» армию принца Артолея рвались все те, у кого не находилось хоть немного совести и чести, чтобы не замечать те зверства, которые он творил.

Когда король окончательно обезумел, он стал лично принимать новобранцев у себя в тронном зале. Кто это хоть раз видел со стороны, рассказывал о целой роте обнаженных красавиц, которые ласкали новоиспеченных воинов, пока Крейдон и его советник проводили какой-то необычный ритуал посвящения, а заключался он в массовой оргии с участием самого короля.

Множество людей утверждали, что те, кто прошли это ночное посвящение, из тронного зала возвращались совсем иными. Глаза их были пусты, разум лишен любых эмоций, только служение Крейдону, королю королей, было самым великим желанием. Они исполняли любой приказ, и ни жалость, ни человечность, ни сострадание не могли удержать этих солдат от выполнения кровавого долга.

С помощью чужих глаз Грэгор наблюдал за всем этим и ничего не мог предпринять, пока не пришел нужный день. День, когда он вернет своей стране свет истины и освободит народ от тирана.

У него имелись люди, которые служили Крейдону. Это была грязная работа, но и люди были подобраны с таким же нравом. Они не рвались на службу в «золотую» армию и держались от советника подальше, так как Голбус предупредил Грэгора о том, что советник не тот, за кого себя выдает, и все, что происходит во дворце, не обходится без темных сил магии. Канцлер передал своим агентам все необходимое и приказал затаиться до определенного момента.

Момент настал.

«Чертову сотню» направили на посвящение в тронный зал короля Крейдона.

Воины смеялись, когда надевали позолоченные доспехи, они выглядели как те дворяне, что строят из себя великих воинов, но ни разу не были в боях. Им необходимо было выглядеть абсолютно идентично, ведь малейшее несходство могло привести к печальным последствиям. Только вот когда было сказано «полное сходство», это значило, что надо было полностью сменить свое обмундирование и облачиться в бойцов «золотой» армии. Одинаковое оружие, одинаковые доспехи — все должно быть так, как повелел сам король. Поэтому к отряду не присоединились Хорс, Вектор, Торм, Лаксан и Делахон. Все они носили индивидуальное оружие, которое легко бросилось бы в глаза еще на пороге дворца, а значит, план сорвался бы еще в самом начале. Что касается Блэка Харта, то он просто отдал свой меч Хорсу и попросил его вернуть, как только закончится их миссия. Друг бережно принял клинок и пообещал сделать все, как его попросили. Товарищи не покинули своих собратьев, а следовали за ними почти до самой столицы, потому как знали, что должны быть рядом.

На подходе к Гордогону отряд остановил патруль, который состоял из людей Грэгора. Они тщательно осмотрели бойцов, после чего дали наставления, как себя вести, чтобы не привлекать внимание. Агенты объяснили, что воинам необходимо подавить свои эмоции, так как их многое может шокировать, ведь безумство коснулось не только Крейдона, но и многих простых людей. Вести себя следовало бесстрастно, как подобает будущим солдатам «золотого» воинства. Когда все было решено, переодетые агенты двинулись впереди «Сотни» на конях, все остальные шли пешком.

После того как прошла встреча с агентами канцлера, дальше во главе отряда стал Мадеус, рядом с ним ступал Блэк Харт. Сказано было лишь то, что только охотник на демонов сможет увидеть истину, которую демоны не смогут скрыть от него. Все остальные, какими бы сильными они ни были, будут подвергнуты атаке разума, и реальность для них будет искажена. Но пока они не вошли в тронный зал, а лишь ступали по улицам столицы, им открывался мир такой, каким он был на самом деле.

Блэк Харт хорошо помнил Гордогон, когда отряд его покидал. Это была величественная столица, с красивыми улицами и приятными людьми. Здесь даже ночью было безопасно ходить, так как стража прочесывала каждый уголок, а преступность была почти искоренена. Красивые каменные дома были переплетены растениями, а в некоторых кварталах пахло свежеиспеченным хлебом. Дети почти до поздней ночи гуляли перед своими домами, не боясь, что с ними что-то случится. Да и сам Блэк Харт провел здесь немало лет и когда-то был таким же ребенком, как те, которые ему попадались… в последний его визит.

Сейчас все было иначе.

Улицы были пустынны. Отряд входил во вторые ворота столицы, и солнце только коснулось горизонта и начало скрываться за ним. В Гордогоне стало мрачно, так как из-за тени домов становилось темнее. Но это было не главным изменением. Не было стражи, вместо нее появлялись неприятные личности, они кривили свои рты в злобные ухмылки, показывая свое оружие. Окна в домах были заколочены, а воздух пропитан смрадом, кровью и смертью. В этих кварталах ежедневно погибали мирные люди, которые не могли покинуть свой дом и были не согласны с властью Крейдона. А исполнителей его воли нашлось огромное количество.

Идя по улицам Гордогона, воины «Сотни» даже головы не поворачивали, но прекрасно видели, что стало со столицей. Под красивыми шлемами сужались глаза и скрипели зубы от злости. Все, кто это вытворял, должны были ответить.

Проходя мимо одной из таверн, отряд наткнулся на большое количество людей. Здесь был настоящий разврат и падение. Кто-то изрядно выпивший был занят тем, что приставал к девицам, которые были не прочь обслужить клиента со звенящими монетами, другие же проводили время в споре, в котором слышались угрозы и брань. Кто-то веселился, глядя, как двое мужчин в смертельной схватке пытаются выяснить, кто из них сильнее. И это были лишь некоторые личности, которые даже особо не выделялись среди всей этой грязной толпы отверженных мерзавцев и бездушных уродов с проститутками. Все они выбрали падение, из которого нельзя было вернуться.

Лейтенант заметил несколько бездыханных тел. Они лежали в луже крови, которая уже засыхала, и никому не было до них дела. С кого-то были сорваны сапоги, у кого-то выпотрошены карманы, трупы валялись неприбранные и разлагались.

Блэк Харт стиснул зубы и уловил в себе желание вырезать всех, кто здесь находился. Но он даже не повернул головы в их сторону, а лишь молча двинулся дальше. Ведь виновником был тот, кто позволил всему этому случиться, кто без борьбы позволил тьме поработить свою душу и отдал свой народ ей на растерзание. А значит, не следовало жалеть о том, что ему приказали сделать.

Сам замок охранялся «золотой» армией. Здесь было по меньшей мере пять сотен бойцов. В трех шеренгах, перед ступенями, поровну с двух сторон, стояли три сотни воинов, все остальные были рассредоточены по территории и в замке как стража. Агентов остановил кто-то из старших и, проверив бумаги, взглянул на новоприбывших солдат. Харт уловил исходящее от воина зловоние и через прорези для глаз в шлеме заметил белые зрачки. Этот человек не был живым, это был слуга тьмы, который отдаст свою жизнь без малейшего промедления. Вернув бумаги людям Грэгора, стражник отступил, пропуская отряд дальше. «Чертова сотня» медленно, с уже спешившимися шпионами, начала подниматься по ступеням, входя в тронный зал короля Крейдона.

Что было удивительно: оттуда шел приятный, сладкий аромат духов, исходил золотистый свет, слышалось звучание музыки. С приближением «Сотни» отчетливее слышался девичий смех, а аромат становился все более манящим. Увиденное произвело на всех приятное впечатление.

Весь зал был позолоченный, стены по краям обиты красным бархатом, а по всему периметру было раскидано множество подушек, на которых лежали красивейшие девушки. Когда воины вошли в огромное помещение, девушки стали шептаться между собой и кидать в сторону солдат заинтересованные взгляды. Любопытно, что почти все они были либо обнаженные, либо едва прикрытые лоскутками шелковой полупрозрачной ткани, которая не скрывала их красивые тела. Все они вставали и двигались к новоприбывшим, по пути захватывая грозди винограда или кубки с вином, которые были расставлены вдоль колонн в огромных количествах.

Сначала невозмутимые, воины начали поддаваться соблазну. Девушки тянули к ним руки, обвивали мощные шеи и смотрели в глаза бойцам «Сотни», некоторые хотели угостить мужчин вином или же фруктами, улыбками предлагая разделить с ними ложе на мягких подушках, снять тяжелые доспехи, поделиться любовью с одинокими девушками, которые так соскучились по настоящей мужской любви.

Темп отряда сошел на нет уже в середине тронного зала. Невозможно было сопротивляться всему этому. И уверенный в себе лейтенант Блэк Харт, который ступал за Мадеусом, стал таять от прикосновений божественных гурий, их аромат сплетал ему ноги и все сильнее и сильнее тормозил. Многие из отряда уже обнимали прильнувших к ним девиц, вдыхали запах их прекрасных тел, но Харта заинтересовало иное. Он увидел на троне короля. Не обезумевшего, как он ожидал увидеть, а крепкого воина, с красивым молодым лицом, золотистыми волосами и широкой спиной. Крейдон восседал на своем троне, держа спину прямо и смотря на всех воинов сразу. Одна его рука лежала на подлокотнике трона, другая же покоилась на рукояти обнаженного меча, который своим острием упирался в пол. Это был истинный вид настоящего короля, за которого воевал отец Харта, за которого он сам хотел воевать, добывая славу. В один миг пришли мысли о том, что этого человека Голбус Тран приказал ему убить, что Крейдон теперь слуга тьмы.

«Но ведь это не так», — сказал про себя лейтенант, медленно шагая к трону.

Рядом с королем стояла невообразимо красивая девушка. Она была чуть старше тех, кто прельщали воинов «Сотни». Ее довольно строгий вид очень хорошо сочетался с ее красотой, а шикарный наряд подчеркивал ее достоинства. Она выглядела как истинная королева, достойная стоять рядом с таким королем, каким являлся Крейдон. За этого короля хотелось отдать жизнь, за всех, кто находился в этом тронном зале.

Крейдон оторвал ладонь от кресла и жестом остановил воинов. Половина уже не обращала на него внимания, они были заняты ласками. Блэк Харт стоял позади Мадеуса, обожающим взглядом глядя на короля. Мысленно он уже отказался от порученного ему задания, лейтенант считал, что его подло обманули. К нему липли обнаженные девушки, и Харт с удовольствием принимал их ласку, так как видел на себе одобрительный взгляд Крейдона, который указывал воину, что он получает все это по праву.

Невозмутимым был лишь Мадеус. Охотник на демонов видел настоящую реальность, такую, какая она была на самом деле. И не было в ней красавиц и величественного короля, не было золотых стен и красного бархата, вкусного вина и сладких фруктов. Был лишь хаос, с оттенками ужаса и мерзости.

Еще когда отряд только вошел в тронный зал, ему открылась ужасающая картина. Те, кто так красиво скрывался под личинами милых девушек, имели облик уродливых демонов — с длинными клыками, острыми, как лезвия, когтями и мордами, схожими со звериными. Их тела были так искажены, что охотнику на демонов потребовалось немало усилий, чтобы не броситься на них. Стены были обильно измазаны кровью тех, кем питались эти исчадия бездны, стоял невыносимый смрад от разлагающихся трупов, а по всему залу были разбросаны ошметки тел тех бедолаг, кому не посчастливилось оказаться здесь в качестве еды. Вместо фруктов, которые так отчетливо видели воины «Сотни», на подносах лежали человеческие внутренности, которые сделались домом для целого роя мух.

Эти твари и правда походили на женщин, так как их отличия от мужчин были видны невооруженным взглядом, но от одного их вида бросало в дрожь. Мадеус не оборачивался к товарищам, охотник не хотел видеть, как эти твари обнимают их и лезут к ним с ласками, а те в свою очередь отвечают взаимностью. Мадеус двигался к трону, и делал это так, чтобы в его походке не увидели торопливости. Он хотел скорее добраться до того места, где восседал тот, кого когда-то называли королем. Сейчас же там был наполовину высохший старик, покрытый изрядным количеством язв. Его глаза пожелтели от болезни, а вместо меча, который был виден всем, он держал обглоданную человеческую ногу. Демонический герцог сделал это место своим прибежищем, он насмехался над государем своих врагов, делая с ним все, что ему хотелось. Мадеус отчетливо видел демона, он стоял около Крейдона. Воин «Сотни» сразу прикинул, что этот слуга Пандемония без особого труда смог бы завоевать Империю, причем ему не потребовалась бы армия. Хитрость и обман создавали смертельно опасную иллюзию, которая делала свое коварное дело, и ее плоды уже созрели.

Он остановился в трех шагах от Крейдона. Все остальные тоже последовали его примеру. Воинам слышались сладкие голоса прекрасных девушек, и только одному-единственному Мадеусу — отвратное хлюпанье челюстей и мерзкое похрапывание. Герцог смотрел на всех них, его глаза сияли довольством. Его план в очередной раз исполнялся.

Демон даже на одну тысячную не мог сравниться с Рутаром или же Сумрагоном. Те были воинами, бойцами, этот же был слаб телом. Его горбатая фигура так жалко смотрелась, что вызывала только еще большее отвращение у Мадеуса. Кривые пальцы демона плавно изогнулись, и это жалкое существо произнесло первые слова.

— Государь мой, прибыли новые воины «золотой» армии, — пропел сладкий голос, но таким он был не для всех.

Крейдон ничего не ответил, он смотрел в одну точку, видимо, точно так же подавленный темной магией, как и многие другие, вышедшие отсюда. Тогда Имирит перевел взгляд на Мадеуса.

— А это, видимо, у нас командир отряда. Что ж, позволь мне самолично принять у него присягу, мой король.

Герцог медленно отошел от трона и стал напротив охотника на демонов. Со стороны Крейдона послышалось лишь слабое хрипение.

Блэк Харт наблюдал, как статная красавица спустилась к Мадеусу и смотрела на него манящим взглядом. Лейтенант не понимал, почему его товарищ отвергает ее ласку и любовь, сам же Блэк Харт хотел упасть на колени и обнять ее ноги, так сильно его манила ее красота. Но еще больше хотелось встать на колени перед королем и принести вечную присягу. Он был готов это сделать по одному лишь приказу.

Мадеус приложил все усилия, чтобы сдержать свой гнев, потому что времени осталось совсем мало, а воины почти отдались ласкам этих отродий. Но вот он стоит перед еще одним герцогом, и теперь уже никто никуда не денется.

— Ты готов служить мне, воин? — раздался хриплый голос Имирита. — Отдать свою душу за право быть рядом с вечной красотой и ласками, служить всему этому?

Демон старался говорить так, чтобы его голос завораживал. Так оно и было, но только не для того, кто был рожден для убийства себе подобных.

Ответ Мадеуса заставил умолкнуть всех в зале.

— У меня нет души. Я служу свету.

Охотник аккуратно снял шлем и обнажил белоснежные клыки. Хищная ухмылка отображалась на лице Мадеуса, в его венах пульсировала ярость.

— Что?..

Вопль замер в тот момент, когда охотник пробил насквозь голову герцога своим священным стилетом. Куски черепа вылетели из маленькой головы, а вниз на рукоять кинжала стекала черно-синяя кровь. Демон еще хрипел, его тело содрогалось в конвульсиях, но конечности уже не слушались. Мадеус резко выдернул стилет и вторым ударом, в лицо герцогу, отправил хорошо замаскированный кастет с нанесенными на нем рунами. Голова разлетелась на множество кусков из плоти и костей, бездыханное тело отлетело до самого трона. Король даже не повернул головы в сторону трупа.

Мадеус резко повернулся к своим собратьям и к тварям, которые теперь не могли скрывать своего обличья.

— Его служба темному повелителю окончена! — яростно выкрикнул охотник. — Как и ваша!

Пелена спала с глаз, и взорам людей предстала реальность. Они были самыми стойкими солдатами, но даже их ужаснула такая перемена. В одно мгновение в зале началась битва. Воинов «Сотни» спасло лишь одно — они были еще в доспехах. На их тела обрушились удары когтистых лап, оставляя глубокие рваные следы на металле. Несколько минут бойцы не отвечали, так как их разум перестраивался под происходящее, они изворачивались, тактично уходя от смертельных лап демонесс.

Мадеус показал всем наглядный пример и напомнил «Чертовой сотне», как нужно крушить зло. Его меч был запачкан черной слизью, а вокруг валялось по меньшей мере десять тел этих тварей. Круша направо и налево, он яростно рычал, левая рука была полностью измазана частями тел, которые свисали с кастета. Охотник крушил черепа и плоть, не оставляя ни единого шанса на жизнь. Для этих исчадий ада не было искупления.

Харт очнулся, когда одна из тварей свалила его с ног, он оторвал взор от восседавшего короля, который уже не выглядел тем статным мужем, что мерещился ему вначале. Потрясение лейтенанта было глубоким, но жажда жизни и долг все же превозмогли, и он с силой отбросил повалившую его демонессу. Достав свой клинок, он начал с неистовой яростью убивать всех, кто попадался ему под руку.

Соотношение сил было примерно равным, только в этот раз тварям Пандемония привели не жалких разбойников или неумелых вояк, а истинных служителей света, чье мастерство оттачивалось годами. В этом бою никто не отдал свою жизнь, никто не позволил демонам забрать свою душу. Спустя десять минут боя в зале остались лишь мертвые тела демонических отродий и невыносимый смрад.

Каждый тяжело дышал, и это дыхание вызвал не кратковременный бой, а ярость, которая бурлила внутри воинов. Их одурачили, как мальчиков, едва не заставив преклониться перед силами зла, и не будь здесь охотника на демонов, так и случилось бы.

Мадеус стоял спиной к трону, рядом с угрюмым лейтенантом. Шлем Блэка Харта был забрызган, впрочем, как и все золотистые латы. Он смотрел на весь этот хаос, и охотник на демонов мог лишь догадываться, что творилось у лейтенанта в голове. Но их задание было еще не окончено, и Мадеус окликнул Харта.

— Мы еще не завершили то, зачем сюда явились.

— Герцог мертв, разве не это было первоочередной задачей для «Чертовой сотни»? — спросил у него Блэк Харт, снимая шлем.

— Да, это было важно сделать, но Крейдон должен быть устранен, — не отступал от своего охотник.

Лейтенант оглянулся через плечо и взглянул на то ничтожество, что восседало на троне. Уже пропало желание преклонять колено перед этим человеком, хоть тот и являлся королем, но марать об него руки хотелось еще меньше. Убийство короля, даже предавшего свой народ, навсегда оставалось несмываемым пятном в роду убийцы.

— Это так необходимо? — выдохнул Харт.

— Да, мой друг, — Мадеус посмотрел на своего товарища и кивнул.

Яростный крик вырвался из груди лейтенанта, на который обернулись все, кто находился в зале. Клинок молнией метнулся в сторону Крейдона и пригвоздил того к трону. Лезвие прошло насквозь, пробив грудную клетку и гнилое сердце короля Империи. Бывший правитель еле слышно захрипел, и его голова упала на грудь. Король так и остался сидеть на своем месте, лишь тело чуть накренилось, удерживаемое пронзившим его мечом.

Блэк Харт смотрел на трон, восстанавливая дыхание. Злость уходила, плечи опустились сами собой, а вместе с ними и голова. Он стоял, уставившись в пол, с одной мыслью: что бы подумал о нем его отец, если был бы жив? Но его здесь не было, а дело было сделано. Значит, можно было уходить.

Резкий удар в створы дверей отозвался колокольным звоном. «Чертова сотня» повернулась на звук. После второго удара через образовавшийся проход ввалилось по меньшей мере две сотни воинов в золотых доспехах. Впереди всех шел воин в бархатном плаще. Вся «Сотня» отступила к трону и перегруппировалась. Харт расправил плечи и поднял подбородок, он не собирался пресмыкаться перед стражей.

— Убийцы! — раздался грубый мужской голос.

Блэк Харт узнал в стоящем перед ним воине капитана королевской стражи, который служил Крейдону очень давно.

— Капитан, — обратился к воину лейтенант. — Все не так, как тебе кажется…

— Что здесь может казаться не так, сын Сцириуса⁈ — гневно спросил капитан.

— Это не люди, как ты не видишь? — попытался оправдаться Харт.

— Здесь не люди только вы! Убив сотню девушек, первого советника короля и самого Крейдона, вы имеете наглость оскорблять их таким образом⁈

— Капитан Джостан, опомнись, где здесь ты видишь людей⁈ — взревел Харт, его рука потянулась к мечу, висевшему на бедре у Мадеуса.

— Блэк Харт, его разум искажен, он уже не увидит того, что видим мы с тобой, — тихо произнес охотник на демонов.

Капитан уже стоял с обнаженным мечом, все его воины последовали примеру своего командира. Они не знали, кто стоит перед ними, их разум был порабощен Имиритом, и вернуть обратно этих людей не представлялось возможным.

— Сын Сцириуса, ты предатель! Ты недостоин носить эту фамилию! — кричал капитан стражи.

— Я выполнял долг перед всей Гардией, — еле слышно ответил Харт. Его глаза наполнялись гневом, в руке уже блестел не обагренный кровью клинок.

— Нет долга выше, чем защита короля и родины! — медленно ступая вперед, не унимался Джостан. — Но тебе этого никогда не понять, предатель…

Слова утонули в треске костей и хлюпанье крови на пол. Лицо капитана пересекла холодная сталь брошенного Хартом меча. Джостан выронил свое оружие и, слабо хрипя, повалился на пол. Лейтенант глубоко дышал, он уже не мог сдерживать бушующий внутри гнев. С яростью он отдал приказ:

— Убить всех!

Воины «золотой» армии были не способны биться против таких солдат, какими являлись мужи «Чертовой сотни», их шансы быстро уменьшались, как только начался бой. Поскольку в новообразованную армию Крейдона брали всякий сброд, то сопротивления особо никакого не было. Через двадцать минут воины «Сотни» ходили по залу и добивали слуг зла, которым не посчастливилось умереть сразу от разящих ударов слуг света. Тех, кто не изъявлял желания участвовать в этом мероприятии, лейтенант отправил обследовать замок. В этом проклятом месте он не хотел оставлять никого в живых. Но, как оказалось, он был не прав.

— Харт, тебе надо спуститься в подвал, — окликнул лейтенанта Казор.

Тот обернулся в сторону стрелка и прищурил глаза.

— Ты хочешь меня чем-то удивить?

— А разве это возможно, после того как мы прошли весь этот кошмар? — кривая ухмылка тронула запачканное лицо Казора.

— Не знаю, — честно ответил лейтенант.

В подземных казематах стояла еще большая вонь, чем в самом тронном зале, где лежала целая куча трупов демонов и людей. Отряд уже не удивляло, что здесь валялись растерзанные тела, прикованные к разным инструментам пыток. Никто даже не хотел представлять, каким образом умерли эти люди. Смотря по сторонам, лейтенант шел следом за стрелком, который вел его коридорами до того места, где стояли остальные боевые братья. Дверь в камеру была раскрыта. Внутри сидел мужчина, по возрасту чуть младше самого Блэка Харта.

Лейтенант удивленно вскинул брови.

— Кто он такой?

— Мое имя Феликс, — ответил сам за себя пленник.

Харт посмотрел на него.

— И что ты расскажешь нам, Феликс? — вопрос прозвучал несколько высокомерно.

— То, что если передо мной стоят люди, — Феликс сделал маленькую паузу, — с их настоящим цветом глаз, то наверху все демоны либо мертвы, либо сбежали туда, откуда они явились, — горделиво ответил пленник.

— А он остроумен, — усмехнулся Казор. — Меч держать умеешь, умник?

— Я был лучшим в разведывательном отряде, пока меня не перевели.

— Куда? — поинтересовался Фельхам.

— В полк барона Норана, знаменосцем.

— Барон Норан, — сощурился Харт. — Бездарный полководец.

— Поэтому я здесь. Они все присягнули сумасшедшему королю и этим сумасшедшим шлюхам, которые обласкали всех вошедших.

Все молча слушали то, что говорил Феликс, не так давно они сами испытали все это на себе.

— А что же ты, смог воспротивиться соблазну? — поинтересовался Казор.

— Я призван служить в армии Империи, а не шлюхам с развращенным королем. Мудрый государь не допустит такого в своем тронном зале. Это неприемлемо для королевской особы, — в порыве отчаяния воскликнул Феликс. — Я видел, как эти девки превращались в мерзких демонов и как мои однополчане принимали их ласки, я чуть не сошел с ума, глядя на все это. Они насмехались надо мной, после чего бросили в темницу и сказали, что мне уготована другая участь.

— Но тебя не сожрали, — заметил Фельхам.

— Просто не успели.

— Я не вижу в его словах лжи, — сказал Казор Харту так, как будто Феликса не было рядом.

— Значит, ты был знаменосцем? Хочешь отомстить за своих друзей и посвятить жизнь вечной службе против сил тьмы? — прямо спросил лейтенант.

— Для меня это было бы честью, — вставая с каменного пола, с гордостью ответил Феликс.

— Будешь нести знамя «Чертовой сотни» в боях и охранять его пуще своей жизни. Запомни главную истину: знамя отряда — это его история. Забираем его отсюда, и надо выбираться, скоро рассвет, и нас должны вывести из столицы.

Фаладан стоял, склонившись над пиктограммой, перед ним был развернут огромный фолиант, в котором было множество непонятных для Рутара символов. Чернокнижник не поворачивался к молодому герцогу, стоящему сзади, он был занят своими тайными делами, которые были недоступны для понимания всем остальным.

О прибытии Рутара известило колыхнувшееся пламя на свечах, расставленных в большом количестве по всему помещению. Молчание нарушил хрипловатый голос Фаладана.

— Ты вернулся один, — утвердительно произнес он.

— Да, — подтвердил Рутар. — Но я получил нечто большее, чем красивую девчонку.

Фаладан не отрывался от своего занятия, весь его вид говорил о том, что ему все равно. Молодой герцог не стал дожидаться, пока чернокнижник изволит задать вопрос, и произнес сам ответ на незаданный вопрос.

— Правду, — с нескрываемой злобой кинул Рутар.

— Правда у каждого своя, — без эмоций ответил старейший демон, все так же стоя спиной к собеседнику.

— Фаладан! — взревел Рутар.

Пламя на свечах содрогнулось, а в помещении еще несколько минут стоял гул.

Чернокнижник оторвал взгляд от фолианта и посмотрел прямо перед собой. После чего заговорил.

— Я уже не помню то время, когда со мной разговаривали таким образом.

Его голос звучал монотонно, но сила, с которой он говорил, была велика.

— И что же открыли тебе наши враги? — поворачиваясь, спросил демон.

Тогда-то Рутар и обратил внимание, что Фаладан стоит в боевом облачении. Его легкий доспех кроваво-красного цвета буквально обтягивал иссохшее тело чернокнижника, нельзя было также не заметить четыре рукояти мечей, висевших у него на поясе. На них не было лезвий, но Рутар слышал об этом оружии, что оно проклято.

— Вы скрыли от меня, какой была настоящая смерть моего отца!

Молодого герцога не пугал угрожающий вид чернокнижника.

— Вы солгали мне, сказав, что отец погиб в бою за повелителя! Но это было не так, и ты был там!

Усмешка тронула уродливое лицо Фаладана. Он посмотрел на герцога пронизывающим взглядом.

— Я предупреждал повелителя, что ты станешь костью в горле, рано или поздно, но ты проявишь себя. Нельзя искоренить то, что у тебя в крови, — усмехнулся Фаладан.

— Отвечай мне, старый пес!

Рутар вынул клинок из ножен и стал так, чтобы легко уйти от удара чернокнижника.

— Что же, пусть правда станет для тебя утешением перед смертью.

— Посмотрим, кому она станет утешением, — огрызнулся Рутар.

— Твой отец был слишком подозрителен и умен по сравнению с другими герцогами. Однако он был и предан, — расхаживая по залу, начал рассказывать Фаладан. — Но ему все больше и больше не нравились приказы владыки. То он не хотел идти воевать против одних, считая это ненужным кровопролитием, то поддерживал других в их высказываниях против повелителя.

Чернокнижник не смотрел на Рутара, погрузившись в воспоминания, он давал молодому герцогу то, что тот хотел, — правду.

— Рано или поздно это должно было привести к какому-то финалу, — заметил Фаладан, — и привело.

— Вы убили моего отца за то, что он был не согласен с приказом! — стиснув клыки, рявкнул Рутар.

— Не совсем так. Его убили за то, что он предал волю повелителя. Но раз ты хочешь услышать правду, то наберись терпения и дослушай до конца, ведь будет несправедливо умереть, так и не узнав ее.

Монотонный голос Фаладана испытывал терпение герцога.

— Так вот, — продолжил он. — Калдохон решил, что ему хватит сил, чтобы сравниться с мощью владыки. Сказать честно, он в это так сильно верил, что за ним пошли и другие. Он думал, будто повелитель не догадывается о его намерениях.

Фаладан на мгновение замолчал, провалившись в воспоминания, потом добавил:

— Хотя какое-то время так и было.

— Отца предали, ведь так? Его замысел свершился бы, но кто-то, кто входил в круг его доверенных лиц, предал его, — подытожил Рутар.

Молодой герцог не был глупцом и хорошо понимал, куда клонит чернокнижник.

— Его план провалился бы в любом случае. — В голосе Фаладана послышалось желание оправдаться. — Никто из живущих в Пандемонии не мог противостоять силе повелителя. Калдохон заигрался в мятежников, и это привело его к гибели.

— Нет, ты этого не мог знать, и, возможно, это тебя гнетет все эти годы, — молодой демон сверкнул клыками. — Ведь это ты его предал, не так ли?

Их взгляды встретились.

— Ты такой же проницательный, как и отец…

— Но почему? — перебил чернокнижника Рутар. — Ведь вместе вы смогли бы осуществить задуманное. Что тебе пообещал властелин?

— Он дал мне безграничные знания, которые впоследствии напитали меня той силой, которой я обладаю. Калдохон не мог дать мне всего этого.

— Эта жалкая цена за предательство, — скривился герцог. — Тебя утешает только то, что в Пандемонии об этом знают только двое — ты и повелитель. Ведь когда ты вонзил нож в спину моему отцу, еще никого из нынешних герцогов не было, или они были не у власти. Фаладан, ты жалкий трус, который побоялся пойти до конца вместе с теми, кто тебе доверял! — выкрикнул обвинения молодой демон.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! — взревел чернокнижник, и все в зале затряслось. — Ты не знаешь, что ждало нас в случае провала!

— Ты этого тоже не знал! — уже не скрывая своего гнева, крикнул в ответ Рутар. — Мне не ясно только одно — почему мой отец восстал против владыки?

— Повелитель хотел сделать все население Пандемония рабами его воли, как когда-то пали хаотонианцы, отдав свои души темным богам, сделать всех бездушными тварями, по одному приказу выполняющими его волю, — ответил Фаладан.

— Почему же он тогда остановился в своих намерениях? Ведь ему больше никто не мешал.

— А кто сказал, что он остановился? — усмехнулся Фаладан. — За такие привилегии должна быть соответствующая плата.

Лицо Рутара стало мертвенно-бледным. Он без труда осознал всю суть сказанного.

— Гардия, — выдохнул он. — Вот цена за порабощение душ.

— Не совсем так, — не согласился Фаладан. — Темные боги потребовали не другой мир, как когда-то, а Равновесие Сил.

— Я слышал уже об этом на совете, но мне это ничего не говорит.

— Это потому, что ты глуп и ищешь силу только в своих мышцах, но не в разуме, — фыркнул демон. — Равновесие Сил — это старейшее пророчество, сотворенное великими духами против тех богов, которые захотят порабощать миры. Когда есть равновесие, то ни один мир не погибнет, но если его нарушить или склонить в какую-либо сторону…

Чернокнижник злобно усмехнулся.

— Договаривай! — зарычал Рутар.

— Тогда все миры, что существуют, будь то Гардия, Пандемоний или же сотни других, будут уничтожены, начнется хаос, в котором все восстанут против всех, и земля будет пылать, пока не наступит конец всему сущему.

Последние слова Фаладан договаривал, уже крича, это было пророчество из уст безумца.

— Значит, повелитель — это избранник темных богов, который выполняет их волю, — вслух рассуждая, начал Рутар. — Когда-то Коган Кровожадный стал именно таким.

— О нет, Коган был безумцем, жаждущим только крови и сражений, владыка намного превосходит его.

— Разницы нет! — перебил его герцог. — Он раб чьей-то воли, и нет этому другого объяснения! Мой отец боролся против этого, спасая народы Пандемония, но проиграл. И сейчас когорты демонов принесут Гардию в жертву как подношение темным богам. Тысячи лет все это продумывалось и теперь осуществится в ближайшее время.

— А ведь ты не так глуп, как мне показалось вначале, Рутар, сын Калдохона…

— Замолчи, предатель!

Яростный блеск глаз Рутара заставил Фаладана замолчать.

— Ведь те люди были правы, — вспомнил Рутар, — они сказали, что если я узнаю правду, то сменю своих врагов.

Герцог крепко сжал свой клинок и стал медленно красться в сторону чернокнижника.

— Неужели ты думаешь, что сможешь противостоять мне, великому Фаладану?

Демон распростер руки, и рукояти мечей, что висели у него на поясе, ожили и образовали вокруг чернокнижника дугу, на каждом из них запылало черное пламя, на месте которого появилась черная, как сама тьма, сталь.

— Я сначала уничтожу тебя, а потом перенесу мириады демонов в тыл Гардии и буду родоначальником начавшегося хаоса.

— Сначала выполни первый пункт, — зарычал Рутар и ринулся на Фаладана.

— Ты жалок, как и твой отец, — ответил чернокнижник и вступил в бой.

Рутару потребовалось все мастерство, чтобы не умереть в первые минуты схватки с Фаладаном. Тот не был мечником, но его магическая сила была столь велика, что с ее помощью он управлял проклятыми клинками, а те в свою очередь с невероятной скоростью наносили удары. Искры вылетали в таком количестве, что в помещении стало на какие-то секунды светлее. Выставив перед собой мечи, Фаладан не подпускал молодого герцога к себе. Он без труда управлял оружием, и бой с сыном своего старого товарища доставлял ему удовольствие.

Выпад, удар, уклон, еще уклон, снова удар, уклон, нет времени на новый удар. По лицу обильно тек пот, а в глазах мерцала черная тьма, грозящая отнять жизнь, но месть не давала этого сделать и двигала руками молодого герцога с такой скоростью, что он невольно сам изумлялся, ведь раньше он не мог себе позволить так сражаться.

Минута, вторая, третья, потом еще и еще, кисти начали коченеть от усталости и постоянных ударов стали о сталь. Так не могло продолжаться долго. И демон это понимал. Пол под его ногами скользил от пота и крови, которая сочилась из порезов. Невозможно было постоянно уходить от холодной стали.

Резким ударом Рутар оттолкнул от себя два меча и отклонил корпус назад, чтобы быстро отпрыгнуть, в этот же момент он почувствовал, как его ребра обожгла острая боль. Доспех не выдержал, но на какие-то секунды задержал лезвие в броне демона. Герцог успел ухватиться за рукоять проклятого клинка, и тот повиновался его воле. Но боль жгла тело, а маленькая передышка только тяжелее сказывалась на бое.

Рутар жадно хватал воздух. Теперь у него было два клинка против трех, но сражаться двумя руками — значит открыться для опасных ударов. Здесь стояло на кону очень многое, чтобы просто так рисковать, но без риска не добыть победы, так что сын Калдохона снова пошел в бой.

Сейчас удары сыплются меньше, но сил уходит больше, а их осталось не так много. Убирая выпадом один из мечей Фаладана, Рутар пропустил между наручем и рукой следующий и с силой отшвырнул его в сторону, оставляя против себя всего два меча из четырех. Но ценой этому был рваная рана в ключице, которая не просто отнимала силы, а заставляла клониться на колени от боли. Рутар был не тот, кто вставал перед врагом в такой позе. Тяжелый рык вырвался из его горла.

— Теперь мы на равных.

Лицо Фаладана было сосредоточенным, он обладал безграничной мудростью и вряд ли недооценивал молодого герцога. Но на него повелитель возложил самые ответственные обязанности, и он не мог его подвести, и потому чернокнижник с яростью бросился в бой.

Это было опрометчивое решение.

Молодой герцог легко парировал удары, и вот уже доспехи Фаладана подверглись испытанию на прочность. Рутар доставал его, и это доставляло молодому герцогу большое удовольствие. Он оправдывал звание первого клинка Пандемония.

Сил хватало лишь на короткие рывки, и чернокнижник это понял. В яростном выпаде он занес два своих проклятых меча над Рутаром, но встретил сильное сопротивление. Сила встретила силу, сталь заскрежетала, лезвие начало ходить вверх-вниз, выбивая искры. Рутар понимал, что так он долго не протянет и чернокнижнику останется только добить его изнуренное тело.

Фаладан приблизился настолько, что молодой герцог слышал его дыхание. Демон, предавший его отца, собственноручно взялся за оружие, дабы лишить жизни сына своего давнего товарища, и в этот момент в пылающих глазах противника Рутар увидел то, что ему судьбой было дано увидеть.

С помощью своей силы Фаладан поднял один из клинков и устремил лезвие прямо в спину Рутара. Герцог в одном неистовом рывке отскочил в сторону, один из мечей нанес ему удар по груди, доспех издал жалобный стон, ему досталось сегодня очень много, но это мелочь. Все произошло молниеносно. Рутар видел, как проклятый клинок пронзил грудь чернокнижника, тот начал жадно хватать воздух, но не успел даже коснуться рукояти своего оружия, чтобы вытащить его из плоти, как ловко перекатившийся Рутар буквально срезал обе ноги Фаладана под самые колени. Хруст костей звоном отозвался в зале, а упавшее с глухим стуком тело стало жирной точкой в поединке.

На всякий случай, чтобы Фаладан ни прибегнул к силе магии, Рутар молниеносным движением полоснул своим мечом по горлу чернокнижника. Тот захрипел, а из раны полилась тягучая черная масса. Молодой герцог смотрел на старого демона с отвращением, он сыграл в жизни сына Калдохона немалую роль, и вот — расплата за предательство.

— Каждый получил то, что ему предначертано судьбой, предатель, — бросил Рутар в лицо поверженному демону.

Ему не хотелось больше ничего говорить. Он убрал меч и собрался уходить. Но слабый хрип, что вырывался из разрубленного горла Фаладана, образовывал слова.

Рутар повернулся и прислушался.

— Ты теперь тоже предатель своего мира, — еле слышно прохрипел чернокнижник. — И ты получишь то, что заслужил.

Герцог нахмурил брови, но быстро метнувшаяся рука Фаладана опередила его мысли. В воздухе запахло по-другому, стало намного прохладнее, а в спину ударил ветер. Рутар обернулся и обомлел. Сзади был открыт портал в неведомый мир, и не было силы, чтобы удержаться на ногах. Воронка засосала сына Калдохона, и портал в то же мгновение закрылся.

В зале послышался еле различимый смех, смешанный с хлюпаньем, и хрипение. Потом наступила тишина. Фаладан не справился со своим поручением и был настигнут рукой возмездия. Но это его уже не волновало, он был мертв.

«Чертова сотня» уже потом узнала, что произошло, пока отряд выполнял свою миссию. Вся «золотая» армия была вырезана до последнего человека. А кем? Орками и воинами Свободного Народа, которые двумя небольшими армиями буквально разорвали всех приверженцев Крейдона. Голбус Тран, с помощью невероятно сильной магии, скрыл продвижение двух отрядов численностью пять и десять тысяч, которые лобовым ударом не оставили рабам Пандемония ни единого шанса.

В сердцах множества воинов появилась обида и недовольство, когда они узнали, что их бывших товарищей убивали воины чужого народа. Они предпочли бы самолично вынести приговор отступникам, но те, кто стоит выше, решили иначе. И уже когда солнце светило вовсю, воины «Сотни» в золотых доспехах вышли из ворот Гордогона и двинулись среди мертвых тел. Но это было еще не все.

Большая политика всегда полна коварства и лжи, и выигрывает в ней тот, кто обладает всеми этими качествами в полной мере. Вся эта операция была проведена в ночное время, когда народ столицы был скован сном и темнотой, а все для того, чтобы предстать перед народом в выгодном свете и не позволить ему восстать. Битва кипела не только под стенами Гордогона, но и внутри него. Зачищающие отряды вырезали всю мерзость, что ошивалась в темных проулках, все таверны были забиты трупами убийц и бродяг. Уцелели лишь те, кто имел разум не высовываться.

Утром мирные жители увидели следы бойни, но, кто все это проделал, они не могли знать, так как сидели по своим домам и ждали, когда к ним ворвутся с оружием. Но этого не произошло, а не произошло потому, что доблестный король Крейдон вместе со своей элитной армией, ценой своей жизни, не дал свой народ на растерзание врагам. Он погиб со всей своей гвардией, как и полагается королю. Все это Грэгор донес до народа на центральной площади, и люди поверили. Поверили и воспрянули духом, готовые встать в ряды ополчения, дабы сразиться с армией врага. Дело было сделано как нельзя лучше.

— Теперь ты свободна, — сказал Харт, стоя в комнате Кеймы и угрюмо смотря ей в спину.

Демоница не хотела ничего отвечать, она вообще ничего не хотела после того разговора в храме.

Теперь ее покои никто не охранял. В ней не видели угрозы, да и вряд ли кто-то решил бы явиться за ней в разгар войны двух миров. Поэтому она была предоставлена самой себе, и лишь молоденькая служанка была у нее в услужении, но Кейма к ней так ни разу и не обратилась.

Блэк Харт молча выслушал слова Грэгора Кларкуса, что весь отряд использовали для достижения нужных целей в коварной игре. Крейдон запомнится, как доблестный спаситель, хотя таковым и не является. Даже если никто и не знал настоящей правды, рано или поздно слухи расползутся среди народа, и недоброжелатели исказят правду. Лейтенант знал это очень хорошо. Такова была суть людей.

«Чертова сотня» приняла решение уйти в стан армии гномов, присоединившись к геройской роте. Именно там отряд чувствовал себя свободно, и ни один взгляд, брошенный в сторону воинов, не был укорительным, здесь все были братьями. Больше лейтенант не хотел подчиняться ни канцлеру, ни Голбусу, он понимал, что грядет битва и больше таких указаний не поступит.

Ранним утром Блэк Харт покинул отряд и направился в Бретоль. Поскольку он не хотел встречаться с кем-либо из командного звена, то накинул мантию и натянул капюшон на лицо. Сейчас здесь были тысячи и тысячи воинов, и заметить одинокую фигуру было почти невозможно. Харт не был удивлен, когда у дверей спальни не заметил суровых судей, стоящих на страже. Ему так хотелось услышать голос Кеймы, что он вошел без стука, но печальный вид демоницы заставил его тоже поникнуть.

— Что мне от этой свободы? — не поворачиваясь, спросила Кейма. — Ты со своим отрядом выкрал меня из моего родного мира, здесь же я узнала ужасную правду, что тот, кого я любила, и думала, что это взаимно, уничтожил мою семью, а меня взял в качестве трофея. Я застряла здесь навечно. Чужеродная, в этом мире, который враг мне.

— Винить в этом ты должна не меня, я выполнял свой долг, — попытался скинуть с себя вину Харт.

— Ты думаешь, мне от этого легче⁈ — повернувшись к лейтенанту, воскликнула демонесса.

Блэк Харт увидел красивое и наполненное печалью лицо. Его сердце выбило неровный ритм, как когда-то давным-давно, в его первой драке с уличными мальчишками.

Он не хотел признавать, что начинает что-то чувствовать к ней, но сердце и душа выигрывали бой с разумом.

Они смотрели друг другу в глаза, молча, здесь не требовались какие-то слова, им обоим сейчас хватало того, что они находятся рядом. Ведь когда-то Кейма горела желанием увидеть лицо того, кто выкрал ее, а потом не дал погибнуть в Бездне, отдав рискованный приказ. Сейчас воин смотрел на нее, и она чувствовала, что дыхание стало неровным и не хватает воздуха.

В эту минуту пробуждения взаимных чувств, рожденных в разгар войны двух миров, прозвучал колокольный звон. Блэк Харт прекрасно знал, что он означает. К Бретолю шло войско, и патруль со стен известил весь гарнизон об этом. Ледяной холодок пробежал по спине Харта, но он нашел в себе силы спокойно ответить, перед тем как уйти.

— Каждый из нас потерял что-то, — тихо произнес он. — Но мы ничего с этим уже не можем поделать.

Блэк Харт развернулся и вышел из комнаты. Он уже не слышал, как ему вслед еле слышно сказала Кейма:

— Теперь ты тоже несешь бремя предателя. Но я все равно не теряю надежды о нашей новой встрече.