Равновесие Сил

Глава 7 Свободный Народ

Всадник медленно продвигался по уже размокшей дороге. На его пути начинали всё больше попадаться места, покрытые густым лесом; поля и часто встречающиеся деревни остались далеко позади. Это говорило о том, что странник забрел далеко, и скоро он перейдёт через границу Империи. Мелкий дождь, который моросил уже не первый день, напоминал о том, что осень начинает преобладать на землях Империи. Деревья и трава, которые были некогда так зелены, уже не имели такого освежительного вида. Вокруг все было серым и угнетающим, но всаднику было на это наплевать, он был погружен в свои мысли, которые, видимо, его чем-то тревожили. Конь спокойным шагом нес своего хозяина все дальше и дальше, тот же в свою очередь не гнал лошадь, по-видимому, жалел, или же в его планы не входила спешка.

Всадником был не кто иной, как магистр Империи Дариус Сцириус. По одному его виду можно было узнать опытного воина, и не просто какого-то обычного солдата, а полководца. Его статный вид говорил сам за себя, да и по одному его мечу, который был прикреплен к седлу, можно было все понять. Это даже не наемник, а статный имперский боярин. В то время даже банды разбойников умели распознавать тех, на кого можно напасть и поживиться, а с кем лучше вовсе не связываться, даже если он путешествует один. Такой вот одинокий путешественник, как Дариус Сцириус, мог влегкую покрошить сотню, а то и не одну каких-нибудь деревенских налетчиков, которые в своей жизни, кроме топора и вил, из оружия ничего не держали. Но и они его не трогали, некоторые даже побаивались смотреть на мрачного всадника, который проходил по их землям.

Магистр же, в свою очередь, был как тень, мысли, которые его тяготили, делали остальной мир мрачным и серым, все люди, которых он видел в пути, были как пыль под его сапогами, он их просто не замечал. На постоялом дворе он брал себе поесть и немного выпить, занимал самое дальнее место, где меньше всего света, а когда заканчивал трапезу, уходил в отведенную для него комнату; за те дни, что он провел в пути, ни разу не случилось иначе. Но и опытный воин понимал, что он еще двигается по землям Империи и люди, которые ему попадаются, узнают его, а вот дальше шла граница, а за ней ̶ Свободный Народ. У них нравы были свои, и духом народ был сильнее имперцев, и Сцириус это понимал. Но не это его так тревожило, воспоминания о былом, которые были сейчас, как острый кинжал, подставленный к горлу, не давали ему покоя.

На самом деле, магистра Сцириуса знали не только в имперских землях. Он был героем в войне именно с теми людьми, в родные земли которых он сейчас шел. Когда-то ̶ еще совсем молодым ̶ он шел туда, будучи полным сил и амбиций, стремлений доказать себе и всем, чего стоит Империя и его разящий меч. Но вот сложилось так, что, сколько бы Дариус ни воевал, отпечаток в его памяти оставил именно Свободный Народ. Все было там не совсем просто. Эта столетняя война людей с людьми не приводила никогда ни к чему хорошему. И магистр тогда как раз попал в этот водоворот.

Они вступили на землю Свободного Народа под предлогом того, что те проявляют агрессию по отношению к Гардии, а Империя наставит их на путь истины, после чего имперский и свободный народы станут единым народом. Конечно, это был идиотский предлог для начала войны, но, куда деваться, был отдан приказ, войска двинулись, а молодой Дариус Сцириус ̶ впереди всех.

Но кто знал, что все пойдет не так гладко. Войска осаждали крепости, которые начали сдаваться одна за другой. Но все военачальники понимали, что это не основная сила и всем еще будет туго.

У Свободного Народа всегда были отличные воеводы, и они доказывали свое мастерство на деле. В то время правил князь Ёрнир, он и был первым полководцем своего народа. Дариус сцепился с ним впервые на Волчьем поле, был затяжной бой, инициатива не раз переходила из рук в руки, и каждый из предводителей доказывал как свой талант полководца, так и мастерство своих воинов. Можно сказать, тот бой закончился с ничейным результатом, видя, что обе стороны готовы жизнь положить ради глупого замысла, воеводы дали команду отступать.

Вторая встреча была у Каменных врат, когда Ёрнир дал бой у крепости. Что самое интересное, имперцев было меньше, но они так искусно вели бой, что ряды войск Свободного Народа таяли. Но вовремя подоспевший резерв смог оттеснить магистра с его людьми назад. Уже тогда Ёрнир понял, что с ним воюет не просто какой-то знатный боярин, а настоящий противник, сильный и искусный.

И вот третий бой. Оба уже закалены в схватках. Дариус вывел войско Империи на равнину и построил подковой, ощетинив фланги кольями и рвами для защиты от конницы. Центром они руководили вдвоем с Рульфом, его самым ближайшим другом. Ёрнир понял замысел, здесь шла сила на силу, характер на характер. Рядом с князем стоял его преданный воевода Халерсвулф. Тот тоже недолго разгадывал замысел и, посмотрев на своего князя, лишь молча кивнул. Войско свободных перестроилось клином и начало наступление. Имперцы стояли, их было меньше, но позиция уравнивала их преимущества.

Бой начался в одиннадцать часов утра, когда солнце только начинало выдвигаться в небесную высь. Такого кровавого боя даже сам Ёрнир не помнил. Имперцев было гораздо меньше, но их позиция не позволяла взять их числом. Оба предводителя, вместе со своими верными друзьями, пробивали себе мечами дорогу к славе, а князь ̶ еще и дорогу к жизни для своего народа.

Час за часом живые сменяли умерших, тысячи воронов кружили над полем брани, готовясь поживиться мертвечиной. Время шло к вечеру, солнце опускалось за лес, а оба народа еще так и не выяснили, кто из них сильнее. Когда свет совсем пропал, биться стало невозможно. Ёрнир дал команду отходить. Дариус последовал его примеру.

Всю ночь и те и другие собирали тела своих павших товарищей, но уже не как враги, а как люди, которых постигла одна и та же участь. Это была политика мировой войны: после боя обе стороны, с белыми повязками на руках, собирали своих павших братьев. В тот день полегло больше сорока тысяч человек. И даже князь Ёрнир и магистр Дариус Сцириус ходили по полю брани и помогали собирать павших и искать раненых.

Вот тогда и случилась их судьбоносная встреча. Ёрнир и Дариус встретились как люди, которые ходили среди своих мертвых сородичей. Но между этими двумя людьми была огромная разница: один был захватчиком, другой оборонял свою родину, и те люди, которых он привел сюда, погибли за свою землю и на своей земле. Встретившись взглядами, в которых не было ничего, кроме отчаяния, Дариус понял, что все это неправильно: они пришли в чужую землю со своими условиями, люди здесь жили тысячи лет, и когда-то, в одной из битв, стояли бок о бок, сражаясь с полчищами демонов, а сейчас ради прихоти одного человека тысячи идут на гибель. Это все было неправильно, и магистр понял это в одно мгновение, когда заглянул в глаза человека, который помогал собирать своих павших собратьев в ту роковую ночь.

В одно мгновение Дариус созвал совет из оставшихся старшин и сказал, что принял решение отступить на передовые позиции и немедленно отправить две депеши: одну ̶ к князю Ёрниру, другую ̶ к королю Империи. К одному ̶ с просьбой встретиться, к другому ̶ с просьбой прекратить бессмысленное вторжение. Оба откликнулись, но каждый по-своему.

Дариус встретился с князем Свободного Народа, они оба понимали, что это бессмысленно, но только вот на плечах магистра были еще тысячи убитых соратников, а для человека чести, каким он являлся, это не пустой звук. Сцириус дал слово, что как только они закончат с погребением, то скорым маршем двинутся к границе, и по дороге ни одно селение, ни один пост не будут тронуты, они будут двигаться, пока не дойдут до начала своих земель. У Ёрнира он попросил лишь одного ̶ чтобы их сопровождал его отряд. О том, что он отправил депешу королю, магистр тоже сказал, и объяснил тем, что он не будет больше продолжать эту бойню и попытается убедить в этом своего короля.

Ёрнир был старше своего соперника, но смотрел на него с большим уважением. Человек, которого вначале захлестывали амбиции, который с огнем и мечом начал свой марш по их землям, сейчас раскаялся и понял, что допустил огромную ошибку, и готов на многое пойти, чтобы ее исправить.

Они оба пожали руки, свидетелями их разговора были их же друзья, Рульф и Халерсвулф. Этого было достаточно, чтобы поверить человеку чести. Дариус Сцириус сдержал свое слово до конца. Как только его воины закончили с захоронением своих павших братьев, они скорым маршем двинулись в обратный путь, откуда началась их кровавая экспансия.

Но не все люди бывают такими честными. Халерсвулф лично сопровождал войско Империи, в то время как к Ёрниру примчался гонец с депешей, в которой говорилось, что король Империи лично хочет увидеться с великим князем Свободного Народа на нейтральной территории, дабы решить вопрос о мире. Никто не думал, что это будет обманом, что король пойдет на такую низость. И магистр Дариус Сцириус, и преданный друг великого князя свободных были далеко, они и не знали, что Ёрнир отправился с малой свитой на эту встречу. Возможно, будь они рядом, все было бы иначе. Но получилось так, как получилось.

Малая дружина Ёрнира вышла в нейтральные земли, но здесь он не увидел красивых королевских шатров. Место было тихим, спокойным, оно всегда служило для примирения обоих народов, и испокон веков здесь ни разу не проливалась кровь. Но не в этот раз. Подлость людей зашла слишком далеко, и малочисленный отряд свободных был атакован со всех сторон. Не было возможности отступить или же как-то уйти, да и гордость, которая переполняла сердца свободных людей, не дала бы этого сделать. Долго держался отряд князя в этой схватке, и немало они забрали с собой имперских воинов, но, так или иначе, Ёрнир пал, несколько клинков пронзили его могучую грудь, а его взгляд устремился в небо. Это предательство не будет забыто в веках.

Дариус узнал об этом лишь полтора месяца спустя. И понял, что тот мир, которого он добивался, стоя рядом со своим другом, для Свободного Народа теперь будет казаться лживым. Именно его будут обвинять в гибели князя, а король чужими руками сделал грязную работу. Как бы прискорбно это ни звучало, но это так и было. Но правда всегда стоит за людьми, хоть и бывает, что ее приходится достигать очень сложными и порой даже невозможными путями, но честный человек всегда видит перед собой такого же человека чести. И только на это уповал магистр, направляясь в земли тех людей, которых, по сути, он предал. Но еще больше его тревожило то, что ему необходимо встретиться с сыном Ёрнира, Вульфрейном, который думает, что Дариус предал его отца, и ему требовалось доказать обратное, потому что на кону стояло намного больше, чем честь людей.

Магистр Империи вышел из своей задумчивости, когда стая птиц резко вспорхнула с дерева, вблизи которого он проезжал. Он поднял свой тяжелый взгляд в небо, которое было таким же серым и мрачным, как его душа. Было из-за чего быть мрачным.

Лучи солнца с трудом пробивали нависшие тучи, и от этого все казалось очень мрачным, и вечер наступал намного раньше обычного. К этому времени Дариус въезжал на территорию маленького постоялого двора, который стоял на самом краю леса, это было последнее имперское место, дальше ̶ Трибонский лес, который тянулся на многие километры. Через него шел тракт, но еще предстояло узнать, какой он и можно ли по нему добраться до земель свободных.

Дариус передал своего коня конюху, который отвел его в стойло, две серебряные монеты дали ему понять, что коня необходимо почистить, накормить хорошим овсом и при необходимости перековать. Конюх все понял и, взяв коня под уздцы, ушел исполнять, что ему было велено.

Внутри самой корчмы было почти безлюдно. Ближайшая деревня была не так далеко, но, видимо, еще было просто рано для посетителей. Бывший воин, по обычаю, сел за самый крайний стол и дал понять, что к нему необходимо подойти. За время службы Дариус побывал в разных ситуациях, в том числе не раз был в разведке в тылу врага и научился вести себя в каждой ситуации по-разному. Здесь он не собирался показывать свой статус, а наоборот, повел себя расхлябанно и дерзко. В этих краях это наилучший способ нагнать страх на людей, потому что титулов здесь не различали, а вот длину клинка и пронзительный взгляд улавливали сразу.

После того как он заказал себе еду и выпивку, он ждал и изучал, это происходило не произвольно, но магистру нужна была информация о тракте, и ни у кого другого, кроме корчмаря, было ее не узнать. Еду ему принес маленький мальчишка, видимо, сын владельца, он аккуратно поставил съестное, рядом с ним кувшин с медовухой и глиняный стакан, вина здесь уже было не найти, и только хотел удалиться, как Дариус поймал своей сильной рукой парня за руку и подтянул к себе.

̶ А позови-ка мне владельца этого столь чудесного заведения, ̶ сказал он, и небольшая серебряная монета, которая играла в пальцах магистра и гипнотизировала мальчонку, упала ему в карман рубахи, он, в свою очередь, со скоростью ветра убежал на кухню передавать, что ему было велено.

Пока магистр аккуратно, ножом разделывал принесенного ему цыплёнка и небольшими глотками попивал медовуху, которая очень сильно напоминала ему военные годы, к нему подошел крепкий низкорослый мужчина средних лет, с густой, но аккуратной бородой. Фартук на нем был грязный, наверное, он сам помогал на кухне стряпать постояльцам еду. Хозяин корчмы спросил прямо:

̶ Чего хочешь?

Вопрос, возможно, прозвучал грубо, вежливость и учтивость тут были не в чести, винить в этом людей было нельзя, они просто жили очень далеко от цивилизации. А возможно, это было и к лучшему, еще не известно, где в людях оставалось больше человечного: здесь или в центре Империи.

Магистру было наплевать на учтивость хозяина:

̶ Мне нужна информация, и, я думаю, люди, которые здесь обитают и которые частенько проходят мимо этих мест, особенно по Трибонскому тракту, могли бы мне ее предоставить. ̶ Дариус говорил все это, не отрываясь от трапезы.

̶ Тракт давно уже опустел, Империя и Свободный Народ на грани войны, и этим путем никто не пользуется, поговаривают, что там целые полчища разбойничьих шаек, да и того хуже…

̶ Раз поговаривают, значит, по нему все же кто-то ходит, слухи не появляются из воздуха. ̶ Умел же все-таки ветеран психологически брать штурмом людей, и в этот раз у него получилось превосходно.

Глазки хозяина корчмы забегали, он сдался и понял это сам.

— Во все времена постоялый двор, который стоит на границе двух народов, обогащается только одним ̶ разбоем,̶ продолжил Сцириус. ̶ Твой двор выглядит хорошо, несмотря на то, что мы далеко от сердца Империи, да и вряд ли тебе все эти слухи рассказывали грибники или пастухи. ̶ Дариус технично подмигнул своему собеседнику, после чего отпил из стакана.

̶ А вы не похожи на простого странника, который путешествует сам по себе…

̶ Я не думаю, что ты прям так умеешь разбираться в людях. Так что, предоставишь мне необходимую информацию? И да, я в долгу не останусь.

̶ Что вы хотите от меня узнать?

̶ В каком состоянии тракт, кого можно встретить по пути к свободным, где расположены неверные повороты для засады, а если честно, я не прочь приобрести карту этого тракта, так было бы мне спокойнее, да и тебе тоже.

̶ Карта стоит недешево…

̶ А разве я похож на бродягу? — этот разговор начинал раззадоривать Сцириуса, да и медовуха была, видно, хорошей крепости.

̶ Нет, не похожи, я сейчас вернусь к вам с нужной для вас информацией.

Хозяин заведения удалился. Магистр уже закончил трапезу и, попивая свою медовуху, рассматривал людей, находившихся в зале. Он знал, что сейчас здесь нет тех, кто заинтересуется им, но трактирщик обязательно донесет определенным людям на него. Но, чтобы эти люди не наделали глупостей, требовалось правильно себя поставить.

̶ Вот, возьмите эту карту тракта, здесь помечены ложные повороты с тракта, а также места, где можно ожидать атаки, и наиболее хорошие места для перевала, — хозяин корчмы протянул кусок телячьей кожи, на котором были четко отмечены пути и сам тракт.

̶ Отличная информация, она мне как нельзя кстати.

Дариус аккуратно свернул данную ему карту и положил рядом с собой на скамью, трактирщик выпучил на него удивленные глаза, но тут же успокоился, когда тот начал доставать монеты.

— Это тебе, мой друг, за помощь.

Звонкие монеты посыпались трактирщику в руку, но, как только он опустил свои глаза, магистр стальной хваткой поймал его за шиворот и резко подтянул к себе, чтобы никто их не слышал.

— Будь любезен, передай своим друзьям, которым ты непременно расскажешь об этой истории, что не следует идти за мной. В твоей руке достаточно средств, чтобы пить половину этого года и никуда не вылезать, но, если кто-то все же решится, скажи ему, что эта затея может быть последней авантюрой в его никчемной жизни.

Трактирщик опустил взгляд в свою руку, его глаза озарились желтым светом, он стоял как околдованный.

̶ И принеси мне еще этой медовухи в мою комнату, завтра на рассвете скажи, чтобы мой конь был готов. ̶ Сцириус слегка улыбнулся, осушил половину стакана и вышел из-за стола.

Хозяин корчмы еще полминуты стоял и смотрел то в сторону уходящего гостя, то в свою ладонь, в которой лежали золотые монеты с гравировкой имперской короны, за такую одну можно было купить несколько близлежащих деревень. После оцепенения он произнес:

̶ Все сделаем, как велено.

Дариус двигался на своем коне по старинному тракту. Во время войны со Свободным Народом магистр не знал об этом пути. Они зашли с западной стороны, тем самым обойдя Трибонский лес. Дорога по этому древнему лесу была очень старой. Она была создана после первой великой битвы с силами преисподней, когда общая беда объединила всех и вроде бы скрепила дружбой, но, как оказалось, ненадолго. Тракт был не таким, как вы себе представляете, мощенный камнем или уложенный бревнами, нет, это была просто лесная дорога, которая сейчас была заброшенной. В свое время она была очень хорошей, там имелись даже трактиры и постоялые дворы, которые находились прямо посреди леса. Но сейчас все это опустело и стало прибежищем для многих банд разбойников, которые любили поживиться добром какого-нибудь путника. Но магистра Дариуса Сцириуса это особо не тревожило, он видел многое в жизни, и сельскими бандитами его было не удивить, при всем при том он заручился неплохой поддержкой трактирщика. Хотя это могло сыграть и плохую роль: те монеты, которые он дал ему, могли разбудить алчность в человеческой душе, и вслед ему уже наверняка шли шайки бандитов, но Сцириус даже не хотел засорять свою голову этой ненужной информацией, были куда поважнее заботы, которыми предстояло заняться в конце пути по этому старинному тракту.

День в этом лесу был очень мрачным из-за высоких крон деревьев, их макушки перекрывали небосвод так, что он, можно сказать, и не просматривался. Первый перевал магистр Империи сделал, как только начало смеркаться. Он сошел с тракта и продвинулся от него достаточно далеко, чтобы даже ржания его коня было не слышно. Если судить по полученным сведениям, то дорога по тракту должна занять не больше недели, в зависимости от того, как по нему двигаться. Дариус спешить не хотел, но и затягивать с путешествием по этому, столь не веселому месту тоже не очень хотелось.

День за днем он так же двигался, и каждый раз на ночлег сходил с тракта. Огонь он не разжигал, питался солониной и лепешками, которыми ему посчастливилось запастись на последнем привале в деревушке. Огонь мог привлечь внимание как людей, так и других не очень приятных личностей. Он привязывал коня рядом с собой на короткую привязь, давал ему немного овса, взятого в дорогу, и, опершись на дерево, при этом положив меч перед собой, спал чутким сном.

К исходу третьего дня Сцириус вышел на ту развязку, которая имела, как было помечено на карте, ложный сход с пути. А ведь и правда, если путник не знает, куда ему двигаться, то очень нелегко выбрать путь, а неверно выбранный путь может стать роковым. Здесь требовалась осторожность. Конечно, если его за три дня не догнали в пути, вероятно, что за ним никто и не идет, но на этом распутье, вероятнее всего, есть глаза, которые следят за тем, кто куда сворачивает. Ветеран решил двигаться ночью, но не на коне, он сполз с него и, прижавшись к нему, стал двигаться пешком, одну часть дороги прикрывая конем. Вряд ли кто-то решится стрелять наугад, а наемные убийцы, которые могут бить стрелой в полной темноте не хуже, чем при свете дня, здесь вряд ли водились.

К утру силы начали истощаться, и Дариус, посмотрев на карту, которая указывала на то, что путь скоро подойдет к концу, решил сделать привал. Требовалась бодрость, когда он вновь ступит на земли Свободного Народа. А ее уже было совсем мало. Поэтому, расположившись среди валежника, он, по обычаю, перекусил и заснул крепким сном.

Утро было спокойным, но туманным. Лесные животные, которые должны были бы переполнять этот лес, просто-напросто молчали, их как будто не было. Дариус насторожился, туман во все века скрывал много опасностей, и лучше быть начеку, тем более он был близок к границе.

Магистр отдал последний овес своему коню. Меч, который висел на крупе коня у седла, опытный воин перевесил на бедро, нож спрятал в рукав под нарукавник, накинул кольчугу под мантию, проверил перевязи на руках, которые не позволяли мечу скользить, когда руки залиты кровью. Дальше двинулся пешком, как и накануне, только ведя коня под уздцы, всматриваясь вперед.

Сейчас каждая жила, каждая извилина мозга этого столь закаленного жизнью человека была напряжена. Он знал, что этот путь не просто опасен, он намного опаснее того раза, когда Дариус во главе небольшого войска с огнем и мечом прошелся по этим землям. Тогда им двигала доблесть, он хотел доказать всему своему народу, чего он стоит. В тот момент Сцириус не боялся смерти, она его лишь подбадривала, но сейчас было совсем иное, сейчас на кону стояло намного больше, только беда была в том, что понимал это только он. И от магистра зависело, сможет ли он объяснить это своим бывшим врагам.

Лес начал редеть, и среди деревьев пошли просветы. Все, это была земля Свободного Народа. Еще совсем чуть-чуть, и начнется игра с судьбой.

Всадник вышел из леса, солнце, которое выходило из-за туч, ударило по глазам, неделя, проведенная в темном лесу, заставила воина привыкнуть к темноте, и теперешний свет больно резал глаза. Дариус чуть постоял, дал глазам привыкнуть, после оглянулся назад, потом посмотрел вперед и двинулся дальше.

Дорога из леса вела на холм, за ним магистр увидел всю необъятную территорию этого народа. Поля, которые, как морские волны, перекатывались то туда, то сюда, казались необычайно величественными и бескрайними. Участки небольших опушек казались островками в этом травянистом поле, которое сейчас было желтоватого цвета, так как уже давно наступила осень.

Дариус шел весь день, ему не встречались люди, селения или хотя бы какие-то пограничные отряды. Это настораживало. В этой части земель Свободного Народа ветеран ориентировался плохо, так как до них он не доходил. Но ему это особо и не требовалось, необходимо было дойти только до населенного пункта, а там он придумал бы, что ему делать.

Ночь он провел на одном из таких лесных островков. Костер, естественно, не разводил, сон тоже не шел, он был здесь как на ладони, но отдых требовался. Магистр давно не бился, и, кто знает, как сложится ситуация, если вдруг придется к разговору еще и меч прикладывать, а он помнил, что люди здесь в хороших отношениях с оружием, здесь обычный крестьянин мог запросто владеть мечом не хуже, чем какой-либо офицер Империи. Не зря их назвали Свободным Народом, они выкупали эту свободу тысячами кровавых войн, и за каждую пядь земли они будут биться до последнего вздоха.

Как только солнце показалось на горизонте, Дариус тронулся в путь. Он снова погрузился в мысли, и они его не отпускали. Ветеран потерял бдительность, он смотрел только прямо, а то, что за ним уже следили, просто не заметил. Его вывел из задумчивости чей-то голос, с далеко не имперским акцентом.

̶ В нашей стране о мужчине судят по его мечу, который висит у него на поясе. По твоему мечу можно сказать многое, но будет ли это правдой? Возможно, ты его просто украл и вырядился воином, ̶ голос звучал отчетливо, а значит, Дариус упустил тот момент, когда к нему подошли так близко, он даже не взглянул на них, но внутри понял: ошибка уже допущена.

̶ Вряд ли у человека, который носит такой меч, можно его украсть. ̶ Опытный воин знал, как вести диалог, когда его пытаются уязвить.

Сцириус теперь уже слышал, как к нему мчались во весь опор, по звуку их было около двух десятков, но вот еще мгновение, и его начали окружать. Это был как раз пограничный отряд, о котором буквально вчера и думал Дариус. Он увидел их, и воспоминания, как луч света, озарили память. Такие же доспехи, те же шлемы, закрывающие лицо, длинные мечи с короткими рукоятями, и те же суровые лица, с глазами, полными ненависти к имперскому народу.

̶ Скажи свое имя! Я думаю, вряд ли ты сюда просто так заехал.

Воин, что перегородил дорогу, был хорошо сложен, лицо закрыто, по голосу можно было дать ему не больше тридцати лет. Всего было чуть больше двадцати конных, но это были не лесные бандиты, эти с малолетства с мечом в руках, и мысль о том, чтобы с ними схватиться, Дариус отогнал очень быстро.

̶ Что даст тебе мое имя? Или ты знаешь всех, кто переходит по старинному тракту на вашу землю?

̶ Я смотрю, твой язык как раз под стать твоему мечу, только вот интересно мне, хорош ли ты в бою, как на словах?

Это был вызов. Какая бы игра на словах ни была, но любой брошенный вызов уважающему себя воину ̶ это всегда ответ.

̶ Ну что же, у тебя есть прекрасная возможность проверить. ̶ Магистр одним движением спрыгнул с коня и встал перед говорившим с ним воином.

Воин чуть помедлил, но с коня соскочил быстро и тут же вытащил свой меч из ножен. Всадник был выше, моложе, но это не показатель для такого воина, как Дариус Сцириус. Воин Свободного Народа взял свой меч двумя руками, имперскому магистру всегда нравилось, что эти люди рубились мечами, по сути, предназначенными для одной руки, задействовав две, но делали это так ловко, что имперцы уступали им со своими длинными клинками.

Оба встали друг напротив друга. Молодой воин стоял, широко расставив ноги, клинок направив в грудь магистру, тот в свою очередь взял меч в одну руку, за такое длительное время рукоять стала уже почти чужой, и Сцириус поймал себя на мысли, что ему не помешало бы по пути в эти земли поупражняться, но что было, то прошло, поупражняется сразу с хорошим соперником, а может, и вовсе в последний раз.

Сцириус встал, выставив левую ногу вперед, взяв меч двумя руками, перпендикулярно своему сопернику. Если бы в этом отряде были матерые воины, они бы поняли, что так встают только очень опытные бойцы Империи, но таковых не наблюдалось. Секунда ̶ и бой начался.

С огромной скоростью воин начал свои выпады, сказать честно, он был умен в бою и не летел сломя голову, но был быстр. Магистр парировал его удары, плавно уводя их в сторону, но после двух минут такого напора он понял, что долго ему не простоять и требовалось идти в наступление. Дариус, в очередном выпаде своего соперника, ушел в сторону, пытаясь достать воина сзади, но тот ловким движением перекинул меч из одной руки в другую и, закинув меч за спину, ловко перегородил удар, тем самым пустившись в смертоносную мельницу, которая не давала подойти ближе для нанесения удара. Имперцу требовалось сближаться с ним, дабы не дать молодому воину использовать свою скорость. Откинув удар вверх, Сцириус рванул вперед; переведя меч в одну руку, он левой нанес удар в подбородок, но результата как такового не последовало; воин рванул в сторону для кругового удара, неся смертоносный удар своим мечом прямо по корпусу имперца; тот, в свою очередь, понял, что если просто перегородить удар, то его снесет, а его клинок вонзится своим лезвием ему же в тело, поэтому опытный воин пошел на свой излюбленный финт ̶ он вложил всю свою силу и резкость в удар и пошел лезвие в лезвие с соперником.

В молодости это было неплохо, при учете, что его меч не тупился и был выкован в горах у гномов из неизвестной ему стали. Меч ломал все остальное оружие, а соперники и враги отлетали, но это была молодость, а сейчас года брали свое, но магистр все же пошел на риск, который, в общем, оправдал себя.

Молодой воин, ошалев от резкого удара, отскочил назад, в руке была лишь половина меча, а обе руки вибрировали и гудели, не подчиняясь хозяину. Сказать, что Дариусу Сцириусу пришлось легче, ̶значит не сказать ничего. Его меч был, конечно, в полной сохранности, но сам он едва устоял на ногах. Правая рука, которая была в основном задействована при нанесении удара, сейчас была полностью выведена из строя. Клинок он держал левой рукой, голова гудела, а в глазах стоял белый туман. Но опытный воин понимал: сейчас как раз тот самый момент, когда надо превозмочь себя и добить противника. Но не зря он стал магистром Империи, не зря канцлер Грэгор Кларкус послал его в эти земли с важным поручением, ведь война ̶ не только умение владеть клинком, главное здесь разум, который ведет ту самую руку с мечом.

̶ Моя победа, а значит, взамен твоей смерти, которую я могу сейчас организовать по праву победителя, я выставлю свои условия.

Дариус с трудом держал свой клинок у горла молодого воина, лицо которого еще прикрывал шлем. Это был его шанс добраться до столицы целым и невредимым, в составе вооруженного эскорта, как когда-то он с войском покидал эти земли.

Все воины молчали, никто даже и не думал поднять свой меч на победителя, в этой стране чтили такие законы, и права победителя уважали. Они лишь ждали решения их предводителя.

̶ Чего ты хочешь? — послышался слегка хрипловатый голос.

̶ Я везу пергамент, скрепленный печатью короля Империи, открыть его имеет право только великий князь Свободного Народа, что в нем написано, сказать вам я просто не имею права, но скажу только одно: многое зависит от того, дойдет ли этот пергамент до князя или нет.

Снова воцарилась тишина. Даже кони под всадниками на какой-то момент перестали дышать. Вряд ли в голове у кого-то прошла мысль о мире. Конечно, только о войне. И они были правы, только вот с кем, им было еще не известно.

̶ Как твое имя? — поднимаясь с земли и снимая свой шлем, воин задал вопрос.

Дариус взглянул в эти молодые, наполненные синевой небес глаза, в них даже не было ни капли страха, он стоял и улыбался.

̶ Вам нет необходимости знать мое имя, так как оно вам все равно неизвестно. ̶ Магистр любыми способами пытался уйти от ответа.

̶ Что ж, ̶ воин улыбнулся, взглянул на поломанный меч, который был у него в руке. — В нашей стране чтят законы поединка, до Гутлангера две недели хода, я лично провожу тебя, странник, раз дело настолько серьезное. Мое имя Волк, я старший княжьего пограничного отряда.

Молодой воин представил всех своих, все уже были раскованные, кто-то разговаривал, кто-то осматривал имперца, но вражды уже не чувствовалось.

Лицо Волка было знакомо Дариусу, но он понимал, что этот парень не мог участвовать в войне, он был тогда еще совсем ребенком. Две недели, это не малый путь, но в компании охраны будет куда надежнее, чем одному.

Этот день закончился в кругу воинов Свободного Народа. Сцириус ни с кем не общался в этот вечер, но питался вместе со всеми из общего котла и сидел в общем кругу. На этой земле не принято отказываться от гостеприимства, тем более когда тебе его предлагают два десятка вооруженных до зубов воинов. На самом деле этим людям было не до имперца. Они сидели и вели свои беседы о жизни, рассказывали какие-то истории, делились какими-то рассказами. Магистр всматривался в каждого из них. Они были молоды, сильны, статны, их жизнь как раз была в расцвете, когда-то он был таким же молодым и сильным, полным амбиций и целеустремленности, но все это кануло в Лету, так же как и те года, когда он был молодым. Впереди всех их ждала та судьба, которой он не пожелал бы никому, это его озадачивало, но они об этом не знали. Возможно, никто из сидящих здесь воинов не останется в живых и не переживет ближайшие десять лет, да что там говорить, сам Дариус может не пережить ближайшие две недели, не говоря уже о десятилетнем сроке.

Ранним утром отряд двинулся в путь. Все были верхом и за день проходили довольно приличное расстояние. Если бы магистр двигался сам, на дорогу ушло бы намного больше времени из-за опасностей в пути. Вооруженные отряды, которые встречались им по пути, безоговорочно пропускали их дальше. На их стяге были нанесены знаки отличия великого князя, и поэтому никто не смел останавливать их. Сцириус понял позже, что ему повезло встретить именно этот отряд, попадись любой другой из тех, которые им затем встретились, исход был бы наверняка другой.

Дни проходили быстро. Отряд заходил в селения, брал все необходимое и двигался дальше. Старейшины не препятствовали, они знали, кто это такие. Дариуса удивило, какие здесь люди были открытые, живущие вне страха. Не зря их прозвали Свободным Народом. В их глазах читалась эта свобода. Каждый из них не ведал страха и был открыт душой для всех, кто пришел с миром, а также они были готовы встретить тех, кто пришел с войной. Сцириус отметил то, что имперский народ был иным. Люди, за которых он воевал, были более корыстными, более боязливыми, у них не было такого обычая, чтобы фермер носил на поясе меч и умел с ним обращаться не хуже, чем офицеры Империи. А здесь как раз такое было правилом. Поэтому, наверное, Дариус Сцириус так тяжело шел с войском по этим землям, и каждый бой был чрезвычайно тяжелым.

В каждом селе, где бы он ни был, нигде магистр Империи не чувствовал неприязни к себе, хотя этот человек приходил с огнем и мечом к этим людям. Возможно, конечно, они не знали, кто он, поэтому относились так легко, но у ветерана этой кровавой войны было впечатление, что если бы они и знали, то все равно эти люди пригласили бы его под свой кров, усадили за общий стол, накормили и показали место для ночлега. Эти люди были иными, и за те дни, что магистр шел с отрядом, он понимал это все больше и больше.

Неделя пути прошла спокойно. День за днем человек Империи глубже понимал ошибки своей молодости и пытался ставить себя на место встречавшихся ему людей. Это испытание, наверное, было для него гораздо тяжелее, чем когда он молодой пришел к ним с войной.

За время пути особого разговора с ним не заводили. Как заметил Сцириус, этот отряд был уже не первое лето вместе. Они все были молоды, и поэтому каждый вечер проходил в шумных разговорах и вечных спорах.

Всю неделю отряд двигался по довольно безлюдным местам. Магистр не был в этих краях, поэтому все было для него ново. Его поход был начат с другой стороны. Эти края хоть и были более безлюдными, но все же не заброшенными, и люди были такими же, как и в центре страны.

На девятый день пути к Дариусу подъехал Волк и завел беседу:

̶ Мы уже какой день в пути, но я не разу не слышал твою историю. По тебе видно, конечно, что ты ее не расскажешь, но все же двигаться с отрядом столько дней и совсем не беседовать лично я не смог бы.

Было видно, что молодой воин хочет узнать имперца, но выбрал он не хитрый подход, а самый простой, честный.

̶ Моя история может быть совсем не приятна тебе и, возможно, повредит нашему союзу. ̶ Сцириус смотрел прямо перед собой, к воину он не поворачивался.

̶ Думаю, ты меня не удивишь, если скажешь, что воевал против нашего народа много лет назад. ̶ В этот момент магистра чуть передернуло, и, скорее всего, молодой Волк это заметил.

̶ Ты очень наблюдателен, как я вижу, сколько тебе лет?

̶ Мне от роду двадцать пять зим.

̶ Совсем еще молод, ̶ в первый раз магистр повернул голову в сторону Волка.

̶ В мои годы ты уже явно командовал войском или же занимал хорошую должность при короле.

̶ Скажи мне: что тебе даст моя история, ведь она на самом деле не так и светла, как бы тебе этого ни хотелось.

̶ Светлая она или же нет, всем известно, что Свободный Народ и имперцы ненавидят друг друга, но, по мне, это распри двух глупых вожаков, из-за которых страдают другие люди, сыновья не дожидаются своих отцов с поля боя, с войны, развязанной просто так, по капризу.

̶ Твои рассуждения достойны похвалы, возможно, если бы я в твоем возрасте вел беседу со своим бывшим врагом, то вел бы себя совсем иначе, и уж точно не сказал бы, что в распре двух народов виноват мой король.

̶ Я лишь сказал, что мой князь в этом тоже виноват. В войнах всегда виноваты короли или же князья, они посылают свои войска на завоевание новых земель или же покорение других народов. Люди сами по себе не собираются тысячами и не идут убивать.

В голове у магистра сразу щелкнуло: а ведь этот юноша прав, люди сами по себе не собираются в тысячные войска и не идут на приступы крепостей. А зная нынешнюю ситуацию с королем Крейдоном, Дариус просто не мог не согласиться. Хотелось сказать, что в последних распрях виноват только один глупец, и он точно не князь Свободного Народа. В итоге магистр просто замолчал. Нечего было сказать по этому поводу, и Волк это почувствовал.

Молодой воин своего народа, короткое, но сильное имя Волк, Сцириус не разбирался в именах, но догадывался, что оно дано ему не просто так. Еще не матерый, но уже и не волчонок, это был умный парень, который видел мир с разных его сторон и спокойно умел замечать все то, что другие не видят или на что просто закрывают глаза. У него был сплоченный отряд, вроде, были воины постарше, но слушались его беспрекословно. Чья это была заслуга, магистр догадывался. В голове мелькнули мысли о своем сыне, Блэк Харт был младше и сейчас обучался в офицерской школе, но в Волке он почему-то увидел своего сына, в груди защемило. Это уже был возраст, раньше такого он за собой не замечал, или же просто раньше у него не было сына, кто его знает.

К середине второй недели Сцириус начал понимать, что они приближаются к столице. Дороги стали более наезженными, все чаще попадались села и деревушки, размеры которых сильно отличались от тех, которые были на границе. Начали встречаться купцы и разный торговый люд, который стремился в столицу. Дариус не видел ее, но слышал, что она красива, а пространство города грамотно организовано: чтобы взять его приступом, необходимо иметь в запасе несколько десятков тысяч солдат, чтобы просто положить их на стенах. В то время до этого не дошло. А сейчас он здесь, чтобы не допустить этого вообще. Или же наоборот, войска Свободного Народа пройдутся огненным бичом по землям Империи, кто его знает. Магистр Империи понял, что второй вариант весьма вероятен, когда увидел с холма, как двадцатитысячная конная дружина шла степными проплешинами меж лесов. Это было впечатляюще. День выдался солнечный, и доспехи воинов на этом солнце отливали серебром. Было далеко, чтобы рассмотреть их, но вид был очень воинственный. В этот момент отряд, сопровождавший Дариуса, стоял на возвышенности и наблюдал за всем происходящим. Волк гордо посмотрел на воинов и лишь произнес:

̶ Сила и единство Свободного Народа!

Магистр посмотрел в его сторону. Нет, с этим народом нельзя воевать, с ним необходимо дружить, честь и свобода у них в крови.

За день до прибытия в Гутлангер Дариус поинтересовался:

̶ Скажи, почему Волк, ведь так называют опасного хищника, но я впервые слышу, чтобы так звали людей?

̶ Это родовое имя, которое передается из поколения в поколение. Мой старый предок носил волчью шкуру и перед битвой пил волчью кровь, тем самым получая его силу, чтобы стать воплощением этого бесстрашного зверя и броситься на врага. — Воин помолчал. — Я в семье единственный сын, у меня есть две младшие сестренки, отец погиб на войне, это имя перешло от него ко мне. Я как заключенный этого имени, тем самым я впитываю дух тех предков, которые носили его до меня, они помогают мне по жизни своей силой и мудростью.

Волк закончил свой рассказ и молча глядел в пламя костра, магистр смотрел в его глаза, которые отливали желтым огнем, именно в этот момент он видел в нем этого зверя, решимость и бесстрашие. Поистине читалась в нем сила предков.

̶ Ложись спать, имперец, завтра мы прибываем в Гутлангер. О тебе уже сообщили князю, и он ждет вашей встречи. Я лишь могу догадываться, кто ты и зачем здесь, но поклеп возводить не буду, завтра все узнаем.

После этих слов Волк отвел взгляд от пламени, встал и ушел. Сцириус остался один среди спящих воинов и потрескивающего костра. Теперь следовало сосредоточиться, ведь завтра решалось очень многое.

Как и сказал Волк, примерно ближе к полудню они подъехали к столице Свободного Народа. Это было впечатляюще. Столица представляла собой огромную крепость, окруженную двойной каменной стеной, шестью двойными воротами, множеством бойниц и башен, ров был залит водой, из которой торчали заостренные колья, картину дополняли подъемные мосты и патрулирующая всюду конница. На миг даже магистр остановился. Даже имперская столица не была так защищена. У них были одни стены, ров был полузасыпанный, а воды там не было еще со времен его молодости, но здесь все было иначе. Рядом с крепостью находились хижины и дома, которые стояли кучками. С холма, с которого имперский магистр все это наблюдал, все хорошо просматривалось. Люд жил в основном снаружи крепостных стен, внутри, по его мнению, жили более зажиточные горожане. Был виден базар и огромное скопление народа. Недалеко от крепости виднелась сторожка. Как предположил Сцириус, здесь располагался отряд быстрого удара, он встречал уже такие. Если же на крепость внезапно нападали, этот отряд принимал удар на себя и мог весь лечь под стенами, пока люди не будут в безопасности. Но, насколько знал Дариус, в этом отряде находились только лучшие воины, которые могли спокойно опрокинуть врага. Все было продумано до мелочей. Гутлангер и вправду служил центром этих земель. Сцириус, конечно, захватывал большие города этого народа, но встреться ему тогда этот город, вряд ли он смог бы унести ноги из-под этих стен.

Мысли оборвала тревога…

А ведь это столица врага. И именно здесь может решиться как его собственная судьба, так и судьба его народа.

Отряд приближался. В некоторых местах даже приходилось останавливать коней, дабы не затоптать народ. Когда они въехали в ворота и двинулись по вымощенной дороге вверх по склону, Дариус услышал, как стража переговаривалась: «Смотри, отряд Волка ведет имперца к князю», ̶ и в голову сразу влезла мысль, а не знали ли эти люди о его прибытии заранее, ведь все так получилось гладко, и его встретили в какой-то глуши. Магистр подумал, что он вновь просчитался. Ну, да и черт с ним, его целью было добраться до князя, и он добрался. Делать было нечего, они уже спрыгивали с коней перед княжьей палатой, и их встречала вооруженная до зубов стража. И, сказать честно, выглядела она очень даже внушительно, даже воины из отряда Волка показались по сравнению с ней так себе вояками. Эти вооруженные звери молча осмотрели с ног до головы пришедших и просто кивнули на входную дверь, мол, проходите. Двое таких бойцов в проходе могли сдержать хороший натиск, Дариус в свое время мог с такими и потягаться, но сейчас как бы его время не подошло к концу, ведь они заходили в княжью палату.

̶ Ну что, магистр Империи, столь прославленный в боях, завоевавший уважение не только своего народа, но и своих врагов. Я не скажу, что рад тебя видеть или же приветствовать на своей земле, но, признаюсь честно, я был поражен, что тебе хватило смелости отправиться к тому народу, которому ты принес столько боли и страдания. Не надо говорить, что ты выполнял свой долг перед королем и так далее. Я вас, имперцев, хорошо изучил, вы в первую очередь будете прикрываться своим королем, искать защиты от его имени и думать, будто он будет отвечать за ваши грехи. Но нет! Ему плевать на вас всех. И ты это понимаешь. Потому что ты не такой, Сцириус, у тебя всегда была голова на плечах, хоть ты в молодости из шкуры вон лез за вашего Крейдона, но всегда имел свое мнение, вот только жаль, что ты его никогда не высказывал, а надо было, честно я тебе скажу.

Магистр Империи стоял в огромном зале около трона, на котором восседал князь Свободного Народа, Вульфрейн. Это был молодой, но уверенный в себе воин, который осознавал свои поступки, действия и следил за своими словами. Он был силен, умен и красив. Сцириус его не помнил. Он как раз воевал против его отца, и тому человеку, который восседал на троне, было, что предъявить тому, кто стоял напротив него. Но нет. Он не предъявлял. Князь говорил по существу, как будто знал Дариуса много лет. В зале стояли еще люди, один из них был Волк, он стоял за спиной магистра и молчал. Сцириус не успел рассмотреть само помещение, хотя на одну секунду он поймал себя на мысли, что ему это интересно. В зале было около десяти человек. Сам князь, воевода, видимо, пара советников и, возможно, какие-то приближенные, кто они такие, имперский посол не знал, да и ему это было не интересно. Он ждал, когда ему дадут слово, и думал, с чего он начнет.

̶ Ты проделал не малый путь, чтобы прийти к главному своему врагу. Ты, наверное, уже ждешь, когда я задам вопрос: зачем?

Князь Свободного Народа сам вывел на нужную тему для разговора, магистр в свою очередь не заставил себя долго ждать.

̶ В это столь неспокойное время, мы уже не являемся друг другу главными врагами, как бы тебе этого ни хотелось, князь Свободного Народа Вульфрейн.

Дариус говорил четко, чтобы все его слышали, он заметил, как на него подняли глаза все стоящие люди, как резко накалилась обстановка в зале, теперь ему требовалось не выпускать инициативу из своих рук.

̶ Кто может быть главнее кровного врага? Я руковожу своим народом достойно, мы не ведем войн, как это делаете вы, и никому не чиним зла, как это заведено у вас. В наших сердцах нет алчности и жажды к завоеваниям, мы чтим честь, долг перед отчизной и свои семьи…

̶ Мы тоже чтим долг, честь и свои семьи, не суди обо всех по поступку одного.

̶ Этот один̶ ваш король! И если такой король ведет народ, значит, там такие люди! — князь не горячился, но говорил громко и дерзко, давая понять, что он силен.

̶ Я не согласен с тобой, великий князь Вульфрейн. — Дариус говорил кратко, но давал тем самым понять, что он не боится расправы над собой. — Каждый уважающий себя человек Империи пойдет за своим королем, кем бы тот ни являлся. Это говорит о том, что люди нашего народа преданны, а те, кто ведут их, корыстны и умеют затуманить разум, как это случалось не один раз. Но сейчас, князь, это не так важно, ведь, возможно, все наши распри прекратятся, так как попросту не станет наших народов.

Воцарилась тишина. Стоявшие около князя люди смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Это было серьезное заявление, на которое требовалось пояснение, но давать его никто не спешил. После короткой паузы тишину нарушили слова Вульфрейна:

̶ Что ты хочешь этим сказать, магистр? — князь Свободного Народа слегка привстал в своем кресле и задал вопрос имперскому послу.

̶ Об этом заявлении я имею право рассказать только князю и никому другому. Я поклялся своей честью, честью рыцарей Империи и честью своей семьи, что донесу эту весть до князя этого народа, и я всеми силами постараюсь сдержать обещание.

Снова молчание. Теперь уже смотрели на князя. Недоверие здесь было не в чести, но и каждый понимал, что имперский магистр сдержит свое слово и при всех ничего не скажет, даже если его придется пытать. Да и вдуматься, какой нормальный мужчина, стоящий у власти, станет пытать человека, который пришел сообщить ему весть, что его народу угрожает большая опасность.

̶ Не говори загадками, имперец. Не в твоем положении сейчас играть в эти словесные игры. Ты воин, не политик, прямота читается в твоих глазах. ̶ Сейчас князь говорил сдержаннее, он понимал, что такой человек просто так не пойдет на такой риск.

̶ Ты прав, я не политик, но говорить я буду лишь с тобой, либо с теми людьми, которым ты доверяешь, как самому себе, которым ты готов оставить свой народ, в случае если ты уйдешь к праотцам, которым доверишь жизнь своей семьи и своего рода.

Молчание. Слова были тяжелые. Испытывающий взгляд каждого. Князь поднял руку, и люди, стоявшие возле него, ушли. Их было четверо. Те, что стояли сзади, тоже развернулись и двинулись к выходу. Дариус насчитал на одну пару ног меньше и не удивился, когда молодой Волк остался стоять. В нем он не ошибся, Волк был близок к князю Свободного Народа. Осталось всего семь человек, магистр седьмой. Раз князь так решил, значит, эти люди достойны доверия этого человека.

̶ Этим людям я могу доверить жизни всего своего народа, своей семьи и своих детей, и я знаю, что они отдадут все ради их жизни или же спасения. Говори, магистр, что за вести ты снова принес в наши земли.

Магистр Империи Дариус Сцириус прищурил глаза. Время пришло. Пергамент, который был у него спрятан под кольчугой, уже находился в правой руке. Взгляд семерых человек был устремлен прямо на этот пергамент.

̶ Это письмо составлялось истинными хранителями Империи. Раз ты доверился мне, князь Вульфрейн, то так тому и быть. Я ломаю печать и произношу написанное здесь…

'…великий князь Вульфрейн, сын доблестного Ёрнира, чья гибель переполнила горечью сердца не только вашего народа, но и сердца истинных имперцев, чьи отцы и дети погибали на вашей земле. Я — верховный канцлер империи Грэгор Кларкус, истинный сын своей Родины, преданный слуга своего народа, чту и уважаю тебя и твой род и склоняю голову перед твоей доблестью.

Это письмо отправляется втайне от нашего короля, так как его помыслы давно перестали быть чистыми и верными, преданность своему народу и забота о нем давно позабыты, а ненависть и жажда власти взяли верх над его разумом. Я прекрасно знаю, что злоба таится в ваших сердцах из-за того коварного поступка, который произошел с князем Ёрниром. Но клянусь честью своего рода и своей жизнью, что это был замысел нашего короля Крейдона. И мне, как истинному служителю Империи, известно, что вы готовы схлестнуться с нами в войне, дабы утолить свою месть. Но я прошу вас не делать этого!

Наш король сходит с ума! Он жаждет крови. Им руководит им либо его свихнувшийся разум, либо те, чьи умыслы куда более кровожадные.

У нас с вами появился общий враг. Великое зло снова хочет пошатнуть Равновесие Сил. Великий орден Судей уже доказал это, и все вокруг говорит о том, что тьма скоро нанесет удар. Будет это завтра или же через десять лет, никто не может знать, но я знаю одно, что если мы будем порознь, то нас сметут. Без разницы, нас первых или вас, но знаю точно, поодиночке нам не выстоять. Я прошу! Нет. Я умоляю тебя, великий князь Вульфрейн, не начинать войну. Сейчас наши враги хотят этого. Я сделаю все, чтобы имперские войска ни на милю не приблизились к вашим границам, за это я отвечу своей честью и жизнью.

Вас должен будет навестить старец, чье имя вам, наверное, уже известно. Его мудрость направит наши действия.

Пришло время столкнуться с прошлым в настоящее время…'

Сцириус закончил. Вульфрейн смотрел в пол, взгляд был озадаченный. Все остальные тоже понимали: надвигается беда. Верховный канцлер предает короля и просит не начинать войну только ради того, что в скором времени им придется стать плечом к плечу и сшибиться с одним врагом. Звучало это крайне жутко.

̶ Империя клонит к тому, чтобы создать великий союз, как в древние времена, когда народы дали отпор хаотонианцам и остановили войска бездны. Народы того времени были более чистыми и открытыми, в их замыслах не было коварства, возможно, что тот великий союз был случайностью или же везением. ̶ Вульфрейн ходил по залу между магистром и своими доверенными людьми и спокойно рассуждал: — Сейчас это будет невозможно. Каждый владыка своего народа погряз либо в междоусобных войнах, либо уже точит мечи, дабы направить их на соседей и отнять у них их дома. Я не могу знать, замыслы это наших врагов или же просто наш мир становится гнилым, но это тяжелая истина.

̶ Ты прав, Вульфрейн, этот мир уже не тот, каким был когда-то, но это не значит, что нам следует идти именно этим путем, разве нет? — Хоть магистр и провел всю свою жизнь в войнах, рассуждать и философствовать он умел. — Если на твоем пути будет стоять болото, это же не значит, что нет другой дороги, в конце которой ждет тебя твоя цель?

Князь вскинул взгляд на имперца. В его словах была логика, доступная для каждого:

̶ Нынешнее состояние мира ̶ это болото, цель — победа над врагом, обходная тропа — великий союз.

̶ А ты умеешь рассуждать, как старец. Но скажи мне: кто еще готов присоединиться к нам? Кто в это время готов стать плечом к плечу с людьми, дабы встретить врага бок о бок?

̶ Это не моя забота. Есть более могущественные люди, которые зададутся этим вопросом, я же был послан сюда, чтобы предстать перед великим князем и сообщить ему цель моего визита, а также услышать его ответ.

̶ Я думаю, вряд ли кто-то возьмет на себя ответственность отвечать за других. Я встречался со старцем, о котором говорилось в письме. Его имя мне давно знакомо, еще мальчишкой я знал его и проводил часы в беседах с ним, тогда я не понимал, кто он такой, но сейчас мне стало многое ясно. — Князь замолкбуквально на одну минуту, в его голове было слишком много мыслей и тревог. — Я дал клятву защищать свой народ, но выходит так, что сейчас нет иного пути, кроме как повести на бойню его мужей, чтобы защититься от приспешников бездны. Значит, на наши плечи выпала доля снова держать Равновесие Сил…

̶ Именно так, мы не выбираем нашу судьбу, но, безусловно, в ней мы выбираем, кем хотим стать и какую сторону выбрать. Сейчас нет видимых вторжений, но те, кто с древности неустанно борются с силами тьмы, уже дали знак, что равновесие качнулось не в нашу пользу. Враг силен и не будет долго ждать, поэтому я здесь, дабы сохранить этот хрупкий мир ради спасения остальных народов.

Все сейчас о чем-то думали. Каждый смотрел в какую-то дыру, в которой он искал ответы на свои вопросы. Но, скорее всего, вопрос был один: почему именно в мое время? На это нет ответа, как и на многие другие вопросы. Возможно, каждый из стоящих в зале предпочел бы провести остаток своей жизни со своей семьей, вырастить детей, увидеть, как они взрослеют, и больше никогда не браться за меч. Но нет. Не то время, чтобы отводить мечи в сторону, они как раз нужны для того, чтобы защитить любимые семьи любой ценой, и сейчас это будет единственный выход.

Вульфрейн посмотрел на магистра, потом на рядом стоящего с ним Волка. Князь смерил уважительным взглядом молодого воина, потом посмотрел на своих преданных людей, с каждым из них он шел по жизни, каждый из них протягивал ему руку помощи, давал дельные советы и оберегал в трудные времена. Некому было отвечать на вопросы, которые были в голове у Вульфрейна, сына Ёрнира, и он это понимал. Князь твердо знал: ему следует поступать так, как велит ему его сердце, разум и долг перед отчизной.