Разжигать

Глава 10

ВИННИ

К девяти часам вечера во вторник я уже была в пижаме, свернувшись калачиком на диване с Пятачком, смотря «Когда Гарри встретил Салли» в миллионный раз. Я тяжело вздыхала, поглаживая её шёрстку и наблюдая, как история любви разворачивается в великолепных осенних красках.

— Это должна была быть я сейчас, Пятачок, — печально сказала я. — Гулять по улицам Нью-Йорка в милой шляпке с тем, кто меня обожает, под нашими ногами хрустят опавшие листья, а нашим сердцам суждено биться как единое целое во веки веков…

Пятачок зевнула.

— Слушай. Я себя плохо чувствую, ладно? У меня была пара тяжёлых дней, так что дай мне сегодня поваляться. — Я взяла салфетку из коробки на журнальном столике. — Завтра я выберусь из своей депрессии.

Пока я рыдала над финальной сценой, стук во входную дверь заставил Пятачка сбежать в кладовку. Подумав, что это Элли, которая сказала, что может зайти после работы, чтобы мы могли начать планировать наш совместный ужин с дегустацией вин, я скомкала свою салфетку, бросила её на стол и поставила фильм на паузу.

Однако, когда я открыла дверь, на крыльце стояла не Элли.

Это был Декс, и в руке у него был шоколадный «Фрости».

— О, — сказала я, касаясь своих волос. — Это ты.

Он протянул мне «Фрости». — Я принёс тебе кое-что.

— Зачем?

Он выглядел смущённым. — Я не знаю. Потому что тем вечером ты говорила, что они тебе очень нравятся.

Я стала чуть ровнее, желая, чтобы на мне не было пижамы, и я не была босиком. — Ты не должен был этого делать.

— Ты не хочешь его?

Конечно, я хотела «Фрости». И его я тоже хотела. Он выглядел чертовски сексуально, стоя на моём пороге в джинсах и футболке, его волосы были свежими и подстриженными.

Но я не хотела, чтобы он знал об этом.

Поэтому я пожала плечами. — Я не голодна. Можешь отдать его девочкам.

Он опустил руку. — Они не у меня на этой неделе. Я не увижу их до субботы.

Я немного смягчилась, услышав грусть в его голосе. — Ты скучаешь по ним, когда они не с тобой?

— Да, — признался он. — Но я стараюсь максимально использовать то время, которое мы проводим вместе. Два дня в неделю я стараюсь быть лучшим отцом, каким только могу. Но я всё равно совершаю ошибки. — Он колебался. — И на днях я совершил одну с тобой.

— Да, ты мне уже говорил, — напомнила я ему. — Поцелуй со мной был глупой ошибкой. Я тебя прекрасно поняла.

Он покачал головой. — Я имел в виду, что то, что я сказал, было ошибкой. Я был зол на себя и выместил это на тебе. Прости меня.

По его лицу было трудно что-либо прочесть в темноте, но в его голосе звучало искреннее раскаяние. Вздохнув, я открыла дверь чуть шире. — Хочешь войти?

Он посмотрел на «Фрости». — Примешь ли ты моё извинение в виде замороженного шоколада?

— Наверное, да. — Я взяла его у него и прислонилась спиной к открытой двери. — Спасибо.

— Не за что. — Как только за ним закрылась дверь, он последовал за мной по коридору.

— Может, посидим на террасе? — спросила я.

— Не вопрос.

Остановившись на кухне, я взяла две ложки из ящика. Декс прошёл дальше в гостиную и остановился перед телевизором, где Гарри застыл на середине своей длинной речи. — Моя сестра любит этот фильм.

— А разве не все его любят?

— Я предпочитаю триллеры. — Он жестом указал на мокрые салфетки на моём журнальном столике. — Ты плачешь над этим фильмом?

— Да.

— Но это же комедия.

— Я знаю, но там есть сцена в конце, где он идёт и думает о ней, а потом начинает бежать по улице, чтобы попасть на вечеринку, и всё потому, что он наконец-то понял, что любит её, несмотря на все её странности, и он не может больше ни минуты молчать о своих чувствах… — Мой голос сорвался, и мне пришлось остановиться и перевести дыхание.

Декс посмотрел на меня как на сумасшедшую.

Я уверенно подняла подбородок. — Мне нравится большой романтический жест, вот и всё. Не мог бы ты открыть дверь?

Он открыл раздвижную дверь, и мы вышли на улицу.

Стояла тёплая, влажная ночь без ветра, и воздух казался густым и тяжёлым. Я расставила «Фрости» и ложки на столе и зажгла свечу с цитронеллой, когда он опустился в кресло.

— Мы можем поделиться, — сказала я, садясь рядом с ним и подталкивая ложку в его сторону.

— Не нужно. Я принёс его для тебя.

— Мне может понадобиться весь этот стакан, учитывая, какая у меня была неделя. Хочешь пива или чего-нибудь ещё?

Он покачал головой. — Нет, спасибо. У тебя плохая неделя?

— Не совсем плохая. — Я взяла ложку и зачерпнула немного. — Просто несколько долгих дней на работе.

— Где ты работаешь?

— На ферме «Кловерли», в отделе обслуживания гостей.

— Что это значит?

— Это значит, что у меня нет конкретной работы — я как бы кружусь рядом и помогаю везде, где это необходимо. На этой неделе я подменяю администратора, а гости слишком раздражаются по любому поводу.

Его глаза следили за ложкой, перемещающейся от стакана к моему рту с каждой порцией. — На что, например?

— Ну, они злятся, что не могут заказать ужин, который им хочется, или что гости в соседнем номере шумные, или что они хотят получить номер повышенного класса, который мы даже не предлагаем. Затем произошла ошибка с двойным бронированием, к которой я не была причастна, но, конечно, мне пришлось с этим разбираться. У нас не было свободных номеров, и мне пришлось искать, куда поселить эту пару, у которых была годовщина.

— Бля. И что ты сделала?

— К счастью, на винодельне «Абеляр», которой владеет семья моей подруги Элли, была отменена бронирования. Мы оплатили номер, предложили паре бесплатный ужин в нашем ресторане и принесли глубочайшие извинения, но они всё равно были в ярости. И я это понимаю. — Я пожала плечами, переворачивая ложку во рту и облизывая её. — Мы лажанулись.

— Ты пыталась всё исправить. Это что-то значит, не так ли? — Он, казалось, на мгновение отвлёкся на ложку у меня во рту. — Э-э, наверное, я выпью пива. Но я возьму его у себя дома.

— Как хочешь.

Пока его не было, у меня возникло искушение забежать в дом и переодеться. На мне были шёлковые шорты на завязках бирюзового цвета и майка в тон, без лифчика. У меня не было пышных форм, так что у меня ничего не выглядывало, но это был не совсем подходящий наряд для приёма гостей.

Но опять же, он пришёл ко мне домой в девять часов вечера во вторник после того, как в воскресенье ясно дал понять, что не находит меня такой уж привлекательной.

Так что к чёрту — я собиралась сидеть здесь в своей коротенькой пижаме и есть его извинительный гостинец ложкой.

Через минуту он вернулся с пивом и снова сел, сделав длинный глоток. — Так тебе нравится твоя работа?

— Да, — сказала я. — Я люблю ферму «Кловерли». Я буквально выросла там. Там всю жизнь работал мой папа, а семья моей мамы владеет ею.

— Я встретил твою маму на днях в пекарне.

Я улыбнулась. — Я слышала.

Он сделал ещё один глоток. — Я говорил тебе, что девочки подняли цены на коробку с ругательствами по воскресеньям?

Это меня рассмешило. — Правда?

— Да. Во имя Иисуса. Теперь я должен доллар пятьдесят, если скажу слово на букву «Б» по воскресеньям.

— Умные девочки. — Я снова облизала ложку, немного более соблазнительно, чем это было необходимо.

— Слушай, Винни, мне нужно тебе кое-что сказать. — Его колено подпрыгивало вверх-вниз, как будто он нервничал.

— Ладно.

— Дело не в том, что мне не понравился вкус твоего десерта.

Я наклонила голову. — А?

— Я имею в виду, не то, чтобы мне не понравилось то, что произошло тем вечером, — сказал он взволновано. — Между нами.

— А.

— Просто я не встречаюсь. И я не хотел вводить тебя в заблуждение. Ты так молода, мне было не по себе, что я…

— Ты подумал, что я слишком молода, чтобы понять, что только потому, что ты меня поцеловал, ты теперь не можешь быть моим парнем?

Он смущённо рассмеялся. — Типа того.

— Ну, можешь расслабиться. — Облизнув ложку ещё раз, я засунула её в стакан и отставила его. — На самом деле, я не ищу парня в данный момент. На самом деле, у меня всё наоборот — я намеренно остаюсь одинокой до конца года.

— О, правда? — Он немного расслабился — его нога перестала подпрыгивать — и сделал ещё один глоток. — Почему так?

— Я вроде как любовный наркоман. Я на реабилитации.

— Что?

Я рассмеялась. — Любовный наркоман — тот, кто зависим от любви. Но проблема в том, что я зацикливаюсь на новых отношениях и не замечаю красных флажков. А тот тип парней, который меня обычно привлекает, имеет их в большом количестве.

— Что это за тип парней?

— Красивые, умные, обаятельные парни. Уверенные в себе до высокомерия. Парень, которого хочет каждая девушка, и каждый парень хочет им быть.

— Значит, ты встречаешься с эгоистичными засранцами?

— Да, я нахожу их самовлюблённость привлекательной.

Он рассмеялся, покачав головой. — Как это возможно?

— Я не знаю. Наверное, мне нравится привлекать их внимание. Я думаю про себя: «Этот парень может заполучить кого угодно, а он хочет меня». В этом есть что-то приятное. Но… — Я посмотрела на свою левую руку, растопырив пальцы. — Это не длится долго, и я разочаровываюсь.

— Ты была замужем или что-то в этом роде? — Он жестом указал на мою руку.

— Обручена. Очень недолго.

— С кем?

— С очень красивым и харизматичным засранцем по имени Меррик, который сейчас живёт на Манхэттене, где, как я представляю, он с удовольствием трахается с кучей сексуальных моделей, он мне это и сказал, что предпочёл бы это, чем быть со мной.

— Понял. — Он сделал глоток. — Значит, этот период одиночества излечит тебя от пристрастия к таким парням?

— Надеюсь. — Я пожала плечами. — Но если нет, то я, по крайней мере, докажу себе, что можно быть счастливой, не будучи влюблённой.

Он издал одно из своих фирменных ворчаний. — Это определённо возможно.

— О, точно, — сказала я, забавляясь. — Ты не веришь в «долго и счастливо».

— Кто тебе это сказал? Подожди, неважно. — Он покачал головой. — Эти двое не могут держать язык за зубами.

— Так это правда?

— Да.

— Твой развод был настолько плох?

— Мой брак был настолько плох.

— Ах. — Горячий порыв ветра взъерошил мои волосы, и я заправила их за ухо. — Мне жаль.

— Не нужно сожалений. Я бы ничего не поменял. У меня есть Хэлли и Луна, и я не могу представить свою жизнь без них, так что я думаю, что так всегда и должно было быть.

Я наклонила голову. — Ты думаешь, что тебе было суждено быть несчастливым в браке?

Он сделал глоток. — Я думаю, что мне суждено было стать отцом, но не мужем.

— Понятно. — Я посмотрела на небо. Сегодня было слишком облачно, чтобы увидеть звезды. — Я думаю, мне суждено было стать женой и матерью.

— Ты молодая. У тебя ещё полно времени.

Я пожевала нижнюю губу. — Могу я спросить тебя о кое-чем личном?

Он бросил на меня настороженный взгляд исподлобья. — Ладно.

— Ты расторг брак? Или она?

— Она попросила меня уйти.

— Оу. — Минута прошла в молчании, пока мои мысли блуждали между прошлым и настоящим. — Моя мама ушла от нас, когда мне было два года.

Он замолчал на мгновение. — Должно быть, это было тяжело.

— Я думаю, моим сёстрам было тяжелее. Я была так мала, что даже не помню, как она жила с нами в одном доме. Я выросла, почти не зная её.

— Вы не навещали её?

— Поначалу. После своего ухода она переехала в Джорджию, и мы с сёстрами приезжали к ней летом на пару недель, но нам это никогда не нравилось.

Он снова отпил пива. — Когда я был в командировке, я очень долго не видел своих детей месяц за месяцем. Я мирился с этим, потому что был вынужден. Но теперь я не могу себе этого представить. Я чертовски скучаю по ним, когда не вижу их и пяти дней.

— Она часто давала обещания приехать к нам, но редко сдерживала их. Через какое-то время мы перестали в это верить. — Я сделала паузу. — И в конце концов, она перестала их давать.

Декс посмотрел на меня, затем протянул руку и коснулся моего запястья. — Ты заслуживала лучшего.

Удивлённая, я посмотрела вниз на его руку, что, должно быть, заставило его смутиться, потому что он убрал её. — В любом случае, — сказала я, пытаясь смягчить свой тон, — я надеюсь, что моя попытка стать независимой не позволит мне совершить те же ошибки в отношениях, которые я совершала в прошлом. Или, по крайней мере, поможет мне научиться лучше разбираться в людях.

— Так что, если я увижу на пороге твоего дома какого-нибудь эгоистичного придурка, должен ли я сказать им, чтобы они отвалили? Мне кажется, я прекрасно разбираюсь в людях.

— О да? — спросила я, улыбаясь и представляя, как он появляется на пороге и грозно рычит на очередного Меррика.

Он кивнул. — Я могу распознать эгоистичного засранца за километр. Я был воспитан одним из них.

— Ох. — Моя улыбка померкла.

— Всё в порядке. Веришь или нет, но его дерьмовый пример преподал мне много ценных уроков о том, каким человеком и отцом я хочу быть.

— Это хорошо, я думаю. Нет худа без добра и всё такое.

— Именно. — Когда он допивал пиво, в небе сверкнула молния. Он поднялся на ноги. — Я лучше пойду.

— Ладно, — сказала я, желая, чтобы он не уходил. Но я тоже встала. — Спасибо, что пришёл. И за «Фрости».

— Не за что. И ещё раз извини за то, что я сказал.

Я пожала плечами. — Без обид.

Мы снова стояли почти грудь к груди, как и в ту ночь, свеча мерцала рядом с нами в темноте. Вдалеке негромко гремел гром.

Декс посмотрел налево. — Надвигается гроза.

— Да.

Он снова встретился со мной взглядом, затем опустил его на мои губы. Я затаила дыхание, ожидая, что он совершит ещё одну глупую ошибку и снова поцелует меня. Надеялась, что так и будет.

Но вместо этого он поднял свою бутылку пива и медленно провёл горлышком по моей нижней губе, внимательно наблюдая за происходящим. Я слегка приоткрыла рот, и он ввёл бутылку чуть глубже. Я провела кончиком языка по ободку. Мои соски напряглись под шёлком топа.

Выдохнув, он опустил бутылку.

— Декс, — прошептала я.

Но он развернулся и ушёл, оставив меня одну в темноте.

Снова сверкнула молния, и я положила руку на живот. Мои ноги подкосились, а когда гром прогремел в небе, я прочувствовала его до костей. Моя кожа покрылась мурашками, словно воздух был заряжен электрическим током.

Я едва могла дышать.