Разжигать

Глава 2

ВИННИ

Мне, как и всем девушкам, нравятся хорошо слаженные мужчины, но я никогда не думала, что во мне есть сталкерские наклонности, пока в дом по-соседству не въехал новый жилец.

Около часа в тот день, это была суббота, я сидела на полу своей спальни и красила ногти на ногах, когда услышала шум тормозов грузовика на парковке. Мои окна были открыты, поэтому, после того как грузовик заглох, я услышала два мужских голоса.

Заинтригованная, я встала и на пятках подошла к окну. Отдёрнув штору в сторону, я выглянула из окна и увидела двух мускулистых мужчин в футболках и джинсах, которые открывали дверь грузовика и вытаскивали оттуда погрузочную рампу.

Я узнала одного из них: высокого мужчину в бейсбольной кепке и серой футболке с неряшливой щетиной. Вчера днём я видела, как он выходил из соседней квартиры, когда подъезжала к дому после работы. Крайний дом пустовал на протяжении нескольких месяцев, но недавно был продан, может, он и был новым владельцем? Я бы представилась прямо тогда, но он, казалось, торопился, лишь быстро кивнув мне, прежде чем запрыгнуть в пыльный устаревший внедорожник и уехать.

Но это определённо был тот самый парень. С высоты было сложно определить сколько ему лет, может быть, под тридцать или чуть за тридцать, но он был высокий, с широкими плечами и большими бицепсами, которые выпирали из-под рукавов его футболки. Он крикнул что-то своему другу и я обратила внимание на глубокий низкий голос.

Я с интересом наблюдала за ним и его другом пока они разгружали мебель их грузовика. Моя коричнево-белая кошка ткнулась в мою лодыжку своим носом, как будто тоже хотела на него посмотреть.

— Я не виню тебя, Пятачок, ‒ сказала я, наклоняясь, чтобы почесать её за ушком. — Он горяч даже несмотря на то, что выглядит не очень дружелюбно.

Парень ни разу не улыбнулся. Он двигался быстро и целенаправленно, как будто не хотел тратить ни секунды, он даже толком не разговаривал со своим другом. Но что-то в его сжатой челюсти, широкой груди и угрюмости заинтриговало меня ‒ параллельно с футболкой с надписью «ПСОТ», которую он носил.

Пожарная служба округа Траверс?

Я сразу же представила, как он выносит меня из пекла, ранее известного как Таунхаусы Вудленда, его лицо покрыто сажей, а мои руки обхватывают его крепкую шею. После того, как он аккуратно опустил меня на землю в безопасном расстоянии от пламени, он бы бросился обратно в дом спасать Пятачка, едва успев выбраться до того, как наша часть здания рухнет.

Прошло только пять минут, а я уже почти влюбилась в него.

— Держу пари, он один из тех парней, которые непоколебимые снаружи, но мягкие внутри, ‒ восхваляла я его своей кошке. — Один из тех, кто ведёт себя жёстко, но под этой бронёй скрывается большое сердце. Он чудовище, которое ждёт свою красавицу!

Пятачок мяукнула, соглашаясь, или это было предупреждение.

Потому что это моя проблема.

Я думаю, что хорошо разбираюсь в людях, хотя на самом деле у меня хорошо получается выдавать желаемое за действительное. Я позволяю своим фантазиям о парнях завладеть моим мозгом, что мешает мне видеть, кто они на самом деле. Это не потому, что я люблю, когда мне разбивают сердце, однако, в большинстве случаев этим всё и заканчивается, а потому, что я безнадёжный романтик и не знаю, как себя контролировать.

Этому даже есть название — эмофилия.

Звучит как болезнь, не так ли? Как будто что-то не так с кровью? Но на деле это чёрта характера, как сказал мне мой психотерапевт, и это значит, что вы быстро, легко и часто влюбляетесь в людей. Вы делитесь своими самыми глубокими, уязвимыми чувствами с людьми, как попкорном в кинотеатре.

Вот моё сердце, сэр. Подать вам масло и соль?

Я была такой, сколько себя помню. В начальной школе моей лучшей подруге Элли мог понравится новый мальчик, но я же объявляла, что я встретила мальчика, за которого выйду замуж. В средней школе она записывала имя своего краша в наш секретный блокнот, пока я придумывала имена моих будущих детей от милого парня, который сел рядом со мной на ОБЖ. Когда мы пошли в свадебный салон, чтобы выбрать мне платье к выпускному, я примерила как минимум шесть свадебных платьев, потому, что я была абсолютно уверена, что мы с моим парнем будем вместе навсегда, даже несмотря на то, что мы всего лишь месяц встречались.

Конечно, он бросил меня прямо перед отъездом в колледж и я провела первый месяц в Мичиганском государственном университете, тоскуя по нему.

Пока по уши не влюбилась в Эндрю из Висконсина, который специализировался на агробизнесе и планировал вернуться домой и взять в свои руки управление семейной молочной фермой. Остаток первого курса я провела романтизируя нашу жизнь на ферме, где я бы доила коров каждое утро, а затем делала бы вафли для всех гостей нашего маленького отеля типа «постель и завтрак». Фантазия была подкреплена доской желаний на «Пинтерест», где мои фермерские наряды были очаровательны, также как наши шесть фермерских детей и две фермерские собаки.

Увы, Эндрю оказался двуличным придурком и мои золотые мечты о платьях в клетку и светловолосых детях были разрушены вместе с моими романтическими надеждами.

Но мои надежды не угасли, и я ещё раза три влюблялась по уши за время учёбы в колледже. На самом деле, я даже обручилась на последнем курсе с аспирантом по финансам, который собирался работать на Уолл-стрит.

Я посмотрела вниз на свою левую руку, где ровно шесть недель назад было кольцо с бриллиантом — именно столько времени понадобилось Меррику, чтобы изменить своё мнение и не взять меня с собой. Элли и две мои старшие сестры уверяли меня, что меня чудом пронесло, поскольку они считали Меррика ревнивым, требовательным и самовлюблённым, и хотя я могла понять их, я всегда считала его уверенность привлекательной чертой.

Однако, его измены таковыми не были, и он прямо мне сказал, что не готов заниматься сексом только с одним человеком до конца своей жизни, особенно, если он собирался в Нью-Йорк, где обязательно будет много горячих моделей.

Козёл.

Поэтому, вместо переезда в Большое Яблоко, я вернулась домой в северный Мичиган, взяла из приюта кошку и начала работать на ферме «Кловерли».

Что было хорошо, потому что я всегда любила ферму «Кловерли», которой владела семья Сойеров. Я практически выросла там, потому что мой папа был финансовым директором, и, когда мне было четыре, он женился на младшей из пяти сестёр Сойер ‒ Фрэнни, моей замечательной мачехе, которая вырастила меня.

Отель был красивым, элегантным, старинным поместьем, с двадцатью гостевыми комнатами, баром, рестораном, роскошным вестибюлем со сводами, широкой центральной лестницей и огромным камином, который всегда горел в зимние месяцы, создавая ощущение тепла и уюта.

На территории отеля была винодельня, а также свадебный амбар, расположенный среди сотен акров виноградников и фруктовых садов. Старый красный сарай для лошадей всё ещё был там, и я вспомнила много летних дней из детства, проведённых в нём с моими сёстрами, пока наш отец работал.

Я занимала официальную должность специалиста по гостиничному бизнесу, что означало, что я занималась всем понемногу. Летом я собирала недельные летние лагеря для детей, организовывала вечера живой музыки во внутреннем дворике винодельни, помогала на дегустациях вин как на территории винодельни, так и за её пределами, а также помогала на свадьбах, когда моей сестре Милли требовалась ещё одна пара рук — она была координатором мероприятий. Я также часто подменяла администратора на стойке регистрации, и несколько раз даже работала в баре.

Мои родители помогли мне купить эту квартиру, которая находилась всего в десяти минутах езды от дома, где я выросла. Они всё ещё жили там с двумя моими младшими сёстрами — близняшками Одри и Эммелиной, которые родились через несколько лет после того, как мой отец женился на Фрэнни, и сейчас им было шестнадцать. Я виделась с ними каждое воскресенье за семейным ужином.

Я была счастлива здесь, даже если ещё не нашла своё истинное предназначение.

Мой телефон зажужжал на полу, где я сидела, и я оторвалась от окна, чтобы ответить. Элли, — высветилось на экране. Я приняла звонок и побрела обратно к окну.

— Алло?

— Привет. Чем занимаешься?

— Крашу ногти и шпионю за своим горячим соседом.

Она рассмеялась. — Я не знала, что у тебя есть горячий сосед.

— У меня его и не было до сегодняшнего дня. Он переезжает прямо сейчас. — Я смотрела как он несёт большую картонную коробку по погрузочному рампу. — По крайней мере, я считаю его горячим. Трудно сказать наверняка, поскольку я слежу из окна второго этажа.

— Как он выглядит?

— Высокий, смуглый и задумчивый.

— О-о-о. Расскажи мне больше.

— На нём футболка «ПСОТ». Она очень обтягивающая.

— Пожарный! Сколько лет, примерно?

— Не уверена. Может, лет тридцать? ‒ Я наблюдала, как он подошёл обратно к грузовику, сделал паузу, снял кепку и вытер пот со лба внутренней стороной руки. У меня перехватило дыхание. — Он только что снял свою кепку.

— И?

— Сексуальность подтверждена.

— Есть ли у него жена или девушка?

— Не видела.

— Ну, и чего ты ждёшь? Иди и представься.

Внезапно он поднял взгляд в мою сторону, и я отступила от окна. — Чёрт. Он только что видел, как я изображала Глэдис Кравиц у окна.

— Какую Глэдис?

— Глэдис Кравиц! Соседка из «Моя жена меня приворожила», которая всегда стояла у своего окна и шпионила за всеми.

— Что за «Моя жена меня приворожила»?

— Это классический ситком! Комфортное телешоу! Ты никогда не смотрела «Моя жена меня приворожила»? — Чтобы избавиться от искушения, я спустилась вниз на кухню.

— Нет, я пересматриваю «Друзей» для успокоения, как и все остальные, кому не девяносто. Послушай, нет ничего странного в том, чтобы быть дружелюбной к новому соседу. Иди, поздоровайся и скажи добро пожаловать. Принеси ему пирог или что-нибудь в этом роде. — Она рассмеялась. — Но не влюбляйся в него. Подожди хотя бы неделю.

— Ха-ха. — Я открыла холодильник и уставилась на его содержимое, возможно, надеясь найти какой-нибудь недоеденный пирог. Но единственной сладкой вещью там был мой вчерашний наполовину съеденный шоколадный «Фрости» (прим. пер.: замороженный молочный десерт) с торчащей из него пластиковой ложкой, что, как мне показалось, было бы не очень приятным приветственным подарком. — Ты просто пытаешься саботировать меня, чтобы выиграть пари.

— Я выиграю пари в любом случае, — сказала она с уверенностью. — Не могу поверить, что ты вообще заключила его.

Честно говоря, я тоже не могла в это поверить. Наверное, дело в водке.

Три месяца назад, сразу после того, как моя помолвка сорвалась, мы с Элли пошли выпить, и я объявила, что завязываю с мужчинами.

Элли рассмеялась. — Ха! Ты не протянешь и шести месяцев.

— Хочешь поспорить? — спросила я, опрокидывая в себя остатки второго мартини и слизывая водку с последней оливки на бамбуковой палочке.

Она хмыкнула. — Сейчас май, Винифред. Ты думаешь, что сможешь продержаться до ноября, не влюбившись? Ты?

— Определённо, — ответила я, а потом икнула.

— Признаюсь, — сказала Элли мне сейчас по телефону, — я не думала, что ты вообще продержишься до четвёртого июля.

— Видишь? — Я злорадствовала, хотя, в целом, мне нравилось, когда у меня был любимый человек в национальные праздники. В праздничные дни. И всякие праздники «Холлмарк».

— Но скоро осень, — сказала она назидательно. — Время для обнимашек.

— Неважно. — Я быстро откусила «Фрости», прежде чем закрыть холодильник. — Я хозяйка своих чувств.

— Рада это слышать. Но если ты влюбишься до Дня благодарения, ты будешь мне должна.

Я вздрогнула. Я не хотела быть её должницей.

— Я точно смогу продержаться до Дня благодарения. На самом деле, даже до Рождества.

— До Рождества! — Она разразилась смехом. — Теперь ты просто несёшь бред. Тебе даже в седьмом классе не нравилось быть одинокой на Рождество.

— Ну, это говорит совершенно новая Винифред. И я вполне способна не влюбиться даже в моего нового горячего соседа-пожарного. — Но, видимо, я не могла сидеть спокойно, поэтому решила проверить, не пришла ли почта.

Я открыла входную дверь, на полсекунды заглянула в почтовый ящик, затем посмотрела в сторону парковки. Он стоял рядом с грузовиком и смотрел в свой телефон.

И тогда я увидела, как две маленькие девочки выскочили из минивэна и побежали к нему. — Папочка!

Я торжествующе улыбнулась. — Угадай что? — прошептала я. — Он не холост, так что это не имеет значения. Его жена только что приехала с двумя детьми — вообще-то, их четверо. — Я наблюдала, как темноволосая женщина вышла из машины, помогла выбраться ребёнку и достала малыша в автокресле.

— Четверо детей?

— Да. Две девочки, мальчик и младенец. — С облегчением, я взяла почту и вернулась в дом. — Кризис предотвращён.

Элли вздохнула. — Чёрт. Я очень хочу, чтобы ты была у меня долгу.

— Этого никогда не случится. — По крайней мере, теперь я могу представиться и подружиться с новыми соседями. Как бы легко я ни влюблялась, женатые мужчины под запретом. Чтобы утешить себя, я зачерпнула ещё одну ложку «Фрости», затем положила его обратно в холодильник. — Ты всё ещё идёшь со мной сегодня вечером?

— Да. Собственно, поэтому я и звонила. Какой дресс-код? — Элли была моей спутницей на вечеринку по случаю помолвки моего кузена Чипа.

— Я бы сказала, вечерний нарядный стиль, — сказала я, направляясь обратно наверх. — Я уверена, что там кто-то будет в джинсах, а кто-то и принарядится.

— Что ты наденешь?

Я дошла до своей спальни и открыла дверцу шкафа. — Я думаю о тёмных расклешённых джинсах, топе с открытой спиной и завязками на шее и каблуках.

— Какой топ? В полоску? — Мы с Элли знали все любимые наряды друг друга.

— Да.

— Хорошо, я тогда надену что-то похожее. Во сколько мне за тобой заехать?

— Вечеринка начинается в семь, — сказала я. — Так что, может, без пятнадцати?

— Хорошо. Есть какие-нибудь дела на сегодня?

— Не очень много. Мне нужно выполнить кое-какие поручения, но кроме этого, я просто крашу ногти и слежу за милыми людьми по соседству. — Не в силах удержаться от ещё одного подглядывания, я подошла к окну своей спальни и снова выглянула наружу: две маленькие девочки, которых я видела, бегали вверх-вниз по рампе грузовика. — Может быть, я возьму что-нибудь в «Plum & Honey», пока буду в центре, и отнесу это им. Наверняка, этим детям понравятся мамины кексы.

— Хорошая идея

— Что насчёт тебя?

— Мы начали сбор урожая сегодня утром, но мне пришлось зайти и прибраться, потому что Миа спросила, смогу ли я провести встречу с потенциальной парой молодожёнов сегодня днём, чего я очень не хочу делать, потому что это не моя работа.

Я улыбнулась. Элли всегда называла свою мать по имени, и это сводило её с ума. — Но это так весело — исполнять чьи-то желания. Воплощать их мечты в реальность.

— Это совершенно не подходит под моё представление о веселье. Невесты — сумасшедшие. Даже совершенно нормальные женщины теряют рассудок, как только кольцо оказывается на их пальце. Я никогда не выйду замуж.

— Тебе просто нравится спорить с матерью.

— Я ничего не могу с этим поделать. Она постоянно спрашивает, какие у меня планы на жизнь.

Я вздохнула. — Твоя мама всегда любила планы.

— И я продолжаю говорить ей, что мой план состоит в том, чтобы они уволили совершенно замечательного главного винодела, который работает у них в «Абеляр» в течение пятнадцати лет, и повысили меня, потому что мне двадцать два и я всё знаю.

— Надёжная стратегия.

— Вообще-то, я думаю, она просто интересуется, когда я перестану занимать одну из их гостевых комнат и съеду. Я продолжаю говорить им, что если они хотят, чтобы я могла позволить себе снимать жилье, они должны платить мне больше.

Элли недавно вернулась домой после того, как провела практически весь выпускной год на юге Франции, проходя стажировку на винограднике, принадлежащем семье её отца. Она свободно говорила по-французски, потому что её отец родился там и говорил с ней и её братьями только по-французски, когда они росли. Теперь она жила и работала в «Винограднике Абеляр», принадлежавшем её родителям, который находился на полуострове Олд-Мишн, всего в двадцати минутах езды.

— Элл, ты вполне можешь позволить себе жилье здесь, — сказала я ей. — Просто это не будет таким шикарным, как комнаты для гостей в «Абеляр».

— Послушай, как я уже объяснила Мии и Лукасу, мне нужно иметь такой же образ жизни, к которому я привыкла. Это их вина в том, что они что приучили меня к нему, верно?

Я рассмеялась. — Я не уверена, что это так работает. — Я услышала, как кто-то стучит в мою входную дверь. — Эй, мне нужно идти. Кто-то стучит в дверь.

— Хорошо. Увидимся вечером.