Разжигать

Глава 20

ВИННИ

— Не могу поверить, что ты бросаешь меня, — застонала Элли, делая большой глоток своего коктейля.

Я рассмеялась.

— Я не бросаю тебя.

— Бросаешь. Ты бросаешь меня с моей матерью и Джанни Лупо, и ты уезжаешь на Род-Айленд только потому, что кто-то предложил тебе работу твоей мечты. — Она скорчила гримасу. — Грубо.

— Вот что я чувствовала, когда ты уехала во Францию без меня, — напомнила я ей, делая глоток своего мартини с водкой. — И, возможно, тебе стоило бы говорить тише, раз уж мы в ресторане Лупо.

— Это не его ресторан. Это ресторан его отца. Мне очень нравится его отец. А что касается Франции — то это отличается. Это было на время. — Она фыркнула. — Это же навсегда. Ты оставляешь меня.

— Так поехали со мной, — призвала я. — Я уверена, что вблизи Ньюпорта есть винодельни. Разве ты не можешь найти работу там?

Элли вздохнула.

— Не могу. Я глупо привязана к «Абеляру». Работать там всегда было моей мечтой.

— Я понимаю. Это твой дом. — Я поиграла с ножкой бокала. — Мне тоже тяжело покидать дом.

— Ты передумала? — Глаза Элли расширились.

— Нет, не совсем. Я предана своей работе, просто… — Я посмотрела на столик слева от нас, за которым семья праздновала пятидесятую годовщину. — На самом деле ничего особенного. Нервы.

Она проницательно посмотрела на меня, потягивая свой «Гимлет».

— Вот только это не твоё нервное лицо. Это твоё «я пытаюсь не признавать правду» лицо.

Я попыталась скрыться за бокалом мартини, делая глоток. Поставив его, я пожала плечами.

— Мне… Мне вроде как нравится этот парень.

— Сосед?

— Да. Но именно поэтому будет лучше, если я уеду, да?

Элли изучала меня, поджав губы.

— Я не знаю. Я хочу сказать, что прошло всего пару недель, да?

— Да. — Я выпрямилась и приказала себе престать быть глупой. — Я веду себя глупо. Он просто очень классный, и мы хорошо проводим время вместе. Но это несерьёзно.

— Вы часто видитесь? — небрежно спросила она.

— Не особо. — Я снова посмотрела налево. Кто-то привязал воздушные шарики к спинкам стульев их пары — на одном было написано «50 лет», а на других — блестящие золотые сердца. — Только в те вечера, когда у него нет детей или работы.

— Каждый вечер, когда у него нет детей или работы?

— Эм, да. Пока что. — Я подняла свой мартини и сделала глоток. — Но мы по-прежнему просто друзья с привилегиями.

— Просто ты действительно ценишь эти привилегии?

Я рассмеялась.

— Да.

— Ну, возможно, ты встретишь горячего парня в Род-Айленде, который сможет предложить тебе все эти привилегии, но с меньшим багажом. — Она опрокинула свой «Гимлет». — Хотя, если ты влюбишься в него к Рождеству, ты всё равно будешь мне должна.

— Как ты вообще собираешься взыскать долг, если я живу в другом штате?

— Ты ведь когда-нибудь приедешь домой на праздники, верно? Ты бы никогда не осталась вдали от своей семьи надолго.

— Может, я не скажу тебе о том, что влюбилась в горячего парня с Род-Айленда, — сказала я дразняще.

Элли подняла одну руку.

— Ну конечно. Ты не способна сдерживать свои чувства. Некоторые люди хоронят их, Вин, ты же подбрасываешь их в воздух, как конфетти.

Появился наш официант и поставил перед нами тарелку.

— Дамы, персики на гриле и буррата5 с прошутто6 и рукколой.

— Мы это заказывали? — Я посмотрела на блюдо, и у меня потекли слюнки.

— Не думаю, что заказывали, но выглядит потрясающе. — Элли улыбнулась официанту. — Вероятно, какой-то другой столик уже ждёт его.

Официант покачал головой.

— Шеф-повар прислал его для вас.

— Правда? — Элли рассмеялась. — Это мистер Лупо?

— Да, — ответил официант.

— Пожалуйста, поблагодарите его от нас, — сказала я, расстилая салфетку на коленях.

Официант кивнул.

— Приятного аппетита.

На протяжении всего ужина к нашему столу подавались дополнительные блюда — крошечные закуски на один укус, которые каждый раз удивляли и восхищали нас. Обжаренный гребешок, посыпанный ореховой крошкой, паштет с инжиром и абрикосами, запечённая свёкла с козьим сыром и мятой. Наши первые блюда — телятина для меня и фаршированные свиные отбивные для Элли, были великолепны. А на десерт, который никто из нас не заказывал, официант принёс два канноли домашнего приготовления.

Хотя мы протестовали, что мы слишком сыты, чтобы их есть, мы откусили по одному кусочку и продолжили. Когда на столе ничего не осталось, кроме крошек, к нам подошёл официант и улыбнулся.

— Вам понравилась еда?

— Каждый кусочек, — ответила я. — Но я уже наелась до отвала, поэтому не приносите нам больше еды.

Он рассмеялся.

— Как насчёт дижестива7? Может быть, лимончелло?

Мы с Элли обменялись взглядами и пожали плечами.

— Ладно, — сказала она. — Звучит заманчиво.

— Я сейчас вернусь — Он ушёл всего на пару минут, вернувшись с двумя хрустальными бокалами ледяного лимончелло.

— Спасибо. И, пожалуйста, передайте мистеру Лупо, как нам понравился каждый кусочек, — сказала Элли. — Это было так мило с его стороны — баловать нас весь вечер.

Официант кивнул, заложив руки за спину.

— Вы, должно быть, хорошие друзья.

— Он хороший друг моих родителей, — объяснила она, делая маленький глоток лимончелло. — Я выросла, называя его дядей Ником.

Он на мгновение растерялся.

— Шеф-повар сегодня — Джанни Лупо. Не его отец.

У Элли открылся рот.

— Джанни сегодня был шеф-поваром? Чёрт побери! Если бы я это знала, я не ела бы всё то, что он прислал.

— Верно, — сказала я со знанием дела. — Потому что мы постоянно отказываемся от домашних каннолей. — Я посмотрела на официанта. — Пожалуйста, передайте ему, что всё было отлично, включая обслуживание. Спасибо.

— Пожалуйста. — Он кивнул и отошёл. Элли поставила свой напиток и достала кошелёк.

— Что ты делаешь? — спросила я её.

— Собираюсь уйти. В любую минуту сюда выйдет Джанни и будет злорадствовать, что мы съели всю его глупо удивительную еду.

— Элли, ты должна быть счастлива, что он так хорош. Он будет работать на «Абеляр».

— Ну, я не счастлива. Он меня раздражает.

— Тебе не кажется, что пришло время забыть школьные обиды? — Я подняла свой охлаждённый бокал и сделала глоток сладкого, терпкого ликёра.

— Я бы так и сделала, если бы он не вёл себя так, словно он всё ещё школьник, и все девушки должны падать к его ногам, и всё, что он делает, очень умно и мило!

— Добрый вечер, дамы. Говорите обо мне? — Джанни появился у нашего столика в своём белом поварском халате, выглядя довольным собой.

— Большое спасибо тебе за всё сегодня, Джанни. — Я улыбнулась ему, в то время как Элли нахмурилась, пригубив свой лимончелло. — Это было очень вкусно.

Он слегка поклонился.

— Мне очень приятно. Я рад, что вам понравилось.

— Нам очень понравилось.

Джанни посмотрел на кипящую, молчаливую Элли и улыбнулся мне.

— Не думаю, что твоя подруга с этим согласна.

— Она согласна. Она просто не может найти слова, чтобы сказать, насколько это было вкусно.

Он рассмеялся.

— Что ж, я должен вернуться на кухню, но я хотел бы поблагодарить вас за то, что пришли, и сообщить, что сегодня всё за счёт заведения.

— Ни за что, — огрызнулась Элли. — Мы заплатим за это. Принеси нам счёт.

— Нет никакого счета, чтобы принести вам. — Джанни пожал плечами. — Просто дайте чаевые официанту.

— Это очень великодушно с твоей стороны, — сказала я ему. — Пожалуйста, приезжай на ферму «Кловерли» в ближайшее время, чтобы я могла отблагодарить тебя.

— С удовольствием, — тепло ответил он. — Я знаю тамошнего шеф-повара, и я думаю, что она замечательная. Действительно умная и творческая.

Я усмехнулась.

— Тебе всегда рады.

Он посмотрел на Элли и указал на меня.

— Видишь, вот как нужно относиться к людям, Héloise (Элоиза), сказал он, правильно произнося её имя по-французски. — Я начинаю думать, что это хорошо, что ты работаешь внизу в подвале, а не в передней части дома.

— Пока, Джанни, — сказала я, желая, чтобы он просто ушёл, пока Элли окончательно не потеряла самообладание.

— Чао, дамы. Наслаждайтесь оставшимся вечером. — Напоследок по-мальчишески улыбнувшись, он вернулся на кухню.

— Ладно, он ушёл, — сказала я, глядя, как он исчезает на кухне. — Ты можешь перестать багроветь.

— Ничего не могу поделать, — буркнула она. — Он меня бесит.

Я вздохнула и взяла свой напиток.

— Давай закончим и дадим чаевые официанту. Я не хочу задерживаться допоздна.

— Почему это? — Одна её бровь приподнялась.

— Без причины. — Я пыталась звучать беззаботно, когда снова посмотрела налево. Вечеринка по случаю годовщины давно закончилась, но они забыли воздушные шары. — Пятьдесят лет. Это долгий срок для брака.

— Да, — согласилась Элли.

— Интересно, в чём секрет, — сказала я. — Например, почему это работает для одних людей и не работает для других?

— Возможно, некоторые люди просто не созданы для таких долгосрочных обязательств, — размышляла Элли. — Надо иметь много терпения. И быть по-настоящему прощающим. И принимать недостатки другого человека или даже те вещи в нём, которые сводят тебя с ума. Потому что их будет предостаточно.

Я усмехнулась.

— Ты думаешь о своих маме и папе?

— Да, — призналась она со смехом. — Я люблю свою маму, но она так напряжена, что иногда я удивляюсь, как она ещё не сорвалась. Или что мой папа не сорвался. Они так разные.

— Да, но мне кажется, что твои родители хорошо проводят время вместе. — Я улыбнулась, делая глоток своего напитка. — Я имею в виду, судя по коробке под…

— Остановись, — умоляла Элли, в её глазах было отчаяние. — Я умоляю тебя не заканчивать это предложение.

Я рассмеялась и поставила свой бокал.

— Ладно. Но всё, что я хочу сказать это то, что такая химия важна.

— Так вот почему ты так спешишь домой сегодня вечером? — В её глазах заплясали огоньки. — Чтобы изучать химию?

— Есть способы и похуже провести вечер, — сказала я.

Она стукнула своим бокалом о мой.

— Я выпью за это.

Когда я приехала в гараж около девяти, в доме Декса было темно, и я подумала, что он наверняка уже ушёл спать. И всё же я решила отправить ему скорейшее сообщение.

Винни: Эй. Я дома, но не беспокойся, если ты уже спишь.

Отложив телефон в сторону, я накормила Пятачка и уделила ей немного внимания, но она казалось, была больше заинтересована в своём ужине, чем во мне. Я взяла бутылку воды из холодильника и уже откручивала крышку, когда на столе зажужжал мой телефон.

Декс: В постели, но не сплю.

Я усмехнулась и ответила.

Винни: Что на тебе надето?

Декс: Не много.

Откинувшись на спинку стула, я подумала, стоит ли пригласить его к себе.

Винни: Что нужно сделать, чтобы раздеть тебя догола?

Декс: Тоже не так уж много.

Я рассмеялась про себя.

Винни: Раздевайся.

Декс: В одиночестве?

Винни: Если хочешь. Или можешь прийти и раздеться при мне.

Клянусь, он постучал менее чем через минуту. Я открыла дверь, попятилась и ахнула в притворном ужасе.

— Это соседский людоед! Что мне делать?

Он захлопнул за собой дверь.

— Бежать.

Дико визжа, я бросилась к лестнице, где он поймал меня за талию, перекинул через плечо и потащил по ступенькам, перепрыгивая по две за раз. Продолжая выть, я дрыгала ногами и колотила руками по его спине. В моей комнате он бросил меня на кровать и начал срывать с меня одежду, пока я изо всех сил притворялась, что сопротивляюсь. Сбросив свои джинсы и футболку, он забрался на меня, наша грудь вздымались.

— Напомни мне рассказать тебе, как бежать из дома. Никогда, блять, не взбегай по лестнице.

— Может, я хотела, чтобы меня поймали.

Он покачал головой.

— Бедная маленькая принцесса. Ты хоть представляешь, как громко я заставлю тебя кричать?

— И в этом тёмном, безлюдном лесу меня никто не услышит, да?

— Да. — Он поднял мои руки над головой. — Ты вся моя, и я могу делать с тобой всё, что захочу.

— Это расплата за минувшую ночь?

Он рассмеялся, низко и зловеще.

Всё моё тело задрожало.

— Ты хорошо провела время за ужином? — Пальцы Декса прошлись по моей спине вверх и вниз.

— Да.

— Куда вы ходили?

— Траттория Лупо. Еда была восхитительной. — Почти так же восхитительно, как лежать здесь, в его объятиях. — И в итоге мы получили все блюда за счёт заведения, потому что семья Элли знает владельцев.

— Прекрасно.

— А что ты приготовил на ужин?

— Почерневшую курицу. Не нарочно.

Я рассмеялась.

— За соседним столом праздновали пятидесятилетие брака.

— Да?

— Угу. — Я начала водить кончиком пальца по его ключице. — Это долгий срок, не так ли?

— Бля, да, это так. Я не знаю, как кому-то это удаётся.

Я прикусила губу.

— Могу я спросить, что пошло не так между тобой и Наоми?

Он выдохнул.

— Во-первых, нам вообще не следовало жениться. Мы сделали это по неправильным причинам — по крайней мере, я.

— Какие у тебя были причины?

— Ты подумаешь, что я плохой человек, если я тебе скажу.

— Нет, не подумаю. — Подняв голову, я подпёрла её ладонью, положив руку ему на грудь. — Скажи мне.

— Я заботился о Наоми, но на тот момент мы расстались уже шесть лет назад. Я был дома в отпуске, и мы начали развлекаться — она только что разорвала ужасные отношения, а я только что отслужил несколько ротаций, моей маме только поставили диагноз… нам обоим было одиноко, и мы искали спасения, и воспоминания о старых временах казались решением. На этом всё должно закончиться, но однажды вечером мы напились, и она выдала идею пожениться. Я подумал три секунды и сказал: «Хорошо».

— Это то, что ты сказал? «Хорошо»?

— Да. Потому что у меня никогда не было настоящего желания жениться, но знаешь, что у меня было за желание сделать?

— Что?

— Преуспеть в том, в чём мой отец потерпел неудачу. Доказать, что я был лучшим человеком.

Я сжала губы.

— Ох.

— Я же говорил тебе, что это было дерьмо.

— Я думаю, что это… понятно, учитывая твоё прошлое.

— Возможно. Но это не очень хорошая причина для женитьбы.

— Нет, — согласилась я.

— Мы сделали это быстро, прежде чем я снова поехал в командировку. И она сразу забеременела Хэлли. Но длительные разлуки не пошли нам на пользу, а быть замужем за морским котиком нелегко. Она ненавидела отлучки, напряжённость работы, вопросы, на которые я не мог ответить. Она всегда обвиняла меня в отстранённости, даже когда я был рядом. Говорила, что я не семьянин.

— Значит она попросила тебя уйти?

— Да. Я, вероятно, остался бы там ради детей — или чтобы снова доказать, что я не мой отец — так что в определённом смысле хорошо, что она покончила с этим. Избавила нас обоих от страданий.

— Да. — Я снова опустила голову. — Думаю, ей понадобилось много мужества, чтобы сделать это.

— И это было к лучшему. Теперь она собирается выйти замуж за Брайса, и ему придётся мириться с её ворчаньем. А я тем временем буду наслаждаться свободой и время от времени развлекаться с принцессой по соседству. — Он дёрнул меня за волосы. — Я лежал и думал о тебе, когда ты написала.

Я улыбнулась.

— О чём ты думал?

— О том, что я хотел бы, чтобы ты уже была дома, чтобы я мог прийти и съесть тебя без остатка. Ты скоро переезжаешь, и что если следующий сосед, который въедет, будет не таким симпатичным, как ты? Я, возможно, не захочу раздеваться перед ними.

Хихикая, я хлопнула его по груди.

— Ты даже не собираешься скучать по мне, не так ли?

Когда я попыталась откатиться, он поймал меня сзади и крепко сжал в объятиях, его эрекция уперлась в мою задницу.

— Людоеды ни за кем не скучают. Это лучшая часть того, чтобы быть людоедом.

— Отпусти меня, я не могу дышать, — запротестовала я, извиваясь в его объятиях. — Возвращайся в свою одинокую пещеру людоеда.

— Вернусь. — Он перевернул меня на спину и запустил руку между моих ног, где я была ещё тёплой и мокрой. — Но не сейчас.

Я игриво сопротивлялась, колотя кулаками по его груди, когда он двигался между моими бёдрами. После того как он скользнул внутрь меня, он прижал мои руки к плечам.

Я улыбнулась ему, но он больше не дразнился. Его глаза тлели в темноте, когда он двигался надо мной, и моя улыбка погасла. Он не поцеловал меня, но его лицо нависло над моим достаточно близко, чтобы я почувствовала его дыхание на своих губах. Я впилась пятками в его мускулистые ноги и запустила пальцы в его волосы. Впервые за сегодняшний вечер — возможно, впервые за всё проведённое между нами время — всё это не было похоже на игру.

Ни его тело, погребённое глубоко внутри моего. Ни тот огненный жар между нами. Даже ни те слова, которые он произнёс, покачивая бёдрами надо мной.

— Я не люблю тебя. — Его голос был низким и хриплым, напряжённым от настойчивости. — Я не люблю тебя.

И он прижался своими губами к моим, прежде чем я смогла сказать это в ответ.

После этого он быстро скатился с кровати и натянул джинсы.

— Мне завтра на работу, а в воскресенье я забираю девочек. Ты будешь поблизости?

Я старалась вести себя непринуждённо, хотя напряжённость нашего последнего раунда вызывала у меня беспокойство.

— Если тебе повезёт. Так мне обязательно выпроваживать людоеда?

— Нет. Это ещё одна хорошая черта людоедов. — Он натянул футболку. — Мы очень самодостаточны. Я запру дверь. Я не могу допустить, чтобы кто-нибудь ещё связывался с моей принцессой.

— Спасибо.

Он подошёл и поцеловал меня в макушку.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Услышав, как внизу захлопнулась дверь, я упала на спину и какое-то время лежала так, как морская звезда. Моё сердце продолжало колотиться так, что мне было страшно, каждый удар говорил мне, что это было чем-то особенным, это чем-то другим, тем, о чём пишут песни о любви.

Это было тем.

Я вскочила на ноги.

— Нет, это не так, — сказала я быстро, подбираясь к краю кровати и спрыгивая с неё. — Я не слушаю тебя, сердцебиение. Это не то.

Я поспешила в ванную и заглушила своё сердце проточной водой, пока умывалась, а затем жужжанием электрической зубной щётки. Вернувшись в свою комнату, я громко и фальшиво спела «Yankee Doodle»8, пока надевала пижаму, потому что это была единственная песня, которую пришла мне на ум, которая не была о любви.

Потом я запрыгнула в постель и спрятала голову под подушку.

На тумбочке завибрировал телефон, и я села, чтобы дотянуться до него. Когда я увидела текст, я начала смеяться.

Декс: Что там происходит, чёрт возьми?

Винни: Это мой певучий голос.

Декс: Господи.

Винни: Мои учителя хора обычно просили меня произносить слова на концертах.

Декс: Не могу сказать, что виню их.

Декс: Мне вставить беруши, или концерт на сегодня закончился?

Винни: Думаю, что закончился. Разве что у тебя есть какая-то просьба.

Декс: Моя просьба — перестань петь.

Винни: Перестала.

Декс: Слава Богу. Спокойной ночи.

Посмеиваясь про себя, я завела будильник и снова поставила телефон на зарядку. Обхватив руками подушку и прильнув к ней, я сделала несколько глубоких вдохов.

Алло, сердце? Это мозг. Мы бы хотели напомнить тебе правила на этом аттракционе.

Для того чтобы оставаться в безопасности, вы должны всё время держать руки, ноги и чувства внутри тележки. Мы не несём ответственности за потерянные или украденные вещи. В случае чрезвычайной ситуации воспользуйтесь ближайшим выходом.

Но сердце моё отказывалось слушаться.

Поздно воскресным вечером в мою парадную дверь постучали. Когда я открыла её, я увидела Хэлли и Луну, стоявших на крыльце. На них была красивая одежда, как будто они были в церкви, а две французские косички Хэлли были идеальными и ровными, но мне больше нравились однобокие косички Декса.

— Привет, девочки! Как вы?

— Хорошо. — Луна сияла. — Папа покрасил нашу комнату. В розовый и лавандовый.

— Я слышала. Вам нравится?

— Да!

— Но мы пришли сказать тебе что-то ещё лучше, — сказала Хэлли.

— Что именно?

— Мы заводим кота! — радостно сказала Луна. — Мы поехали в приют сразу после церкви и выбрали его.

— Ура! — Я захлопала в ладоши. — Входите и расскажите мне о нём. Ваш папа знает, что вы здесь?

— Да, — сказала Хэлли, когда они пошли за мной на кухню. Они забрались на табуретки за моим островком. — Он сказал, что мы можем постучаться в твою дверь, но если тебя не будет дома, мы должны будем сразу вернуться назад.

— Я отправлю ему короткое сообщение. — Я схватила телефон и отправила Дексу сообщение, чтобы он знал, что девочки со мной, а затем отложила его в сторону. — Ладно, расскажите мне всё.

— Он чёрный с белыми лапками, — воскликнула Луна.

— И он такой мягкий, — добавила Хэлли. — Он любит, когда его гладят.

— Я не могу дождаться, чтобы познакомиться с ним. Когда вы сможете привести его домой?

— Завтра после школы, — сказала Хэлли. — После того, как мы переоденемся, мы пойдём в зоомагазин, чтобы купить ему еду, кроватку и игрушки.

— Как вы его назовёте? — спросила я.

Девочки посмотрели друг на друга. Хэлли вздохнула.

— Это проблема.

— Почему?

— Папа сказал, что поскольку мы выбрали кота, он должен дать ему имя.

Я рассмеялась.

— Как он хочет его назвать?

— Вот варианты. — Хэлли вытащила из кармана юбки бумажку и торжественно прочла её. — Стивен Тайлер, Фредди Меркьюри или Эдди Ван Хален (прим. пер.: вокалисты группы «Aerosmith» и «Queen», а также гитарист хард-рок-группы «Van Halen»).

Я прикрыла рот одной рукою.

— Какой вам нравится больше всего?

Хэлли посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Ни один из них. Это не кошачьи имена. Это мужские имена.

— Мне нравится Фредди, — сказала Луна.

— Мне тоже, — сказала я ей. — А что, если вы назовёте его Фредди Муркьюри? (прим. пер.: в ориг. Purrcury, где purr — мурчать)?

Хэлли сразу оживилась.

— Это замечательно! Точнее замурчательно.

— Ау? — Голос Декса донёсся из-за сетчатой двери.

— Входи! — позвала я.

Я услышала, как дверь отворилась и захлопнулась, и через мгновение он появился на кухне. Он тоже был одет для церкви: в угольно-серые брюки и светло-голубую рубашку на пуговицах. Я никогда раньше не видела его в этом голубом цвете, и мне понравилось, как он смотрелся на его коже. Мой пульс участился, когда он улыбнулся мне.

— Привет, — сказала я. — Я только что узнала всё о вашем коте.

— Мы назовём его Фредди Муркьюри, — сказала Луна. — Ты не против?

Декс застонал.

— Наверное.

— Думаю, это хороший компромисс, — сказала я, похлопав его по плечу.

— Папочка, а можно Винни поедет с нами в зоомагазин? — спросила Хэлли.

— Пожалуйста, — добавила Луна, молитвенно сложив руки под подбородком.

— Это зависит от неё, — сказал Декс.

Мне очень не хотелось их разочаровывать, но я не могла.

— Простите, девочки. Но приедет мой агент по недвижимости, так что мне придётся остаться здесь.

— Что такое агент по недвижимости? — спросила Луна.

— Это человек, который поможет мне продать дом.

— Ты переезжаешь? — Глаза Хэлли расширились.

Мне было грустно сообщать эту новость.

— Да. Я должна, потому что у меня новая работа в Род-Айленде.

— Где находится Род-Айленд? — Луна перевела взгляд с меня на своего отца. — Это близко?

Декс покачал головой.

— Значит, мы тебя больше не увидим? — спросила Хэлли с таким видом, будто вот-вот заплачет. — Больше никогда?

— Конечно, увидите. Я буду приезжать в гости. — Я пыталась, чтобы это прозвучало ободряюще. — Просто я больше не буду жить по соседству.

— А кто будет жить здесь? — спросила Луна с обеспокоенным выражением лица. — И они возьмут Пятачка?

— Пятачок поедет со мной, — сказала я ей с улыбкой. — И у тебя появится новый сосед, может быть, даже с детьми. Будет весело.

Они не выглядели убеждёнными.

— Мне грустно, — сказала Луна.

— Мне тоже, — добавила Хэлли. — Я не хочу, чтобы ты уезжала.

— Эй, послушайте. — Заговорил Декс, потянувшись, чтобы ущипнуть Луну за ухо. — Как насчёт: «Поздравляем с новой работой, Винни»? Или «Мы рады за тебя, Винни»? Или даже «Мы будем скучать по тебе, Винни, но будем поддерживать связь»? Не заставляйте её чувствовать себя плохо. Ей приходится переезжать из-за работы.

— Извини, — сказала Хэлли. — Поздравляем с новой работой, Винни.

— Мы рады за тебя. — В голосе Луны не было радости.

— Спасибо вам. — Я улыбнулась, хотя в данный момент тоже не чувствовала себя счастливой. — Я правда буду скучать по соседству с вами, но ваш папа прав. Мы можем поддерживать связь.

— Мы можем писать электронные письма с моего айпада, Луна, — сказала Хэлли.

— Это потрясающе. — Я потянулась за блокнотом, на котором записала свой личный электронный адрес. — Вот. Пишите мне в любое время.

— Ты уезжаешь до завтра? — Луна выглядела напуганной. — Ты не сможешь встретиться с Фредди Муркьюри.

— Нет, — сказала я, смеясь. — Я не уезжаю раньше октября. У меня здесь ещё целый месяц. И я не могу дождаться встречи с Фредди Муркьюри.

— Давайте, девочки. — Декс жестом приказал детям слезть с табуретов. — Нам нужно переодеться и успеть в зоомагазин до его закрытия. И Винни не хочет, чтобы мы здесь разносили всё до приезда агента.

— Ничего страшного, — сказала я. — Она просто даст мне несколько советов по показу дома, и поможет мне определиться с ценой.

— Надеюсь, его быстро купят. — Он подтолкнул девушек к входной двери.

— Да, надеюсь на это. — Я скрестила пальцы и подняла их вверх, хотя мне хотелось спрятать их за спину. — Повеселитесь в зоомагазине.

Было странно наблюдать как он уходит, не обняв или пошутив, и место показалось ещё более пустым, когда они ушли.

Теперь, когда берег был чистым, Пятачок выбралась наружу, обвившись вокруг моих лодыжек. Когда она мяукнула, я опустилась на колени, чтобы погладить её.

— Не ругай меня, хорошо? Мне грустно только потому, что мне нравятся наши обычные прощания. Мне нравятся его объятия. Мне нравятся его поцелуи. Это не то же самое, что быть влюблённой в кого-то.

Но это был скользкий путь, и даже Пятачок знала это.