Разжигать

Глава 17

ДЕКС

Я был готов к тому, что на следующее утро Джастин устроит мне допрос на работе, но он этого не сделал. Более того, он вообще мне ничего не сказал, от чего я чувствовал себя ещё хуже.

Наоми прислала мне несколько фотографий первого школьного утра девочек, и их радостные улыбки тронули моё сердце. Я чувствовал себя ужасно за то, что накричал на них вчера. Ничего из этого не было их виной.

Я прокручивал в памяти своё дерьмо всю свою смену, прошедшую без особых происшествий. С одной стороны, это было хорошо, поскольку это означало, что не было никаких чрезвычайных ситуаций. Но это оставило мне много свободного времени и пространства для размышлений: о Винни, моём отце, моей сестре, моих детях, моём поведении — и ничто из этого не заставляло меня гордиться собой.

После ужина я наконец не выдержал и разыскал Джастина в комнате общежития, где он спал. Он сидел за столом и листал папку.

— Привет. — Я облокотился на дверную раму.

Он едва поднял глаза. — Привет.

— Ты не собираешься спросить меня о вчерашнем?

— Нет.

— Почему нет?

— Это не моё дело. — Он пожал плечами. — И Бри сказала мне не делать этого.

Я нахмурился.

— Она злится на меня?

— Нет, я бы не сказал, что она злится. Думаю, она надеется, что ты передумаешь, но она понимает, почему ты чувствуешь себя так, как чувствуешь. — Он пролистал страницу в папке. — Она знает тебя.

Я ещё минуту постоял в дверях, царапая зазубрину на раме.

— Я вчера повёл себя с Винни как мудак.

— Я подумал, что что-то пошло не так.

— Так и есть. — Когда он не спросил меня, что именно, я продолжил. — Она знала, что я был чем-то расстроен, и когда она не оставила меня в покое из-за этого, я сорвался на неё.

Он кивнул. Пролистал ещё одну страницу.

— Я был зол на отца, на сложившуюся ситуацию и, возможно, даже на сестру за то, что она была так доверчива, и я выместил это на ней. — Я поморщился. — Я наговорил ей всякой хуйни, и я сожалею об этом.

Джастин наконец поднял глаза.

— Может быть, ты должен сказать ей это, чувак.

Я выдохнул.

— Да, я знаю.

Выйдя в среду утром с части, я выполнил кое-какие поручения и провёл вторую половину дня крася спальню девочек в качестве сюрприза для них — стену за кроватью Луны в розовый, стену за кроватью Хэлли в лавандовый.

Папино чувство вины во всей своей пастельной красе.

Я сотню раз смотрел на свой телефон, но с каждым часом становилось всё труднее позвонить.

Около семи я позвонил девочкам, которые рассказали мне всё о своих первых днях в школе. Хэлли была в восторге от новой подруги, которую она нашла, Луна пока обожала детский сад, и ни одна из них не сказала ни слова о Винни или моём сварливом настроении вчера — они будто даже не помнили об этом.

Но я был уверен, что Винни ничего не забыла.

Наконец, сразу после восьми часов, я присел в изножье своей кровати и отправил ей сообщение.

Декс: Извини за понедельник. Я был козлом.

Я отправил это, и пока я размышлял, стоит ли мне извиняться, она ответила.

Винни: Был.

Выдохнув, я снова написал ей смс.

Декс: Я могу объяснить?

Винни: Можешь попробовать.

Декс: Я не хочу делать это по смс. Можно я приду?

Она ответила не сразу.

Винни: Я только что вышла из душа. Дай мне пять минут.

Но мне так хотелось извиниться, что я дал ей всего три — даже не обулся, просто прибежал босиком, в серых спортивных штанах и белой футболке.

Она открыла дверь в коротеньком халатике, который завязывался спереди, с мокрыми, нечёсаными волосами и расчёской в руке. Она выглядела такой молодой и красивой без макияжа, что у меня перехватило дыхание. Но выражение её лица было совсем не радушным.

— Заходи, — сказала она беззвучно.

Я последовал за ней в гостиную. Когда она села на один конец дивана, я сел на другой. Потёр руки о колени. Перевёл дыхание.

— Я должен извиниться перед тобой.

Она начала расчёсывать волосы. Пригвоздив меня холодным, отстранённым взглядом.

— Да. Должен.

— Прости за то, как я с тобой обращался. Ты не заслуживаешь этого.

— Ты очень задел мои чувства.

— Я знаю. — Я тяжело сглотнул. — Было видно.

— Я просто пыталась убедиться, что с тобой всё хорошо. Как друг.

— Я не был в порядке. Но это не оправдывает того, что я наговорил. — Я сделал ещё один глубокий вдох. — Ты не сделала ничего плохого, Винни. Я разозлился из-за чего-то другого и набросился на тебя. Я искренне прошу прощения.

— Извинения приняты, — сказала она, теребя спутанные волосы на затылке.

Почувствовав облегчение и благодарность за то, что она была такой понимающей и милой — я наклонился и потянулся за расчёской.

— Позволь мне.

— А?

— Садись сюда. — Я передвинулся на середину дивана и раздвинул колени, похлопывая по подушке между ними.

Она выглядела немного сомневающейся, но сделала, как я просил.

— Ты собираешься расчесать мне волосы?

— Да, — сказал я, начиная снизу. — Я должен загладить свою вину за то, что был придурком по отношению к тебе. И к тому же у меня это хорошо получается.

Она молчала, пока я расчёсывал её волосы медленными, плавными движениями. От них вкусно пахло кокосом.

— Как прошло твоё собеседование? — спросил я.

— Хорошо.

— Она предложила тебе работу?

— Да.

— Ты согласилась?

Она заколебалась. — Да. Согласилась. Но я никому ещё не сказала. Ты первый.

— Поздравляю, — сказал я, хотя моё сердце упало при мысли о её отъезде. — Наверное, ты очень взволнована.

— В отеле идёт ремонт, поэтому я не поеду до начала октября, но да, я взволнована. Думаю, это пойдёт мне на пользу. — Она сделала паузу. — Думаю, возможно мне нужны перемены.

— Перемены могут быть полезны. — Её волосы были вычесаны, но я продолжал расчёсывать их. — Бри сказала, что мой отец хочет нас видеть. У него рак лёгких на последней стадии. Вот что огорчило меня в понедельник.

— Ох. — Она положила руку мне на ногу. — Мне очень жаль, Декс.

— В последний раз я видел его на похоронах моей матери. Это было семь лет тому назад. До того его не было рядом годами — у неё был рак груди, и она проходила лечение сама. А потом он появился весь такой грустный и угрюмый, словно ему было не насрать.

Она ничего не сказала. Её молчание было заманчивым, и то, что я мог говорить без зрительного контакта, тоже помогало.

— Думаю, он в завязке и снова женился. Бри поддерживает связь с его новой женой. Она спрашивала, не рассматриваем ли мы возможность примирения с ним.

— Это, вероятно, тяжёлое решение.

Я выдохнул.

— Бри сочувствует ему. Я не знаю, сочувствую я ему или нет. Что это говорит обо мне?

— Это говорит о том, что в детстве он тебя очень обидел. И что твои чувства сложны.

— Да. — Я наблюдал, как расчёска скользит по её волосам. — Бри всегда была более снисходительной, чем я. Она такая же, какой была наша мать.

— В твоих устах быть всепрощающим звучит так, будто это плохо.

Я нахмурился.

— Это то, что касается моего отца. Ты не можешь верить тому, что он подразумевает то, что говорит. Откуда нам вообще знать, что у него действительно рак?

— Декс, — тихо сказала она.

Но я копнул глубже.

— Я никогда не подпущу его к своим детям. Он лишился этого права много лет назад.

— Он хочет увидеть и девочек тоже?

— Да. И детей Бри. Она сказала, что думает об этом. — Я опустил руки. — Но я не могу. И я не буду чувствовать себя плохо из-за этого. Я их защищаю.

— Это твоё право, как отца.

Я вздохнул, прислонившись лбом к её затылку. Откуда она знала то, что мне нужно было услышать? Опять же мне было очень грустно, что она переезжает. И я не хотел больше думать о своей семье.

Винни взяла расчёску из моей руки и отложила её в сторону, а потом удивила меня, обхватив мои запястья и обернув мои руки вокруг себя, как одеялом.

— Ты хороший отец, Декс.

— Но я дерьмовый друг.

— О, я не знаю. Это было довольно милое извинение.

— Я должен был загладить свою вину перед тобой. Твоё лицо не давало мне покоя.

Она нежно засмеялась. — Хорошо.

Её волосы пахли так приятно, что я не мог удержаться, чтобы не зарыться в них носом и не вдохнуть. Или засунуть одну руку ей под халат. Или прижаться губами к её плечу.

— Так у меня получилось?

— Что «получилось»? — прошептала она, когда я отбросил её волосы в сторону и поцеловал в затылок.

— Сделать всё правильно.

— Я имею в виду, что ты на правильном пути… — Она наклонила голову, позволяя мне поглотить одну сторону её горла. — Но может понадобиться ещё немного усилий.

— Да? — Я потянул пояс на её халате и переместил обе руки к её груди. Она выгнула спину, толкая их в мои руки.

— Декс, — прошептала она. — Хочешь подняться наверх?

Не колеблясь, я встал, подхватил её на руки и направился к лестнице.

— Как тебе такое усилие?

Она ахнула и обвила меня руками за шею.

— Такое хорошее усилие. Не останавливайся.

Я понёс её вверх по лестнице.

— В прошлый раз, когда я поднимался сюда, у тебя сработала пожарная сигнализация.

— На этот раз здесь настоящий пожар, — пробормотала она, целуя меня в шею.

Я вошёл в её спальню и уложил её на кровать, потом распахнул её халат и стянул с неё нижнее белье. Её жалюзи были открыты, и лунный свет проникал через окна, купая её кожу в серебре.

— Наконец-то. Боже, ты прекрасна.

— Спасибо.

Я снял футболку и скинул штаны за рекордно короткое время. Затем я забрался к ней на кровать, нависнув над ней, мой член был толстым и твёрдым между нами.

— Я думал об этом несколько дней.

— Я тоже. — Она обхватила меня ногами и запустила руки в мои волосы. — Я лежала здесь ночью и думала о тебе через одну стену, и хотела, чтобы ты был здесь. Конечно, это было до того, как я рассердилась на тебя.

— Сейчас я здесь, — сказал я ей. — И я не уйду, пока мы снова не станем друзьями — чего бы это ни стоило. — Потом я перестал двигаться. — Блять!

— Что? — Она поняла ещё до того, как я это сказал. — О, нет презерватива.

— Нет презерватива. — Я начал отстранятся, но она крепко держала меня.

— Подожди, — сказала она. — Я не против, если ты тоже. Я принимаю противозачаточные.

— У меня никого не было после развода и даже задолго до него.

— Тогда не останавливайся, — прошептала она, поцеловав меня в челюсть, обхватив меня ногами. — Мы ещё не совсем друзья.