Разрушенный альфа

БРИ

Он приводит в бешенство, обаятелен и смешон.

Она все еще не простила его за то, что он использовал свое Влияние, чтобы поужинать с ней, но трудно злиться, когда она восхищается Элмвудом.

Если бы не Коул, она бы не приехала сюда, основываясь на предупреждении Дарлин об убийствах.

Она бы не вошла в ресторан, стилизованный под роскошный коттедж, с красивым полированным деревом снаружи и окнами от пола до потолка внутри. Мягкий свет люстр едва освещает маленькие столики и придает помещению интимности. Белые скатерти украшают каждую зону отдыха, а также свечи для чайного сервиза в стеклянных подсвечниках.

Это самый прекрасный ресторан, в котором она когда-либо была, и очевидно, что Коул хотел, чтобы это было свидание.

Она хочет возненавидеть его за обман, но не может.

Она слишком ослеплена своим окружением и атмосферой ресторана.

Это романтично, интимно и далеко выходит за рамки ее ценового диапазона.

Она также одета недостаточно хорошо. Ее свитер подходит, но она уверена, что выцветшие джинсы противоречат их дресс-коду.

— Мистер Кросс, с возвращением, — улыбается ему хозяйка. Она симпатичная Бета-женщина, и от Бри не ускользает то, как ее глаза оглядывают Коула с головы до ног.

Она не ревнует. Если бы хозяйка знала, каким он был страстным, она бы не захотела иметь с ним ничего общего.

Она совсем не ревнует.

— Спасибо, — ровным голосом произносит Коул.

— Два сегодня вечером? — спрашивает она, бросая взгляд на Бри. Она замечает выражение лица хозяйки, мимолетное разочарование на ее лице.

Это смешно. Бри не ревнует.

Это даже не настоящее свидание, по крайней мере, не то, на которое она согласилась.

Ее принудили к этому ужину, поэтому она должна быть благодарна, что Коул, возможно, хочет привлечь внимание кого-то другого и, наконец, оставит ее в покое после этого.

Но это не останавливает ноющее чувство внизу ее живота.

— Это верно, — отвечает Коул, одаривая хозяйку вежливой улыбкой, которая не касается его глаз.

Она понимает, что он никогда так ей не улыбался.

Она задается вопросом, как часто он использует фальшивую улыбку с людьми и этот скучный вежливый тон — она знает, что делает это гораздо чаще, чем следовало бы.

Ей трудно быть самой собой среди людей.

Их ведут в отдельную угловую кабинку рядом с одним из массивных окон, откуда открывается прекрасный вид на лес.

На мгновение она представляет, каково было бы бросить работу и остаться в Грин Вудс. Она подружилась бы с Дарлин и устроилась бы с ней в кафе.

Может быть, она даже заведет кота, оранжевого и толстого, как Оскар.

— Ты задумалась, — бормочет Коул, и она резко возвращается к реальности, встречаясь с его пронзительным взглядом. Он садится напротив нее, тусклый свет освещает тени на его лице. — У тебя есть что-нибудь на уме, чем ты хотела бы поделиться?

Она проглатывает реплику и решает быть честной с ним. Она устала спорить, и нет смысла портить хороший ужин, особенно если он подвезет ее обратно.

— Здесь красиво, — говорит она. — И я думаю, что благодарна за то, что нахожусь здесь. Я бы не поехала в Элмвуд, если бы ты меня не взял. Из-за… ты знаешь.

Это ее способ сказать спасибо.

Он барабанит своими длинными бледными пальцами по столу, и она пытается не представлять их внутри себя. Ее внутренняя Омега тоскует по нему, как бы сильно она ни пыталась с этим бороться.

— Из-за убийств, — заканчивает он за нее, удерживая ее взгляд.

Она кивает, игнорируя чувство неуверенности, поскольку он продолжает пристально смотреть на нее.

— Что ты о них знаешь? — спрашивает он ее.

Ее беспокойство растет. Почему у нее такое чувство, что он проверяет ее?

— Только то, что это были двое мужчин, и их нашли в бочках, — медленно произносит она.

Он пожимает плечами. — В Грин Вудсе только что произошел побег заключенного, и он убил охранника. И все же ты все еще там одна.

— Я… — Их прерывают, когда официантка приносит им меню, и она бросает еще один взгляд на Бри. Она возвращает меню официантке, глядя на нее с недоверием, когда та фыркает и уходит.

Что за черт?

— Все в порядке? — Спрашивает Коул, с любопытством глядя на нее.

— Ты ей нравишься, — выпаливает Бри, как ребенок. — Я думаю, она злится, что я здесь.

— Кто? Хозяйка?

Она кивает. — Да. Это очевидно. Разве ты не видишь, как она смотрела на тебя?

Коул моргает, затем разражается смехом. Это искренний звук восторга, и Бри обнаруживает, что ей это слишком нравится. Это делает его моложе и зажигает глаза.

— Я, честно говоря, не заметил. Но мне льстит, что ты ревнуешь.

Она сопротивляется ему.

Этот мужчина такой наглый.

— Ревную не больше, чем ты к фальшивым парням и мужьям, — огрызается она в ответ, осмелев. — И абсолютно без причины.

— Я рассуждаю так, что ты скорее соврешь о вымышленном партнере, чем будешь честна со мной, — язвительно замечает он, прищурив глаза.

— Должна ли я быть с тобой честной? — спрашивает она. — Мы незнакомы. Мы знаем друг от силы два дня. Ты уже сказал, что я должна тебе ужин. Теперь я обязана тебе каждой деталью своей жизни?

Его аромат темнеет, цитрусовые смешиваются с насыщенными специями.

Он начинает злиться, и это аппетитно.

Его челюсти сжимаются, но он продолжает молчать, поэтому она продолжает.

— Ты хочешь поговорить о честности? Как насчет того, чтобы ты точно рассказал мне, что ты делал в тюрьме тем утром. Ты знаешь, почему я там была. Я проводила расследование. Я пыталась выяснить, что могло произойти между убийцей и социальным работником. Это то, что я делаю. — Она не знает, почему у нее дрожат руки.

Как раз в этот момент приходит их официант с водой и хлебницей. Он улыбается им обоим, и Бри едва заметно улыбается в ответ, в то время как Коул просто смотрит свирепо, пока не становится рассеянным.

Вот тебе и вежливость.

И это очень много для того, чтобы сохранить самообладание. Эмоции последних нескольких дней захлестывают ее целиком, несмотря на то, что она изо всех сил старается сдерживать их.

— Просто скажи мне, почему ты был там, — умоляет она. — Пожалуйста. Дай мне какой-нибудь контекст или какое-нибудь логическое объяснение, почему ты нашел меня в том подвале.

Наступает напряженный момент, когда он просто смотрит на нее, ища что-то в ее взгляде.

Она задерживает дыхание. Есть что-то, чего он ей не говорит.

У нее такое чувство, что есть много вещей, о которых он не потрудился ей рассказать.

— Я почувствовал твой запах, — тихо признается он. — И после этого было невозможно игнорировать тебя.

Она выдыхает.

— Сначала я подумал, что ты в опасности, — говорит он. — Во-первых, я не мог понять, почему там Омега. Парадные двери были приоткрыты, и я просто… пошел по твоему запаху. И вот мы здесь.

Бри больше не может смотреть на него. Она тянется за куском пышного теплого хлеба, намазывая его маслом.

Она такая, такая глупая.

Ее сумочки даже нет при ней, а это значит, что и телефона тоже нет.

Коул — ее единственный способ выбраться из Элмвуда. Дарлин даже не знает, где она сейчас находится.

— Ты не можешь просто следовать за людьми, потому что тебе этого хочется, — выпаливает она, роняя нож. Он со звоном падает на скатерть, и ее рука дрожит, когда она пытается поднять его обратно.

У нее вот-вот случится приступ паники за столом. У него действительно не было причин быть там, кроме того, что он почувствовал ее запах.

Это ненормально.

Это… пересекающее границы преследование.

— И ты не можешь вторгнуться в частную собственность только потому, что тебе этого хочется, но ты все равно это сделала, — говорит он мягким голосом. Она не может выносить, как он смотрит на нее, с мягкостью в глазах и открытым выражением лица. Она ненавидит, что одна его искренняя улыбка заставляет ее сердце трепетать и пересматривает свой жизненный выбор. — Тебе повезло, что я нашел тебя, а не кто-то другого. Ты пришла сюда одна. С тобой могло случиться все, что угодно.

— Ты случился со мной, — шепчет она.

Он кивает. — Так и есть.

Она откусывает кусочек от своего хлеба, но даже пикантный сливочный вкус масла не может отвлечь ее от беспокойства, которое бурлит у нее внутри.

— Но не думай, что это односторонне, Бриана, — продолжает Коул. — Со мной тоже случилось то же самое что и с тобой. Я не просил об этом.

Она ошеломленно смотрит на него. — Не просил о чем?

— Чтобы ты пришла и перевернула мой мир с ног на голову.

Он бредит. Он совершенно не в своем уме, и ей пора уходить.

Хозяйка может забрать его.

Она никто. У нее нет силы изменить чей-либо мир, особенно у Альфы перед ней, который смотрит на нее так, словно она освещает ночное небо.

— Ты даже не знаешь меня, — пытается она. — Мы почти не разговаривали, ты немного знаешь о том, чем я занимаюсь по работе…

— Я знаю, что ты достаточно упряма, чтобы делать то, что хочешь, даже если другие люди думают, что тебе не следует этого делать. Я знаю, что ты достаточно увлечена, чтобы докопаться до сути историй, которые, по твоему мнению, важны. Я знаю, что ты умная, находчивая и сообразительная. И что по какой-то причине ты хочешь, чтобы другие люди не знали, насколько ты одинока.

Последняя фраза для нее как удар под дых.

Она одинока. Она так одинока, что у нее стынет кровь в жилах и леденеет сердце. Ее жизнь состоит из работы и сна.

Ее друзья из колледжа давно ушли, а ее отношений с матерью не существует.

Ее отец, ее лучший друг, умер, когда ей было четырнадцать.

Она убийственно одинока.

Но Коул не должен этого знать.

Она сглатывает. — Я не одинока.

Он прищуривает глаза. — И я также знаю, что ты ужасная лгунья.

Она качает головой и бросает кусок хлеба на тарелку, ее глаза наполняются слезами. — Пожалуйста, прекрати это…

— Я знаю, каково это — быть такой одинокой Брианой, потому что я точно такой же, черт возьми. — Его признание едва громче шепота, но оно пугает ее.

Она не пойдет по этому пути с ним.

Какие бы проблемы у него ни были, какие бы проблемы ни преследовали его — она не является их решением.

Она даже не может решить свои собственные проблемы, и она не собирается открывать свое сердце мужчине, которого она никогда не увидит после этой недели.

— Не делай этого, — бормочет он.

— Чего не делать?

— Не отрекайся от меня. Я чувствую это.

Он читает ее так, словно знает целую вечность, а не часы.

Он видит ее насквозь, оставляя уязвимой и беззащитной, обнаженной над хлебной корзинкой.

Но прежде чем она успевает возразить, официант возвращается, чтобы проверить, как они, и она, вздрогнув, понимает, что даже не удосужилась заглянуть в меню.

Коул делает заказ за них. Она даже не может слушать, что он говорит, потому что кровь приливает к ушам, и ее охватывает паника.

Она ненавидит, насколько он прав. Никто не понимал ее так быстро и не мог сравниться с ее отношением или остроумием.

Когда она спорит, он тут же возражает в ответ, но делает это с таким шармом и нюансами, что она краснеет и заикается от разочарования.

Если бы она не уезжала, захотела бы она тогда его общества?

Ответом будет решительное «да», что еще больше усложняет задачу.

— На что похож Мэриленд? — спрашивает она, надеясь сменить тему и доказать свою точку зрения, что между ними ничего не получится.

На мгновение он озадачен, затем улыбка возвращается на его лицо. — Исследуешь меня после того, как заблокировала?

Ее лицо пылает. — Требуется быстрый поиск в Интернете, чтобы найти код твоего города.

— Я понятия не имею, на что похож Мэриленд, поскольку не был там много лет. Это старый номер.

— Тогда где ты сейчас? — спрашивает она.

— Повсюду. Я путешествую по работе.

Она немного расслабляется, благодарная за то, что они вернулись к более легким темам. Она может пережить этот ужин, не сломавшись, пока они снова не заговорят о ее недостатках.

Ей не нужно напоминать о том, в какой беспорядок она превратилась.

— Ладно. Итак, какая работа?

Он делает глоток воды со льдом, и она наблюдает, как подрагивает его бледное горло, когда он глотает. — Закон.

— Ах. Теперь это имеет смысл. — Бри немного расслабляется в кабинке и откусывает кусочек хлеба.

— О, так и есть? — спрашивает он, забавляясь. — Как так?

— Ты много болтаешь и хорошо разбираешься в людях. Типичный юрист. Это также объясняет модную одежду.

Он хихикает. — Это обычная рабочая одежда.

— Этот костюм сидит на тебе идеально, — утверждает она. — Это ненормально.

— Я и не подозревал, что ты так много на меня пялишься, — бормочет он. — Я польщен, милая.

Милая.

Этого проклятого слова, этого выражения нежности, от которого у нее мурашки бегут по спине, достаточно, чтобы заставить ее хотеть.

Она ерзает в кабинке, разрываясь между своим влечением к нему и собственной неуверенностью.

Она слабо смеется и краснеет. — Я не пялюсь. Это просто наблюдение.

Но ее поймали, и он делает еще один глоток воды, рассматривая ее. — Конечно. Точно так же, как я наблюдаю за тобой.

Однако она не собирается заглатывать наживку.

— Итак, какой юридической работой ты занимаешься? — Она садится прямее, решив не показывать ему, как сильно он на нее влияет.

Она уверена, что ее аромат витает в воздухе. К сожалению, она не может бороться с феромонами Омеги, но она может, по крайней мере, притвориться, что они не такие сильные, как есть на самом деле.

Он ухмыляется, и от этого у нее перехватывает дыхание. Зрелище обезоруживающее, и это заставляет ее на секунду забыть, какими странными были их встречи.

От Коула захватывает дух.

— Очевидно, что ты меняешь тему, Бриана, — говорит он, прерывая ход ее мыслей.

— Бри.

— Хм?

— Мои друзья называют меня Бри, — объясняет она. — Бриана — это только когда я в беде, — шутит она. Он поднимает скульптурно очерченную бровь. — С моими родителями, я имею в виду, — быстро добавляет она. — Я предпочитаю Бри.

Она вовремя не остановила себя. Ей следовало просто сказать «с ее матерью». Упоминание обоих родителей открывает разговор, который она не хотела вести, и она знает, что Коул захочет узнать больше о ее личной жизни.

Но тут подходит официант с их едой и ставит перед ней тарелку.

К ее удивлению и восторгу, это полностью вегетарианское блюдо — ньокки со сливочно-лимонным соусом.

В этом не должно быть ничего особенного; это всего лишь макароны. Но когда она откусывает, вкус разливается у нее во рту, и она закрывает глаза от восторга.

Когда она открывает их, то видит, что Коул наблюдает за ней.

— Это безумие, — говорит она, на ее губах появляется улыбка, и Альфа подражает ей. — У меня в телефоне был точно такой же рецепт.

— Каковы шансы? — он бормочет.

Она откусывает еще кусочек, ее беспокойство, вызванное ранее, почти забыто.

— Как ты узнал, что я вегетарианка? — спрашивает она его. Он все еще не притронулся к своему блюду; он слишком занят, наблюдая, как она наслаждается едой. — Опять дедуктивные рассуждения?

— Что-то в этом роде, — признается он.

— Ладно, хорошо, ты должен хотя бы перестать пялиться на меня, — говорит она.

— Я наблюдаю, как ты сказала ранее.

— Хорошо, хорошо, наблюдай за тем, что ты хочешь съесть.

— Я так и делаю.

Ухмылка на его губах определенно греховна.

Она прикусывает губу, чтобы не рассмеяться, и качает головой. — Ты невозможен.

— А ты прекрасна, — отвечает он. — И столь же невозможна.

Она почти ощущает его запах на своем языке, его Альфа-сущность зовет ее. Он аппетитный, захватывает дух и настолько же волнующий, насколько и соблазнительный.

— Спасибо тебе, — выдыхает она.

Возможно, сегодняшний вечер будет не таким плохим, как она думала.