Разрушенный альфа

БРИ

Эта Течка не похожа ни на что, что она чувствовала раньше.

Каждое нервное окончание в огне. Каждое прикосновение Коула заставляет ее тело дрожать.

И ее влагалище так туго растянуто, набито его кулаком, что она чувствует себя абсолютно грязной.

Но ей нужно больше.

Она кончает на его руке, когда он сосет ее сиськи, выгибая спину, в то время как ее тело взрывается от удовольствия.

Ее кожа горит, а влагалище болит, когда он, наконец, убирает свой кулак, но она все еще нуждается.

— Мне нужно больше, — шепчет она. — Этого недостаточно.

Он одаривает ее волчьей ухмылкой, его глаза дикие. — Быть набитой моим кулаком было недостаточно, милая девочка? — он дразнит. — Что еще тебе могло понадобиться?

Она рычит. — Ты точно знаешь что.

Он наклоняется, чтобы поцеловать ее, его язык тщательно переплетается с ее языком.

— Но так приятно слышать, как ты это говоришь, — бормочет он. — Так что, если ты вежливо попросишь, возможно, я дам тебе это.

Но она может сказать, что он борется со своим самоконтролем. Его кожа теплая, почти такая же горячая, как у нее, и его запах такой сильный, что это все, что она может почувствовать.

Его Гон тоже здесь.

Она не уверена, что он до конца не сошел с ума, потому что она чертовски уверена, что готова это сделать.

— Твой узел, — стонет она между поцелуями. — Мне нужно почувствовать твой узел.

Тем не менее, даже когда ее тело кричит об этом, в ней зреет страх.

Она знает, чего ожидать, но все еще испытывает трепет, даже несмотря на ее возбуждение.

Что, если она сделает это неправильно?

Он чувствует ее нерешительность и делает паузу. — Поговори со мной, — говорит он мягким тоном. — Тебе не нужно бояться. — Он утыкается носом в ее шею, обдавая ее нежным ароматом, и она вздыхает.

— Мне нужно, чтобы ты направлял меня, — выдыхает она. — Покажи мне, как овладеть тобой.

Он стонет от ее слов. — Черт, — шипит он. — Черт, ты доведешь меня до смерти, милая девочка.

Но он встает с кровати, и она в панике садится. Только когда он включает свет, она понимает, что он делал.

Они больше не просто освещены лунным светом из окна без занавесок. Она сможет видеть его всего, точно так же, как он будет видеть ее всю.

Он возвращается к ней, когда видит страх в ее глазах. — Это я, — тихо говорит он. — Только я. Тебе не нужно прятаться.

Она не хочет, но она показала ему свои шрамы всего один раз, и ее парализует страх, когда она сжимает рукава своего халата.

Ты подводишь своего Альфу.

В ее сознании идет битва между ее внутренней Омегой и ее неуверенным, напуганным «я».

Она хочет соединиться с ним самым интимным образом. Она хочет, чтобы он взял ее, использовал и заявил на нее права.

Ее внутренняя Омега нуждается в этом.

И все же ее охватывает страх.

Он заключает ее в свои объятия, притягивая к себе так нежно, что это не должно быть возможным, пока у него Гон. Его мурлыканье усиливается, посылая успокаивающие ощущения по ее телу, когда он крепко обнимает ее.

— Отдайся мне, — говорит он низким голосом. — Отдайся мне, и я никогда больше не позволю тебе быть одной.

Ее сердце сжимается от его слов. Ее внутренняя Омега отчаянно хочет поверить ему, несмотря на то, насколько неправдоподобно звучат его слова.

Он просто Альфа, помогающий ей пережить Течку.

Их пребывание в Грин Вудс временно.

Она хочет верить в фантазию о том, что она принадлежит ему, будет принадлежать только ему и что она никогда его не оставит.

Когда он целует ее, его рот теплый и со вкусом мяты, она перестает думать. Ее киска сжимается от желания, и она не колеблется, когда он стаскивает с нее халат, снова обнажая перед ним свои изодранные руки.

— Идеально, — рычит он, когда она стягивает ночную рубашку через голову. Она обнажена перед ним, везде включен свет, и остатки ее неуверенности рассеиваются, когда он смотрит на нее. Его зрачки настолько расширены, что глаза кажутся почти черными, когда он смотрит на нее с голодом.

Но он все еще в штанах. Это нужно исправить.

После еще одного поцелуя он нежно прижимает ее спиной к матрасу и нависает над ней.

— Я так чертовски долго этого ждал, — выдыхает он, и она слышит шорох ткани, когда он снимает джинсы.

Еще один жаркий поцелуй, и он прижимает головку своего члена к ее входу.

Она задыхается ему в рот, нетерпеливо приподнимая бедра, отчаянно желая почувствовать, как он скользит в нее.

Он двигается медленно, продвигая свой член дюйм за дюймом, пока его длина не погружается в нее.

Она не может сдержать низкий стон, который вырывается из ее горла при ощущении того, что она наполнена членом ее Альфы.

Это невероятно, и она не может вспомнить, почему она вообще нервничала.

— Черт, — шипит Коул, прижимаясь своим лбом к ее. — Черт, детка, ты такая тугая.

Она сжимает его стенками своего влагалища, и они стонут в унисон.

— Трахни меня, Коул. Не сдерживайся.

Он и не сдерживается. Его темп жесток, он трахает ее так сильно и основательно, что кровать сотрясается от их движений. Он проглатывает каждый издаваемый ею стон, безжалостно входя в нее и постанывая в ответ.

Смущает, как быстро нарастает ее оргазм. Она соответствует его темпу, поднимая бедра навстречу его толчкам, пока кульминация не захлестывает ее, и она дрожит в его объятиях.

— Да, вот так, — хвалит Коул, звуки их влажных шлепков отдаются непристойным эхом. — Брызгай на мой член. Пропитай нас, милая.

Жидкость вытекает из нее, стекая по бедрам, когда она вскрикивает от удовольствия. Ее тело пропитано потом, когда она судорожно сжимается вокруг толстого члена Коула, волна за волной эйфории проходит через нее.

Ничто и никогда не было так приятно. Ничего.

— Ты можешь дать мне еще один, — стонет он. — Я знаю, ты можешь, еще один, прежде чем я наполню тебя спермой.

Его рот тянется к ее спаривающейся железе, щелкая по ней языком, и ее зрение затуманивается.

Бедра Коула подрагивают, и он издает рычание, от которого ее влагалище трепещет на его длине. Его узел раздувается в ней, наполняя ее так основательно, что ее глаза расширяются от удивления. Струи его спермы изливаются в ее лоно, вызывая еще один выброс.

— О, — ей удается выдохнуть, ее рот приоткрывается от удивления.

— Черт, — шипит Коул, закрывая глаза. — Вот и все. Возьми мой узел, Омега.

Она беспомощно хнычет, когда он наполняет ее, ее тело разгорячено, когда она падает на одеяла, совершенно измученная.

Ее Альфа все еще заперт внутри нее, ее ноги обвиты вокруг его бедер.

— Скажи мне, каково это, — шепчет он ей. Он переворачивает их на бок, все еще соединенных и смотрящих друг на друга. Она зарывается лицом в его шею, вдыхая его аромат и нежно прижимаясь к нему.

— Так наполнено, — стонет она в его кожу. — Как будто я полноценная.

— Вот где твое место, — тихо говорит он. — Растянувшись на моем узле, закутана в твоем гнезде. Всегда.

— Всегда, — шепчет она, закрывая глаза, когда Коул мягко двигает бедрами. Его узел толкается внутри нее, прижимаясь к чувствительному месту глубоко в ее влагалище, и она тихо кончает, всхлипывая в его объятиях.

Когда она, наконец, спускается с высоты, она расслабляется в его объятиях и закрывает глаза.

***

Когда она просыпается, ее тело горит, и она отчаянно хочет кончить. Должно быть, в какой-то момент Коул ускользнул от нее, и этого достаточно, чтобы у нее на глазах выступили слезы.

Она сходит с ума от желания, а ее Альфы нет здесь.

— Альфа?! — кричит она, сбрасывая одеяло. От нее пахнет Коулом и сексом, но его здесь нет. В гнезде только она, обнаженная и пропитанная их жидкостями.

Он бросил тебя.

Ее влагалище болит, ее скользкие стенки трепещут в пустоте, и она вот-вот сойдет с ума.

Коул ушел.

Она знала, что это временно, она знала, что глупо хотеть большего, чем…

— Шшш, детка, я здесь, — он входит в спальню, одетый в черные боксеры, с бутылкой холодной воды и тряпкой в руках. Он прикладывает влажную мочалку к ее лбу и вытирает пот со лба. — Я не ушел далеко, — обещает он ей низким голосом. Он протягивает ей бутылку с водой после того, как отвинтил крышку, и она берет ее дрожащей рукой и выпивает половину содержимого, смущенная своей реакцией.

— Даже если ты думаешь, что меня тут нет, — мягко говорит он. — Я тут.

Она кивает. — Только не бросай меня, — шепчет она.

— Я не смог бы, даже если бы попытался. Ты еще не поняла этого?

Она поднимает на него взгляд, ее щеки пылают от стыда. — Поняла что?

Он заглядывает ей в глаза и улыбается. — Рано или поздно ты поймешь, — бормочет он.

Она знает, что ей явно чего-то не хватает, по тому, как он смотрит на нее.

Но она так отчаянно нуждается в его прикосновении, что не утруждает себя размышлениями о его загадочных словах.

— Пожалуйста, — шепчет она, раздвигая ноги и обнажаясь перед ним. Она раздвигает пальцами половые губки, показывая ему свою истекающую кровью, зияющую киску. — Мне нужно больше, Альфа.

Его глаза темнеют, когда он смотрит на нее. — И я собирался попытаться быть нежным с тобой, — говорит он. — Но когда ты показываешь мне эту прелестную дырочку, я не могу.

Она хнычет и облизывает губы, умоляя его трахнуть ее глазами.

— Встань на четвереньки, — командует он, — и подставь мне свою задницу.

Она повинуется ему, хныча, балансируя на коленях и локтях и выгибая спину.

Резкий шлепок наполняет воздух, и она вздрагивает, когда понимает, что он отшлепал ее.

— Черт, да, — стонет он, кровать прогибается под его весом, когда он устраивается позади нее. — Эта задница идеальна.

Еще один резкий шлепок по другой стороне, и она поднимает бедра выше.

Она никогда не думала, что ей понравится, когда ее отшлепают, но она счастлива позволить Коулу продолжать так долго, как он захочет. Его крепкие руки хватают каждый бугорок ее задницы, сжимая и массируя, пока она не превращается в хнычущее, стонущее месиво.

— Такая чувствительная, — шепчет он. — Держу пари, ты могла бы принять все, что я тебе дам прямо сейчас.

— Да, — умоляет она. — Пожалуйста, я сделаю все, что угодно…

Она знает, что звучит отчаянно. Ей все равно.

Головка его члена упирается в ее узкое отверстие, и она стонет от облегчения, когда он достигает дна в ней. Он легко проскальзывает внутрь до упора и трахает ее в безжалостном темпе, ее мокрая киска издает непристойные звуки.

— Да, вот так, Альфа, — стонет она, пока он тянет ее за волосы, откидывая голову назад.

— Черт, это великолепно, — шипит он, его головка члена касается чувствительного места. — Эта прелестная маленькая дырочка поглощает мой узел. Блядь.

В этой позе Бри ничего не может сделать, кроме как позволить ему трахнуть себя. Коул вводит и выводит свой член из нее, используя ее киску до тех пор, пока она больше не может сдерживать свое освобождение.

Когда она кончает, это громко и так сильно, что у нее звенит в ушах, и она больше не может держаться. Он следует прямо за ней, его узел раздувается в ней сзади.

***

Это продолжается часами.

Она засыпает, а затем просыпается, нуждаясь в нем. Он не совершает ту же ошибку, покидая комнату, пока она спит — он всегда рядом, когда она открывает глаза.

Когда ее возбуждение не такое болезненное и она достигает кульминации на нем достаточное количество раз, он наполняет для нее ванну. Он тщательно моет ее, его прикосновения нежны, когда он смотрит на нее с благоговением.

Она слишком устала, чтобы заниматься чем-то еще, кроме того, чтобы ее трахали, поэтому он заботится обо всех остальных потребностях. Он кормит ее с тарелок с фруктами и сыром и держит ее бутылку с водой полной. Он меняет постельное белье, сохраняя одеяла теплыми и уютными всякий раз, когда его в них нет.

Он души в ней не чает. Он боготворит ее.

И она держит руки открытыми, даже не потрудившись снова надеть свитер.

С ним она в безопасности.

На третий день она садится в своем гнезде с хмурым выражением лица.

Коул мгновенно оказывается рядом с ней, беря ее за руку. За последние несколько дней у него выросла темная щетина, и это делает его еще привлекательнее.

Он и так был великолепен. Но видеть его таким, с взъерошенными волосами и щетиной, придает ему суровый, дикий вид.

Его ледяные глаза разглядывают ее. — В чем дело? — бормочет он сонным голосом. Он одет в серую толстовку и черные хлопчатобумажные брюки, которые идеально подчеркивают очертания его тела.

— Ты всегда так себя чувствуешь? — шепчет она, переплетая их пальцы. Ее тело не такое раскрасневшееся, и ее возбуждение не такое всепоглощающее, как это было последние два дня.

Ее Течка подходит к концу.

Он целует ей руку и напевает. — Как, например?

Она сглатывает. — Как будто я именно там, где должна быть. Ты думаешь, это просто побочный эффект всего этого?

Он ухмыляется, и его глаза сияют. — Нет, милая, я так не думаю. То, что ты только что описала, — это брачные узы.

Ее лицо горит. — Но мы не спаривались.

— Поверь мне, я прекрасно понимаю. — Его взгляд устремляется к ее шее, где ее брачная железа зудит, требуя внимания. — Но эта постоянная потребность быть рядом друг с другом? Это ненормально, нет. Это сильное притяжение, связь между нами обоими… это не только из-за гормонов.

Она сглатывает. Он упомянул о притяжении, когда они впервые поцеловались, и она попыталась отмахнуться от этого.

Тогда это было просто влечение, сказала она себе. Не более того. Она была одинока, и он был рядом, чтобы на время развеять одиночество.

Но сила ее чувств к нему пугает ее.

— Это только вопрос времени, — сонно бормочет он, притягивая ее ближе к себе. Он опускается обратно на кровать, обнимая ее за талию, чтобы твердо удерживать на месте.

— Вопрос времени до чего? — шепчет она.

Но он засыпает прежде, чем успевает ответить ей.