Развод и прочие пакости

Глава 43

Когда днем позвонила Ария, я толком с ней и не разговаривал. Сказал, что не один. И что если не пожар, то перезвоню потом. Ожидаемо оказался не пожар. Отвез после магазина Иру домой, вернулся, хотел набрать, но аж рука сопротивлялась. Дождался, что Ария снова позвонила сама.

- Фил, если ты думаешь, что я насчет Лики, то нет. Хотя она, конечно, доложила, что ты теперь носишь женские туфли.

- Ариш, после того как Лика вперлась ко мне, открыв дверь ключом, который не вернула, у меня нет никакого желания о ней разговаривать. Равно как и про женские туфли.

- Ой, да ради бога. Никто не думал, что ты будешь жить монахом. Я вот о чем. Кажется, у меня пролет получается насчет круиза.

- Прекрасно. И теперь что? Намекаешь, что я должен поехать? Идея вообще твоя, а у меня свои планы.

- Ну конечно, это же только мне надо.

У Арии была потрясающая способность вывернуть ситуацию так, чтобы другой человек почувствовал себя виноватым. Она предложила отправить маму в круиз, чтобы та хоть немного развеялась, пообещала поехать с ней. А теперь получается, что она не может, а я мерзкий эгоист и мне на маму наплевать.

Видимо, Ария ждала, что я скажу что-то вроде «ну раз так, значит, поеду», но не дождалась. Ее попытки причинять добро чужими руками мне изрядно надоели, и, видимо, наконец скопилась критическая масса.

- Ладно, - пробурчала она недовольно. – Придется как-то выкручиваться.

- А может, маме все-таки одной поехать?

Ария фыркнула, как будто я сказал какую-то чудовищную ересь.

- Одна она не поедет! Вот увидишь.

- Хорошо, я с ней сам поговорю.

Ответом было озадаченное молчание, а потом полное скепсиса:

- Ну попробуй.

Я уже не раз и не два думал о том, что своей усиленной опекой мы оказали маме медвежью услугу. Ну да, горе, все понятно. Но мы так поддерживали ее в нем, что она даже и не пыталась выбраться и жить дальше. Говорить об этом Арии было бесполезно.

Ты не понимаешь, Фил, она потеряла человека, который был смыслом ее жизни.

С этим я как раз не спорил. Но все люди рано или поздно теряют близких. Да, это ужасно. Но не повод похоронить себя вместе с ними. Вряд ли отцу хотелось бы, чтобы она после его смерти закрылась в темном чулане.

Не откладывая дело в долгий ящик, я набрал мамин номер и выложил без околичностей: у Арии с круизом проблемы, у меня другие планы, может, она все-таки вытащит себя из зоны комфорта и поедет сама, без няньки?

- Ну… хорошо, - после долгого молчания ответила мама.

Уф… Она, конечно, еще тысячу раз может передумать, но вот это «хорошо» дорогого стоит. Все начинается с маленького первого шажка, а его сделать труднее всего. Я помнил, как хреново было, когда ушла Оля, и чего мне стоило заставить себя жить дальше. Для начала прекратить жевать сопли.

Перезванивать Арии не стал, просто написал, что мама согласилась. Галочки поголубели, но ответ пришел не скоро. Видимо, переваривала информацию. А может, звонила, чтобы убедиться, правда ли это.

«Надо же! Ну и слава богу».

В итоге все равно каштаны из огня пришлось таскать мне. Не ехать с мамой – так уговаривать ее решиться на самостоятельную поездку. Талант манипуляторства родился вместе с Арией, а может, и раньше.

Ночью я долго не мог уснуть: вспоминал, как все было с Ирой. Думал о том, что будет дальше. Утром чуть не проспал и впервые приехал на репетицию последним. Марков посмотрел на меня, сердито сдвинув брови, но промолчал. Ира улыбнулась едва заметно, больше глазами, чем губами, но Карташов увидел.

- Зря ты это, Феликс, - сказал, пока я доставал и подстраивал виолончель.

Спросить, что именно зря, не успел. Марков открыл «Юпитера» и сделал знак: начинаем. Ира дала ноту – поехали. Шло немногим лучше, чем в прошлый раз, но, на удивление, обошлось без воплей. Марков морщился, останавливал, делал замечания, а сам при этом словно был где-то далеко. Пожалуй, таким рассеянным я его еще не видел.

В перерыве Ира вышла в коридор, и я хотел пойти за ней, но Карташов придержал меня за рукав. А я-то надеялся, что он забудет, о чем собирался сказать. Не стал ждать, начал первым:

- Володя, извини, но я сам разберусь, что зря, а что нет.

И без разницы, что он там имел в виду. Но я подозревал, что снова Иру. Наверно, кто-то заметил, как после концерта мы ушли вместе.

- Ты хороший парень, Феликс, и мне не хочется, чтобы ты влип по-дурацки. Просто я видел, как они целовались. Марков с Ирой. Не так давно. Уже после того как развелись.

И снова, не в первый раз, захотелось врезать слегка, чтобы не таскал сплетни. Но все же…

Я мог, конечно, отмахнуться, не поверить. Засада заключалась в том, что все его сплетни были густо замешаны на правде. Точнее, они и были правдой. Насколько я мог узнать, Карташов никогда ничего не выдумывал. И сейчас, скорее всего, вполне искренне хотел меня предостеречь. Из них с Арией вышла бы прекрасная пара причинителей добра.

В конце концов, есть факт, а есть интерпретации фактов. Даже если он действительно видел что-то такое, наверняка этому можно найти объяснение. Вряд ли Ира стала бы потихоньку продолжать отношения с бывшим мужем. Зачем? Если бы простила, не развелась бы.

А может, просто не хочет, чтобы кто-то об этом знал? Что простила измену?

Да ну, глупости. Скорее, Володьке показалось, что они целуются. Или, допустим, Марков пытался ее поцеловать.

Но настроение все равно было испорчено. После перерыва я несколько раз ошибался: то слишком торопился, то, наоборот, вступал позже. Марков косился свирепо, но ничего так и не сказал. Зато после репетиции сказал Ире:

- Ирина, задержись, пожалуйста. Надо кое-что обсудить.

- Тебя подождать? – спросил я тихо, проходя мимо.

- Подожди минут десять, - так же тихо ответила она. – Но это может и надолго быть. Если не выйду, поезжай домой. Позвоню.

Я уехал через двадцать. В самом поганом настроении.