Развод и прочие пакости

Глава 67

- Фил, ты до последнего дня будешь тянуть с оглашением приговора? – поинтересовалась я не без сарказма. – Или тебе его просто ссыкотно озвучить?

- Зришь в корень, - он спихнул мою ногу со своего живота. – Ты же понимаешь, каким он будет. И Анька понимает. Сидит себе спокойно, читает свои учебники, играет свою программу. Ездит к бабушкам, но молчит, как партизан. Мы друг друга поняли.

- Не, ну так не пойдет. Дай им хотя бы неделю на принятие ситуации. Если ты скажешь: я решил, завтра мы с Аней едем в Вену, она будет там учиться… Ну, в общем, тогда я тебе точно не завидую, сурок. А кстати, про театр ты кому-нибудь сказал? Или тоже в последний день?

- Володьке сказал, но он будет молчать. А Маркову – да, в последний день. Вместе с заявлением на отпуск без содержания. По семейным обстоятельствам. Он же сказал, что я могу не возвращаться. Вот и не вернусь. А в театре тоже знают. Приеду и выйду.

- Они там не передумают за это время?

- Не знаю, - он закинул руки за голову, и я тут же уткнулась носом ему в подмышку. – Вот честно, у меня все это сейчас на втором плане.

Невольно пробежала мысль, что и я сейчас у него примерно там же, но без обиды, просто как факт. Ничего удивительного в этом не было. Главное - разобраться с Аней, с ее наследством и учебой. А остальное - по ходу парохода.

- И все-таки! - не сдавалась я. - Просто скажи им это.

- Хорошо, Ира, хорошо, - застонал Феликс. - Ты же не отстанешь, да? Хотя ты, конечно, права.

Он дотянулся до телефона и набрал номер.

- Мам, мы завтра вечерком подскочим… Да, с Аней. И с Ирой, - короткий косой взгляд в мою сторону. - Часикам к шести. Марину Сергеевну позови, пожалуйста… Ма, давай все завтра обсудим, хорошо?

- А я-то вам зачем? - проворчала недовольно, когда Феликс нажал на отбой.

- Будешь патроны подносить. Ладно, Ириш, я поеду потихоньку. Черт, как будто домой от любовницы.

- А что, есть опыт? - съязвила я.

- К счастью, нет. Но не нравится мне это.

- Ничего, немного осталось.

- Вот вообще неправильно все это, - пробурчал он, одеваясь.

Мне вставать не хотелось, я лежала и смотрела на него.

- Фил, хватит ворчать. Правильно или неправильно, так уж вышло, ничего не поделаешь.

Он уехал, а я позвонила папе. Они с Ирой вернулись, мы сходили к ним, причем Аню взяли с собой. Прошло все мирно и доброжелательно, да я ничего другого и не ждала.

- Ну все правильно решили, - одобрил папа, когда я рассказала о предстоящем завтра саммите, причем вовсе не мира. - Жаль, конечно, что Анечка далеко будет, но если так для нее лучше, значит, это важнее. А что Феликс тебя решил с собой взять, тоже хорошо. Если у вас все серьезно, так и должно быть.

Я и сама так думала, но когда получаешь подтверждение своих мыслей со стороны, они становятся весомее, что ли.

На следующий день мы поехали к маме Феликса сразу после репетиции. Аня сказала, что доберется сама.

В оркестре все как-то быстро привыкли, что мы с Феликсом вместе. Будто так и надо было. Только Антона перекашивало на бок каждый раз, когда он видел нас вдвоем. Он вообще сильно сдал за эти месяцы. Мало того, что превратился в бабу-истеричку, так еще и выглядел не на сорок, а на все неухоженные пятьдесят. И куда только делся холеный красавчик?

Никаких угрызений по этому поводу у меня не было. Ну правда, не я же это начала. Иногда думалось: подобрала бы его, что ли, какая-нибудь дамочка, взяла в ежовые рукавицы. Но я тут же себя одергивала: не стоит желать такого счастья неизвестной женщине.

«Бабсовет» был уже в сборе, усиленный Арией. Сидели за столом и ужинали, нас дожидаться не стали. Марина Сергеевна, бывшая теща Феликса, хотя и знала, что мы придем вдвоем, посмотрела на меня с плохо скрываемым возмущением: а эта проститутка что тут делает?!

Я не преувеличивала. Наличие у Феликса личной жизни эту даму чрезвычайно нервировало. Видимо, он должен был быть верен ее дочери пожизненно, несмотря на то, что та ему изменила и ушла к другому. И требования ее были предельно радикальными: Аня остается в Питере и живет с ней. Ничье мнение на этот счет ее не интересовало.

Заморив червячка, Феликс перешел к главному блюду. Не стал ходить вокруг да около. Положил вилку и сказал, максимально спокойно:

- В следующий понедельник мы с Аней уезжаем. Билеты я уже взял. Два года она будет учиться в Вене, а потом решит сама, останется ли там или поедет в Лондон.

- Что значит, решит сама? - побагровела Марина Сергеевна.

Ко мне в ноги пристроился Джокер. Я сняла тапок и поглаживала щенка по спинке большим пальцем. Это действовало успокаивающе. Как будто спряталась в подземный бункер, а сверху уже завывали первые порывы урагана.

- То и значит, - пожал плечами Феликс. - Для Ани музыка не хобби, а будущая профессия. И решения мы принимаем, исходя в первую очередь из этого.

- Какое ты имеешь право?..

- Как раз я и имею, - это прозвучало так резко, что Аня испуганно прижалась к другой бабушке. - Нравится вам это или нет, но я ее отец.

Марина Сергеевна открыла рот, явно собираясь сказать что-то не слишком приятное, но посмотрела на Аню, встала и пошла в прихожую. Хлопнула дверь.

- Приплыли, - пробормотала себе под нос Ария.

Мама Феликса обняла Аню за плечи и посмотрела на меня. Ее глаза блестели от близких слез, а на скулах проступили красные пятна.

- Ира, а вы что скажете? - спросила она.

Как ни хотелось промолчать, но раз уж вопрос в лоб, пришлось ответить.

- Вы же понимаете, я музыкант. Поэтому… да, Ане нужно продолжить учебу там, где она ее начала. Вы педагог, вам все это хорошо знакомо.

- Понимаю, - она вздохнула тяжело. - Грустно, но… если надо, значит, надо.

- Спасибо, бабуля, - Аня звонко чмокнула ее в щеку. - Не грусти, мы будем с тобой разговаривать по скайпу. Хоть каждый день. А к бабушке Марине я завтра съезжу. Она успокоится и тоже поймет.

Мы с Феликсом переглянулись.

- Съезди, - согласился он. - Только будь готова, что услышишь очень много всего интересного. И не слишком приятного.