Развод. Расплата за обман (СИ)

Глава 16

Выхожу из ресторана и с каким-то удивлением смотрю на яркое полуденное небо. Будто впервые замечаю. Впрочем, вполне возможно, что так и есть.

Последние несколько месяцев я практически жил в офисе. Заключал, подписывал, договаривался. В общем, делал все, чтобы хоть как-то отвлечься от тьмы, в которую меня погрузило исчезновение Миры.

Хотя… исчезновение не совсем подходящее слово. Побег. Она от меня сбежала.

Первые несколько недель я рвал и метал. Носился по городу, проверяя все отели, больницы и даже морги. Места себе не находил. Поднял на уши все структуры. Но толку не было. Она будто испарилась. Моя Мира. Моя жена. Абсолютно не приспособленная к самостоятельной жизни девочка спряталась от меня так надежно, что ни полиция, ни фсб не могли ее найти.

Сколько я всего успел вообразить за это время? Она была в шоке. В горе. Она могла сделать с собой все что угодно. А значит и для меня бы в этой жизни осталось слишком мало смысла. Я не мог ни есть, ни пить. Спал урывками где придется и пугал внешним видом не только подчиненных, но и генералов с полковниками, к которым наведывался чаще, чем в свой собственный офис. Требовал. Приказывал. Просил. Умолял ее найти.

А потом, спустя три недели почтальон в яркой синей куртке принес мне конверт с судебным уведомлением. В нем черным по белому, сухо и безэмоционально было написано, что моя супруга подала на развод.

И мой мир снова взорвался. Не яркими красками. Не обжигающим огнем. Он просто погрузился в темноту. Всепоглощающую. Удушающую. Беспросветную темноту.

Она не исчезла. Не пропала без вести. Не сделала глупость в порыве эмоций.

Мира просто сбежала от меня. Потому что винила меня в смерти нашего нерожденного ребенка. Так и не смогла простить мне мои ущербные гены…

Она ушла и забрала с собой остатки моей человечности. Ту единственную частичку, что делала меня человеком и отличала от бездушной махины.

У махины не было чувств. Не было эмоций. Махиной быть легко. Прешь напролом, заключаешь новые контракты, подписываешь чеки на огромные суммы и упахиваешься так, чтобы на мысли сил просто не оставалось.

Потому что мысли убивают. Вспарывают наживо вены и рвут на части сердце. И набатом не переставая гудят в голове, повторяя по кругу одну и ту же фразу: ты сам виноват, ты все испортил.

И вот сейчас впервые за несколько месяцев я поднимаю глаза вверх и смотрю на ярко-голубой купол над головой. Ни единого облачка. Бесконечная гладь. Глаза начинает саднить, будто я старый крот, впервые выбравшийся на поверхность из своей темной норы.

Поспешно моргаю и отвожу взгляд. Картинка перед глазами расплывается, словно солнце с непривычки успело оставить ожоги на сетчатке. На остановке через дорогу стоит целая толпа народу. Малыш лет пяти нетерпеливо топает ножкой и дергает маму за руку. Бабули повскакивали с лавочек, завидев медленно ползущий к ним автобус. А школьники дружной толпой перекидывают друг другу ранец своего приятеля.

Обыденная картина. Серая. Абсолютно ничего примечательного и в голове даже успевает проскочить мысль, что не очень-то я много и потерял, проведя в заточении своего кабинета долгие семь месяцев. Или уже восемь? Черт возьми, только же подписывал документы в ресторане и дату ставил…

Вспомнить день у меня так и не получается. Впрочем, как сделать и вдох. Школьники, наконец, перестают измываться над своим товарищем и бросают ему рюкзак. Тот падает на землю, а девушка, стоящая рядом помогает его поднять и даже пытается отряхнуть от грязи. Медленно, словно в каком-то трансе тяну взгляд вверх от простых серых сапожек на коричневое пальто. Глаза на несколько секунд зависают на огромном выпирающем животе и сантиметр за сантиметром поднимаются выше.

Две секунды. Ровно столько времени у меня остается на то, чтобы увидеть ее лицо до того как грязный автобус закрывает ее тело от меня.

Две секунды. Так мало. Но в то же время, более, чем достаточно для того, чтобы я ее узнал. Без единого, черт возьми, сомнения. Это она. Мира. На остановке. Практически в центре города. Одна. Беременная.

Не просто беременная. Сильно. Живот настолько большой, что удивительно как он ее пополам не переломил. Мою хрупкую девочку. Мою Миру.

Выхожу из ступора так же резко, как и увяз в нем. Срываюсь с места и наплевав на плотное движение, бегу к остановке. Шесть полос. Восемнадцать метров. И десятки… нет, сотни автомобилей, спешащих по своим делам. Но я тоже спешу и поэтому просто бегу. Несусь, не обращая внимание на визг тормозов и оглушающие звуки клаксонов.

И все равно не успеваю. Автобус начинает движение еще до того как я преодолеваю первые три полосы. Он медленно выползает из остановочного кармана и не ведая того, что своим движением рушит мою жизнь, продолжает уверенно двигаться вперед. И уносит с собой мою последнюю надежду. Мой мираж.

Сколько раз я «видел» Миру за все это время? В первые недели практически каждый день. Пугал прохожих, извинялся, и снова каждый раз велся. Но ни разу до этого Мира не мерещилась мне с беременным животом. И я знаю, что сегодня я прав. Мне не показалось. Это, действительно, она.

Мой автомобиль припаркован с противоположной от автобуса стороны и на то, чтобы развернуться, уходит слишком много времени.

Кажется, что плотный городской трафик создает помеху только мне, в то время как перед автобусом все расступаются, словно он включил «мигалки» и требует приоритета. Как иначе объяснить то, что у меня так и не получается его догнать?

Я бесцельно кружу по городу, вглядываясь в каждую остановку. Притормаживаю у каждого коричневого пальто. И только когда за окном начинает смеркаться, я понимаю, что проиграл.

Всего лишь одну битву, а не целую войну. Сдаваться я не намерен. Поэтому звоню охране и приказываю выставить людей по всему маршруту следования этого автобуса. Мне наплевать сколько времени это займет. Сколько человек понадобится привлечь. Я найду ее. Найду свою жену. Точнее их. Ведь если она все еще беременна, значит она не просто сбежала. Она сбежала вместе с моим ребенком!