Развод. Расплата за обман (СИ)

Глава 32

Утром мы просыпаемся позже обычного. Оказывается, в отсутствие строгого больничного режима, мой сын самая настоящая соня. Впрочем, вполне возможно, что дело лишь в бессонной ночи. После таких завываний малышу просто необходимо набраться сил.

В квартире полнейшая тишина и поэтому я решаюсь на отчаянный шаг — кормлю Колю и одновременно выдвигаюсь на поиски еды. Мой организм, кажется, тоже успел привыкнуть к больничному расписанию и сейчас оповещает о своих потребностях поистине зверским урчанием живота.

— Ты… ты дома? — столбенею на пороге кухни.

Я была уверена, что Марк давно отправился в свой офис, но он сидит за столом уткнувшись в ноутбук. Точнее, так было до моего появления. Сейчас же его взгляд прикован ко мне. Хотела бы я сказать, что к нам, но кажется, сегодня процесс кормления нашего сына мало волнует мужа.

И пусть все самое сокровенное скрыто тёмной головкой Коли, моя кожа горит от проникновенного взгляда Марка. Он будит во мне давно забытые чувства. Те, с отсутствием которых я навсегда смирилась.

— Прости, — выдавливаю из себя, поспешно отворачиваясь.

— Все в порядке, — хрипло произносит он и почему-то от этого голоса внутри все каменеет. Жар, который ещё секунду назад обволакивал меня изнутри и снаружи, вдруг сменяется тонкой коркой льда. И дело совсем не в таком очевидном желании моего мужа, это меня как раз не удивляет. Марк всегда щедро купал меня в своём вожделении. Нет, дело совсем в другом.

Сейчас, впервые за долгое время я задаюсь таким простым и одновременно сложным вопросом. Как мой муж, имея такой необузданный сексуальный аппетит, справлялся все это время? Кто грел его постель эти полгода? Новая девица каждый раз? Или может, Татьяна с его работы наконец заняла мое место? Впрочем, если учесть, что когда-то я заменила ее… то она просто вернулась обратно.

— Тебе на работу не пора? — сухо интересуюсь, поправляя платье. — Они там небось уже заскучали.

— Справятся, — отмахивается он, продолжая сверлить меня взглядом.

Уверена, Марк почувствовал перемену в моем настроении, он всегда тонко ощущал мои эмоции. Но судя по растерянному взгляду, вряд ли он понимает суть моих претензий. Даже не претензий, нет… На них я больше не имею права. Просто мысли. Ядовитые. Причиняющие жгучую боль.

— Я заказал еды, — начинает он суетиться, осознав, что не дождется от меня никаких объяснений. — Вроде все из этого можно кормящим. Но ты сама посмотри, если что.

— Спасибо, — киваю благодарно и присаживаюсь за стол.

— Давай я его подержу, — предлагает Марк. — Ты хоть поешь нормально.

— Столбиком, — предупреждаю строго и наткнувшись на недоуменный взгляд, показываю как следует взять малыша: — Так всегда после еды надо.

— Понял, — кратко кивает он и начинает расхаживать по кухне, сладко воркуя с сыном.

Я же вместо того чтобы есть, завороженно слежу за ними. Наверное, никогда к этому не привыкну. К его мягким интонациями, к этому взгляду, полному любви и обожания. К тому, насколько крошечным выглядит наш сын на фоне отца. Мне хочется остановить этот момент. Нарисовать точную копию происходящего и навсегда законсервировать в памяти. Потому что даже несмотря на то, что я полностью растворяюсь в происходящем, меня не покидает ощущение, что так будет не всегда. Видимо, после того как твой мир рушится однажды, сложно снова верить в бесконечное долго и счастливо.

— Нет никакой необходимости сидеть с нами целый день, — замечаю после завтрака. — У тебя наверняка скопилось много работы.

— Работа подождет, — пожимает он плечами. Старается выглядеть при этом непринужденно, но я знаю его слишком хорошо, чтобы не догадаться, что попала в точку. Его действительно ждет работа. И каждая секунда промедления стоит ему огромных денег.

— Я серьезно, Марк, — продолжаю настаивать. — Мы справимся. Младенцы только спят и едят в этом возрасте. Я скоро снова буду укладывать его на сон, да и сама тоже прилягу.

— Конечно, — с готовностью кивает он. — Тебе нужно больше отдыхать.

— Вот именно, — заявляю. — Но я не могу нормально расслабиться в присутствии… посторонних.

Его кадык заметно дергается от этих слов и Марк закусывает нижнюю губу. Уверена, если бы не сын в его руках, он бы сейчас сжимал кулаки до побелевших костяшек. Не то чтобы я часто видела мужа в гневе, но сейчас это состояние распознаю легко.

Ему явно не понравилось то, что я назвала его посторонним. Что ж… я тоже не в восторге от того, что он для меня стал именно таким. Чужим. Незнакомым. Больше не моим.

Входная дверь хлопает только спустя долгие полчаса. Все это время я просидела в спальне, не желая выходить и тем самым пытаясь дать Марку понять, что способна справиться без него. Мне не следует привыкать к его постоянному присутствию. Это слишком опасно. И пусть его помощь сейчас приходится как нельзя кстати, я должна позаботиться о том, чтобы стена между нами не рухнула. Слишком долго я ее возводила. И слишком свежи еще в моей памяти воспоминания о том что случается, если подпустить его чересчур близко.

Малыш начинает капризничать и бросив взгляд на часы, я понимаю, что пришло время очередного кормления и сна. Однако, еще до того как успеваю приложить его к груди, из прихожей доносится тихая трель дверного звонка.

Марк что-то забыл? Или прислал курьера с очередным ворохом игрушек и одежды? За последние дни все владельцы местных детских магазинов неплохо обогатились за счет моего мужа.

Малыш начинает хныкать, когда я замираю на месте и перестаю его укачивать. Только после того как он требовательно тарабанит ручками по моей груди, я прихожу в себя и выдавливаю из себя:

— Здравствуйте, Инна Владимировна. Марк не предупреждал, что вы придете.

— А я что, без предупреждения не могу прийти на внука посмотреть? — свекровь окидывает меня недовольным взглядом и тянет руки к малышу.