Развод. Расплата за обман (СИ)

Эпилог

— Повезло тебе, — вздыхает моя новая знакомая Альбина. — Твой когда бегать начнёт, уже холодно будет, зимняя одежда все падения смягчит. А моя вот…

Она кивает на очередную ссадину на коленке своей годовалой дочери и продолжает с заботой дуть на ранку. Впрочем, если учесть, что уже через минуту ее малышка снова рвётся в бой — на неровную брусчатку парка, она ни о чем не жалеет. И пользуясь тем, что мой сын сейчас мило сопит в коляске, я наблюдаю за другими детьми на площадке.

Такие они бойкие все, любопытные. Сейчас я с трудом верю, что ещё год назад вздрагивала, проходя мимо парка с оравой детишек. Мне казалось, что мой сын никогда не будет таким: резвым, любознательным, активным.

Даже несмотря на то, что я с первого дня настраивала себя на то, что операция пройдёт хорошо, так далеко я все равно боялась заглядывать. Я боялась, что в жизни Коли навсегда останутся ограничения и вместо того, чтобы обсуждать очередные сопли и аденоиды с мамочками на лавочке, я буду по пятам ходить за сыном и уговаривать его не бегать, а ходить спокойным шагом и вместо прыжков с лесенки поиграть лучше в песочнице.

Но с каждым новым осмотром у врача, с каждым УЗИ сердца и тестами, которые мы регулярно проходим, я все больше расслабляюсь. Напряжение внутри сужается до крохотной точки глубоко внутри. Вряд ли она рассосется и через десять лет, я можно сказать, смирилась, что этот комок со мной на всю жизнь, но он настолько крошечный, что я все чаще о нем забываю.

Оказывается, когда твоя жизнь наполнена счастьем и лёгкостью каждый день, все плохое само собой отходит на второй план.

— Или вы тут и на осень останетесь? — продолжает Альбина. — Тогда зимняя одежка вряд ли спасёт, климат тут все-таки не наш, московский. Запасайся зелёнкой, мать.

— Мы ещё не решили, — отвечаю, щурясь от солнца. — Многое зависит от работы Марка.

— Понимаю, — кивает она. — В столицу не намотаешься.

Я на автомате с ней соглашаюсь, но на самом деле, нам с этим повезло. За те восемь месяцев, что мы находимся в Сочи, Марк улетал в Москву лишь дважды. Все остальные дела, как и обещал, он вёл дистанционно.

К своему стыду, я слабо верила в эту авантюру. Часть меня ждала, что посидев с нами месяцок, он сорвётся домой заниматься бизнесом. И дело не в том, что я не доверяла мужу, а в том, что знала его слишком хорошо. Знала, какой он трудоголик и понимала, как сложно ему будет делегировать. Но он справился. Точнее, мы справились. Вместе. Как семья. Любящая. Крепкая. Сильная.

— О господи! — вздрагиваю, когда его горячие ладони ложатся на мои глаза. Судя по заговорщицкому взгляду Альбины, она видела его приближение, но решила не портить сюрприз и не предупреждать меня.

— Соскучился по вам, — признается он, целуя меня. Не мимолетно, как подобает встрече на детской площадке, а чувственно. Как и всегда.

Наверное, у меня никогда не повернётся язык сказать, что расставание пошло нам на пользу, но сложно недооценивать то, как это повлияло на наши отношения. Мы словно пациенты, которым по ошибке поставили страшный диагноз, уже не можем вернуться к той жизни, в которой было все легко и просто. Легко и просто нас больше не устраивает. Нам нужно на полную. Жить. Чувствовать. Действовать.

И не сговариваясь мы так и делаем. Я не боюсь потерять Марка, но каждый день стараюсь прожить так, будто завтра нас уже может не быть.

Не жду особой даты для признания в любви, не откладываю страстные поцелуи до того момента, как мы уложим спать Колю и остаёмся одни в спальне, не жду, когда он окажется рядом, чтобы обнять. Сама иду к нему, сама целую и обнимаю. И тысячу раз в день признаюсь ему в любви.

— Там подарки дома ждут, — мырлычит Марк, нехотя отрываясь от меня. — Курьер вот только привёз.

— Снова? — театрально возмущаюсь. — До моего дня рождения ещё неделя, а ты меня уже задарил! Каждый день что-то приносишь.

— Во-первых, — смеётся он и поднимает указательный палец вверх, — подарков жене много не бывает. А во-вторых, это не от меня и более того — не для тебя.

Он целует меня в висок и широко улыбается собственной шутке.

— Тогда для кого?

— Для Коли, — торжественно сообщает он и уже чуть более тише добавляет: — Мать прислала.

Вдоль позвоночника моментально пробегает морозная волна и я на пару секунд прикрываю веки. Полгода уже прошло. А я все равно иногда просыпаюсь по ночам в холодном поту. Зову сына, вглядываюсь в темноту, пытаясь разглядеть силуэт свекрови среди метели…

Инна Владимировна провела в реабилитационном центре почти три месяца. Сейчас она продолжает принимать медикаменты, а также постоянно работает с психологом и Марк утверждает, что чувствует она себя гораздо лучше, но я так и не смогла себя заставить с ней поговорить.

Муж регулярно созванивается с родителями и шлёт им фото Коли, но я не могу… Просто не могу переступить через себя. К счастью, этого никто от меня не требует. И Марк, и его отец относятся к этому с пониманием.

— Я проверил, — он заглядывает в мои глаза и крепко сжимает ладонь. — Там новые вещи, с этикетками все. И игрушки какие-то. В упаковке ещё. А нам чай передали, твой любимый с малиной.

— Спасибо, — отзываюсь благодарно. Искренне.

Я рада, что несмотря на мою холодность мама Марка не оставляет попыток наладить отношения. Или скорее хоть как-то поучаствовать в жизни Коли. Видимо, несмотря на проблемы с ментальным здоровьем, она понимает, что сразу напрашиваться в гости или просить приехать нас, не вариант. Поэтому довольствуется снимками и подарками. Но в то же время я понимаю, что рано или поздно нам придётся встретиться и посмотреть друг другу в глаза, поэтому искренне надеюсь, что к этому моменту мне удастся проработать свои страхи и я смогу воспринимать ее как больную женщину, а не монстра, который пытался украсть моего ребёнка.

— Отец сказал, что приедет на твой праздник, кстати. Давно пора познакомиться с внуком.

— Точно? — удивляюсь, пытаясь не выказать свою тревогу. — Он сможет оставить ее на несколько дней?

— Да, тетя Зина побудет с ней, она все равно почти каждый день у них бывает. Говорит, что дома тоска зелёная и делать нечего. Татьяна ее вроде с собой звала, но та ни в какую! Заладила старую песню о «здесь я родилась, здесь я и умру» и наотрез отказывается переезжать.

— Посмотрим как она запоет когда они ей внуков родят, — говорю с улыбкой, направляя коляску к дому. — Вылетит первым рейсом, готова поспорить.

— Не исключено, — тянет Марк и перехватывает ручку.

Новость о скоропалительной свадьбе Тани огорошила нас не меньше, чем ее переезд в Черногорию. По словам ее мамы, Петар давно ухаживал за ней и какое-то время у них даже были отношения, но навязчивая любовь к Марку постоянно ее тормозила и не давала перерасти этому во что-то серьёзное.

Видимо, Тане нужен был тот самый толчок, чтобы получить возможность двигаться дальше. И я рада, что для неё все тоже закончилось хэппи эндом.

Ее мама часто звонила Марку после происшествия с похищением, они оба корили себя и пытались понять как могли упустить все тревожные звоночки. Так мы и стали невольными свидетелями скоропалительной лавстори, завершившейся свадьбой в марте.

— А Равиль с семьей приедет? Они же собирались к нам летом.

— Этот любитель халявы к нам уже полгода собирается, — смеётся Марк. — Его послушать, так он ради бесплатного жилья в Сочи пешком сюда идти готов. Но на деле, сама знаешь, целыми днями в сделках. Да и я ему подкинул забот со своей фирмой… Но я уточню. Компания-то собирается знатная! Ви приедет, кстати?

— Я не спрашивала ещё, сейчас позвоню. Все равно каникулы, а насчёт отпуска ты с ее биг боссом если что договоришься.

— Да мне кажется, она сама с ним о чем угодно договорится, — хохочет он. — И без моей помощи справится.

— Ви с Арсом? — ахаю. — Так между ними что-то есть? Эта чертовка мне ничего не рассказывает!

— Можно подумать со мной он свои секретики обсуждает, — смеется Марк. — Созваниваемся по ночам и делимся сокровенным!

— Ну тогда что за намёки? — ворчу беззлобно.

— Ну ты же сама видела как они друг на друга смотрели тогда, зимой.

— Не удивлюсь, если мне привиделось, — замечаю тихо. — Я тогда в таком состоянии была, что…

Договорить я не успеваю. Марк не позволяет. Мягко сжимает мои пальцы и целует. Да и не нужны тут слова. Мы оба там были. Оба чувствовали сначала острую боль и первобытный страх, а затем всепоглощающее облегчение. Так что несмотря на то, что своими глазами видели, как Виола и Арсений держались за руки и между ними вперемешку с ледяными снежинками летали горячие искры, фокус у нас был совсем на другом.

Впрочем, уверена, что при встрече подруга расколется. Это по телефону она может жеманничать и говорить, что ей не по себе обсуждать личную жизнь, а вживую мы быстро выдадим друг другу все секреты и переживания. Да и мне есть чем поделиться, столько всего произошло и изменилось между нами с Марком. И несмотря на то, что я в отличие от неё, не скупилась на подробности, мне хочется, чтобы подруга увидела все своими глазами. Ведь она застала нас в самый жуткий момент, когда мы были поломанными и разбитыми. Когда от нас остались лишь осколки и бесцветная крупа. А сейчас мы снова одно целое. Сильное и крепкое. Счастливая семья.

— Я жду тебя! — заявляю ей строго. — Не приму «нет», так и знай. Сессия у тебя уже закончилась, а значит ты заслужила полноценный отдых на берегу моря. Да и Коля соскучился по своей крестной.

— А Арсений будет? — слегка помедлив интересуется она.

— Я его ещё не приглашала, думала, может вы вместе приедете, — закидываю удочку в ожидании, что она снова начнёт смущаться.

— Нет, вместе мы точно не приедем, — чеканит она. — Но и выбирать между нами я не могу тебя просить. Поэтому, если ты его уже пригласила, то…

— Дурочка, — смеюсь в трубку. — Меня и не надо просить выбирать. Ты моя лучшая подруга, Ви. Приезжай, пожалуйста. Будет отец Марка, Рав с семьей и ты. Все, больше мне никто не нужен.

И подруга приезжает. Все они прилетают практически одновременно и наш огромный дом, который казался мне безразмерным, моментально заполняется смехом и теплом. Дети Равиля разносят нашу гостиную, Амина с Виолой помогают мне на кухне, а мужчины потеют во дворе поучая друг друга тому, как правильно жарить шашлык. Впрочем, это Рав с Марком соревнуются за звание лучшего шашлычника, а его отец в это время не отходит от нашего сына. Суровый мужчина. Одинокий волк, как в шутку называет его Марк, улюлюкает от души и даже каким-то образом умудряется скормить ему целую баночку тыквенного пюре.

И сейчас я как никогда остро чувствую свое счастье. Заслужила. Выстрадала. Да, где-то на заднем фоне мелькают мысли, что Виола выглядит слишком печальной, что жена Равиля без лишней скромности подначивает мужа тем, что тот в своей жизни ни один подгузник не сменил, а Марк со своим первенцем даст фору любой опытной мамочке, да и состояние свекрови до сих пор беспокоит меня. Но глядя на нашу большую весёлую компанию, я отбрасываю все эти мысли куда-то далеко. Не вглубь себя даже, где они будут царапать грудную клетку, а далеко за орбиту. Потому что я выбираю быть счастливой не только в моменте, но и всегда. На всю свою долгую жизнь.