Развод. Расплата за обман (СИ)

Глава 20

Я плыву глубоко под водой, пытаясь найти спасительную поверхность. Но кажется, что чем сильнее загребаю руками воду, тем лишь еще скорее ко дну приближаюсь. Я дезориентирована и боюсь выход не найду никогда. Никогда больше не сделаю глоток воздуха. Это конец.

Понимая, что нет больше смысла бороться, я перестаю барахтаться и сдаюсь. Я просто больше не могу. Безумно устала. Выдохлась. И морально и физически. Последние несколько месяцев стали самыми сложными в моей жизни, поэтому продолжать бесцельно сражаться сил больше нет…

И именно в этот момент, мою руку кто-то хватает и резко дергает в сторону. Легкие, забитые под завязку соленой водой, горят от моего немого крика. Но затем я внезапно понимаю, что рука принадлежит Марку и что есть мочи цепляюсь за нее, позволяя тащить себя наверх. Или все же вниз? Один раз он уже едва не утащил меня за собой в ад…

Секундный испуг сменяется лавиной мощного облегчения. Темную водную гладь прорезают тонкие лучи солнца. Несмотря на то, что я все еще нахожусь в смертельной опасности, завороженно рассматриваю эти яркие дорожки вокруг себя. Они, словно лазеры, прорезают наши руки, оставляя на коже светлые кривые полоски.

Красиво. А еще спокойно. Мне почему-то становится невероятно спокойно, оттого как крепко его пальцы сжимают мою ладонь. Будто само по себе его прикосновение уже напитывает меня кислородом, вытесняя из легких мутную воду и ужас.

Марк продолжает тянуть нас к поверхности, делая мощные гребки ногами и свободной рукой. И в унисон каждому движению в моей голове звучит его голос. Хриплый. Будто он до чертиков чем-то напуган. Но в тоже время успокаивающий. Вселяющий такую нужную мне надежду.

— Все будет хорошо, Мира. У нас все будет хорошо. Ты такая сильная, моя девочка.

Мы выныриваем резко. Глаза, успевшие привыкнуть к кромешной темноте морского дна, сейчас бешено моргают, пытаясь адаптироваться к яркому солнечному свету. Или не солнечному?

Я все еще делаю отчаянные попытки дышать и понять что вокруг происходит, когда взгляд цепляется за потолочный светильник в металлической раме. Постепенно в фокусе появляются белые стены, капельница и какие-то приборы, отбивающие ритм моего сердца.

А затем взгляд находит Марка. Он выглядит не таким, как еще минуту назад под водой, но в то же время — до невозможности родным. Привычно гладкие щеки сейчас покрыты двухдневной щетиной, волосы отросли чуть длиннее, чем его обычная прическа, а взгляд… в этом мужчине не осталось абсолютно ничего от уверенного в себе бизнесмена, который по праву считал, что ему принадлежит весь мир.

Продолжаю мысленно сокрушаться по поводу того, как жестоко мое сознание и глажу его руку. Мне хочется сжать его ладонь так же сильно, как когда он тянул меня вверх, но сил после этого безумного заплыва совсем не нахожу. Кажется, вся моя энергия осталась там, на дне… А уже в следующую секунду едва успокоившееся сердце заходится в неистовом ритме. Ко мне, словно одной безудержной лавиной, возвращаются воспоминания.

Я в больничной палате. У меня были схватки. Меня ввели в состояние наркоза. А Марк, естественно, лишь плод моего воображения. Всего лишь способ моего воспаленного сознания справиться со стрессом.

Пытаюсь подняться на локтях, чтобы увидеть живот, но сил так и нет. Тогда я медленно опускаю подбородок и взгляд утыкается во все еще внушительных размеров бугор.

Я проснулась слишком рано? Они еще не провели операцию? Но как так? Сами же говорили, что у нас каждая минута на счету. А затем в черепную коробку снова врезается уверенный голос Марка:

— Все хорошо, Мира. У нас родился сын. Два девятьсот. У него бездонные голубые глаза, малышка. Прямо как у тебя.

— Ты… видел его? — болезненно шепчу. — Какой он? Какой у нас сын, Марк?

— Чудесный. Сильный. У него короткие волосы, а вот здесь, — муж проводит пальцем над левым виском, — кудряшка. Всего одна, представляешь? Смешной завиток такой, как у барашка.

— Где он? — выдыхаю рвано. Трепет в его голосе передается мне и разливается мягкими волнами по коже. Сынок.

Присутствие в палате Марка, настоящего Марка, отходит на второй план. Мой мир сужается до одной лишь мысли. У меня родился сын. Мы смогли.

— Под кислородом. Доктор сказала, что все идет по плану и ему надо набраться сил перед операцией. Что вы… вы все заранее распланировали и ты сама с ней обо всем договорилась. Она сказала через что пришлось тебе пройти, Мира. Самой. Ты была абсолютно одна.

— Нет, — мотаю головой, отчего внутри черепной коробки все взрывается яркими фейерверками. — Я никогда не была одна. Нас было двое. Я и мой малыш. Он сильный, Марк. У него все получится, я знаю.

Кожа на сухих губах неприятно натягивается и я тихо прошу:

— Воды. Пить хочу.

— Анна Вячеславовна сказала, что тебе нужно много жидкости, — с готовностью подхватывает он. А уже в следующее мгновение моих губ касается пластиковая трубочка. Я жадно делаю делаю несколько глотков и обессиленно откидываюсь на подушку. Перед глазами все плывет, а стены начинают раскачиваться в такт моим хаотичным мыслям.

— Как ты здесь оказался? Как ты меня нашел, Марк?

— Случайно, Мира, — болезненно тянет он. — Абсолютно случайно. Если бы я не увидел тебя на остановке, то так бы, черт возьми, никогда и не узнал, что у нас будет сын.

— Ты выследил меня? — уточняю шокировано.

— Это было нелегко, — в его взгляде плещется боль и обида. — Нам пришлось проверить каждую долбанную остановку по маршруту того автобуса. Двадцать пять остановок, семьдесят человек, тридцать семь часов. Это было чертовски сложно. Но я нашел тебя. Я нашел вас. И больше я вас никуда не отпущу.