Разводные процедуры

Глава 21

Суворова Наталья Валерьевна — моя свекровь, мать моего мужа, входит в дверь без разрешения, как к себе домой.

Она неплохая тётка, в мою семью не лезла, но недолюбливала — это факт. В некотором роде я могу её понять: часто матерям кажется, что для их идеальных сыновей достойных кандидаток в жёны нет.

К счастью, в гости Наталья Валерьевна приходила редко, с внуком виделась чуть чаще, но слова «помочь», «посидеть с ребёнком» — нет, не знаем. Не из её это репертуара.

Свекровь жила для себя, любила собственную персону, ездила по санаториям, ходила в какие-то группы здоровья, любила красивые вещи и занималась саморазвитием.

С мужем она развелась, когда Олегу было около двух или трёх лет, не бедствовала, получала алименты и материальную помощь дополнительно, но, спихнув сына в женитьбу, кажется, выдохнула и посчитала, что сделала всё возможное для своего любимого чада. Выполнила план-минимум. Или наоборот, максимум. Это уж с какого ракурса посмотреть.

И тут она явилась, не запылилась, в мой дом вошла уверенно, как ещё дверь с ноги не открыла.

— Здравствуй, Милана, — сухо, даже чёрство. А потом, не разуваясь, прошлась по комнатам, разглядывая внимательным взглядом обстановку, словно оценщик, которому предстоит эту самую квартиру продать, причём очень выгодно.

— Я всё знаю, — наконец-то повернула она ко мне голову, когда закончила свой осмотр. Не поленилась даже в ванную и туалет заглянуть. Мне даже показалось, что она ищет, к чему придраться. А, возможно, проверяет квартиру на наличие лишних людей. Видимо, ищет любовников под кроватями. Правда, туда она заглянуть то ли не догадалась, то ли всё же постеснялась. — Олег сейчас у меня живёт временно. Что случилось, Милана? Я от сына ничего толком добиться не могу.

Интересно, что же тогда она знает «всё»? Если сейчас спрашивает у меня. Именно этим я и поинтересовалась в первую очередь.

— Что «всё» вы знаете? — не сводила я взгляда с её ухоженного лица.

Свекровь выглядела очень хорошо для своего возраста. Сказывались годы спокойной жизни, где она себя любила, холила и лелеяла.

— Что вы поругались, очевидно. Но зачем же так кардинально, Милана? У каждого в семьях случаются катаклизмы и кризисы. Но это же не повод выставлять мужа за порог. А то, что ты его выставила — факт. Олег бы никогда сам не ушёл. Он слишком любит и ценит семью, тебя и ребёнка.

Я подавила смешок. То ли весёлый, то ли горький. Кажется, всё сразу.

— Правда? — изобразила я удивление. — Вы в этом уверены?

— Я отлично воспитала сына! — отрезала свекровь.

— Я с этим даже не спорю, Наталия Валерьевна. Но у вашего сына — молодая любовница. Беременная к тому же. Так что вместе с нами он любит ещё кое-кого. А я, как вы понимаете, с этим мириться не собираюсь, уж увольте. К тому же, вам ли не знать, как любит, любит, а потом вдруг не любит? Насколько я знаю, вы с мужем очень рано развелись.

— Причём тут моя личная жизнь? — ожесточилось её лицо. — Олег не его отец. И там совершенно другая ситуация была.

— Другая — это какая? Он сам ушёл? Вы ему изменили? Нет-нет, не подумайте, меня не интересуют подробности почти сорокалетней давности. Просто когда семьи распадаются, причин там не так уж и много. И обычно появляется некий треугольник — уж неважно, с чьей стороны. Очень редко разбегаются только потому, что не сошлись характерами. Чаще всего — вот так: у кого-то кто-то появляется помимо семьи. А тут ещё и ребёнок. На стороне, если вы меня понимаете. Я не хочу и не буду это терпеть. И уж если у вашего сына не хватило духу рассказать правду, то послушайте её от меня, чтобы у вас не складывалось ложного мнения ни обо мне, ни о том, почему так получилось.

— Ты же понимаешь, что столько лет совместной жизни просто так не вычеркнуть и не забыть? — она словно оглохла и не слышала, что я ей говорю. — Что касается меня лично… я тогда совершила ошибку. Молодая была да глупая. Мой бы теперешний опыт да в те годы… Я бы так никогда не поступила. Не лишила бы сына отца. Не тянула бы ребёнка в одиночку. Не спала в холодной постели. Не сравнивала бы всех мужчин с мужем, понимая, что никто так и не мог с ним сравниться. Поэтому… не совершай ошибок, Милана. Я понимаю: ты обижена, расстроена. Но пройдёт время — и ты на всё посмотришь другими глазами. Дай себе остыть. Не руби с плеча. И всё рассосётся, образуется.

Нет, она точно не хотела слышать меня. Да и не слышала по-настоящему. Ей казалось, что её сын — свет в окошке. Лживый предатель, которому даже не хватило духу сказать собственной матери правду. Побежал под её крылышко. А как же беременный Артур Петрович?.. Как же «потерпи немного, и мы будем вместе»? Он ведь обещал и почему-то не помчался на всех парусах любви к женщине, которая заменила ему нас с Андреем?

— Нет, — сказала я твёрдо. — Это моё решение, и менять его я не намерена. Это моя жизнь. И гадить там, где едят, я не позволю. Я знаю, на что иду.

— Ну, тогда ты должна понимать, что просто не будет, — замораживала свекровь меня ледяным взглядом. — И рассчитывать на то, что мой сын будет благородным оленем, не стоит. Всё, что здесь нажито, — это совместное имущество, включая квартиру. Я не позволю ему уйти просто так и остаться с голой задницей. Это хорошо по молодости, а когда ему почти сорок, — это уже позор. Тем более, если он надумает снова жениться и детей завести.

Ага, завести — как собаку или крысу. Я смотрела на свекровь с нескрываемым интересом. Она развелась, но всю жизнь, пока рос Олег, её бывший муж не просто алименты платил, а ещё и дополнительно помогал. И вряд ли что-то делил после развода. Очень интересное кино получалось. Но почему я удивляюсь? Она и тогда была потребительницей, и сейчас ничего не изменилось, разве что усугубилось.

— Мне, знаешь ли, покой нужен и равновесие. И я не собираюсь жить, как на вокзале, на старости лет, — транслировала она свою позицию. — А всё, что вы нажили вместе, это не только твоё, а и его тоже. Так что, считаю, Олег имеет право и на часть имущества, и на часть квартиры, которую вы приобретали совместно. Так что не обессудь. Раз уж не хочется тебе мириться, закрыть глаза на некие особенности буквально всех мужчин, которые, если предоставляется им такая возможность, не прочь ещё кого-нибудь осчастливить. Глупо надеяться, что ты единственная и неповторимая. Мужчины, знаешь ли, самцы. И полигамия для них — норма.

— Ну, мы всё же не в мире животных находимся, — она меня просто выбесила своими рассуждениями. На мой взгляд, лживыми. Её желание оправдать сына — понятно, но я наотрез отказывалась принимать подобные трактовки и формулировки мужской сущности. — А если уж вы считаете, что мы оскотинились и потеряли человеческий разум, то будет вам известно, что самки выбирают самого сильного, выносливого самца. Не мужчина в животном мире делает выбор, а женщина. А я, судя по всему, промахнулась.

— Ты говори да не заговаривайся! — выпрямилась свекровь.

— Ну, что вы. Я только меряю мир вашими же категориями. У вас всё? Я говорила Олегу, повторю и вам: я не намерена покорно сложить руки и заняться разделом имущества. Всё решит суд. В конце концов, он мужчина. Вот пусть и крутится, обеспечивает себя, другую женщину и их совместного ребёнка. Думает, как жить дальше. А уходить в сторону, отдавать ему половину — с чего бы? Нас тут всё же двое. Я и ваш внук, между прочим. Продолжатель фамилии.

— Которую ты не достойна носить! — сжала губы Наталия Валерьевна.

— Этот вопрос я тоже решу, можете не беспокоиться. А теперь — всего вам доброго. До свидания, — указала я рукой на дверь.

Свекрови ничего не оставалось, как отползать в указанном направлении.

— И всё же ты подумай, — обернулась она у порога.

«О чём?» — так и хотелось спросить. Но, полагаю, она всё равно меня и не услышит, и не поймёт. К сожалению.