Разводные процедуры

Глава 31

— Добрый день, дорогие соседи! — поприветствовал он сплетников громко и нарочито вежливо.

Бабуля расплылась в слащавой улыбочке, Олежка набычился и посмотрел на него волком.

— И вам добрый день, коль не шутите! — кто-кто, а баба Клава умела, как кошка, падать на четыре лапы.

Этой, как говорится в народе, хоть в глаза ссы — всё божья роса. Такие даже не краснеют, не важно, что поймали с поличным.

— Всем кости перемыли? — нейтрально поинтересовался Марк.

— Ну ты, доктор!.. — пошёл в атаку Олежек.

— Нос у вас уже зажил, уважаемый? Поправить желаете? — перебил его Марк и одарил холодным взглядом. — Как-то не по-мужски сплетни собирать. И тыкать мне тоже непозволительно. Мы с вами едва знакомы.

— Зато я, гляжу, ты жену мою обхаживаешь и дружбу водишь! — гнул соседушка своё, личное, не зацикливаясь на том, что ему говорят. — Значит так: услышу или увижу тебя рядом — узнаешь, почём фунт лиха. Нечего тут подкатывать яйца! Она моя, понял?

Баба Клава стояла, открыв рот, и наслаждалась бесплатным представлением. Ещё бы: когда ещё увидишь, как два самца делят самку.

Марку стало противно и стоять здесь, и слушать какие-то жлобские претензии. На потеху всему дому он мог бы сейчас показать фунт лиха и по яйцам сопернику весьма умело врезать, но всё это выглядело бы, как дешёвый балаган.

Спас его Андрей, что вылетел из подъезда и замер.

— А ты что здесь делаешь? — спросил он достаточно грубо у отца. — Мамы дома нет, она на работе. И мы тебя и не ждали, и в гости не приглашали. У тебя ж там вроде другая семья? Вот и давай, беги туда, нечего возле нас околачиваться.

— Ты как с отцом разговариваешь, щенок! — рыкнул горе-папаша и сжал кулаки.

— Только тронь меня, — сверкнул глазами Андрей.

Ну, уж этого Марк точно не мог допустить.

— Не нарывайтесь на неприятности, — тронул он соседа за плечо. Тот дёрнулся и наконец-то оторвал бычий глаз от сына.

— Да пошёл ты со своими советами знаешь куда! — огрызнулся Олежек, однако в драку не полез. Поостерёгся.

Баба Клава балдела и чуть не пускала слюни от удовольствия. Цирк-шапито на выезде. К тому же, несмотря на холод, к подъезду начал стягиваться заинтересованно-любопытный народ.

Марк вдруг понял, что надо прекращать этот бессмысленный балаган: дома его ждала дочь, им ещё до студии нужно добраться. Времени оставалось в обрез.

— Андрей, мы с Катей в студию собрались. Хочешь с нами? — обратился он к пацану, и тот коротко кивнул. Вот и отлично. — Пойдём, — взял он его за руку, намереваясь зайти в подъезд.

— А ну не трогай моего сына! — взревел этот идиот и всё же рванул в их сторону и даже попытался замахнуться.

Получилось глупо и смешно, потому что господин Суворов поскользнулся на замёрзшей луже, замахал руками, замельтешил ногами, но не удержался и грохнулся на спину.

— Убивают! — заорала, как ненормальная, баба Клава истошным голосом и кинулась Олежека поднимать.

Марк кинул взгляд, понял, что ничего страшного не случилось, потому что сосед уже пытался встать, и пожал плечами.

— Пойдём, — повёл он уверенно Андрея в подъезд.

Мальчишка шмыгнул носом и даже не обернулся.

— Блин, стыдно как, — пробормотал он, входя в лифт, который вызвал Марк.

Стыдно. Да. Он был с ним солидарен, но ни злорадствовать, ни порочить его отца не стал. Ни к чему. У ребёнка и так психологическая травма в наличии.

— Папа, ну где ты так долго был? — возмутилась Катя, — мы уже опаздываем!

Потом она увидела Андрея, и в глазах дочери поселилась тревога.

— Что-то случилось? — переводила она взгляд с Марка на мальчика.

— Да так, мелкие неприятности. Андрей поедет с нами. Ты же не против?

Дочь только отрицательно помотала головой. У неё будет ещё время устроить другу допрос. А пока…

— Маме позвони, — попросил он Андрея. — Скажи, что ты с нами.

— Зачем? — заупрямился пацан. — Она сразу же поймёт, что что-то случилось. Я не хочу ей рассказывать! Волноваться будет!

— И всё же предупреди, — настаивал он. — Можешь ничего не говорить. Я сам ей всё объясню. Аккуратно.

— Ну, давай же, Андрюха, а то мы опаздываем! — подстегнула его Катя, нетерпеливо пританцовывая рядом.

Марк даже на миг глаза прикрыл: так захотелось услышать голос Милы. Вот сейчас… сейчас это произойдёт, — мучительно отсчитывал он гудки в телефоне.

— Алло, мам? Мы тут с Катей и дядей Марком собрались в студию съездить. Ты ж не против? Нет, не сами! Я ж сказал: с дядей Марком. Он нас и повезёт. Ладно, я тебя понял, — сунул пацан свой телефон ему в руки. — Мама хочет, чтобы вы подтвердили.

— Мила, — ему показалось, что даже голос завибрировал от прилива адреналина. Это почище спиртного. Лучше всего на свете.

— Марк, что-то случилось, да? — Мила, кажется, куда-то шла, дыхание у неё слегка сбивалось, а голос «подпрыгивал» шагам в такт.

— Я потом расскажу, ладно? — покосился он на Катю, что уже навострила эльфийские ушки и сгорала от любопытства. У Андрея она и так выспросит, но Марк не был уверен, что их рассказы совпадут, а поэтому не собирался удовлетворять вполне здоровый интерес дочери.

— Хорошо. Вечером, на прогулке. Но дай слово, что он ничего не натворил, никуда не влез, что у него всё в порядке.

— Даю слово, — облегчённо выдохнул Марк, потому что ему не пришлось лгать или утаивать правду, пытаясь успокоить Милино волнение.

Когда они вышли из подъезда, Олежека уже след простыл, зато баба Клава стояла на страже. Не брал её ни пронизывающий ветер, ни морозец. Нос уже как слива, а ей хоть бы хны.

— А куда это вы ребёнка похищаете, молодой человек? — прицепилась она сразу. Это было хуже банного листа. Клещ. Пиявка. И глаза бегающе-мерзкие. Водянистые. — Я сейчас вызову полицию!

Марк решительно вёл детей вперёд, к машине. Не хотел размениваться на разговоры и увещевания. Он ни в чём не виноват и оправдываться не собирался.

К счастью, Катя и Андрей тоже не стали с мерзкой бабой спорить, делали вид, что оглохли и ослепли. Возможно, копировали его, Марка, поведение, но он был этому только рад.

Баба Клава что-то ещё кричала. Махала руками. И даже попыталась гнаться за машиной вслед.

— Блин. Она ж как репей, — вздохнул Андрей, — она ж заяву накатает. Или ещё что придумает. Дядь Марк, у вас неприятности будут. Она знаете какая… всю кровь выпьет, как вампирша.

— Разберёмся, — попытался он сказать, как можно увереннее и спокойно. — На каждую бабу Клаву найдётся управа. И уж точно не стоит бояться её мелких пакостей.

О том, что за его спиной развязалась полномасштабная война, Марк ещё не догадывался. Ему было хорошо с детьми. Он даже не подозревал, как это здорово — жить в моменте, наблюдать за тем, как общаются Катя и Андрей. Ему неожиданно понравилось в студии, где у детей глаза горели. А ещё его впечатлил учитель — фанатик (в хорошем смысле этого слова) своего дела, умеющий увлекать и объяснять просто. Даже Андрей, который утверждал, что «дануегонафиг, я не рисую», внезапно заразился и поражённо смотрел на собственный рисунок.

Это талант — заражать всех, кто рядом, своим любимым делом, объяснять так, что даже те, кто считал себя криворуким, вдруг открывал в себе крохотную искру.

Эта поездка стоила того. И Марк в который раз мысленно поблагодарил Милу за то, что она в тот вечер вправила ему мозги.

Он мог всё это пропустить. Мог не заметить. Пройти мимо. Не разглядеть. Недолюбить дочь. Отмахнуться. А счастье и радость — вот они, на ладони. Стоит лишь её раскрыть и посмотреть.