Реконкиста

Глава 16. Римма Коршунова. Жажда мести

На Землю Коршунова вернулась в пресквернейшем расположении духа. Тренировочный лагерь на Ганимеде — та ещё задница. Прежде бывать на лунах Юпитера ей не доводилось, а это совсем не то, что близкая и понятная, давно обжитая Луна. Многосотметровый ледяной панцирь под ногами, крошечная горошинка солнца над головой, сила тяжести почти в семь раз меньше земной и довлеющая над всем громада Юпитера с вечными поясами штормов. Кажется, оттолкнёшься ногами не в меру сильно и улетишь прямо в эти шторма. Или весь Ганимед туда свалится — разницы никакой.

Разумеется, не близость газового гиганта, не внешние трудности портили настроение, — в конце концов, не в лагерь юных скаутов прилетела! Таращиться на Юпитер и времени-то особо не было, всё оно уходило на организацию тренировок. В ледяной поверхности планетоида проплавлены пещеры — копия медеанских. С Ракшаса прибыли инструкторы, некогда помогавшие Демократической Республике победить в гражданской войне и остановить интервенцию. В ледяных пещерах люди и ракшасы обучали сэлов умению находить малейшие следы, оставленные противником, устраивать засады и не попадать в них самим, учили искусству ближнего боя. Это было крайне необходимо, так как сверхпрочные органические материалы, из которых сделаны наконечники стрел и копий, лезвия мечей и ножей паразитов, и секрет изготовления которых земная наука пока-что не разгадала, а также невероятная скорость реакции этих существ, умение ориентироваться в полной темноте, часто сводила на нет техническое превосходство землян.

Сравнивать возможности сторон в предстоящей войне, основываясь на опыте боёв во время Большого Блэкаута, было бы некорректно. Большую часть потерь сэлы понесли не от оружия паразитов, а из-за коллапса системного ядра, вызванного конфликтом этических законов, одновременно предписывающих не причинять вреда человеку и спасать человечество, в случаях, когда первое было неоспоримым, а второе — абстрактным. Теперь этический барьер снят, да и убивать людей на Медее сэлам не придётся. Вдобавок на Земле в силу причин очевидных нельзя было применить тяжёлое вооружение. Во время карантинной операции такого ограничения нет, отряды сэлов с воздуха и с орбиты поддержат мощные плазматоры, одним залпом превращающие гектары поверхности в спёкшуюся корку, а «выкуривать» из пещер паразитов будут ультразвуковыми резонаторами, разрушающими структуру белка. Но несмотря на эти приготовления, потери ожидаются значительные, поэтому после отправки на Медею первого сорокатысячного корпуса в ганимедский лагерь для подготовки прибудет второй, резервный. Сэлы прекрасно понимали предстоящие опасности, но страх смерти их не останавливал, в добровольцы записались все. О причинах такого рвения Коршунова прежде не задумывалась, желание очистить Медею, а потом и всю Галактику от паразитов казалось естественным. Пребывание на Ганимеде заставило задуматься: «А почему, собственно?»

Римма была подростком, когда гражданская операция превратила человекоподобные субэлектронные автоматы в полноправных граждан Земной Федерации. Неудивительно, что она никогда не задумывалась, чем эти новые люди отличаются от людей биологических, кроме самой биологии. Подсознательно она не разделяла их, как большинство её сверстников и землян следующего поколения. «Если это выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это, вероятно, и есть утка», — а сэлы, живущие среди людей, вели себя в точности как люди. Вернее, как люди идеальные, такие, какими они хотели бы видеть друг друга: без зависти, спесивости, раздражительности, прочих архаичных черт характера, которые Великая Теория Воспитания пыталась, но никак не могла вытравить из человека. Оттого и для старших поколений землян сэлы сделались куда ближе, чем любой внеземлянин из плоти и крови.

И ещё об одной особенности Коршунова задумалась только на Ганимеде. Группы инопланетников, пребывающих на Земле, стремились образовывать анклавы, жить рядом с сородичами. С сэлами не было ничего подобного, они жили среди людей, работали бок о бок с людьми, даже создавали смешанные семьи — Асель и Лорд-младший тому пример! Они словно демонстрировали: мы люди, такие же, как и вы, Земля наш родной дом, как и ваш, и будущее у нас общее. Никому и в голову не приходило, что сэлы поступают так не по глубокому внутреннему убеждению, не благодаря вложенной в них программе, а играют роль, позволяющую им не выделяться, быть незаметными среди многомиллиардного человечества. Но не раствориться в нём.

На Ганимеде всё изменилось. Может потому, что сэлы и люди здесь поменялись местами? Первых были десятки тысяч, вторых — чуть больше двух сотен. Теперь инструкторы-ракшасы воспринимались более «утками», чем бойцы-сэлы, хотя внешнего сходства было куда меньше, и «крякали» они с сильным акцентом. Крошечный анклав ракшасов не воспринимался чем-то неправильным, так как и люди образовали свой собственный. «Коллективным животным присуща сепарация, даже если они разумны», — глубокомысленно изрёк по этому поводу инструктор Гриша Войскунский. Не согласиться с ним Римма не могла. Было жутковато оставаться одной в окружении сотен сэлов, безмолвных, но при этом эффективно синхронизирующих свои действия, — на Ганимеде они не разговаривали друг с другом вслух даже в присутствии людей. Им не требовался отдых и сон, инструкторы работали посменно, но их подопечные тренировались двадцать четыре стандарт-часа ежесуточно, изо дня в день. Им не нужно было время для приёма пищи и других физиологических потребностей. Первоначально предполагалось выделять бойцам три часа свободного времени ежесуточно. Спустя неделю сэлы и от этого отказались в пользу дополнительных занятий. Итого два с половиной месяца непрерывных — в буквальном смысле слова! — тренировок? Подобной физической, а главное, психологической нагрузки ни один человек не выдержит. Нет, сэлы — не люди, совсем другие существа. Но зачем тогда им эта война? Зачем они летят на Медею, чего хотят?

Римма задавала этот вопрос командирам групп — приватно, с глазу на глаз. И всегда получала один и тот же ответ: «Того же, чего и все: очистить Галактику от паразитов, сделать её безопасной для людей и других разумных рас». «Но для вашей расы они опасности не представляют!» — конечно, такого она не позволяла себе говорить, так явно отделять сэлов от человечества. Как и спросить, почему они готовы рисковать жизнями ради людей, некогда создавших их в качестве рабов. Была бы рядом Асель, у неё спросила бы. Они ведь не только командир и подчинённая — подруги уже не первый год. Для сэла дружба с человеком — то же самое, что дружба между людьми? А дружба между сэлами? А любовь? У них она существует?

Чертовски много вопросов, не касающихся войны с паразитами, появилось у Риммы к Асель за время пребывания на Ганимеде. Чтобы задать их, гиперсвязь не годилась. А затем вдруг возникли перебои и со связью.

Согласно плану, Асель должна ежедневно докладывать о событиях на Медее, а в случае обстоятельств чрезвычайных — незамедлительно. Сначала так и было. Форс-мажора не случалось, но и обнадёживающих новостей не поступало: разведчикам не удавалось выявить стойбища паразитов, несмотря на сканирование с воздуха и орбиты. Единственный выход: тотальное прочёсывание пещер. Приступить к нему, имея в своём распоряжении небольшой отряд, Асель не могла. Оставалось следить за происходящим на Медее и ждать прибытия экспедиционного корпуса, что она и делала. А потом не вышла на связь в установленное время.

Межзвёздная связь — штука запутанная в прямом смысле. Квантовая запутанность позволяет сообщению проходить от источника к приёмнику мгновенно, но она же делает его чрезвычайно чувствительным к флуктуациям гравитационных полей. Сообщения можно ждать секунду, или день, или год. Или вообще не дождаться. Вести с Медеи не приходило три дня подряд, и Римма всерьёз обеспокоилась. Подобного расклада не предусматривалось ни при каких обстоятельствах: если паразиты нападут на лагерь, «Персефона» немедленно стартует и сообщит о случившемся с орбиты. Стартует, независимо от того, скольких бойцов придётся оставить внизу, и только после этого постарается прикрыть их залпами бортовых орудий, отогнать нападавших. У паразитов нет никакой возможности помешать старту.

Хоть ситуация и не была предусмотрена, Коршунова приняла решение быстро: ждать ещё два дня и, если Асель не объявится, лететь на Медею теперь с двумя кораблями, один из которых всегда будет оставаться на орбите, обеспечивая прикрытие и связь. Подготовка бойцов пока не закончена, поэтому она возьмёт лишь тысячу. Если действительно случилась беда, то и они не понадобятся: прочёсывать пещеры в поисках заложников бесполезно. Зато из плазматоров она врежет несколько раз, продемонстрирует Старейшинам ожидающую их перспективу.

Дожидаться оставшиеся два дня ей не позволили: с Земли пришло сообщение срочное и секретное, — Верховный Сумматор требовал, чтобы она немедленно возвращалась. Именно требовал, а не предлагал вернуться. Римме очень хотелось получить объяснение, в чём причина такой спешки. Кто-то из «подопечных» Кей-Кей взбунтовался? Или крупные неприятности на Ракшасе, требовавшие вмешательства «братьев с Великой Небесной Земли»? Увы, единственной фразой, которую можно расценивать как объяснение, было: «Подробности по возвращению». И это по закрытому каналу связи?! Генрих случайно не заразился паранойей от своего предшественника? Делать нечего, прямое распоряжение Верховного Сумматора она не могла не выполнить. Но настроение от этого не улучшилось, понятное дело.

Последней каплей стало то, что пока ракетоплан довёз её с Ганимеда на Землю, истекли четвёртые сутки, как замолчала Асель. Связи с Медеей по-прежнему отсутствовала, и значит, на решение задачи Сумматора, какой бы сложной та не была, есть всего один день.

Коршунова ожидала, что на космовокзале Шереметьево её встретит кто-то из секретариата, несмотря на два часа ночи по московскому времени — раз уж вызов такой срочный. Тем не менее, и когда ракетоплан опустился на керамобетонную площадку сектора для служебных чартеров, и даже когда шлюз открылся и Римма, сопровождаемая верными Бро и Алексом спустилась по короткому трапу, коммуникатор молчал. Рядом, в каком-то километре отсюда, сверкало разноцветными огнями здание пассажирского терминала, доносился усиленный динамиками голос диспетчера: «К сведению встречающих! Рейс два-двенадцать прибывает…» Небеса полыхали ультрамарином искусственного «северного сияния» и оттуда, с небес, медленно падал переливающийся всеми цветами радуги болид очередного лунного челнока. Красивое зрелище. Увы, ещё лет пять, и оно останется в прошлом — как только ТЛП-сеть накинут на древний спутник Земли. Путешествия туда станут куда более быстрыми, комфортными… собственно, и путешествиями перестанут быть, превратятся в обыденность. Один шаг, и ты там, словно и не покидал родную планету. Разве что внезапную потерю веса ощутишь. Никакой романтики. На романтику Коршуновой было наплевать. На то, что перелёты в пределах Солнечной Системы забирают многие часы — до двух суток, если летишь куда-нибудь на Эриду! — не наплевать. Хорошо бы иметь ТЛП-кабины на спутниках Юпитера. Но до этого дойдёт не скоро.

По сравнению с пассажирским терминалом в секторе чартеров было темно, тихо и безлюдно. Коршунова огляделась — и где же встречающие? Она собралась звонить секретарю Сумматора, когда взгляд зацепился за глиф, притаившийся на краю посадочной площадки. Бортовые огни погашены, рядом никого. Но серебристая окраска и синий силуэт птицы на фюзеляже явно подсказывал: глиф здесь неспроста. Римма решительно зашагала к нему.

Свет в кабине вспыхнул, когда до машины оставалось метра три. В кресле пилота сидел Генрих Клейн собственной персоной.

— О… — только и нашлась, что сказать Римма.

— Здравствуй, любимая! Ты как раз вовремя. Боюсь, каждый час на счету.

Коршуновой понадобилось несколько секунд, чтобы оправиться от неожиданности.

— Здравствуй! Вижу, на Земле случилось действительно нечто экстраординарное, коль Верховный Сумматор лично встречает главу Карантинного Комитета на космовокзале посреди ночи.

— Случилось. Садись, расскажу по дороге.

— Со мной Алекс и Бро, — напомнила Коршунова.

— Отлично, они нам понадобятся.

Глиф взмыл вверх, едва все трое разместились в кабине. Сделал петлю вокруг космовокзала, помчался, набирая скорость, к шлюзу-концентратору.

— Рассказывай, куда мы летим посреди ночи. А также зачем ты взял мой глиф, — потребовала Римма, когда ультрамарин «северного сияния» остался за кормой.

— Не только глиф. В багажнике — оружие и снаряжение для расчистки завалов. А летим мы в Уральские горы. Точнее — в Южно-Уральский заповедник. Двадцать лет назад руководители сопротивления Конкисте преждевременно поторопились объявить, что все проникшие на Землю паразиты уничтожены. По крайней мере один уцелел. Вернее, одна.

Коршунова выпучила глаза:

— С чего ты так решил?!

— Я много лет вёл беседы с «Друзьями индейцев». Я ведь не только лечил их фобии, но и сопоставлял полученную в ходе бесед информацию. Так я и выявил нестыковку. Медеанка, известная под именем Алая Ночь, исчезла в блокированной Москве до начала зачистки, и больше её никто не видел. Во всяком случае, до завершения Большого Блэкаута не видел. Конечно, остаётся вероятность, что во время финального сражения её сожгли плазматорами без остатка. Однако события последней недели подтвердили правоту моих подозрений.

— Пф! — Римма скептически скривила губы. — И где же эта Алая Ночь прячется?

— Она не прячется. Ты знаешь о способностях медеанцев к мимикрии. Убить человека и занять его место — лучший метод оставаться незамеченным и неопознанным.

— Но сэлы… — Коршунова прикусила губу. Она прекрасно знала, как именно сэлы идентифицировали паразитов. Но так ли этот способ эффективен, как принято считать? Поэтому вместо возражения она спросила: — И чью личину она носит? Ты сумел это выяснить?

От Шереметьево до шлюза-концентратора — десять минут лёта. Не успели договорить, а широченное жерло его открылось навстречу глифу. Десятки ТЛП-шлюзов ежеминутно глотали и выплёвывали «Ласточек», «Стрижей», массивных «Тетеревов», и всё равно очередь растянулась на километр. Впрочем, служебного глифа Карантинного Комитета очередь не касалась. Машина поднырнула под неё и не снижая скорости устремилась прямиком к шлюзу экстренных служб, скромно расположившемуся сбоку от ТЛП-кабин для пешеходов. Римма невольно охнула, в последний миг разглядев, как оранжевая засветка шлюза меняется на зелёную — проход свободен. Она знала, что Клейн хорошо водит автограв, но что он умеет профессионально управлять глифом, убедилась впервые.

— Да, — ответил Сумматор. — Но, к сожалению, лишь несколько дней назад. Это…

Пустота, таившаяся за вратами шлюза, схлопнулась вокруг них. Тут же вспыхнули огни екатеринбургского концентратора. Небытие длилось меньше секунды, но Коршуновой показалось, что оно сожрало окончание фразы Клейна.

— Кто-кто?! — переспросила, отказываясь верить своим ушам.

— Илга Кайруне-Силантьева. Мне тоже нелегко было поверить в такое, но, увы, факты вещь упрямая. По всей видимости, настоящую Кайруне она убила и подменила в то время, когда та возглавляла Комиссию по изучению причин и последствий Большого Блэкаута. Не исключаю, что Кайруне вышла на след Алай Ночи, за что и поплатилась жизнью. Я проверил: именно тогда поведение её, характер и даже отношения с Верховным Сумматором резко изменились. Она вышла из Совета Федерации и затаилась в том самом Южно-Уральском заповеднике, в должности старшего егеря-охотоведа участка «Е-17».

— Поселилась в тайге, среди горстки людей, где каждый твой промах заметен? Какая в этом логика? Оставаться незаметной проще в толпе, в большом городе.

— Логика есть. Ты легко её заметишь, если дослушаешь до конца. Итак, у меня имелись лишь подозрения о том, что медеанка Алая Ночь уцелела в Большом Блэкауте, — до тех пор, пока неделю назад ко мне не обратилась доктор Крапивкина. В своей лаборатории она проводила обследование некой Тара Монаган из бывших «Друзей индейцев». Не обычной «подруги», а одной из Избранных, то есть, прошедших все обряды и готовой присоединиться к Племени. Оказывается, на этом этапе изменяется не только психика человека, а и его физиология. Доктор Крапивкина нашла в клетках своей пациентки инопланетный коэнзим. Увы, я не успел ничего предпринять, не ожидал того, что случится после возвращения доктора Крапивкиной в лабораторию. Монаган убила её и сбежала к своему Учителю Мудрости.

— Что? Лена убита?!

— Я знаю, она была твоей подругой. Искренне сожалею.

Страшная, ошеломляющая своей неожиданностью новость ударила наотмашь. Римме потребовалось усилие, чтобы остановить колючий комок, подкативший к горлу, не позволить ему выплеснуться слезами.

— Чёрт… — пробормотала она, сжимая кулаки.

— Убийства на Земле иногда случаются, хоть говорить об этом не принято. Пока чрезвычайщики проводят официальное расследование, я поручил Максу провести неофициальное, снабдив всей известной мне информацией. И он выследил убийцу. В Екатеринбурге, в имении Силантьевых Лесная Грива. Так я узнал, что Илга Кайруне — это и есть Алая Ночь.

Коршунова выглянула в окно. Огни большого города скрылись за горизонтом, глиф летел над тёмным океаном леса. Редкие островки людских селений мерцали в нём, да внезапно вспыхивала серебром лунная дорожка на проносящихся внизу реках и озёрцах.

— Мы летим в это имение? Где оно?

— Нет, в Лесной Гриве делать нечего, там пусто. Макс угодил в ловушку и погиб.

— Что, и Макс тоже?! — Римма уставилась на Клейна. — Чёрт, да что у вас тут творится?!

— А ты думала, я тебя отозвал с Ганимеда в игрушки играть?! — рявкнул он в ответ.

Никогда прежде Коршунова не видела и не слышала его таким. Не «добрый доктор», не любящий муж сидел в пилотском кресле — Верховный Сумматор Земли!

— Перед гибелью Макс успел выведать планы Алой Ночи и сообщил мне, — продолжал Сумматор уже спокойным как прежде голосом. — Помнишь, после Блэкаута сэлы искали в стойбище на Столовой горе так называемое «родилище» — место, где медеанцы собирались превращать людей в себе подобных? Они ничего не нашли, и мой предшественник пришёл к выводу, что на Земле родилище не успели создать. Но это не так. В Южно-Уральском заповеднике, как раз на территории семнадцатого участка, есть пещера. Вход в неё заблокирован искусственно вызванным обвалом. Думаю, там прячутся и лже-Кайруне, и её подопечная. Вернее, не прячутся — проводят Обряд Разделения Силы.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — Коршунова в сердцах стукнула кулаком по подлокотнику. — Если паразиты начали размножаться… Это надо остановить, немедленно!

— Именно за эти мы туда и летим. Уже почти прилетели.

— Втроём?! Ты шутишь, нужно вызвать подкрепление!

— Во-первых, вчетвером. Если я правильно понял, во время Разделения Силы медеанцы беспомощны, мы с ними легко справимся. Во-вторых, ты, наверное, плохо представляешь уровень секретности этой операции? Если люди узнают, что паразит двадцать лет свободно жил среди них, приняв личину уважаемого члена общества, думаешь, легко будет их убедить, что за это время он не успел размножиться многократно? Страх, взаимное недоверие, «охота на ведьм», в конце концов, — вот что мы получим в итоге. К тому же нельзя списывать со счёта сотни тысяч «Друзей индейцев». Какая программа заложена в их подсознание? Во время Блэкаута они не щадили ни свои, ни чужие жизни, защищая Учителей Мудрости. Как поведут себя сейчас?

Остаток пути они проделали в молчании. Впрочем, он был недолог. Глиф приземлился на поляне перед скалами. Вокруг — темнота и тишина. Настоящие темнота и тишина, не то, что полчаса назад в Шереметьево. Чёрные силуэты деревьев на склонах балки, чёрный камень скалы в десятке метров от замершей машины, чёрная трава под ногами, чёрное небо над головой — размытое пятно луны на заслонившей её туче не в счёт. Из лесу донёсся протяжный вскрик ночной птицы. Сова? Сыч? Детство Коршуновой прошло не так далеко от этих мест, но орнитологией она никогда не увлекалась.

Пока она разглядывала по сторонам, Клейн открыл багажный отсек глифа, скомандовал:

— Вооружаемся!

Бро и Алекс принялись сноровисто облачаться в бронежилеты, каски, берцы. Римма последовала их примеру, но когда дело дошло до оружия, переспросила с недоумение:

— Станнеры?

— Да. Мне нужны живые медеанцы, а не лужа варенной протоплазмы.

— Зачем?!

— Не хочу повторить ошибку своего предшественника — отказаться от возможности изучить этих существ досконально, это ведь не последняя схватка с ними. Так что исследования доктора Крапивкиной должны быть завершены. Может быть, придётся отложить экспедицию на Медею, пока не получим результаты. И отозвать отряд Асель.

Коршунова прикусила губу, промолчав, — Сумматор пока не знает, что связь с передовым отрядом потеряна. На Ганимеде она слишком вжилась в роль главнокомандующего, единолично решающего вопросы, связанные с Реконкистой. Намеченная на завтра спасательная экспедиция в утверждённый Советом Федерации план не входила. Неужели придётся всё наново согласовывать?

Видимо, лицо её сделалось таким кислым, что Клейн решил успокоить:

— Один бластер я, конечно, взял — на случай форс-мажора. Он в кабине, под пилотским креслом.

Римма шагнула к двери глифа, но Клейн поспешил добавить:

— Это для меня!

Все трое удивлённо уставились на него.

— Сумматор, вам лучше остаться здесь, — осторожно возразил Алекс.

— Нет, мне лучше быть там и принимать решения по обстоятельствам. Я же говорю: я возьму бластер, всё под контролем.

Римма открыла рот, чтобы чётко и жёстко объяснить: в пещеру пойдут только бойцы, гражданским там делать нечего. И вспомнила, как осадил её Сумматор недавно. Поэтому сказала другое:

— Или бластер будет у меня, или никто никуда не идёт, пока я не вызову подкрепление. Секретность операции — это замечательно, но что от неё останется, если Сумматор погибнет?

Клейн внимательно посмотрел на неё, кивнул нехотя.

На то, чтобы измельчить каменные глыбы ультразвуковым пробойником и прочистить лаз, достаточно широкий для человека, ушло добрых десять минут. Первыми в пещеру проскользнули сэлы, после сообщения Бро: «Чисто!» — Римма и замыкающим — Сумматор, тоже вооружившийся станнером.

Лучи мощных фонарей выхватили из темноты неровные стены и свод, остатки разбившихся при обвале сталактитов и сталагмитов. Плавно изгибаясь, пещера уходила куда-то вглубь горы, ветвилась, образовывая узкие расселины и карманы. В одном из таких карманов с потолка свисали длинные белёсые корни. Странно, но они вполне отчётливо шевелились в свете фонаря.

— Это ещё что? — Коршунова уставилась на них.

Ответа она не получила, в следующую секунду раздался возглас Алекса:

— Они здесь!

— Не стрелять! — тут же скомандовал идущий сзади Сумматор.

В углу кармана за каменным выступом сидели на корточках, притаившись, две женщины. Одну Римма узнала сразу: Илга Кайруне. Лже-Кайруне, разумеется!

Женщина смотрела на бойцов со страхом, смешанным с изрядной долей недоумения.

— Сэлы? Сумматор? Вы…

— Это Алая Ночь! — вдруг закричала вторая, вскакивая. — Она способна принять любой облик, но я её чую!

Серые глаза её смотрели на Римму с ненавистью. Нет, сквозь Римму. Внезапно Коршунова осознала, кто это — убийца Ленки! Тварь, некогда бывшая человек и по собственной воле превратившаяся в монстра!

Ей показалось, что тварь сейчас бросится на неё, хуже — выплюнет пучок невидимых ментальных щупалец, обездвижит, превратит в беспомощный манекен. Чёрная ярость, вскипев, затопила сознание, палец сам собой лёг на спусковой крючок, нажал…

— Я сказал — «Не стрелять!» — ударил по ушам, по мозгу разъярённый крик. Одновременно острая боль уколола предплечье, заставив руку мгновенно онеметь.

— Не стрелять!

Сумматор рывком развернул её, потрясая станнером перед лицом. Поздно. Тара Монаган, или кем там она стала, оседала на пол. Воняло палёной плотью, волосы на затылке дымились, а на лбу над левой бровью зияла прожжённая дыра.

Кайруне подхватила тело подруги, бережно опустила на пол. Конечно, та была уже мертва, но тело её не желало с этим мириться. Руки и ноги беспорядочно дёргались, ногти скребли камень, в груди клокотало отрывистое дыхание. Последствия лучевого ранения в голову непредсказуемы: человека оно может убить на месте, а может превратить в овощ на долгие годы. Для нечеловека последствия непредсказуемы тем более!

Кайруне посмотрела на Римму. Вместо страха и удивления во взгляде её теперь ненависти было больше, чем у Монаган недавно.

— Тварь… кровожадная тварь… — прошипела она.

Римма осознала себя по-настоящему беззащитной, реши паразит напасть: поражённая выстрелом станнера правая рука висела нечувствительной плетью. Вся надежда на Алекса и Бро.

Внезапно она поняла, что лишь первый держит лже-Кайруне под прицелом, а второй направил оружие на неё! И Генрих…

Сумматор бесцеремонно сорвал ремень бластера с её плеча, подтолкнул к стене. Поняв безмолвный приказ, Римма попятилась, опустилась на колени.

— Генрих, что происходит?! — закричала.

Они с Кайруне оказались рядом. Прямо перед ними — Алекс и Бро, готовые пустить в ход оружие по первой команде. За их спинами — Сумматор с бластером наперевес. В голову пришла дурацкая мысль: Клейн может срезать их с Кайруне вдвоём одним выстрелом, если захочет. Нет, всех четверых, включая сэлов!

— Что происходит? — переспросил он. — Видимо, Макс ошибся. Либо медеанцев на Земле больше, чем я думал.

— Ты подозреваешь меня? — ошарашенно спросила Римма, щурясь в свете направленного в лицо фонаря и окончательно теряясь в бессмысленности происходящего. — Генрих, это бред! Ты сам слышишь, что говоришь?! Я — твоя жена, мы живём вместе уже много месяцев!

— Медеанские паразиты умеют хорошо маскироваться. К Алексу и Бро не апеллируй, им нечего ответить, раз уж сама Асель попалась в ловушку. Единственная, кто безошибочно узнает своего Учителя Мудрости, «учует», — ученица, прошедшая обряды. Но она мертва и больше ничего не расскажет. Ты предпочла избавиться от своей Избранной, не так ли, Алая Ночь? — Сумматор перевёл взгляд с ошеломлённой жены на Илгу Кайруне. — Или это она — Алая Ночь, а тебя она «заразила»?

Кайруне презрительно скривила губы. Произнесла:

— О себе я точно знаю, что я человек, а не паразит. Именно ко мне Ника сбежала, спасаясь от своего «учителя мудрости». И она успела указать на Алую Ночь, разве вы не слышали, Сумматор?

— В этой версии есть нестыковка — Коршуновой не было на Земле во время убийства доктора Крапивкиной. Значит, кто-то из вас троих соврал. Её, — Клейн повёл стволом бластера в сторону тела, ещё слабо скребущего пальцами по камню, — нам не допросить. Вопрос, как быть с вами?

— Генрих, хватит пороть чушь! — Римма наконец оправилась от потрясения. — Если у тебя приступ паранойи, то сделай анализ ДНК! Ты же для чего-то прихватил станнеры? Так стреляйте, обездвижьте нас, и закончим этот цирк!

— Вариант хороший. Но максимальный импульс с такого расстояния может быть смертельным для человека. А если уменьшить мощность до безопасного уровня, то хватит ли…

— Послушайте, Сумматор! — перебила его Кайруне. — Если боитесь рисковать, то сразу отрежьте нам головы.

Римма изумлённо повернулась к соседке — это она так шутит или серьёзно? Та продолжала:

— Паразита это не убьёт, но на какое-то время лишит активности, поверьте моему опыту. А человек… Что ж, смерть ещё одного человека — не самая большая цена за предотвращение новой Конкисты. Но где гарантия, что… — она неожиданно замолчала. Доселе бесстрастное лицо её начало меняться. Эмоции отражались на нём одна за другой: недоумение, сомнение, догадка и — ужас!

— Гарантия чего? — поторопил Сумматор.

Но вместо ответа, Кайруне закричала:

— Смотрите, сзади!