Республика из пепла

Глава двадцатая

Я ожидал, что на перемещениях к месту отправки мы потеряем ещё один день. Но всё вышло иначе. С десяти утра, нам пригнали в помощь десяток солдат, которые быстро загрузили весь скарб в гондолу дирижабля. Следом погрузились и мы. После этого, обняв напоследок жену и детей, я помахал им рукой из иллюминатора. Огромная фигура дирижабля тихо и степенно оторвалась от земли.

— А где наш тощий друг? — спросил я у сидящего рядом Дэна.

— Ни малейшего понятия не имею, сказал, что будет на месте, не исключаю, что где-то здесь, с нами.

Я подозрительно оглядел мешки и ящики. Спрятаться там мог разве что ребёнок, впрочем, ошибка тоже не отличается богатырской комплекцией и высоким ростом, а вдобавок, будучи туннельной крысой, хоть и бракованной, способен складываться вчетверо и пребывать в таком состоянии часами.

Полёт занял часа четыре, самолёт справился бы быстрее, но тут важнее грузоподъёмность. Нас высадили на открытом пустыре, где на перекрёстке полузаросших дорог с остатками асфальта стояла пограничная крепость. Крепость маленькая, квадрат со стороной метров сорок, да внутреннее здание в три этажа. Четыре вышки с пулемётами, да миномётная батарея. Защитить смогут только сами себя. Гарнизон, надо полагать, человек двадцать, да и те не кадровые, а ополченцы.

Но нас интересовало не это. Рядом с заставой, на дороге стоял тот самый вездеход. Он ничем не отличался от того, что мы изучили на базе (справедливости ради, изучал его только Иван, который в нашем отряде выполнял функцию водителя и техника). Конкретно этот образец отличался тем, что имел более ухоженный вид, броня сверкала свежей краской. А ещё на броне были прикреплены запасные траки, точнее, не отдельные траки, а целые куски гусениц. Если понадобится, можно будет чинить в пути, а пока это дополнительная броня. Часть внутреннего объёма занимала радиостанция. Довольно архаичное сооружение, которое, если понадобится машину бросить, придётся нести на носилках. Зато длинная антенна позволяла связываться с центром, игнорируя расстояния. В крайнем случае, как сказал связист, можно выехать на возвышенность.

Места для пассажиров находились впереди, так, чтобы они в любой момент могли покинуть машину через боковые двери. Задняя часть отводилась под груз, который мы сейчас старательно укладывали, пытаясь сделать кучу как можно более компактной.

Во время поездки Дэн с Иваном будут сидеть спереди на двух сидениях, а я, Стас и, возможно, Ошибка разместятся на широкой лавке со спинкой, обитой войлоком и кожей. В случае опасности легко можно сдёрнуть с зажимов автомат, расположены они были так, чтобы любой из четверых мог легко дотянуться. К каждому имелось по четыре магазина, набитых двадцатью пятью патронами каждый.

Но это наш ЭнЗе, а личное оружие каждый держал при себе. Я просто поставил карабин между коленями. Добрый оружейник даже патронташ дополнительный изготовил, который перед отправкой приклеил к прикладу карабина. Дополнительные шесть патронов под рукой. Патроны, кстати, перезарядил, да ещё добавил новых. Пули разнились по форме, но это даже хорошо — не всегда нужно максимальное поражающее действие, поэтому против человека можно и оболочечные использовать. А на крупного зверя — экспансивные, разрывные, с полостями внутри.

Стас точно так же поставил свою винтовку, в которую натуральным образом влюбился. Это была почти та же винтовка, что досталась ему перед отправкой к базе чистых, только немного более цивильная. Ложе укоротили, рукоятку затвора отогнули вниз, приклад сделали с полупистолетной рукояткой, ну и, конечно, закрепили прицел. Ещё и специальных снайперских патронов не пожалели, тот же оружейник заявил, что каждый патрон заряжал сам, взвешивая порох на аптекарских весах, а потому уверен в них так же, как в верности своей жены.

Иван вообще на оружие плевать хотел, а потому просто сунул дробовик под водительское сидение, а Дэн, убрав свой автомат к остальным, пристегнул к бедру чехол с дробовиком.

Внутреннее помещение вездехода закрывалось сверху броневой крышей, но при желании её можно было откинуть и двигаться с ветерком. Пока ещё не настали холода (а календарь показывал середину сентября, скоро бабье лето начнётся), мы решили поступить именно так, иначе задохнёмся внутри.

После загрузки позади нас ещё оставалось немного свободного места, где могли, сильно потеснившись, лечь на пол два человека. Если сильно приспичит, будем ехать круглосуточно, а спать по очереди.

Но ехать без остановок всё равно не получится. Двигатель тут относительно экономичный, но даже так его следует регулярно заправлять, для чего нам в салон закатили четыре двухсотлитровые бочки. Расход заявленный чуть меньше двадцатки на сто километров, это двести на тысячу, а нам туда и назад нудно проехать около трёх тысяч. Хватит с лихвой, а если и не хватит, можно на обратной дороге встать и связаться с базой. Связываться будем и так, каждый день к вечеру, около девяти часов следует непременно выйти на связь, если мы не объявляемся два дня, в центре объявляют тревогу и начинают нас искать.

Единственным провожатым из властных структур стал наш давний знакомый спецслужбист Греков. А возле вездехода стоял чумазый техник в не менее грязном комбинезоне, который доложил, что двигатель и коробка передач в идеальном состоянии, бак заправлен под пробку, а аккумулятор он совсем недавно заряжал. Иван, разумеется, ничему из этого не поверил, немедленно натянул комбинезон танкиста и полез в технические внутренности сам.

— Олег, — Греков обратился не по форме. — Ты за старшего, поэтому тебе отдаю.

Он протянул мне сумку с несколькими твёрдыми предметами.

— Что там?

— Фотоаппарат, хороший, профессиональный. Две камеры ещё, мало ли, сломается одна. Ноутбук, чтобы информацию скидывать и два комплекта проводов. Заряжать можно от машины, там есть разъёмы. Не забывай только, что все фото и видеозаписи нужно помечать. Такое-то число, такой-то километр такого-то шоссе. Или: река такая-то, отсутствует мост, переправляемся вплавь.

— Насчёт вплавь, — хрипло поинтересовался Иван, вылезая наружу. — Где запасной винт?

— Упакован, — заявил техник с видом оскорблённой невинности, — в ящике с инструментами, можете проверить. Я не стал доставать, чтобы не повредить ненароком.

Сзади, как и полагалось, имелся небольшой винт для перемещения по воде. Кораблём, понятно не станем, но через реки перебраться сможем, хоть и медленно.

Присев на дорожку (садиться было не на что, просто сели на корточки), мы некоторое время молчали, потом отправились по местам. Двигатель сыто заурчал, Иван, выругавшись, щёлкнул чем-то на панели приборов, после чего мы аккуратно, без рывков, двинулись вперёд. Дорога, которую мы выбрали для начала путешествия, обладала сносным покрытием, но даже так нас трясло немилосердно. Создатели вездехода предусмотрели всё, кроме удобства самого экипажа.

Роль штурмана отвёл себе Дэн, на коленях у него лежала карта страны довоенного времени, а ещё несколько листов аэрофотосъёмки, сделанные недавно. Первая карта была более подробной, но с тех пор прошло полтора века, из дорог остались только самые крупные трассы, да и те пребывали в плачевном состоянии. В крайнем случае, можно и по бездорожью прорваться, наш вездеход к этому располагает. А вот тем, кто придёт за нами, понадобится вырубать лес и прокладывать хотя бы подобие дороги. Отдельной строкой пойдут мосты, не везде можно обойтись паромной переправой.

— А где мы сейчас находимся? — спросил я, вытянув голову вперёд.

— На почти безлюдных землях, — прокомментировал Дэн. — Раньше это место было границей между Рязанской и Нижегородской областями. Отсюда двигаемся на северо-восток.

Такой ответ меня удовлетворил, стало гораздо понятнее. С географией республики я освоился, там всё просто, с одной стороны территория Донбасса, где почти не осталось жизни, с другой — река Дон, за которой Республике принадлежал только небольшой клочок земли в районе столицы, на севере полноценной границы не было, а на юге страна заканчивалась там, где начинались владения кочевников. Теперь присоединили задонские земли, но, опять же, без внятно выраженной северной границы. По условной линии Москва-Владимир-Нижний Новгород-Казань заканчивались земледельческие поселения и начинался непроходимый лес, где людей сложно было найти даже с воздуха.

— А что у нас с Москвой? — снова спросил я, Дэн ведь такое должен знать.

— Город почти полностью разрушен, его уже основательно поглотил лес, некоторый интерес представляли подземные коммуникации, но большая часть их сейчас разрушена или затоплена водой. Часть, впрочем, по нашим данным, ещё цела. Может быть, в будущем мы наведаемся туда и проверим их.

— А радиация?

— Радиоактивное заражение не держится так долго, на большинстве заражённых территорий сейчас можно жить, фон немного завышен, но всё в рамках естественного. А катакомбы под Москвой могут оказаться интересными.

— Не люблю я по пещерам лазить, — проворчал Иван, не отрывая глаз от дороги. — Да и размеры у меня не те.

— Есть тот, кто любит, — с улыбкой сказал Дэн. — Притормози вот тут.

Водитель резко ударил по тормозам, а когда машина остановилась, потянулся под сидение за дробовиком.

— Не нужно, — остановил его Дэн. — Это наш пятый участник экспедиции, он немного не в себе, но в катакомбах будет очень полезен.

Ошибку я разглядел только тогда, когда он показался из кустов в двух шагах от машины. Всё такой же тощий и костлявый, с трупным цветом кожи, одет в одни только шорты, физиономия недовольная, а в руке зажата обглоданная кость. Не говоря ни слова, он протиснулся в приоткрытую дверь, сел между мной и Стасом и принялся сосредоточенно обгладывать зубами мясо.

— Выбрось эту мерзость, — настойчиво велел Дэн. — Когда остановимся, покормим тебя, а сейчас выбрось, она воняет.

— Мяссссо не может вонять, — возразил Ошибка визгливым голосом, но мосол упрятал под себя.

— Выбрось совсем, — Дэн настаивал. — У нас будет много мяса, вот только есть его ты будешь жареным или варёным. А ещё будешь есть хлеб и кашу. Привыкай, сырое хуже усваивается, большая часть питательных веществ пропадает даром. Питаться сырым — неэффективно. Это ты запомнить можешь?

— Не-эф-фек-ти-вно, — проговорил по слогам Ошибка, гладя на Дэна ненавидящим взглядом, но кость всё же вынул и бросил в открытый боковой люк.

Дэн удовлетворённо кивнул и снова вернулся к созерцанию карты, я же, сжалившись над вечно голодным мутантом, дотянулся до крайнего мешка с припасами, вынул оттуда палку конской колбасы, отломил половину и предложил Ошибке. Тот принял порцию, подозрительно обнюхал, потом осторожно откусил и начал жевать. Физиономия постепенно расплывалась в улыбке.

Двигались мы со скоростью около сорока-пятидесяти километров в час. Дорога, несмотря на возраст, сохранилась, как место, где может пройти техника. Асфальт давно ушёл в небытие, но по самому центру трассы, насчитывавшей когда-то четыре полосы, оставалось относительно ровное место. В некоторых местах встречались промоины, иногда имевшие вид глубоких оврагов, ширина которых достигала метра и больше. Для нас подобное препятствие трудностей не составляло, гусеничная техника умеет перебирать через рвы, особенно, когда у неё перегружена задняя часть. Тем не менее, я каждый раз выходил наружу и тщательно, порой с нескольких ракурсов, фотографировал дефект дороги. После нас тут пойдут паровые машины, а возможно, и телеги. Для них дорогу придётся чинить.

Несмотря на изгибы дороги, до темноты нам удалось пройти значительное расстояние, километров двести пятьдесят, что по современным меркам было даже больше запланированного. На обед не останавливались, Иван прекрасно ел на ходу, а остальных никто не спрашивал, только двухминутные остановки на оправку.

Собственно, мы бы и сейчас не останавливались, но на пути возникла водная преграда. Я скосил взгляд на карту, это Волга, сомнений быть не может, Оку мы перемахнули по воздуху на дирижабле ещё, а вот великую реку не объехать. Да и по виду ничего другого придумать было невозможно, именно Волга.

Я взял камеру, установил её на условном капоте вездехода и начал комментировать:

— Итак, мы находимся на берегу Волги, чуть южнее Нижнего Новгорода, сам город отсюда виден, но разрушен так сильно, что руины домов почти не видны в зарослях. Мост на бывшей Нижегородской ГЭС, по некоторым данным, сохранился, но проходимость его неизвестна, да и добираться до него затруднительно, поэтому сейчас мы попробуем форсировать водную преграду на имеющемся у нас плавсредстве.

Я ещё раз обвёл объективом камеры все окрестности, после чего выключил запись и повернулся к нашему водителю:

— А он точно поплывёт?

— Думаю, что поплывёт, — равнодушным голосом ответил он. — Или нет.

— Ваня, ты так не шути, — предупредил я. — Я понимаю, что вездеход плавающий, но он ведь перегружен.

— Не настолько, — ответил за водителя Дэн. — Этот момент обсчитывали при вычислении нагрузок.

— Садимся, задраиваем люки, а потом двигаем вперёд и с песней, — отдал команду Иван, произведя необходимые манипуляции с машиной. — Плыть будет медленно, это не корабль, но часа за полтора переберёмся.

Мне бы его уверенность, вообще неуютно, когда сидишь в железной коробке, которая вот-вот поплывёт по воде, причём на приличной глубине. Если что, выпрыгнуть не успеем.

Для последнего, впрочем, у нас имелась открываемая крыша. Так мы и поступили, оказавшись в натуральной лодке из броневой стали.

— Готовы? — спросил Иван, усаживаясь за руль.

— Угу, — ответил я за всех, зачем-то вцепившись рукой в винтовку.

— Не люблю воду, — Ошибка поморщился.

Гусеницы проскребли по прибрежной гальке, после чего вездеход уткнулся носом в воду, несколько метров мы цеплялись за дно, а потом я понял, что наш недотанк по-настоящему плывёт, погрузившись в воду примерно на треть корпуса. Позади разбегались буруны от винта, а впереди приближался противоположный берег, собственно, место мы выбрали удачное, здесь ширина реки относительно невелика, а выше и ниже находятся ГЭС с не до конца разрушенными водохранилищами. Всё-таки надо было насчёт моста разузнать, большая польза была бы Республике, путь до Урала намного упростится.

Вопреки заверениям в своей нелюбви к воде, Ошибка уселся прямо на бортик, с интересом вглядываясь в речную воду. Потом опрокинулся за борт и исчез. Я на рефлексах хотел его схватить, но не успел, пальцы сомкнулись на пустоте. Я попытался было сказать, чтобы остановили машину, человек за бортом и всё такое, но, заглянув за борт, понял, что для паники причин нет. Мутант, умудряясь держаться ногой за скобу на броне, по пояс погрузился в воду. Потом вынырнул на поверхность, демонстрируя приличных размеров рыбину в правой руке, вторая была зажата в зубах.

Извернувшись всем телом, он вернулся обратно, перевалившись через борт и забрызгав остальной экипаж.

— Теперь положи эту рыбу и достань ещё, — велел Дэн. — Но есть её сырой ты не будешь, на том берегу мы разобьём лагерь и сварим уху. И ты будешь ужинать с нами.

Ошибка хотел сказать что-то язвительное, но ничего не придумал, поэтому бросил рыбу на сидение, а сам снова полез в воду. Скоро мы стали обладателями целого десятка рыбин, позволяющих разнообразить наше меню в дороге. Ошибка определённо полезный член команды, даже не считая его пещерной специальности.

Вездеход показал себя очень надёжной машиной, но всё же, когда гусеницы заскребли по дну на противоположном берегу, я издал вздох облегчения. Наконец-то, отмучились. Теперь, поскольку солнце уже садится за горизонт, оставалось поставить машину и присмотреть место для ночлега, спать на сидениях не хотелось совершенно, и без того зад квадратный.

Место долго не искали, приличных размеров бетонная полоса, бывшая частью дороги, отлично подошла для лагеря. Тут же, не дожидаясь ничьих распоряжений, все занялись делом. Я рубил ветки с помощью мачете, те, что потоньше, складывал на подстилку, а толстые отправлял в костёр. Иван потрошил рыбу, Дэн устанавливал таганок, а Стас, прихватив винтовку, отправился, по его словам, «проверить кустики на предмет опасности». В кого он собрался стрелять в темноте, я не знал, но, когда мы уже повесили на костёр ведро с водой для ухи, где-то в глубине леса раздался выстрел, а через полчаса показался Стас, довольный настолько, что от улыбки щёки трескались. На плече он нёс оленёнка, некрупного и, наверное, с очень нежным мясом. А у нас рыбный день. Ну, да ладно, пять здоровых мужиков едят столько, что продукты не залежатся. К тому же есть соль, так что сохранить сумеем.

Скоро уха была готова, стали садиться за стол. Немедленно появилась поллитровка спиртного, каковых захватили полдюжины (вроде бы была ещё, но я не видел больше бутылок), но ни я, ни Дэн возражать не стали. После долгого и трудного дня вполне допустимо. Налили всем, Ошибка понюхал свою кружку, с отвращением фыркнул, после чего отодвинул подальше.

— Гадосссть.

Ну и ладно, нам больше достанется, к тому же человек не самый адекватный, стоит ли его поить?

— У него нюх усиленный, раз в десять сильнее моего, — сообщил Дэн. — Резкие запахи для него — пытка.

А вот к ухе мутант отнёсся одобрительно. Немедленно схватил миску и попытался зарыться туда носом, но тут же получил щелчка от Дэна.

— Ложку возьми.

Ошибка в ответ зашипел, но ложку всё-таки взял и даже начал её правильно использовать.

— Ладно тебе, прессовать парня, — попытался возразить Стас. — Пусть бы ел, как хочет.

— Нужно возвращать его в человеческое состояние, — заметил Дэн. — Он такой не столько в силу испорченных генов, сколько в силу отсутствия воспитания. На него махнули рукой, решив, что он бесполезен. Оттого и развитие застопорилось на десяти годах. Путешествие в компании пойдёт ему на пользу.

Ошибка все эти сведения в свой адрес почти не слушал, только старательно наворачивал ложкой уху, а когда закончилась, попросил добавки.

Спать укладывались странно. Полагалось выставить часового, тем более что в темноте постоянно раздавались крики зверья и птиц, но Дэн поступил иначе: сам он уселся в полу лотоса на кабину вездехода, а с внешнего края лагеря точно так же посадил Ошибку.

— И? — спросил я. — Так и будем спать?

— Именно, мы любой шорох почуем, при этом сможем отдохнуть.

Я с недоверием посмотрел на него, потом с ещё большим недоверием на Ошибку, но потом смирился и залез в спальный мешок.