Ронин

Глава 2

Ноябрь 1993 года.

Шаг вперед.

Локация — Прокуратура Городского сельского района

— Громов, вы что, спите? — надо мной склонилось, надоевшее до оскомины, лицо следователя районной прокуратуры.

— Мой адвокат прибыл? — я сбросил руку мужика в синем кителе с плеча.

— Нет.

— А вы его хотя бы взвали?

— Мы передали сообщение. — судя по честным-честным глазам прокурорского, ничего он не передавал. Да и, если рассудить здраво, кому он мог передать сообщение, если, в арендованном Заводом офисе, мой адвокат Софья Игоревна Прохорова сидит в гордом одиночестве, то кому могли передать сообщение? Или экономная, да, даже, если смотреть правде в глаза, жадная до денег и вечно голодная, Софа наняла себе помощника, за свой собственный кошт? По-моему, звучит, как сказка. Я улыбнулся и, постаравшись устроится поудобнее на жестком стуле, буркнул: — Ну, когда мой адвокат появится, тогда и продолжим допрос.

Честно говоря, мне уже давно не смешно, но я еще пытаюсь улыбаться. Самой большой моей ошибкой было попадаться в руки моих коллег на территории сельского поселения. В чем ошибка, спросят меня пытливые слушатели? Объясняю. В городе, тем более, таком огромном, как Город, в котором я живу, множество людей и, соответственно, множество преступников. И каждый милиционер знает — сколько не сделай работы, завтра тебе подкинут еще больше, поэтому, попавшиеся в поля зрения жулики отрабатываются, как на, несущемся с большой скоростью, конвейере, строго по технологическим картам — получил свое и вперед, или в ИВС или под подписку о явке, так как начальник, получив с тебя «раскрытие», уже топочет ножкой, требуя следующие, а под дверью кабинета стоит несколько злых потерпевших, которые требуют, чтобы т не медленно нашел его забытый в троллейбусе баул или расследовал, куда делась зарплата мужа, который вчера пришел домой пьяный и с синяком на роже.

А в сельской местности все гораздо сложнее — людей мало, потерпевшие, зачастую не едут в милицию за сто километров, а разбираются с обидчиками самостоятельно, по мере своих сил, а штатная численность правоохранителей достаточная, а начальники требуют результат, не меньше, чем у городских, и поэтому, если ты попался сельским милиционерам, то тебя они отработают от и до. Вот и меня пригородная прокуратура отрабатывала по полной, так как кому-то показалась, что версия, что я расстрелял Князя из личных неприязненных отношений, так как не могли поделить между собой платиновую блондинку Наташу, очень даже привлекательна. И теперь, весь местный правоохранительный ресурс отрабатывал эту версию, как основную. Нет, меня пока не били, так как прокурорским сотрудникам это не в масть, они руки такими вещами не марают, а попытку местных оперов «поработать» со мной я пресек сразу. Во- первых, сообщил им, что с милиционерами я разговаривать даже не обязан, а на попытку воздействовать на меня физически, пообещал разнести им кабинет, и разбить свою морду о оконное стекло, написав жалобу прокурору, что коллеги пытались выкинуть меня в окно, прямо через металлическую решетку, так как по морде я получу в любом случае, но так хоть будет приятно, а они на ремонте разорятся.

Затем мне предоставили адвоката, мужичка, лет сорока, веселого и компанейского, который долго уговаривал меня признаться в том, что мы с Князем просто «не поделили бабу», и тогда он, адвокат, мне гарантирует, что я сегодня поду домой, под подписку о явке, а не попаду в ужасную тюрьму, где меня, обязательно, по ошибке, посадят в камеру к уголовникам, которые будут регулярно проводить мне массаж простаты и прочие опасные манипуляции. Избавится от этого «защитника» было сложнее всего. Когда он, в своих уговорах, стал повторятся, я попросил его уйти, так как в его услугах я не нуждаюсь, мужичок делал вид, что меня не слышит, вновь и вновь рассказывая о том, что я буду уже сегодня кушать мамины котлеты, если не буду дураком и подпишу признание, что Олега Князева я убил непреднамеренно, и даже в состоянии аффекта, а у него, у адвоката, есть знакомый профессор психиатрии, с которым они, в два счета, сделают мне заключение, что я не осознавал, что я делаю и не отдавал отчета…

— А что вы там пишете? — прервался «защитник» на середине фразы: — Давайте, я вам сам продиктую, как правильно написать…

— Давайте. — покладисто согласился я: — Защитник… как там ваша фамилия, я забыл…. Манкировал своими профессиональными обязанностями, склоняя подзащитного взять вину на себя за преступление, которое он не совершал, преднамеренно вводил подзащитного в заблуждение, рассказывал о своих коррупционных связях в местной психиатрической больнице, а именно с профессором…

Я не успел спросить фамилию коррумпированного профессора, как мой защитник грубо схватил лежащий на столе лист, недописанного заявления, тщательно изорвал его в очень мелкие клочки и, не прощаясь, вышел из кабинета.

Не знаю, куда увезли, и как сейчас допрашивают сейчас Наташу, но у местных с их богатой фантазией, вряд ли что-то получится. Я уверен, что бухгалтер Настя, отсидев свою попу на жестком стуле в моем кабинете, или отлежав ребра на письменном столе, уже попала к начальнику Дорожного РОВД с моим ежедневником, и представители Левобережного РОВД уже примчались за потерпевшей по статье похищение и свидетельницей вчерашнего убийства возле общежития, и уже допрашивают ее, а значит, мне просто надо немного продержаться, не идя на контакт с «местными» и не подписывая ничего.

А почему эти ребята старательно пытаются меня подставить? У меня есть только один ответ на этот вопрос. Скорее всего, в доме или его окрестностях, уже нашли тела членов незадачливого семейства, скорее всего, в неживом виде. И сейчас районная прокуратура находится перед дилеммой — или у них случилось убийство двух и более человек, а преступника задержал, правда с фатальными для последнего последствиями, какой-то залетный «городской», или же имел место другой вариант — банда милиционеров из города, после совершенного массового убийства не поделили женщину, наверное, тоже входящую в банду, и один убил другого, но при попытки скрыться с мета преступления, остатки банды были задержаны местными милиционерами. Тут не о премиях речь уже идет, а о орденах, по крайней мере. Возможно, что сейчас десяток непричастных, в поте лица пишут справки и рапорта, отражающих трудный ход расследования, досадных неудач, в конце концов, завершившихся блистательной победой. И самое главное, мне даже не за что злится на коллег — люди работают над раскрытием особо тяжкого преступления, имеют право отрабатывать все версии, тем более, что с жертвой — Олегом Князевым я был близко знаком, репутацию имею не самую безупречную, а доказательств, что я не причастен к убийству жителей загородного поселка я предоставить не могу, и вряд ли Князь оставлял следы своей причастности к этому жуткому деянию, скорее всего, наоборот, он их тщательно скрывал, и только совокупность всех фактов поможет мне выскочить из этой ситуации. Но, для этого требуется только время, очень много времени.

Декабрь 1993 года.

Локация — крыльцо Дорожного РОВД.

Принимали меня на службу больше месяца, а вот уволили одним днем. После того, как прокуратура Городского сельского района промурыжила меня в течении недели, каждый день чередуя допросы и очные ставки, эти упорные ребята сдались, поняв, что не стыкуются у них концы с концами. Парочка свидетелей — Настя и Наташа, которые, невзирая на все уловки следствия, твердо стояли на своих показаниях, что с Олегом Князевым до момента своего похищения они знакомы не были, Наташу Князь держал в доме убитой семьи, стрелял у общежития тоже Князев, а я в загородный дом даже не заходил, и избавится от этих свидетелей не получалось никак. Показания милиционеров, что я пытался скрыться на японском джипе и был задержан только благодаря их смелым и умелым действиям, из материалов уголовного дела бесследно исчезли, как и протоколы очных ставок с ними, в которых они настаивали на своих первоначальных показаниях — ну, так иногда бывает, возможно, что это мне вообще приснилось, так как первые трое суток меня допрашивали практически круглосуточно, сменяя друг друга. Мой адвокат, Софья Игоревна Прохорова, которую на третьи сутки, все-таки, допустили до участия в деле, так как в ее отсутствие я просто молчал или посылал всех… за моим адвокатом, сейчас цвела и пахла. Еще бы, в своем портфолио, или что там, у адвокатов бывает, она, на голубом глазу, может смело заявлять, что вчистую отмазала от уголовного преследования гражданина, которому вменяли групповое убийство. Где жила все это время Наташа, я не знаю, встречались с ней мы только при производственных действиях. Со мной она не разговаривала, отвечала только на вопросы следователя и уходила. При попытке остановить — просто обходила, как пустое место, глядя сквозь меня и удалялась не оглядываясь. С завода она уволилась, в отношении института я не выяснял, честное слово, просто надоело. Я просто отпустил ситуацию, посчитав, что любой мой шаг, какой бы он не был, лишь только усугубит наши отношения. И завтра Наташа улетала в Москву утренним рейсом — система «Сирена» вовремя проинформировала меня об этом, а сегодня я стою на крыльце, бывшего родного, РОВД держа в руках справку о том, что до сегодняшнего дня я здесь работал, после чего был уволен по собственному желанию с должности старшего оперуполномоченного УР и специальным званием «капитан». Да, да! Сам в шоке. Оказывается, что моя бывшая любимая начальница, Ольга Борисовна Супрунец, слов на ветер не бросала и все-таки пробила внесение моей фамилии в приказ о поощрении, и начальник областного УВД успел этот приказ, что готовили к Новому году, подписать до того, как я нажал на спусковой крючок «Кедра», совместив мушку пистолета-пулемета с силуэтом бывшего капитана милиции Олега Князева. Поэтому получилось, как получилось.

Написать рапорт на увольнение меня заставила прямая и недвусмысленная фраза полковника Дорофеева, что его главная задача на новый, 1994 год будет мое увольнение по любой, компрометирующей меня, причине. Я подумал и решил, что против ветра писать не стоит, да и написал рапорт. Да и устал я, честно говоря. Буду пытаться теперь жить, как простой гражданин, не имея костылей в виде служебного удостоверения и табельного пистолета. Правда, удостоверение в отдел кадров я не сдал, написав рапорт о его утери в недрах пригородной прокуратуры и даже успел получить за это выговор. Пистолет вот было жалко, свыкся я с ним, как с родным, да и был он моего года рождения, что я считал символичным знаком, но к сожалению, боюсь, за рапорт о его утери я бы выговором не отделался.

Я последний раз оглянулся на знакомое, до самой значительной выщербинки, крыльцо РОВД, пыльную, бордового цвета вывеску слева от входа и двинулся на автостоянку, которой, очевидно, я воспользовался последний раз — халявы здесь больше не будет. Правда, трудовую книжку и денежный расчет мне не дали, сказали, что позвонят позже из городского управления, но у меня этот вопрос не горел.

У белого «Ниссана», с требующими замены, передним и задним, бамперами, стояла невысокая, худощавая фигура оперуполномоченного Снегирева.

— Ну что решил? — я, не глядя на бывшего коллегу, открыл водительскую дверь и завел двигатель.

— Я, Паша, согласен.

— Ну, поехали тогда, пообедаем. — мое настроение немного поднялось: — Садись, я сейчас позвоню по телефону и поедем, поедим и не хмурься, я угощаю.

Я подошел к будке охраны платной стоянки 9 до сегодняшнего дня для меня эта услуга была бесплатной), поздоровался со знакомым сторожем и попросил телефонный аппарат.

— Алло, Софа? — я знаю, как ее бесит такое обращение, но не могу отказать себе в таком удовольствии: — Через час жду тебя в нашем кафе. Да, угощаю, а то кровью сердце обливается глядеть, как мой адвокат салатом из капусты давится. Все, жду.

Софья постоянно боролась с лишними килограммами, хотя я с этой оценкой фигуры моего адвоката был категорически не согласен. По-моему, девушка обладала вполне органичными выпуклостями во всех положенных местах, но моя бывшая одногруппница мои доводы не слушала, продолжая потреблять овощи и прочую дрянь. Уж не знаю, что она ела по ночам, не включая свет у своего холодильника, но кода обед в ресторане оплачивал я, она, с удовольствием поедала, вполне калорийные котлетки «по-киевски» и жаренную картошечку, полируя это десертом в виде пирожного или мороженного.

Сорока минутами позже.

Локация — Дорожный район.

— Ну что, Вася, вздрогнем для согрева? — я протянул свою рюмку мы чокнулись, выпили по пятьдесят грамм водки и молча набросились на мясные салаты.

— Ты с кем-то еще разговаривал? — закончив с салатами мы с бывшим коллегой откинулись на высокие спинки удобных стульев, в ожидании появления официанта.

— Говорил. С Кисловым Мишей и Коробовым Антоном.

Ну да, два разгильдяя и залетчика, вечно стреляющих тысячу-другую, «до зарплаты», потому, что их жены, не доверяя своим благоверным, какими-то своими, неведомыми путями, узнавали день выдачи заработной платы и прямо у кассы изымали у своих благоверных заработную плату, пока те ее не пропили и не прогуляли в одном из модных казино, что одно за другим, открывались в Городе. Парни готовы на многое ради заработка, но поручения им надо давать с большим разбором, дабы не получилось гораздо хуже. Но, в принципе, на подхвате, для выполнения, простых и ясных, заданий, парни вполне годились. Только надо их все время держать на жестком контроле, потому что, они, вместо выполнения порученной им работы, вполне могли самостоятельно отложить дело на следующий день, потому что «Хорошо сидим». Об этой особенности рекрутов я не преминул сообщить своему собеседнику, на что Снегирев досадливо поморщился.

— Ну а что я могу сделать? Хочешь с Наглым переговорю, или с братьями Тимониными?

— Не, такого добра мне не надо… — я даже замахал руками. Наглый был просто редкая сволочь, которая сдала бы нас с Снегирем ровно через пять минут после того, как мы бы предложили ему хоть что-то, не входящее в должностные инструкции опера уголовного розыска, а братья — близнецы были слишком хитрыми ребятами, крутя, какие-то свои, темы полузаконного заработка.

— Давай с этими попробуем поработать, только, ты парням не говори, что я заказчик, пусть это останется нашей маленькой тайной. — Снегирь понимающе усмехнулся. С недавних пор моя личность стала «токсична» для некоторых моих, уже бывших, коллег, которым было особо неинтересно, что на самом деле натворил харизматичный парень Олег Князев, тем более, что руководство это тщательно скрывало. А вот, то, что его убил я, очень быстро стало достоянием моих коллег, и вокруг меня выросла, мягко говоря, стена отчуждения. Оправдываться и рассказывать гадости про бывшего капитана я посчитал для себя излишним, но все это тоже повлияло на мое желание написать рапорт на увольнение.

Но, вернемся к нашим делам. Несмотря на свое сержантское звание, Вася был парень башковитый, не даром представление на его первую офицерскую звездочку уже улетело в Москву, на стол министра, поэтому с ним можно было делать дело. И хотя я временно потерял некоторые свои возможности, но с помощью Снегирева я надеялся продолжать решать некоторые вопросы. Зачем менять схему если она работает?

— Ладно, брат, давай, скоро, надеюсь, я позвоню, будем работу работать. — я торопливо пожал руку сержанту Снегиреву, сытому и довольному, одевающему куртку, так как увидел в окно подходившую к кафе Софью, а знакомить их пока я посчитал пока излишним: — я пока в уборную заскочу.

Через пару минут, когда я вышел из санитарной комнаты, встряхивая на ходу мокрые руки, Софья с недовольным видом стояла посреди зала, вертя головой во все стороны, так, что я успел усесться за свой стол, незаметно для девушки.

— А я думал, что ты меня так и не заметишь… — улыбнулся я адвокату, встретившись с ней взглядом: — Два раза посмотрела, как на пустое место…

— Да? — сердитое выражение лица Софьи сменилось на удивленное: — А я уже злится начала, что ты опаздываешь.

— Да я тут уже давно сижу, успел поесть. Но ты заказывай, что ты хочешь, не стесняйся.

— Слушай, какие у меня произошли изменения. — я дождался, когда официант, приняв заказ у Софьи, отойдет и заговорщицки склонился к своей бывшей одногруппнице: — Я сегодня уволился…

— Уволили? — деловито уточнила бедующая звезда областной адвокатуры.

— Нет, сам уволился, по собственному желанию.

— Ну и правильно сделал, не твое это, я тебе всегда говорила.

— Интересно, когда это ты мне это говорила. — обиделся я: — Между прочим, мне десть дней назад очередное звание присвоили, а значит, я молодец и герой.

— Прикольно. — захихикала девушка — звание присвоили, а потом я тебя кое- как из прокуратуры вытащила.

— Ну ты с себя корону то сними. Вытащила она… я сам, само вытащился. — но увидев опасный блеск в глазах своей собеседницы, я быстро поправился: — Безусловно, без твоей помощи я, уверен, до сих пор бы от прокурорских бы отбивался…

— Ну то-то. — миролюбиво мурлыкнула, подобревшая, Софа: — ладно, что там у тебя нового.

— Мне сегодня уводили, но трудовую книжку не дали и полный расчет со мной не произвели, а ты сама знаешь, что это нарушение. — я огляделся по сторонам и продолжил шепотом: — А еще, рапорт на увольнение я правой рукой писал, а не левой, как всегда пишу.

— И что ты хочешь? — адвокат воззрилась на меня с подозрением.

— Пока не знаю, но иск МВД я вчинить хочу, за незаконное увольнение и компенсацию вынужденного прогула. Я ведь, без трудовой книжки, никуда устроиться не могу, согласна со мной?