Ронин

Глава 5

Декабрь 1993 года.

Железная пята участкового.

— Здравствуйте. На вас тоже поступило заявление. — я повернул голову в сторону, вошедших в кабинет заведующего магазина, постовых.

— Какое заявление? — опешил, очевидно, старший в чине сержанта, молодой, лет тридцати парень, с светлыми, ухоженными усами.

— На вас, конечно.

— За что?

— За хамство, грубость и не выполнение требований закона о милиции…

— Да что ты этого клоуна слушаешь! — из-за спины сержанта выступил второй, сухой, как дерево, младший сержант, с темными усами скобкой и узким шрамом у левого глаза, с виду, настоящий бандит: — Забираем его и везем в отдел, нам еще на обед ехать.

Милиционер шагнул ко мне, ухватил за плечо, а я увидел в дверном проеме «кавалерию из-за холмов» — моего припозднившегося адвоката. Решение, что делать пришло мгновенно, и я просто упал со стула, под ноги младшему сержанту.

— Э… — растерялся уже «матерый», отскакивая от меня.

— Так — так, как интересно. — в кабинет ввалилась злая Софья: — А что тут, собственно, происходит? Зачем вы его бьете?

— Да я его пальцем не трогал… — еще на шаг отступил младший сержант: — Скажи, Валера, я его пальцем не тронул.

— Ну конечно… — адвокат, присела надо мной, и, по-матерински нежно, коснулась пальчиками головы: — А то я сама не видела.

Я разглядывал через опущенные ресницы круглые коленки юриста и вил их мне очень нравился. Если бы не необходимость лежать на, не самом чистом полу, я был готов любоваться ими очень долго.

— А вы, гражданочка, кто, собственно, такая? — вспомнив, что он старший наряда, перешел в наступление, Валера.

— Я собственно, адвокат, этого гражданина. — Софья, не вставая, достала из сумочки и продемонстрировала адвокатское удостоверение: — И хотела бы знать, что здесь происходит.

— Ну, все понятно, Димыч. — Валера глубокомысленно показал головой: — Со своим адвокатом человек, как в Америке… Однозначно, жулик или бандит.

— Да какой он жулик! — Софья вскочила на ноги и гневно топнула ножкой: — Он же из ваших, как его там, а капитан. Позавчера уволили за то, что он какого-то бандита подстрелил.

— Что правда? — изумился «Димыч»: — А что он на полу то валяется? Мы же его правда не трогали…

— Так у него травма головы, тоже на службе где-то получил. Сейчас я его в себя приведу…

Я уже приготовился к подаче кислорода «изо рта в рот», но адвокат двинулась к чайному столику. Я с тревогой следил за ее движениями сквозь опущенные ресницы, заподозрив от моей подруги какую-то пакость, и я не ошибся. Софья с трудом открыла притертую пробку графина мутного стекла, понюхала его содержимое, брезгливо поморщилась и двинулась в мою сторону, неся графин на вытянутой руке. Не желая лежать на грязном полу, в довершении еще и облитым, я открыл глаза и слабо прошептал:

— Что случилось?

— О! Мужик очнулся! — надо мной склонилось лицо со шрамом: — Валера, давай!

Я не успел ойкнуть, как меня с силой вздернули вверх, чуть не оторвав голову и посадили на подставленный стул.

— Ты как, нормально? — Софья сунула мне под нос графин, из которого пахло затхлостью, видимо торговые тетки не часто меняли воду в нем: — Водички хочешь?

— Нет, спасибо. — я слабо отмахнулся от подсунутого мне под нос, вонючего, как нашатырь, стеклянного горлышка: — А что случилось?

— Я не знаю, ты меня вызвал, какие-то документы надо было составить, а что тут эти товарищи делают, я даже не представляю. Но, когда я в кабинет вошла, мне показалось, что они тебя пинают. — и вредная адвокатесса обличающе уставилась на милиционеров: — А ты же инвалидность, кажется, хотел оформлять?

Ну мы же объясняли — мы вошли, представились, как положено, а товарищ на пол упал, ни с того, ни с чего. — Валера обескуражено развел руками.

— Я ничего не помню. А зачем вы сюда прибыли? — я сидел за столом, усиленно изображая «умирающего лебедя».

— Ну, нам дежурка передала, приехать на этот адрес, задержать гражданина Громова и доставить в РОВД.

— А на каком основании вы гражданина собрались куда-то забирать? — Софья, как наседка, защищающая цыпленка, шагнула вперед, закрывая меня от опасности своей симпатичной… спиной. Блин, о чем я только думаю?

— Ну а мы откуда знаем, то, за что задерживать? — «Димыч» решил апеллировать ко мне: — Вы же сами служили, знаете, как это делается…

— Стоп. Я прекрасно знаю, что в милиции сплошь и рядом нарушения закона происходят, но это ваши, мальчиковые дела. В моем присутствии, в отношении моего клиента. — пальчик девушки ткнулся в меня: — Нарушений совершаться не будет. Каждый человек имеет право знать, за что его задерживают, в чем обвиняют и по какую статью вменяют.

— Да ну его нафиг. — психанул сержант Валера: — Поехали, Димыч, отсюда, скажем, что никого не нашли.

Да фиг то там, мне больше «залеты» не нужны. — уперся «Димыч»: — Что, опять хочешь с ротным разбираться? Ты же знаешь, что отсюда позвонили, что он на работу пришел. Мы сейчас уехать отсюда не успеем, как в РОВД снова позвонят, что мы уехали, а человека не забрали…

Угу. То, что о моем появлении просигнализировали я нисколько не сомневался. Все-таки, всех сотрудников необходимо увольнять подчистую.

— Ладно, Софья Игоревна, давайте с ребятами съездим, тем более, мне самому надо заявление написать в местный РОВД, больно много тут и не по чину воруют. — мне уж самому стало любопытно, какие возможности в местной милиции у моих торговых тетушек, все-таки, я этим магазином собираюсь заниматься долго, надо заранее знать все расклады с местными ветвями власти.

— Ты уверен? — Софья внимательно посмотрела на меня: — Может быть, в твоем состоянии, лучше будет, что кому от тебя что-то надо, ехал сюда, и здесь с тобой общался? Или ты что-то серьезное совершил?

— Софья Игоревна, ну где я и где серьезные дела? Вы же знаете, я человек мирный, скромный, а то, что в наследство все это получил… — я повертел рукой над головой, показывая, что все вокруг мое: — Так это судьба так распорядилась, вместе с вдовством мне эту ношу сбросила.

Постовые переглянулись с понимающими улыбочками — теперь им стало немножко понятен этот странный бывший милиционер. Наверняка умудрился жениться на старой бабке с деньгами и прихватил себе то, что после «молодой» осталось.

— Только вы ребята езжайте сами, а мы за вами сзади, на моей машине поедем. — постовые хотели что-то возразить, но встретившись взглядами с Софьей, быстро согласились, и буркнув, что ждут нас на улице, вышли из кабинета.

Через двадцать минут.

Локация — Заречный РОВД.

Каюсь, от патрульной машины мы отстали, так как я местных переулков не знал и вовремя за парнями, в какой-то проезд, не свернул, а сзади меня уже подперли другие участники движения… Когда мы вошли в здание Заречного РОВД, сержанты хмуро стояли перед энергичным, невысоким пухляшом лет сорока с погонами майора, который, не стесняясь в выражениях, чихвостил парней за то, что они «ослое… упустили этого урода». За спиной у майора стоял хмурый капитан, наверное, начальник постовых. Заметив меня, входящего в помещение РОВД, патрульные дружно опустили глаза, что майор воспринял, как признание вины и с новой силой начал орать, что сержанты будут двое или трое суток сидеть под окнами некой квартиры, пока не поймаете некого засранца.

— Вы, товарищ, не меня, случайно, сейчас уродом и засранцем назвали? — я подойдя со спины, деликатно постучал своим паспортом по погону, вошедшего в раж, местного начальника.

— А ты кто? — развернул ко мне покрасневшее лицо майор.

— Я Громов Павел Николаевич, а ты кто?

— Та-а-ак! — многозначительно протянул майор и цепко схватил меня за плечо: — Явился, значит. Так. В камеру его, быстро…. Сейчас на «сутки» за «мелкое» поедешь, а потом за разбой сядешь. А? А это что?

Майор ткнул пальцем в сторону тамбура, где, через стекло виднелась фигура моего адвоката, что, высунув от усердия кончик розового язычка, снимала нашу группу на видеокамеру.

— А это? Не обращайте внимания, господин майор. Это мой адвокат фиксирует грубые нарушения закона с ваше й стороны. Вы не представились, безосновательно стали применять физическую силу… Куда? — теперь же я схватил майора за плечи, пресекая его попытку бросится к Софье.

Майор, хоть и небольшого роста, но был вполне себе сбитый, поэтому, рыча от ярости, он сумел протащить меня примерно метр, но дальше все, я, отбросив деликатность, ухватил его за шею.

Софья, испуганно взвизгнув, бросилась на улицу, на мне кто-то повис сзади, но я мертвой хваткой вцепился в хрипящего начальника и держал его, пока у меня не потемнело в глазах.

Я опять лежал на полу, только пол у окошка дежурной части был в десять раз грязнее и жёстче, чем пол в кабинете заведующей магазином.

— Сука! — надо мной склонился красномордый майор, осторожно потирающий шею: — Тварь.

Удар остроносой туфли по локтю согнул меня в дугу.

— Дежурный! — рявкнул майор: — Давай, ориентировку всем постам и нарядом, чтобы ловили эту бабу. Видел же ее? Давай, по приметам…

— Так она в машину села и сразу уехала, товарищ майор. — подобострастно доложил «Димыч».

— Точно?

— Точнее некуда. Я как раз в окно все видел. Машина была иномарка, серого или белого цвета, госномер «А триста сорок три Б О, алтайский регион».

— Молодец Сахнов, считай выговор с тебя я уже снял. — майор хлопнул сержанта по плечу и гаркнул дежурному: — Слышал номер машины? Давай, «Перехват» объявляй, а этого в камеру, я с ним потом поговорю.

Майор еще раз потер багровую шею и скрылся из зоны моего зрения, что-то бормоча себе под нос.

Пока меня оформляли и запихивали в душную и вонючую камеру, я усиленно размышлял, про какую машину сказал майору сержант? Моя машина припаркована с другой стороны, куда это окно выходить не может. Софья должна была добежать до «Ниссана», припаркованного в соседнем дворе, в ряду машин жильцов, запереться в нем, заведя двигатель, чтобы не замерзнуть, и опустив спинку сиденья, чтобы со стороны ее не было видно, подождать час-полтора, когда патрули перестанут ее искать, после чего, покинув машину, заняться своими профессиональными обязанностями — писать жалобы во все мыслимые инстанции и вытаскивать меня на свободу.

По мою душу пришли примерно через час. Сначала из моей камеры вывели двух парней, которые до этого тихонько сидели в уголке, шепотом обсуждая свои дела. Их вывели и запихнули в соседнюю камеру, в которой, судя по возмущенным крикам, было, и так, полно народу. Затем, минут через пять, мне привели нового соседа. В камеру запихнули помятого мужчину лет сорока, с свежим перегаром и фингалом под глазом, который целенаправленно плюхнулся на лавку рядом со мной.

— Здорово. Курить есть?

Я отрицательно мотнул головой, тогда этот ферт начал рассказывать мне занимательную историю, что его «замели» за кражу кошельков в метро, за которые его жестко колят, бьют и одевают на голову противогаз и перекрывая шланг, но он держится, так как ему в тюрягу никак нельзя.

— А ты здесь за что, братан? — закончив красочное повествование о своих мытарствах, поинтересовался дружелюбный мужичок.

Я задумался. Так тупо пытаться меня раскрутить на откровенности мой сосед. ь не мог «человек» от местных оперов, слишком прямолинейно этот мужик действует. Его, за такие «подходы» уже бы давно зарезали. Скорее всего притащили местного забулдыгу, обещая ему прощение грехов, и сунули ко мне. Следовательно, недодушенный мною майор либо к участковым имеет отношение, либо к дежурной части, либо вообще, какой-то тыловик. Можно было послать его в пешее эротическое путешествие, но зачем. Тем более что мужик, не добившись моего ответа, начал рассказывать свою воровскую биографию, со всякими забавными случаями своей отсидки.

— Ты, как на СИЗО повезут, меня держись, я тебе, что почем, объясню, и про полотенце на полу, и как в «хату» заходить…

Тут за соседом пришли, после чего, минут через десять он вернулся, уже веселый и жизнерадостный.

— Ну что, братан, меня выпускают. Если что надо, кому передать, то давай, телефон или адрес, я подскочу и по-братски все расскажу…

В это время в дежурке началась суета, потом металлическая дверь распахнулась и на пороге появился непримечательный мужчина в куртке, который держал в руках журнал задержанных. За спиной мужчины, с лицами херувимов, стоял дежурный по РОВД и его помощник.

— Городская прокуратура, проверяю условия содержания задержанных. — представился «прокурорский»: — Это кто тут сидит?

Милиционеры, с двух сторон начали тыкать пальцами в какую-то строку журнала.

— Ага. Громов. — не поднимая головы, прочитал прокурор: — Жалобы есть на условия содержания?

— Жалобы имеются. Вот мой сосед стесняется к вам обратится, сам рассказывает, что его на каждом допросе бьют и «слоника» делают. Что он даже сознание теряет…

— Н-да? — протянул прокурор, посмотрев на побледневшего дежурного: — Слоника делают? Как фамилия?

— Э… — замялся дежурный: — Тут такое дело… Можно вас на секундочку?

— Погоди. — прокурор посмотрел на моего соседа, который, казалось не дышал: — Как ваша фамилия и кто вас допрашивал, в каком кабинете? Вас били? Пытали?

— За-Зайцев. — начал заикаться мой бойкий сосед: — Нет, меня не били, то есть, не совсем…

— Кто его доставил, этого Зайцева?

— Майор Бушелев, начальник службы участковых.

— Он здесь? — прокурорский отступил от двери камеры, и помощник дежурного выволок моего соседа наружу, с грохотом захлопнув дверь перед моим носом. Вот и оборвалась ниточка на волю, пока я думал, куда отправить услужливого соседа по камере — на домашний адрес начальника Дорожного РОВД полковника Дронова или куда-нибудь за город, типа у меня там, в лесу, в дупле, деньги спрятаны.

В следующие двадцать минут соседнюю камеру, под крики дежурного, разгрузили, выгнав оттуда половину «сидельцев», видимо дежурному по РОВД сильно попало от проводившего проверку прокурора, заодно из камеры вывели и меня.

— Ты, Серега, этого в дежурку больше не приводи, он уже свои три часа здесь просидел, так что дальше сами, все сами. — помощник вытащил из ящика мои вещи — документы и ключи, и протянул их молодому, лопоухому лейтенанту, лейтенанту, что пришел за мной.

— А куда мы его денем?

— Да куда хотите, хоть в кабинете с ним ночуйте. Мне дежурный сказал, чтобы никого лишнего в камерах и дежурке не было. Три часа прошло — битте, на выход.

— Ладно, пошли. — лейтенант вышел из дежурки и показал мне на коридор, ведущий в глубь здания РОВД.

— Ты меня, господин лейтенант, сначала в туалет проводи, а то сил нет уже терпеть.

— Обойдешься. — хмыкнул мой конвоир: — Ссы себе в штаны…

— Да, как скажешь. — я шагнул в приоткрытую дверь кабинета с табличкой «Следователи:..» и длинным списком фамилий, и на глазах у изумленных женщин, следователя и, наверное, потерпевшей, задрал полы куртки и начал расстегивать джинсы.

— Ты что делаешь! — меня схватили за плечи и выдернули из кабинета: — Я же пошутил!

— И я тоже! — радостно осклабился я: — Только в туалет ты меня проводи.

И руками не трогай, я этого не люблю. Майора вашего чуть не придушил, а у тебя шейка то, раза в три тоньше, щелк и сломается.

Привели меня в просторный, ухоженный кабинет, с стеновыми панелями, покрытыми, пастельных тонов, кожзаменителем, большую часть которого занимали столы для совещаний, установленные буквой «Т», во главе которых, в дорогом кресле с высокой спинкой, сидел мой давешний знакомец — майор Бушелев, судя по табличке на двери, начальник участковых.

Тут же у стенки стоял, как я понял, доверенный костолом начальника, если судить по ширине плеч и набитым казанкам на кулаках старшего лейтенанта.

— Ну что, гадёныш… — начал цедить майор, чтобы тут же взорвался криком:

— Я тебе садится не разрешал!

По мимолетному, торжествующему взгляду лейтенанта, я почувствовал, что мне сейчас прилетит сзади. Чтобы облегчить задачу, сопевшему у меня за спиной, старшему лейтенанту я начал клониться в бок вместе со стулом, когда у меня в ухе взорвалась граната. Во всяком случае, третий раз оказавшись на полу за сегодняшний, такой длинный день, я чувствовал себя контуженным и лишившимся уха одновременно.

— Поднимайте его. — недовольно буркнул майор: — И ты это, Кузнецов, в следующий раз его в голову так сильно не бей…

— Так он сам виноват… — без нотки сожаления ответил старший лейтенант: — Он сам дернулся, а так я в плечо метился.

Меня подняли в четыре руки, поставили стул на середину комнаты, наверное, чтобы Кузнецову ничего больше не мешало бить меня туда, куда он целился, подтолкнули меня к стулу…

Но я возле, любезно предложенного стула не остановился, а ускорившись, добежал до угла кабинета, и поднатужившись, уронил металлический шкаф-сейф навстречу набегающего на меня Кузнецова. Казалось, от удара железной махины содрогнулся все здание РОВД, но я не остановился на достигнутом.

Пока Кузнецов ошеломленно рассматривал расщепленные, падением сейфа, дощечки паркета возле своих ног, я сорвал со стены большие круглые часы и зашвырнул хлопающего глазками майора. К сожалению, в майора я не попал, а вот портрет Президента России, висящий, по старинной традиции, над головой начальника оказался плохо закреплен — от падения о пол стекло, с душераздирающим звоном, лопнуло, а пластиковая рама раскололась.

— Ты что наделал, гад! — взвыл белугой майор, оглядывая свой разгромленный кабинет, и тут в запертую дверь настойчиво начали стучать.

— Тимофей Федорович! Что у вас произошло? — раздался начальственный бас, и лопоухий лейтенант громко прошипел:

— Писец, начальник пришел!